Каждая нация выбирает различные способы организации своих правительств. В некоторых странах обеспечение правительственных услуг происходит через одно-единственное национальное правительство, ответственное за все услуги и их финансирование. Другие страны организовывают обеспечение и обслуживание государственных услуг через несколько слоев правительственной структуры, которые имеют различные степени суверенитета. Они могут быть федеральными или нефедеральными. Рассмотрим альтернативы федеральной организации правительства, что позволит лучше понять преимущества и недостатки многоуровневых правительственных финансов.

Нефедеральные нации могут управляться унитарным государством или быть устроены как конфедерация. При унитарном правительстве унитарная страна имеет один или несколько слоев правительства, но эффективный контроль и управление в нем осуществляются только центральным правительством. Никакой региональный или местный орган власти не действует независимо от национального правительства, хотя оно обычно передает определенные функции местному самоуправлению или должностным лицам, которые полностью ответственны перед национальным правительством. Во многих унитарных государствах местные органы власти имеют ограниченную ответственность как по налогообложению, так и по расходованию полученных средств, которое также управляется сверху.

Большинство наций в мире унитарно. Например, унитарные правительства существуют в большинстве стран Западной Европы (в частности, в Чешской Республике, Венгрии, Польше, Румынии, Болгарии, Литве, Латвии, Эстонии). В отдельных случаях унитарные государства децентрализованы, и многие из них устанавливают такие правительственные слои, как региональные, местные органы власти. Некоторые из региональных правительств и органов местного самоуправления даже выбрали советы или законодательные органы, как в Украине, но центральное правительство управляет их финансовыми решениями в области доходов и расходов. Политические и бюджетные полномочия для региональных правительств и органов местного самоуправления устанавливаются национальным правительством.

Существуют также унитарные государства с одним слоем правительства, например Сингапур и Монако. В небольших городах-государствах создание многослойных правительственных уровней не имеет смысла. Многослойные правительства установлены в таких унитарных странах, как Китай, Египет, Франция, Индонезия, Италия, Япония, Корея, Новая Зеландия, Норвегия, Филиппины, Португалия, Испания, Швеция, Турция, и Великобритания.

Унитарные государства имеют следующие преимущества.

1. Однородность. В унитарной системе имеется одно правительство и один правительственный процесс по всей стране. Она может включать в себя местные ветви единственного правительства, которые являются его отделами и не имеют независимой власти. В этой системе одни и те же правительственные программы применяются повсеместно, нет различий в оказываемых государственных услугах от области или провинции, в которой живет человек или ведет свой бизнес.

2. Доступ к государственным услугам. Одни и те же услуги обеспечиваются государством по всей стране вне зависимости от региональных различий, компетентности местных органов власти и должностных лиц, а также особенностей региональных законов.

3. Общая торговая территория. Денежные и торговые потоки перемещаются без ограничений, региональных таможенных или иных внутренних барьеров внутри страны. Единый набор правил и норм применяется по всей стране. Нет различных ставок налогов на продажи, единая система налогов на доходы.

Недостатки унитарной системы приведены ниже.

1. Отсутствие гибкости реагирования. Единственное правительство не обеспечивает быстрого реагирования на проблемы отдельных областей, не учитываются региональные различия, психология и потребности людей и предпринимателей, которые живут и работают в различных сферах.

2. Бюрократизм. Когда единственное центральное правительство должно исполнять общественные программы для большой страны, административная структура становится громоздкой. Это делает администрацию сложным и негибким инструментом, не учитывающим интересы областей и жителей.

Конфедерация – это соединение суверенных государств с межправительственной организацией, уполномоченной проводить ограниченный объем правительственных функций. Государства – члены конфедерации достигают соглашения по определенным действиям, которые государства-члены юридически обязаны провести.

В конфедерации основным документом организации является договор или конституция. Центральные власти объединения подчиняются государствам-членам. Модель конфедерации может быть привлекательна для стран, когда имеются значительные этнические группы в государствах-членах, которые стали бы меньшинствами в унитарном или федеративном правительстве.

В конфедеративных объединениях центральное правительство служит агентом государств-членов, обладая небольшой властью по бюджетным расходам и налоговой политике. Возможность финансовых трансфертов в конфедерациях часто спорна. Очень сложно в конфедерации проводить политику по горизонтальному выравниванию. Основные соглашения конфедерации передадут полномочия центральному правительству по обеспечению обороны; стандартизации весов, мер и денег в целях обеспечения внутренней торговли; стабилизации международной и межгосударственной торговли; координации транспортировки и связи среди государств – членов конфедерации.

Примерами конфедерации являются следующие страны: Соединенные Штаты Америки, которые просуществовали как конфедерация до принятия федеральной конституции в 1789 г., Европейский Союз – в настоящее время. Конфедеративное правительство представляет собой непростой компромисс между полностью независимыми национальными правительствами и федерацией.

Федерализм – своеобразная форма государственного устройства, элементы которой начали прослеживаться с начала второго тысячелетия до нашей эры и которая получила современные очертания с конца XVIII в. До настоящего времени единых базовых принципов федерализма не существует. Они не зафиксированы ни в одном межгосударственном акте (что было сделано, например, применительно к низовому звену территориального устройства государства в «Европейской хартии местного самоуправления»), и в различных государствах, считающих себя федеральными, имеют множество разночтений. В связи с этим уместнее говорить не о принципах, а о типичных признаках федерализма; главным из них является разделение властей по уровням государственно-территориального устройства страны при верховенстве центральной (она же – общегосударственная) власти. Кодовое слово большинства федераций – «союз» («United», «Union»). Обычно считают федеративной такую союзную государственно-территориальную организацию, которая состоит из государственных образований, сформирована на основе согласия (иногда – договора) и функционирует благодаря общему признанию целостности государственной власти при вертикальном распределении предметов ведения и полномочий между федерацией и ее составными частями (субъектами) с сохранением абсолютного верховенства федерации.

Территориальная децентрализация власти в федеративных государствах может дать множество выгод в политическом, социальном и финансово-экономическом отношении. Во многих случаях территориальная децентрализация в форме федерации была (или осталась) самой существенной альтернативой дезинтеграции, политическому распаду страны. В то же время федеративная организация предполагает и весьма высокий уровень управления на всех уровнях территориального устройства любой страны.

В настоящее время каждое десятое государство мира считает себя федеративным и номинально закрепляет соответствующее определение в высших законодательных актах. Эти государства различаются в пространственном, экономическом и территориальном отношении в десятки и сотни раз (можно сравнить, например, Индию и Объединенные Арабские Эмираты (ОАЕ)). Федерации различаются и структурно; феноменально устроена, например, Россия с ее «сложносоставными» субъектами федерации. Большинство федераций самоорганизовывались как союзы (США, Канада, Мексика, ОАЭ, ФРГ, Бельгия, Австрия, Швейцария, Танзания и др.). В ряде случаев федерации сформированы под воздействием внешних сил (например, Индия в 1956 г., Нигерия в 1964 г. или федерация Босния и Герцеговина, созданная на военной базе в Дейтене в 1995 г.). Процессы формирования федерации не всегда воспринимаются всем населением как абсолютное благо. Так, Конституция РФ 1993 г. была поддержана лишь 58,4% проголосовавшего населения и не была поддержана большинством населения в 24 субъектах Российской Федерации; до сих пор Бавария (находящаяся в составе ФРГ) не ратифицировала Конституцию ФРГ 1949 г. и т. д. Следует отметить, что существует ряд «неявных» федераций, к числу которых относят Испанию, Шри-Ланку и ряд других государств.

Федерализм согласно методологии политических наук представляет собой систему власти, конституционно разделенную между центральным и субнациональными правительствами. В соответствии с данным определением основной характеристикой федерализма является разделение политической власти между субъектами (участниками) федерации и федеральным (центральным) правительством. Каждый уровень власти имеет права и обязанности в предписанных ему сферах.

Следуя политологическому определению, конфедерация и унитарное государство также могут рассматриваться как крайние проявления федерации. Основной характеристикой конфедерации является то, что объединенные в ней государства обладают всей полнотой власти, в то время как центральная власть лишь исполняет их волю. В унитарном государстве центральное правительство имеет полный суверенитет власти, а субнациональные правительства находятся в прямой зависимости от воли центра. Таким образом, федерация находится между конфедерацией и унитарным государством. В соответствии с определением федерации можно заключить, что федерация модифицирует, а затем соединяет наилучшие характеристики двух других систем государственного устройства.

Федеративная система объединяет государства, которые остаются конфедеративно независимыми в одних сферах экономической и политической деятельности, с суверенитетом центральной власти в других сферах. Подобная комбинация и получила название федерации.

К. Веар определял федерализм как метод разделения власти, при котором центральное и региональные правительства являются функционально независимыми в одних сферах и координирующими свои действия в других. Именно К. Веар предложил ряд характеристик, которыми должна обладать политическая система, претендующая квалифицироваться как федеративная. На первое место выходит конституционное закрепление автономии различных уровней правительства.

Система, в которой центральное правительство просто делегирует (на основании спонтанных договоров) определенные функции по принятию решений на региональный или локальный уровень, будет резко отличаться структурой власти от системы, в которой ответственность и зависимость различных уровней власти друг от друга закреплены в Конституции. В связи с этим политические науки проводят границу между понятиями «децентрализация» и «деконцентрация». Децентрализация представляет собой подлинную независимость децентрализованных единиц в принятии независимых решений. Деконцентрация подразумевает лишь делегирование административного контроля на нижестоящие уровни правительственной иерархии. Учитывая данное разграничение, политологи признают федеративными только те государства, в которых различные уровни правительства обладают явными пределами ответственности и власти.

Политическая наука основной упор делает на изучении структуры правительства: насколько та или иная структура приспособлена к принятию политических решений и как она обеспечивает права и свободы граждан в данном государстве.

Основываясь исключительно на политологическом определении, невозможно представить всю многогранность отношений, возникающих в федеративном государстве. Дополнить картину помогает понятийный и методологический аппарат экономических наук. Экономическая теория бюджетного федерализма, развиваемая в трудах Р. Берда, К. Воллиш, Дж. Майкселла, К. Зорна, Дж. Бьюкенена, В. Оутса, Р. Масгрейва, Э. Аткинсона, Д. Бахри, Р. Бахла, Р. Боудвея, Е. Гремлича, Д. Бредфорда, К. Лайкама, У. Нисканена, В. Острома, X. Роузена, Д. Рубинфельда, Ж. Сапира, А. Скотта, Дж. Стиглица, Г. Таллока, Ч. Тибу и др., стала неотъемлемой частью финансовой теории.

Бюджетный (фискальный) федерализм – это политико-экономическая категория взаимоотношений между бюджетами разных уровней, которая способствует справедливому распределению ресурсов, достижению экономической эффективности в данной государственной системе и обеспечению баланса экономических и политических интересов в обществе.

С экономической точки зрения федерализм подразумевает только наличие обособленных региональных звеньев финансовой системы государства. На одном полюсе спектра расположены унитарные формы правления: все решения принимаются центральным правительством, а на противоположном – анархия. Другие позиции спектра представлены федеративными организациями обеспечения общественными товарами и услугами с большей или меньшей степенью централизации в принятии решений. Это предполагает, что в экономическом смысле большинство систем являются федеративными. Не принимая в расчет системы с абсолютной степенью централизации принимаемых решений, общественный сектор большинства стран может рассматриваться как федеративный – с различной степенью централизации.

Моделям бюджетного федерализма соответствуют три основных типа власти:[1]

1) координированная модель – автономия;

2) включающая модель – иерархия;

3) пересекающая модель – равноправие.

Рис. 1.1. Типы власти:

а – координированная; б – включающая; в – пересекающая;

А – федеральный уровень; В – региональный уровень;

С – местное самоуправление.

В координированной модели права и обязанности национального и региональных правительств строго разделены, в то время как локальные правительства подчинены непосредственно региональным властям. Низший уровень правительственной структуры целиком и полностью зависит от воли регионального правительства. Основной отличительной чертой этой модели является равенство субнациональных властей и их независимость от национальных. Пример частичной координированной модели был характерен для республик Татарстан и Саха в середине 1990-х гг., когда финансовые потоки данных республик отличались от налоговых потоков из других субъектов Российской Федерации в центр.

Во включающей модели власть разделена в определенном соотношении между национальными, региональными и местными государственными структурами. Площадь каждого круга указывает на долю полномочий каждого уровня правительства в общей власти. В модели у каждого уровня власти возникает искушение пересмотреть свои полномочия, особенно у центра.

Пересекающая модель занимает промежуточное место между двумя предыдущими моделями и получила наибольшее распространение в федеративных государствах. Эта модель характеризуется тремя основными чертами:

1) власть лимитирована и рассредоточена одновременно. Сферы автономии различных уровней власти незначительны;

2) высокая степень потенциальной и действительной независимости уровней власти. Сочетание конкуренции и кооперации в отношениях между ними;

3) переговорно-обменная основа взаимоотношений уровней власти.

Основные модели межправительственных отношений представлены в табл. 1.1.

Таблица 1.1

Основные модели межправительственных отношений

Бюджетный федерализм основывается на следующих основных принципах:

1) законодательное разграничение полномочий между органами власти всех уровней по формированию доходов и расходов бюджетов;

2) обеспечение органов власти соответствующего уровня необходимыми финансовыми ресурсами для выполнения ими возложенных на них функций;

3) гарантирование вертикального и горизонтального выравнивания доходов всех звеньев бюджетной системы;

4) самостоятельность и равноправие каждого бюджета, входящего в бюджетную систему. Этот принцип предполагает самостоятельность бюджетного процесса, в том числе в определении использования бюджетных средств, подконтрольности исполнения бюджета соответствующим представительным органом власти;

5) организация межбюджетных отношений в рамках бюджетной системы.

Экономическое и политическое определения федерализма отличаются друг от друга. Существуют также различия в финансовом, классическом и институциональном подходах к его изучению. Из этого следует, что федерализм – это интегральная категория, включающая в себя экономические, политические, социальные и другие отношения, возникающие в государстве, следовательно, правомерно рассматривать федерализм как сложную категорию междисциплинарного характера.

Бюджетный федерализм имеет следующие основные преимущества.

1. Свобода выбора. Ядро финансового федерализма – большая свобода выбора. Местное самоуправление и их органы отличаются в зависимости от предпочтений их жителей. Это обеспечивает возможность выбора предоставляемых государственных услуг. Люди могут быть лучше удовлетворенны, если возможность выбора больше. Это – главное достоинство федерализма, предполагающее соединение внутри страны, внешнее единство с внутренней дифференциацией, которое другие правительственные структуры не могут предоставить (ни унитарное, ни конфедеративное).

2. Участие. Финансовый федерализм обеспечивает возможность для большего политического участия всех слоев населения. Федеральная структура позволяет развивать процессы демократии и на региональном уровне, и на уровне местного самоуправления. Население страны может лучше влиять на демократический процесс и выборы.

3. Экспериментирование и возможности инноваций. Финансовый федерализм предполагает развитие финансового менеджмента в государственных органах, так как региональные правительства представляют собой естественные лаборатории для правительственного экспериментирования и большой диапазон для развития правительственных инноваций в области бюджетирования и контроля. Так, в 1990-е гг. опыт Нижнего Новгорода применялся во многих регионах России. На современном этапе многие регионы внимательно смотрят на опыт развития Самарской и Пензенской областей. Региональный уровень правительства и местное самоуправление имеют возможность развить собственные подходы к организации общественных услуг, финансовому менеджменту в правительстве. Некоторые эксперименты успешны, некоторые проблематичны. Новшества на уровне местного самоуправления или отдельной области не подвергают население страны такой же степени опасности, как если бы проводились эксперименты на национальном уровне. Те эксперименты, которые являются успешными, могут стать «самыми лучшими» моделями для остальной части страны. Граждане будут видеть то, что другие региональные правительства делают, и будут требовать подобные или лучшие нововведения от их собственных лидеров (как, например, это требуют сейчас граждане в Ульяновской области, видя пример Татарстана и Самарской области – соседних регионов).

4. Отчетность. Когда правительственные решения на уровне региона или местного самоуправления находятся ближе к населению, чем в отдаленном национальном правительстве, общественность может отслеживать решения, сделанные относительно правительственных услуг и сборов. Население внимательнее относится к правительственным представителям и должностным лицам. Больше внимания уделяется отчетности правительства как на региональном уровне, так и на уровне местного самоуправления, так как все принимаемые решения непосредственно затрагивают жителей данной области или города, деревни. Вопрос о финансировании моста или увеличение ставок единого налога непосредственно затрагивает жителей, поэтому обратная связь мгновенна. Так, в Саратовской области увеличение коэффициента, применяемого для расчета налоговой базы единого налога, мгновенно вызвало демонстрации предпринимателей и заставило пересмотреть решение о его увеличении.

5. Региональное большинство. Этнические, религиозные или социальные группы могут быть большинством населения в некоторых областях, хотя данные группы – это различные меньшинства для нации в целом. Их специальные интересы могут быть незаметны в национальной политике, и они могут быть отчужденны от национальной политики, поэтому данные группы могут решить, что правительство не учитывает их интересы. Региональный суверенитет данных групп внутри федеральной нации обеспечивает возможность им управлять и обеспечивать региональные услуги или услуги местного органа власти, учитывая стиль и сущность их обычаев и жизни, отличающихся от обычаев в других областях, без потребности создания собственной страны. Из-за способности приспособления правительственных услуг к местным предпочтениям федеральное государство может легче приспособиться к региональным различиям и лучше регулировать региональные проблемы. Федеральная структура может давать региональному большинству роль в управлении, которым они никогда бы не пользовались на национальном уровне. Данная ситуация характерна, например, для Квебека в Канаде, для Татарстана в Российской Федерации.

Необходимо отметить также определенные недостатки федеративной структуры.

1. Дублирование. К сожалению, очень редко бывает такая ситуация в стране, когда все слои в правительственной структуре проработаны настолько тщательно, что не происходит дублирования функций. Подразделения из разных слоев правительства могут выполнять одни и те же функции. Так, например, в России существует 66 органов финансового и бюджетного контроля на разных уровнях, что приводит к дублированию контрольных функций. В то же время другие важные функции могут становиться пренебрегаемыми. Унитарное государство имеет возможность лучшего контроля и управления для предотвращения возможного дублирования.

2. Снижение ответственности. В связи с тем что федерализм предполагает дублирование правительственных функций, это приводит к сложностям определения ответственности за общественные проблемы, что в итоге может ослабить внимание к общественным интересам. Федеральный правительственный уровень может полагать, что функции удовлетворительно выполняются более низким уровнем правительства, а тот, в свою очередь, предполагает, что эта функция находится в руках федерального правительства. В результате население возлагает ответственность за обеспечение специфических услуг на региональное правительство, в то время как за это отвечает местное самоуправление, или наоборот.

3. Национальное единство. В федеральном государстве люди являются гражданами различных слоев правительства. Так, в США житель является одновременно гражданином США, какого-либо штата, округа, а также школьного округа или специального округа. При этом каждый слой правительства имеет свои законы, облагает данного жителя различными налогами, оказывает для него различные виды государственных услуг. Федеральная договоренность поощряет штаты сохранять суверенные (независимые) региональные образования, при этом сохраняя государственное единство.

4. Помехи внутренним трансакциям. Поднациональные правительства часто проводят решения, которые приводят к помехам в торговых потоках, трудовой миграции, при этом ставится цель защиты и поощрения местных отраслей промышленности. Примерами таких барьеров могут быть усложнение требований по стандартизации, введение дополнительных медицинских анализов и осмотров здоровья, оценка качества продукции, введение специальных акцизов в регионе (в Саратовской области вводились специальные акцизы на минеральную воду и винно-водочные изделия), субсидии для товаров или услуг. Все это создает препятствия для свободной внутренней торговли.

5. Проблемы по обеспечению оптимального уровня коммунальных услуг. Регионы в одной стране могут иметь совершенно различный уровень расходов на коммунальные услуги, например Квебек и Ньюфаундленд в Канаде, Краснодарский край и Якутия в России. Это приводит к спорам при перераспределении государственных средств в регионы, проблемы горизонтального перераспределения средств.

В большинстве индустриальных стран центральное правительство передает решение многих вопросов, связанных с образованием и социальным обеспечением, на региональный и местный уровни. Такие же процессы идут и в развивающихся странах и странах с переходной экономикой. Однако для разработки новых структур правительства требуется больше времени, чем это ожидалось. В то время как расходные обязательства делегируются или передаются на более низкий уровень, контроль над доходами центральные правительства часто отказываются уступать. Эффективная децентрализация предполагает широкий набор организационных структур, которые не существовали при старой системе, и они требуют времени для развития. Сбалансированная бюджетно-налоговая децентрализация, обеспечивающая количественное совпадение рассредоточенных доходных (налоговых) источников и децентрализовано осуществляемых бюджетных расходов, а также достаточный для этого объем бюджетных и налоговых полномочий на каждом уровне бюджетно-налоговой системы, видимо, невозможна. По крайней мере, ни один пример такого рода в мировой практике не известен. Тем не менее разные страны (США, Канада, ФРГ и др.) все более приближаются к уровню сбалансированности, причем это происходит не только по причине их финансово-бюджетного благополучия, но и в связи с использованием политически корректных, социально и экономически оправданных правил и механизмов согласованного распределения полномочий и ресурсов по разным уровням государственно-территориального устройства.

Несогласованность территориально опосредованных доходов и расходов общественного сектора не только создает множество проблем политического и социального характера, но и на порядки снижает эффект бюджетно-налоговой децентрализации как таковой. Какими бы изощренными ни были в отдельности бюджетная и налоговая децентрализация, их несбалансированность может быть в какой-то степени нивелирована только действиями «центра». Чем сильнее выражен этот дисбаланс, тем больше формальная децентрализация уступает место фактической централизации бюджетно-налоговых отношений.

Хорошо функционирующая межправительственная финансовая система является ключевой для решения стратегических задач развития экономики. Во всех странах межправительственные финансы влияют на степень мобилизации ресурсов общественного сектора. Кроме того, межправительственные финансы могут также влиять на достижение макроэкономической стабильности, обеспечение социальной защиты.

Разработка и реализация процесса децентрализации бюджетных средств предусматривает тесную координацию действий как местных органов власти, так и ряда различных ведомств центрального уровня. В реформирование механизмов местных бюджетных процессов и трансфертов обычно вовлечены Министерство финансов и Казначейство. Реформа налогообложения на местном уровне требует сотрудничества с Государственной налоговой службой и департаментами Министерства финансов, занимающимися макроэкономикой и бюджетом. Для децентрализации секторных программ необходимы внимательно скоординированные действия Министерства финансов и отраслевых министерств. В отсутствие назначенного ведущего ведомства или органа координации сложно сохранить необходимый уровень координации действий различных заинтересованных ведомств. Во многих странах с переходной экономикой механизмы координирования децентрализации бюджетных средств весьма слабы на уровне центральных органов власти. В некоторых случаях нет формально назначенного конкретного органа, ответственного за государственное финансирование на местном уровне. Ни в одной из пяти исследованных стран нет межминистерского форума для координации политики решения проблем в отношениях между органами государственного управления, или внутренней координационной структуры, такой как комиссия по финансированию местных органов власти, межведомственный совет по планированию финансирования. В случае если конкретная организация и назначается институционным лидером в вопросах децентрализации, такое ведомство обычно не имеет политического или административного веса.

Даже если хорошо проработанные программы децентрализации могут усовершенствовать управление и оказать услуги государственным органам на местах, это не означает, что все ведомства государственного сектора объединены принципом децентрализованного предоставления услуг. Успешная реализация программ децентрализации должна учитывать различные ведомственные позиции, – некоторые из них явно враждебны децентрализации. Даже когда децентрализация принята как официальная политика государства, отраслевые министерства обычно оказывают сопротивление планам изменений, которые могли бы радикально снизить их роль. В таких условиях внимательная координация ведомственной деятельности может помочь найти техническое решение, которое было бы наиболее приемлемо для задействованных заинтересованных сторон.

В условиях неадекватной координации исполнительными органами сторонники децентрализации иногда ищут обходные пути, развивая альтернативные координационные механизмы с вовлечением независимых государственных организаций (НГО), доноров и парламентариев. Хотя подобные усилия могут быть ценными для оказания технической помощи и мобилизации поддержки децентрализации общественностью, маловероятно, чтобы они должным образом обеспечивали вовлеченность и координацию в исполнительной ветви власти.

С экономической точки зрения наибольший интерес представляет разделение финансовых полномочий между уровнями власти, которое находит отражение в разделении фискальных функций. Под фискальными функциями понимаются функции в бюджетно-финансовой области, выполняемые государством в целях достижения определенных экономических и политических целей. Впервые эти функции были выделены Р. Масгрэйвом в начале 1950-х гг. Среди прочих (регулирующая, контролирующая) он выделил аллокационную, распределительную и стабилизирующую. Именно эти три функции и являются фискальными, поскольку посредством их государственная власть разрешает проблемы, связанные с размещением, распределением финансовых ресурсов и стабилизацией межбюджетных отношений.

Аллокационная функция выражается в обеспечении резидентов государства общественными товарами, а также посредством ее правительство принимает решения о пропорциях разделения ресурсов на частные и общественные и осуществляет выбор самих общественных благ. Распределительная функция заключается в регулировании распределения национального дохода и богатства. Стабилизационная функция государственных финансов определяется их влиянием на макроэкономическое равновесие. Фискальные функции представляются исключительно важными, поскольку предписание каждой из них тому или иному уровню властной иерархии является залогом эффективного функционирования всей государственной системы.

Р. Масгрэйв полагал, что суть фискального федерализма состоит в том, что политика в аллокационной области должна разделяться между субъектами государства в зависимости от предпочтений резидентов соответствующих субъектов, в то время как распределительная и стабилизационная функции требуют предписания их центральному правительству. Объяснение этому следующее. Аллокационная функция наиболее пригодна для децентрализованного выполнения в той мере, в какой она касается ресурсов, необходимых для удовлетворения потребностей в локальных общественных благах. В зависимости от того, в каких границах в основном сосредотачиваются выгоды от конкретного общественного блага, аллокация ресурсов для его поставки может осуществляться территориальными органами разного уровня.

Децентрализованное выполнение стабилизационной функции неэффективно, так как региональная экономика более открыта по сравнению с национальной экономикой. Границы рынков не совпадают с административно-территориальным делением. В потреблении жителей каждого региона огромное место занимают товары, импортируемые в него из других регионов страны, так как известно, что чем выше предельная склонность к импорту, тем меньше мультипликатор расходов. Эффект изменения уровня общественных расходов в отдельном регионе не концентрируется внутри данного региона, распределяется по всем остальным регионам, поставляющим ему продукцию. Таким образом, обособленное проведение региональной макроэкономической политики порождает дополнительные экстерналии. В то же время последствия стабилизационной политики региона в масштабах всей национальной экономики вряд ли оказались бы по-настоящему значительными.

Распределительная функция в определенной степени выполняется на региональном уровне. Однако и в этой области, как правило, доминирует общенациональное начало. То или иное понимание справедливого распределения характеризует обычно целую нацию, государство, а не население отдельного города или района. Единство государства и общества оказалось бы серьезно подорванным, если бы, например, переезд из одной части страны в другую повлек за собой кардинальный пересмотр социальных гарантий, на которые вправе рассчитывать гражданин. Основные гарантии, а значит, и ключевые параметры перераспределительной политики, определяются централизованно и находят выражение в общенациональном законодательстве.

В настоящее время подобное разделение фискальных функций в правительственной иерархии является хрестоматийным и признается всеми ведущими учеными, работающими в области государственных финансов и экономики общественного сектора. Подобное разделение фискальных функций находит отражение в структуре расходов бюджетов разных уровней. Так, в федеральном бюджете России наибольший удельный вес занимают расходы на национальную оборону, государственную поддержку отраслей народного хозяйства, финансовую поддержку территорий и т. д. В бюджетах субъектов Российской Федерации и местных бюджетах выше доля расходов на финансирование социально-культурных мероприятий. При этом схожие по направленности расходы финансируются бюджетами разного уровня – в зависимости от того, обслуживание какой территории обеспечивается затратами. Например, если речь идет о народном образовании, средняя школа получает средства из местного бюджета, а вуз, привлекающий студентов со всей страны и готовящий кадры для многих регионов, – из бюджета Российской Федерации.

Р. Берд определяет децентрализацию как широкое понятие, объединяющее отличающиеся друг от друга государственные и финансовые преобразования. Деволюция – это наиболее полная форма децентрализации, когда независимые региональные и местные бюджеты ответственны за организацию и финансирование производства общественных благ, обладая при этом экономической самостоятельностью благодаря получаемым налоговым и неналоговым поступлениям. Данные субнациональные правительства могу гибко выбирать уровень финансирования необходимых услуг. Определенная финансовая помощь поступает из центрального правительства.

К собственным ресурсам местных органов власти относятся те ресурсы, уровень которых контролируется ими в пределах, установленных действующим законодательством. Речь идет о ресурсах, источником которых является данная территория и которые взимаются с местных налогоплательщиков в виде местных налогов и платежей за товары и услуги либо представляют собой доходы от собственности. Категория собственных ресурсов не ограничивается только исключительно местными налогами, но включает в себя также другие, в некоторых случаях чрезвычайно важные источники финансовых средств местных органов власти. Это могут быть сборы и платежи, доходы, связанные с собственностью на землю, владением предприятиями, финансовыми активами, а также доходы от продажи акций, имущества, земельных участков и т. д.

Понятие собственных ресурсов не означает, что местные органы власти распоряжаются ими неограниченно. На практике такое является, скорее, исключением. Например, исключительно местные налоги в большинстве случаев являются обязательными налогами[2] , элементы которых определены законом; степень свободы местных органов власти ограничивается здесь их правом определять налоговую ставку, да и то в пределах, установленных действующим законодательством, как это делается в России применительно к транспортному налогу и налогу на игровой бизнес. Если говорить о свободе использования ресурсов, то следует отметить, что собственные налоговые доходы являются нецелевыми[3] , не считая исключительных случаев, касающихся очень незначительных сумм.

Что же касается платежей за предоставление местных общественных услуг, то обычно размеры сборов и платежей определяются местными органами власти произвольно. Впрочем, в некоторых странах их пределы устанавливаются на общенациональном уровне. Однако даже в отсутствие принудительных ограничений тарифов на услуги трудно предположить (хотя бы по чисто политическим соображениям), что местные органы власти выставляют пользователям счета, превышающие реальную стоимость услуги; на практике чаще происходит обратное.

Формально сборы и платежи могут и не относиться к целевым ресурсам. Тем не менее независимо от формы их поступления в местные бюджеты логично считать, что они должны использоваться для финансирования соответствующих услуг; действительно, основой выставления счета и его смыслом является связь между предоставленной услугой и платой за нее пользователем.

Что касается доходов от собственности и от продаж, то в отношении использования движимого и недвижимого имущества муниципальных образований также могут вводиться определенные ограничения и требования национального законодательства.[4]

Статья 9.3 Европейской хартии местного самоуправления гласит: «По меньшей мере часть финансовых средств органов местного самоуправления должна поступать за счет местных налогов и платежей, ставки которых определяются органами местного самоуправления в пределах, установленных законом». Данная статья Хартии затрагивает специфический аспект децентрализации, в частности, право органов местного самоуправления на определенную степень свободы в установлении уровня местных налогов.

Сторонники такой позиции в первую очередь подчеркивают, что подобная свобода налагает на местные органы власти ответственность, заставляющую их принимать на себя определенные обязательства по предоставлению местных услуг.

Сама идея того, что право тратить средства и ответственность за финансирование должны быть возложены на один и тот же уровень власти, подразумевает необходимость для него отчитываться перед общественностью. Прозрачности расходования средств можно добиться только в том случае, если местные органы власти вынуждены финансировать свои расходы за счет собственных налоговых поступлений.

Деконцентрация предполагает децентрализацию министерств федеального правительства. Это создание региональных филиалов федеральных государственных структур. Деконцентрация с передачей определенной самостоятельности региональным отделениям дает определенную возможность принятия решений на более низком уровне.

Делегирование – это переходная форма между деволюцией и деконцентрацией. Региональные правительства ответственны за организацию определенных видов услуг и сервиса, т. е. происходит передача части полномочий и финансирования на более низкий уровень, но законодательные и нормативные вопросы остаются за центральным правительством.

Одной из ключевых проблем в теории и практике бюджетного федерализма является определение степени децентрализации при выполнении различными уровнями государственной власти своих задач. В первом приближении все функции, предписанные государству (аллокационная, распределительная, стабилизационная), должны распределяться между различными уровнями правительства с учетом возможности достижения Парето-эффективности, что, в свою очередь, зависит от следующих факторов:

а) наличия технических средств и информационных ресурсов для решения той или иной проблемы;

б) возможности достижения экономии на масштабе;

в) вероятности интернализации положительных внешних эффектов;

г) способности к адекватной формулировке задачи.

Если при теоретическом распределении функций вопрос решается достаточно легко, то гораздо более сложной является проблема нахождения оптимального разделения ресурсов, затрачиваемых на указанные цели.

Различают децентрализацию и деконцентрацию в сфере бюджетного федерализма. В пользу деволюции и деконцентрации, как правило, приводится целый ряд аргументов.

Во-первых, передача прав принятия решений на более низкий уровень связана с тем, что местные органы способны более эффективно собирать информацию, необходимую для принятия управленческих решений.

Во-вторых, укорачивается путь ее движения, что снижает возможности ее искажения. Кроме того, устраняются встречные потоки денежных средств, которые неминуемо приводят к потерям общественных ресурсов.

В-третьих, деволюция позволяет повысить демократический контроль за принятием административных решений, поскольку повышается прозрачность процесса принятия решений и снижается риск неэффективного использования ресурсов. Чем меньшее число организаций, институтов задействовано в движении тех или иных общественных ресурсов, тем прозрачнее их окончательное распределение, при этом усиливается и легитимность решений.

В-четвертых, при большой гетерогенности системы деконцентрация позволяет лучше адаптировать процесс принятия решений к системе местных приоритетов. Преференции регионов, их внутренние приоритеты могут в значительной степени не совпадать друг с другом, особенно это усиливается в условиях региональной асимметрии: при существенных различиях по природно-климатическим условиям, уровню жизни, обеспеченности социальными благами, размеру доходов, многонациональности, конфессиональное™ и пр. Да и при решении одной и той же проблемы разные регионы нередко нуждаются в различных общественных благах либо их производство и доставка требуют разных затрат.

В-пятых, в условиях деволюции у регионов появляется возможность проведения эксперимента. Однако следует отметить необходимые условия любого эксперимента:

а) возможность достаточно точно оценить (измерить) его результаты;

б) способность определить, в какой степени результаты эксперимента определяются спецификой местных условий, а в какой степени могут быть обобщены;

в) ограниченность любого эксперимента во времени и, как следствие, необратимость результатов;

г) измеримость и очевидность реальной эффективности эксперимента, если его последствия удается сконцентрировать внутри замкнутой системы, т. е. при отсутствии глобальных внешних эффектов.

В-шестых, деконцентрация позволяет подобрать наиболее эффективные местные механизмы решения проблемы, адаптировать процесс принятия решения к местным условиям.

Можно указать на два безусловных доказательства эффективности децентрализации:

1) она целесообразна в отношении благ, выгоды от производства которых локализуются в пределах данной территории;

2) она эффективнее централизации, потому что население региона, как правило, более однородно с точки зрения потребностей и наличия ресурсов для их удовлетворения, чем население страны в целом. Централизация ресурсов эффективна в случае производства чистых общественных благ, выгоды от которых получает все население страны: охрана границ, строительство электростанций.

В целом деволюция должна в большей мере способствовать повышению эффективности оказания услуг на региональном и местных уровнях, мобилизировать местные ресурсы. С другой стороны, делегирование может быть действенным, если региональные правительства смогут разработать эффективные программы в национальных интересах (образование, здравоохранение). Центральное правительство при этом должно установить в целом, сколько может быть израсходовано, определить минимальный стандарт оказываемых услуг. Не всегда полная автономия субнациональных правительств может быть приемлема. Так, в Румынии законодательством в 1990-х гг. субнациональным правительствам гарантировалась бюджетная автономия. К сожалению, в Румынии существует большое число маленьких, бедных локальных правительств, не имеющих собственных ресурсов. Автономия не может быть приемлема для маленьких сельских местных бюджетов в отличие от богатых ресурсами городов. Так, в Российской Федерации можно наблюдать смешанные формы децентрализации (табл. 2.1). В сфере образования – деконцентрация и делегирование, в правоохранительных органах – делегирование и централизация.

Таблица 2.1

Формы децентрализации в России

Экономическая наука выделяет в категории федерализма новые проблемы, которые неизбежно возникают в любой государственной системе. Важнейшим качеством бюджетной системы страны с точки зрения как правовых установлений, так и экономического содержания является ее целостность. Ни один из уровней этой системы не может считаться важнее другого: каждому отводится своя роль и любой из них незаменим в едином механизме финансового обеспечения жизнедеятельности государства.

Во-первых, возникает проблема оптимального распределения прав собственности между уровнями государственной власти. Хорошо известно, что эффективное распределение прав собственности в традиционном рыночном обмене обеспечивается тогда, когда эти права четко специфицированы, имеют эффективные механизмы защиты, а трансакционные издержки взаимодействия близки к нулю. Проблема оптимального распределения ресурсов в общественном секторе является гораздо более сложной. Современное государство по своей природе далеко от контрактного, политический обмен отличается от рыночного в силу ряда обстоятельств, например неравноправия сторон, отсутствия добровольности сделок, объективной ограниченности прав собственности (в частности, их нельзя передать, сдать в аренду более эффективному собственнику и т. д.). Принятие решений относительно распределения прав и ответственности за общественные ресурсы является ареной демонстрации политической силы, поиска ренты, связано со сменой общественных приоритетов. Все это обусловливает необходимость и важность институционального подхода к решению данной проблемы.

Поскольку проблема эффективного вертикального распределения прав собственности в общественном секторе напрямую связана со степенью спецификации этих прав, эволюцию модели бюджетного федерализма можно рассматривать как движение от размытости, нечеткости прав собственности в системе неразделенных общественных финансов к более четкому определению и закреплению этих прав вместе с формированием соответствующей внутренней организационной структуры, способствующей Парето-оптимальному распределению ресурсов. Кроме того, постепенно появляются различные механизмы расщепления (дифференциации) прав, обеспечивающие передачу этих прав в пользу тех, кто их эффективнее использует (например, система обусловленных федеральных грантов или налоговых соглашений между уровнями власти).

В то же время структура органов государственной власти (степень децентрализации, масштабы самоуправляемых единиц, их полномочия, характер взаимоотношений с центром) представляет экономический интерес в той степени, в которой они вовлечены в процесс оптимального размещения ресурсов и распределения доходов.

Во-вторых, проблема развития бюджетного федерализма тесно связана с еще одной институциональной основой – она отчетливо демонстрирует зависимость от предыдущей траектории развития. Гибкость зависит от способности индивидов к рациональной обработке информации, увеличивает диапазон выбора, но делает его более дорогим и менее предсказуемым. Данная проблема в функционировании институтов получила название парадокса Шекла (Shackle Paradox). Его удачно сформулировал Ж. Сапир: «В децентрализованном хозяйстве невозможно достичь полной стабильности и предсказуемости; но без стабильности и предсказуемости децентрализованные агенты не способны принять решение».[5]

В-третьих, современная теория бюджетного федерализма призвана решить проблему определения критериев выбора между справедливостью и эффективностью в распределении и использовании общественных ресурсов. Существуют четыре подхода к пониманию справедливости в экономической теории:

1) эгалитаристский – все члены общества должны получать равные блага;

2) роулсианский – максимизируется полезность наименее обеспеченного лица;

3) утилитаристский – максимизируется суммарная полезность всех членов общества;

4) либертаристский – справедливость устанавливается рынком.

При очевидном противоречии указанных подходов друг другу сфера общественных финансов – именно то место, где требуется их оптимальное сочетание. Ясно, что рыночная справедливость предполагает прямую взаимосвязь между результатами и усилиями, что формирует систему мотивации к эффективному труду. В то же время регулирующая роль государства в распределении ресурсов направлена на достижение не только количественного, но и качественного роста, которому сопутствуют прогрессивные сдвиги в экономике; это достигается, например, через поддержку инновационной деятельности. Здесь уже применим утилитаристский подход, а его результаты относятся к долгосрочному периоду. В то же время в условиях объективного неравенства регионов, муниципальных образований России, обусловленного историческими различиями в развитии промышленного потенциала и финансовой системы, неравномерностью в обеспечении природными ресурсами, различием природно-климатических условий, что, например, влияет на энергозатраты, разной остротой социальных проблем и пр., требуется сочетание двух подходов в распределении общественных ресурсов: распределения по потребности (эгалитаристского подхода) и распределения по результатам труда (либертаристского подхода). Установление высокого уровня выравнивания может столкнуться с проблемой объективных показателей, отражающих потребности местных властей в тех или иных затратах, связанных с осуществлением их полномочий. Это довольно сложная задача: система должна охватывать все территориальные образования, начиная от самой маленькой деревни и кончая самым крупным городом. На политическом уровне должно быть принято решение, какую меру потребностей следует избрать, так как «правильной» меры здесь просто не существует. Исходя из этого аргумента, некоторые предпочитают ограничиться выравниванием «расходов», не стремясь к достижению полного выравнивания.

Дополнительно к этому существует и еще одна упомянутая ранее трудность, когда немногочисленная группа получателей социальной помощи обходится крайне дорого. В таких случаях более эффективно прямое вмешательство центрального правительства или предоставление средств путем субвенций.

Система ограничивается и необходимостью установления равновесия между максимально точной мерой потребностей и уровнем сложности выравнивания. Если децентрализация распространяется на многочисленные функции, то система выравнивания неизбежно будет сложной, давая тем самым повод для критики со стороны тех, кто на ней теряет, и будет всеми силами пытаться разоблачить бюрократию и непрозрачность системы, доказывая ее политическую несостоятельность.

Технические аспекты бюджетной децентрализации не меняют факт того, что бюджетные отношения между органами государственного управления являются в высшей степени делом политическим. Децентрализация бюджетных средств затрагивает бюджетные отношения по вертикали власти и распределение ресурсов между центральными и субнациональными органами власти. Если центральные органы власти рассматривают такие отношения как игру с нулевым результатом, они могут не быть склонными и фактически бояться политических последствий децентрализации. Ввиду того что децентрализация, как и другие реформы, в странах в переходном периоде требует сильной политической поддержки, успешная децентрализация нуждается в лидере на самых высоких уровнях государственного управления. Медленный темп децентрализации во многих странах с переходной экономикой говорит о весьма ограниченной приверженности в этом плане. Сторонникам децентрализации (включая сторонников в международном сообществе) нужно уметь отстаивать децентрализацию, пропагандируя в этой связи в равной мере «что» хорошего в децентрализации и «как» построить здоровые бюджетные отношения между органами государственного управления. В свою очередь, политическая экономия бюджетной децентрализации поднимает вопросы, касающиеся ее ориентированности на бедных. Политическое влияние богатых муниципалитетов (например, столичных городов) может стать основным препятствием при разработке и реализации трансфертов между государственными органами, необходимых для уменьшения горизонтальной несбалансированности.

Если предположить, что налоговый потенциал и необходимые расходы оцениваются точно, поводом для критики чрезмерного выравнивания может послужить то, что оно замедляет процесс оптимального размещения факторов производства в стране. Рабочая сила удерживается в тех районах, где ее предельная производительность ниже, чем в других местах, а выравнивание обеспечивает минимальный уровень местных услуг, ограничивая тем самым мотивацию к перемещению в районы с более интенсивным экономическим ростом.

Этот аргумент вызывает еще один вопрос: должны ли граждане, живущие в районах со слабым финансовым потенциалом, пользоваться школами, больницами, домами престарелых и другими услугами на том же уровне, что и граждане, проживающие в районах, более богатых сырьевыми ресурсами, с более развитыми инфраструктурами и прочими преимуществами.

Политические науки придают особое значение разделению процессов принятия какого-либо решения на основе принципа «деконцентрации» и принципа «децентрализации». В современной институциональной экономике это фундаментальное различие приобретает особое значение, поскольку формируются разные правила игры, оказывающие влияние на процедуры принятия решений, которым соответствуют особые траектории экономического развития. В традиционной финансовой науке и классической экономической теории проблема децентрализации государственного сектора в большей мере связана с механизмами, посредством которых происходит распределение общественных товаров и услуг между резидентами данного государства.

В децентрализованных системах распределение общественных благ зависит от относительных предпочтений населения различных субъектов федерации. Принятие решений, касающихся обеспечения общественными товарами и услугами данного субъекта федерации, отражает структуру его интересов. В этом смысле экономический взгляд на федерализм является более широким, чем политологический, поскольку последний рассматривает только формальное соответствие между объемом предоставленных общественных товаров и объемом спроса на них в данном регионе. Фактически экономисты трактуют федерализм не как абсолютное понятие, а как относительное.

Не последнюю роль в теории бюджетного федерализма играет и проблема асимметрии. Эта асимметрия существует в нескольких видах. Во-первых, особенности принятия решений в государственном секторе экономики связаны с уникальным сочетанием трех типов интересов, которыми руководствуются политики: общенациональных, групповых и личных.[6]

Если центр слаб, что наблюдается в преддверии политических выборов, доминирует асимметрия между центром и регионами, центр ассоциирует свои интересы с интересами субъектов, в поддержке которых он заинтересован. В этом случае он утрачивает свои функции эффективного арбитра.

В истории российского бюджетного федерализма можно обнаружить периоды, когда усилия центра были направлены на поддержание оппозиционных регионов (первая половина 1990-х гг.), причем в эту группу входили одновременно достаточно мощные в плане экономического потенциала субъекты Российской Федерации, заинтересованные в выделении из состава Российской Федераци, так и прокоммунистически настроенные, слабые регионы, и периоды, когда центр был заинтересован в поддержке со стороны более лояльных регионов (выборы 2000 г.). Если у первых выкупалось их право на самоопределение, то поддержка вторых была связана со стремлением смягчить общее недовольство взятым курсом реформ. Оба процесса приводили к торможению реформ, так как в обоих случаях создавались ложные экономические стимулы.

Для того чтобы децентрализация была осуществлена успешно, хорошо проработанные инициативы по ее осуществлению должны идти рука об руку с соответствующей децентрализацией политических и административных механизмов, а также согласовываться с общими бюджетными возможностями страны. Децентрализованные политические механизмы должны сделать возможным для местных сообществ выражение их предпочтений и приоритетов своим выборным официальным лицам; стимулировать местных должностных лиц реагировать на такие приоритеты и создать для местных сообществ возможность подотчетности должностных лиц. Хорошо проработанная реформа бюджетной децентрализации провалится (и никогда не материализуются ожидаемые преимущества и повышение эффективности), если для осуществления подотчетности на местном уровне отсутствуют соответствующие механизмы государственного управления. Подобным же образом местные должностные лица нуждаются в соответствующем административном инструментарии и процессах (таких как прозрачный бюджетный процесс с вовлечением общественности, качественное управление налоговыми поступлениями, контроль местного персонала), чтобы реагировать на потребности местных избирателей. Подобным образом децентрализация требует, чтобы государственные органы субнационального уровня обладали автономией в сфере найма, увольнения и оплаты труда своих сотрудников. Влияние отдельных слабых сторон в схеме бюджетных отношений между государственными органами зависит от бюджетной системы страны. Однако, помножив на вероятность провала, можно определить потенциальные риски в пропорции к размеру «потенциальных обязательств», связанных с нездоровыми мерами бюджетной децентрализации, – относительным объемом децентрализуемых ресурсов, которые могут стать обязательством для государственного сектора в случае неуспеха децентрализации. Таким образом, бюджетная децентрализация, которая вовлекает меньше бюджетных ресурсов, связана с меньшим риском, чем крупные изменения в расходных обязательствах или распределении налоговых поступлений. Таким же образом меры децентрализации, перед которыми возникают серьезные препятствия в их реализации (например, реформы, требующие значительных изменений в регулятивных процессах и процедурах), имеют более высокий шанс на провал и также сопряжены с потенциально большими бюджетными рисками. Разумеется, риски, связанные с бюджетной децентрализацией, могут быть минимизированы за счет сокращения ее масштаба. Однако это может означать отказ от крупных потенциальных преимуществ, имеющих отношение к децентрализации. Выбор компромисса страной должен зависеть не только от коллективной приемлемости риска или уклонения от него, но и от ряда технических моментов практики финансовой децентрализации, которые не так уж редко встречаются в странах с переходной экономикой.

Необходимость межбюджетных трансфертов. Большая часть основных видов налогов собирается на федеральном уровне, а расходы на образование, социальную политику, здравоохранение идут на региональном и локальных уровнях, поэтому возникает вертикальный дисбаланс (дефицит ресурсов на нижних уровнях до распределения трансфертов). Для большинства стран характерен также и горизонтальный дисбаланс (региональная асимметрия, связанная с неравномерностью экономического развития). В современной России эта асимметрия огромна, что обусловливает большие масштабы перераспределения ресурсов. Так, разрыв между наиболее обеспеченными и наименее обеспеченными регионами, определяемый по показателю налоговых доходов субнациональных бюджетов в расчете на одного человека, в России составляет 75,6 раза, в то время как в ФРГ – 8,1, США – 8,5, Канаде – 1,6 раза. В то же время объем финансовой помощи федеральных бюджетов субнациональным составляет: в России – 2,5%, ФРГ – 1,3, США – 2,4, Канаде – 3.21. Например, бюджетная обеспеченность в 2004 г. в Ямало-Ненецком округе превышала бюджетную обеспеченность Пермской области почти в 10 раз, а в Челябинской – в 12 раз (табл. 3.1).

Таблица 3.1

Бюджетная обеспеченность территорий Российской Федерации, руб. на одного человека

Например, в 2005 г. в Воронежской, Ивановской, Омской, Ульяновской областях, а также в ряде других регионов доля городов и районов, имевших дефицитные местные бюджеты, превышала 80%. В то же время в Кировской, Ленинградской, Тверской областях эта доля была ниже 25%. Если в Архангельской, Московской, Рязанской областях и в ряде других регионов острота дефицитности не превышала 3—5%, то в Республике Алтай она составляла почти 30%, а в Чувашской Республике даже превышала 60%.

Региональная асимметрия является причиной существенных различий в интересах и приоритетах у отдельных субъектов межбюджетных отношений.

Методы выравнивания. Существуют два основных метода: горизонтальное и вертикальное выравнивание в зависимости от того, перечисляются ли средства территориальными образованиями одного или разных уровней. Эти две базовые модели не являются взаимоисключающими и могут применяться одновременно.

Горизонтальное выравнивание используется в Германии между землями и муниципальными образованиями одной земли, а также в Дании и Швеции, которое заключается в том, чтобы избытки ресурсов наиболее богатых территориальных образований распределить между менее богатыми, не прибегая к средствам центрального правительства.

С точки зрения центрального правительства, эта модель обладает двойным преимуществом: во-первых, она ему ничего не стоит; во-вторых, не позволяет местным органам власти договориться между собой, чтобы требовать более полного выравнивания. Однако она имеет и политические недостатки, и прежде чем воспользоваться ею, необходимо серьезно оценить политическую волю.

Эта модель провоцирует конфликты между территориальными образованиями, поэтому наиболее богатые и влиятельные местные органы власти возражают против нее. В Германии эта система стала предметом нападок в связи с неумеренными финансовыми потребностями новых восточногерманских земель, поэтому пришлось ввести определенные ограничения. В Швеции в 1995 г. Верховный суд объявил эту модель антиконституционной, квалифицировав ее как налог, уплачиваемый одним местным органом другому. В связи с этим пришлось изменять текст закона и вносить уточнение о том, что все платежи поступают сначала в центральное правительство, которое их распределяет.

По этому поводу были даны разъяснения. Во-первых, центральные правительства хотят сохранить за собой контроль над органами местной власти, который они осуществляют путем безвозмездных перечислений. Во-вторых, центральные правительства не рискуют отдавать в руки местных органов власти серьезные налоговые рычаги, опасаясь нежелательных отклонений налоговой системы и расходов, поскольку в таком случае пришлось бы налагать другие ограничения на местные бюджеты.

В этой модели безвозмездные перечисления должны осуществляться нейтрально, чтобы не спровоцировать перекосов в выравнивании. Речь может идти о фиксированной сумме на душу населения (как в Швеции) или о проценте от налоговой базы (как в Дании). И та и другая форма трансфертов может быть организована таким образом, что они носят нейтральный характер и служат лишь для выравнивания разрывов.

По вертикальному выравниванию центральные правительства распределяют дотации всем местным органам власти (или только наиболее нуждающимся) так, чтобы их доходы достигли определенного уровня.

При использовании этой модели гораздо проще достичь консенсуса, поэтому ей пользуется большинство стран. Однако при этом сталкиваются со своего рода «налоговой иллюзией», так как все получают выгоду от этой системы и никто не платит. Такая модель меньше рискует вызвать конфликты между регионами; можно сказать, когда это необходимо, что она способствует строительству «нации».

Метод дотаций основан на ресурсах центрального правительства и может не распространяться на наиболее процветающие муниципальные образования. В последнем отчете правительства Швеции отмечается, что богатые муниципальные образования могут таким образом уклониться от контроля со стороны центрального правительства[7] . Именно по этой причине в Швеции отдается предпочтение модели горизонтального выравнивания.

Особенно дорогим для правительства метод дотаций оказывается, если оно решает вывести муниципальные образования на максимальный уровень налогового потенциала и помочь всем тем, чьи потребности превышают минимальный уровень. По этой причине данный метод является несовершенным, оставляя за пределами системы наиболее сильные в финансовом отношении муниципальные образования.

Смешанные системы выравнивания. Основные политические проблемы, возникающие при применении двух моделей выравнивания, не настолько отличаются, как порой принято считать. С одной стороны, с точки зрения государственных финансов в целом горизонтальное выравнивание оказывается не менее дорогостоящим, чем вертикальное; с другой – вертикальное выравнивание также может быть причиной напряженности, и не только между центральным правительством и органами местной власти, но и между самими последними, поскольку не все они получают (или не могут получить) равную помощь.

Колебания в необходимости дальнейшего развития децентрализации объясняются, вероятно, во многих странах также политическими препятствиями.[8]

В данном контексте ни тот ни другой представленный метод не позволяет полностью решить возникающие проблемы, поэтому не следует пренебрегать возможностью комбинировать их в рамках системы, финансируемой частично местными органами власти, а частично государством.

Такая система применяется в Швейцарии, в кантоне Берн. Закон о финансовом выравнивании, вступивший в силу в начале 1992 г. и активно работающий с 1995 г., предусматривает создание Фонда выравнивания.

Половина средств фонда обеспечивается за счет компенсационных отчислений коммун, имеющих индекс налогового потенциала выше 100; отчисляемая ими общая ежегодная сумма составляет в настоящее время 30 млн швейцарских франков. Такую же сумму ежегодных отчислений вносят в фонд кантональные власти.

Средства фонда идут на предоставление дополнительной помощи слабым в финансовом отношении коммунам: право на дополнительную помощь имеют только те коммуны, где индекс налогового потенциала менее 70 и где на душу населения налоговая нагрузка превышает средний уровень.

К бюджетным трансфертам прибегают в разных случаях:

1) если бюджетная система несбалансированна по вертикали, когда расходы децентрализованы более сильно, чем доходы (налоговые трансферты);

2) для уравновешивания возможностей регионов предоставления жителям стандартного набора бюджетных услуг (выравнивающие трансферты);

3) выравнивания обеспеченности жителей разных регионов услугами, для финансирования федеральных мандатов (целевые, в том числе постатейные, трансферты, субвенции);

4) создания у регионов (муниципальных образований) материальной заинтересованности в проведении политики, отвечающей общегосударственным интересам («зеркальные» трансферты);

5) компенсации нижестоящим бюджетам возросших расходов или потери доходов в тех случаях, когда причиной таких потерь послужило решение вышестоящего органа власти (компенсации), а также в других случаях.

Перед рассмотрением каждой из этих причин необходимо уточнить терминологию, касающуюся трансфертов, поскольку термины, используемые в российской бюджетной практике, несколько отличаются от тех, которые принято использовать в западной практике и литературе.

В связи с этим важную роль играет механизм межбюджетных трансфертов. Т. Тер-Минассиан выделяет две основные категории межбюджетных трансфертов: распределение регулирующих налогов и гранты.[9]

Регулирующие налоги. Распределение налоговых доходов может происходить на базе распределения налоговых ставок на каждом уровне бюджета отдельно (США) или перераспределения из общей полученной суммы на федеральном уровне. Однако основные принципы разделения налогов в правительственной иерархии не означают, что налог, закрепленный за одним уровнем, не может распределяться одновременно в пользу какого-либо другого яруса. Если следовать этой логике, то возникает иная возможность межправительственного налогообложения – разделение налогов между уровнями правительства. В настоящее время продолжаются дебаты, какой из принципов – предписание или разделение налогов – более соответствует федеративной организации государства.

Система предписания налогов означает четкое разграничение прав собственности между уровнями государственной власти, прежде всего прав на законодательство, доход и управление. Обеспечивая максимальную независимость уровней государственной власти, она последовательно реализует федеративный принцип. Четкое предписание налоговых баз правительственным ярусам позволяет избирателям точно знать, куда и на что расходуется каждый налоговый рубль. Так, налог на собственность, собираемый местными правительствами, позволяет резидентам сравнивать издержки (налоги) и выгоды (общественные товары и услуги). Аналогично, региональные и центральные налоги позволяют резидентам оценивать соотношение «издержки – выгоды» на региональном и национальном уровнях. Чтобы достичь указанного результата, необходимо четкое закрепление налогов за уровнями государственной власти, т. е. отказ от принципа разделения налогов в пользу принципа их предписания.

Преимуществом этой системы является также ее удобство для исполнения государственных полномочий, возможность гибкого и оперативного приспособления доходов к возникающим региональным потребностям в расходах, а также лучшее использование местной информации.

Однако система предписания налогов имеет и свои отрицательные стороны. Во-первых, ввиду отсутствия должной координации и институтов согласования интересов различных уровней фискальной системы появляется возможность многократного обложения одного и того же объекта (или его многократного попадания в разные базы), так что выгоды, получаемые общественным сектором, будут с лихвой перекрываться потерями в эффективности деятельности частного сектора экономики. В конечном счете нарушается принцип оптимизации налоговой системы.

Во-вторых, появление значительных региональных различий в уровне и объектах налогообложения может стать причиной непрогнозируемой межрегиональной конкуренции, что, в свою очередь, подрывает доходную базу региональных бюджетов и делает налогово-бюджетную политику менее предсказуемой; усложняется проведение единой стабилизационной политики в стране.

Система разделения налогов предполагает частичное разграничение прав собственности, когда право на законодательство и управление остаются в распоряжении федерального центра, а по вертикали происходит только разделение права на распределение дохода. Эта система означает использование одного и того же налога различными уровнями правительства и имеет свои положительные стороны: позволяет лучше координировать деятельность фискальных органов, делает налоговую систему универсальной и повышает ее прозрачность для налогоплательщиков, что снижает неопределенность и риск, а значит, благотворно влияет на принятие долгосрочных решений на микроуровне; значительно упрощает администрацию налогообложения, снижает издержки налоговой системы, главным образом за счет экономии на масштабе, достигаемой как при налоговом администрировании, так и сборе налогов; дает возможность не отвлекать усилия центрального правительства на сбор каких-либо определенных налогов, передав это право низовым уровням, что также снижает общие издержки по сбору налогов; обеспечивает гибкость не самой системы налогообложения, как это происходит в случае с системой предписания налогов, а гибкость в распределении ресурсов внутри системы, что реализуется путем изменения процентных ставок, избавляет субъекты налогового права от кропотливой работы по адаптации налогового законодательства; способствует ослаблению горизонтальной межправительственной налоговой конкуренции, увеличивает предсказуемость уровня бюджетной обеспеченности и облегчает процесс оптимизации.

Особым достоинством данной системы является то, что каждый уровень правительства может рассчитывать на более стабильные объемы доходов независимо от стадии делового цикла, нежели при полном закреплении меньшего числа налогов, обладающих разной чувствительностью к циклическим колебаниям. Здесь срабатывает правило диверсификации рисков, позитивно зарекомендовавшее себя в других областях экономической науки.[10]

Система разделения налогов имеет свои недостатки. Она значительно уменьшает автономию субнациональных властей и их интерес к развитию региональной базы. Утрачивая контроль над объемом налоговых сборов, установлением налоговых баз и ставок, региональные власти лишаются эффективных рычагов управления региональной экономикой. Кроме того, возникает опасность ослабления федерального контроля за поступлением средств в бюджеты.

Для того чтобы оценить упомянутые ранее принципы налогообложения, необходимо рассмотреть систему долевых (разделенных) налогов. Эта система в чистом виде до сих пор существует во многих странах, например в Швейцарии. Здесь предметом разделения выступает прямой федеральный подоходный налог. Среди федеративных стран долевые налоги в большей степени практикует Германия. Более мягкие системы долевых налогов – соглашения по общим налоговым сборам – широко используются в Канаде и в меньшей степени в США. Некоторые элементы системы долевых налогов применяются в Российской Федерации (налог на прибыль).

Таким образом, обе системы – предписанных и разделенных налогов – имеют как достоинства, так и недостатки.

В европейской статистике показатель «местные налоги» включает в себя доходы, поступающие в рамках системы долевых налогов и обеспечивающие местным органам власти получение доли собранных на их территории налоговых средств, которые не отделены от доходов, связанных с исключительно местными налогами.

Поступления от долевых налогов уменьшают вертикальное неравенство и дают определенную независимость, но сами по себе они не могут быть гарантией отчетности местных органов власти перед общественностью и не дают им возможности вводить собственный уровень предоставления услуг за счет установления собственного уровня налогообложения.

Для того чтобы иметь такую возможность, органы местного самоуправления должны в первую очередь располагать исключительно местными налогами, ставки которых они вправе устанавливать самостоятельно. Однако если выйти за рамки Хартии, то достичь более высокой степени местной самостоятельности можно за счет предоставления органам местного самоуправления права устанавливать свои собственные налоговые отчисления и налоговую базу.

Налогом, обеспечивающим наиболее значительные поступления, является подоходный налог с физических лиц. Многие страны применяют его как исключительно местный или долевой налог.

Доля доходов от этого налога в общей сумме местных налоговых доходов в шести странах с наибольшей налоговой децентрализацией очень высока: в Швеции – 99,62; Финляндии – 86,99; Дании – 92,77; Норвегии – 81,80; Швейцарии – 77,02; Исландии – 73,49%.

Во всех названных странах этот налог является исключительно местным, и местные органы власти в Швеции, Финляндии, Дании и Швейцарии имеют возможность устанавливать налоговую ставку по собственному усмотрению.

В других странах подоходный налог с физических лиц также занимает важное место в местной налоговой системе: в Бельгии на его долю приходится 61,54 % местных налоговых поступлений, в Чешской республике – 82,36, Германии – 80,38, Люксембурге – 92,82%.

Теоретически легко представить систему, при которой предоставление средств местным органам власти опирается только на поступления от исключительно местных налогов, пополняемых при необходимости займами, погашаемыми также за счет местных налоговых доходов. В такой ситуации местные органы власти будут по своему усмотрению выбирать уровень местного налогообложения, исходя из необходимости финансирования собственных расходов.

Однако подобной системы не существует ни в одной стране. В 1994 г. были лишь две страны, где собственные налоговые доходы составили свыше 50% общих доходов муниципальных образований, – Дания (около 51%) и Швеция (около 61%).

Гораздо предпочтительнее обеспечивать финансирование некоторых видов местных общественных услуг за счет платежей за эти же услуги. В 1994 г. совокупные поступления от местных налогов и платежей за предоставленные услуги составили в Дании около 73%, а в Швеции 69% общих доходов местных бюджетов. Аналогичные показатели были достигнуты еще только в Швейцарии (около 70% в 1993 г.).

Считается, что параметры финансирования той или иной услуги должны соответствовать требованию гласности и распределения ответственности. Таким образом, если речь идет об услугах, предоставление которых государство возлагает на местные органы власти, выступающие в качестве посредников, было бы логично и предпочтительно финансировать соответствующие расходы за счет трансфертов.

Точно так же, если государство полагает, что по той или иной местной общественной службе следует гарантировать гражданам минимальный уровень услуг по единому на всей территории тарифу, и местные органы власти должны вследствие этого соблюдать определенные стандарты, финансирование таких гарантированных услуг может осуществляться хотя бы частично за счет трансфертов.

Тем не менее все эти обстоятельства могут лишь частично обосновать важность финансовых трансфертов. На самом деле в большинстве европейских стран собственные финансовые ресурсы не превышают и у доходов местных бюджетов, что вызывает законный вопрос о причинах столь ограниченной налоговой самостоятельности местных органов власти. Каждая страна по-своему определяет вопросы о полномочиях и финансовой децентрализации. Для выполнения полномочий абсолютная величина затрат финансовых средств в разных странах неодинакова. Она гораздо больше в развитых странах. В некоторых бывших социалистических странах (например, Болгарии, Чехии, Польше) она также сравнительно велика, а в других (например, Армении, Грузии, Азербайджана) пока еще мала. С точки зрения сохранения пропорций и их анализа важны относительные показатели.

Во всех странах собственных налоговых доходов не хватает для покрытия затрат. Это, безусловно, связано с нежеланием центральной власти предоставить полную налоговую самостоятельность органам местной власти из опасения, что выход из-под контроля политики, проводимой на местном уровне, может явиться препятствием или, хуже того, – обречь на неудачу экономическую политику, проводимую на государственном уровне. Кроме того, центральные власти должны иметь в своем распоряжении необходимые средства для финансирования многочисленных государственных расходов.

Для обоснования необходимости контроля над налоговой политикой местных властей нередко приводятся ссылки на целый ряд макроэкономических факторов. В странах, где местные органы власти устанавливают подоходный налог с физических лиц, предельная ставка этого налога обычно не контролируется государством. Это касается, в частности, стран Северной Европы. Дискуссии бывают связаны чаще всего с последствиями высоких предельных ставок; однако ни в одной стране Северной Европы ставка подоходного налога с физических лиц не может считаться завышенной: так, например, в Финляндии средняя предельная ставка местного налога не превышает 18%, а в других североевропейских странах – 30%.[11]

Однако проблемы могут быть связаны с тем, что центральные правительства также нуждаются в средствах, поступающих от подоходного налога. А это может расцениваться как определенное ограничение местного налогового потенциала. Наиболее распространенным аргументом против исключительно местных налогов является риск возникновения дефицита для покрытия текущих бюджетных расходов со всеми вытекающими отсюда и хорошо известными опасными макроэкономическими последствиями.

Гранты. Следует различать следующие источники грантов:

– государственные безвозмездные перечисления или суммы, выделяемые из центрального государственного бюджета или из федеральных бюджетов, если речь идет о федеративных государствах;

– перечисления из бюджетов региональных органов власти либо из бюджетов промежуточного уровня (провинций, департаментов, графств и т. д.), если речь идет о перечислениях в местные бюджеты;

– перечисления органов власти одного и того же уровня, в частности суммы, перечисляемые в рамках механизмов горизонтального выравнивания; либо перечисления, проводимые объединениями муниципальных образований их отдельным членам (например, совместное финансирование общественной услуги, которую предоставляет одно муниципальное образование, а пользуются все муниципальные образования объединения);

– перечисления от органов власти ниже муниципального уровня, в частности отчисления муниципальным образованиям, осуществляющим отдельные функции за счет этих средств;

– безвозмездные перечисления международных организаций (за исключением займов), и в частности средства, выделяемые европейским сообществом.

Что касается классификации государственных безвозмездных перечислений по степени свободы использования соответствующих средств, то необходимо сказать о двух формах: дотациях и субвенциях. Дотации могут использоваться произвольно в пределах полномочий соответствующих органов власти с соблюдением различия между текущими и капитальными расходами, а субвенции – только для финансирования определенных видов расходов (или категорий расходов).

Дотационные режимы, основанные преимущественно на дотациях фиксированного размера, редко оказывают выравнивающее действие даже при единой ставке налогообложения. Немногочисленные примеры подобного действия можно найти разве что среди национальных образований, входящих в состав Великобритании, – Англия, Шотландия и Уэльс.

Тем не менее выравнивание является важнейшей составляющей ряда трансфертных систем, например в Дании, где общая дотация и дотации с целью выравнивания предоставляются местным органам власти как единое целое и должны рассматриваться как составляющие единой системы. То же самое можно сказать и о системах трансфертов в Швеции и Финляндии, где практикуется почти повсеместное выравнивание налоговых баз.

В других странах, например в Португалии и Испании, дотационные системы имеют лишь очень слабую выравнивающую составляющую. В Португалии центральное правительство ежегодно устанавливает сумму, отчисляемую в фонд помощи муниципалитетам. Из этого фонда 40% средств распределяется в зависимости от численности населения. Критерии, применяемые для распределения остальных 60% средств, производят определенный выравнивающий эффект:

– 15% средств распределяются в равных долях всем муниципалитетам, что помогает наиболее мелким из них справиться с фиксированными административными расходами;

– 15% средств распределяются в зависимости от размеров территории, а 10% – в зависимости от протяженности дорожной сети, что является существенной помощью регионам с высокими затратами, связанными с малочисленностью населения и большой протяженностью дорог;

– 5% средств распределяются с учетом количества общин; 5% – в зависимости от степени доступности и 5% – в зависимости от численности детского населения; все эти составляющие позволяют оказать помощь тем, кто в ней наиболее нуждается, что касается и последних 5%, поступающих в муниципалитеты с самыми слабыми налоговыми базами.

Существует три основных подхода к определению общего объема средств, которые будут передаваться в виде межбюджетных трансфертов:

1) фонд трансфертов устанавливается в виде определенной доли поступлений в федеральный бюджет из какого-либо источника;

2) фонд трансфертов утверждается в виде конкретной суммы в законе о федеральном бюджете;

3) фонд трансфертов определяется в виде взносов регионов, этот подход используется при горизонтальных трансфертах, передаваемых от богатых регионов бедным, минуя федеральный бюджет.

При определении объема фонда выравнивающих трансфертов в виде конкретной суммы обычно исходят из баланса политических интересов. Среди прочих соображений необходимо принимать во внимание нежелательность чрезмерного выравнивания бюджетной обеспеченности регионов, равно как и нежелательность чрезмерной дифференциации. Что именно следует понимать под «чрезмерной дифференциацией» – будет, по-видимому, зависеть от исторического опыта и традиций конкретной страны. При определении в виде конкретной суммы фонда целевых трансфертов обычно исходят из потребностей в финансировании тех или иных федеральных мандатов или иных целевых статей. Чем шире сформулирована цель, на которую предоставляются трансферты, тем менее жесткими могут быть требования к общему объему фонда трансфертов.

Проанализируем основные группы межправительственной помощи, которые представлены грантами и трансфертами. Еще раз необходимо отметить, что существуют два основных предназначения системы грантов в федеративном государстве:

1) корректировка бюджетных дисбалансов;

2) влияние центра на поведение нижестоящих правительств, пересматривающих не только объем, но и структуру распределения ресурсов.

Гранты могут быть классифицированы различными способами. Экономисты обычно подразделяют гранты на два основных типа – обусловленные и необусловленные. При обусловленных грантах предполагается, что грантор (лицо, которое выдает финансовые средства) определяет цели, на которые реципиент должен использовать выделенные средства. В случае необусловленных грантов реципиент может использовать финансовые средства по своему усмотрению. Данная классификация была предложена в 1980-х гг. В настоящее время эти группы включают в себя новые формы финансовой помощи. Однако основные характеристики системы остались прежними.

Основные группы финансовой помощи представлены в табл. 3.2. Первый столбец показывает подразделение помощи в зависимости от условий, выдвигаемых донором финансовых средств. Второй – отражает классификацию грантов с точки зрения сторон, принимающих участие в использовании средств. Ограничения на объемы выделяемых средств показаны в третьей колонке.

Таблица 3.2

Классификация межбюджетных грантов по трем критериям[12]

Начнем анализ системы грантов с изучения категориальных видов помощи. Категориальным называется грант, направляемый в территориальный бюджет для использования на конкретные цели, которые устанавливаются органом, передающим средства из бюджета более высокого уровня. Категориальные программы сфокусированы на решении проблем, рассматриваемых центром как приоритетные. В США эта система работает следующим образом. Для того чтобы получить помощь, потенциальные реципиенты должны подготовить детализированные предложения по использованию средств, где указывается, как существующие проблемы будут разрешены и какие результаты будут получены. Более того, предложения должны показывать и доказывать, что выделенные средства будут израсходованы эффективно. На этапе подготовки предложений заявители определяют каналы наиболее эффективного использования средств. Комитеты, создаваемые гранторами, должны четко сформулировать правила отбора, которые исключают возможность прохождения теневых проектов.

Целевые гранты предназначены для преодоления вертикального и горизонтального дисбаланса. Грант поступает в распоряжение территориального бюджета и может быть использован по усмотрению территориальных органов на цели, соответствующие функциям данного звена бюджетной системы. Тем не менее контроль над этим видом помощи со стороны грантора существует, но он не настолько строг, как при категориальных грантах. Наличие контроля определяет включение этого вида финансовой помощи в категорию обусловленных грантов.

Если категориальные гранты рассматриваются во всей литературе как обусловленные, то взгляд на классификацию блочных грантов не столь однозначен. Так, например, Р. Масгрейв относил блочные гранты к необусловленным, в то время как более поздние работы в области государственных финансов выделяют блочные гранты в отдельную категорию финансовой помощи, которая расположена между категориальной помощью и системой разделения налогов.

Блочный грант поступает в распоряжение территориального бюджета и может быть использован по усмотрению территориальных органов на цели, соответствующие функциям данного звена бюджетной системы. Тем не менее контроль над этим видом помощи со стороны грантора существует, но он более мягок, так же как при категориальных грантах. Наличие контроля определяет включение этого вида финансовой помощи в категорию обусловленных грантов.

При этой системе центральное правительство делит часть своих доходов с нижестоящими уровнями, но использование этих доходов ограничено исполнением определенных функций, таких как правовое обеспечение или производство общественных товаров и услуг. Отличительной чертой блочных грантов является то, что средства региональным или местным правительствам выдаются в виде твердых сумм – паушальных платежей. Следовательно, блочные гранты относятся к категории лимитированных по объемам и срокам.

Необусловленные гранты расположены на противоположном полюсе трансфертного спектра. Донор не выставляет реципиенту никаких специальных требований. В различных странах отношение к ним разное. Так, в США абсолютно не обусловленных грантов не существует вообще, в то время как в Канаде так называемые федерально-провинциальные выравнивающие гранты представляют собой яркий пример чистых не обусловленных грантов. Полностью не обусловленные грантовые программы практикуются также в Австралии.

Долевое финансирование программ, осуществляемое в виде федеральной надбавки к субнациональным расходам, может стать инструментом, воздействующим на поведение субнациональных органов власти. Оно побуждает региональные и местные правительства вкладывать деньги в те отрасли субнациональных экономик, которые грантор рассматривает как приоритетные с точки зрения всего общества. Это означает, что чем больше денег будет инвестировано региональными властями в определенные отрасли, тем больше финансовых фондов будет получено из центра. В отличие от долевого финансирования недолевая помощь просто добавляет некую сумму в бюджет реципиентов, она более нейтральна с точки зрения воздействия на структуру расходов.

Нелимитированные гранты не имеют ограничений на объем выделяемых средств, в то время как лимитированные имеют подобные ограничения.

Существуют различные подвиды межправительственной финансовой помощи (табл. 3.3). Например, категориальные гранты могут быть долевыми и недолевыми, лимитированными и нелимитированными, в то время как система разделения доходов всегда представляет собой только недолевую и паушальную помощь. Сочетание различных типов грантов позволяет правительству разрешать насущные проблемы: противостоять внешним эффектам, выравнивать обеспеченность резидентов государства общественными благами и достигать фискального баланса в стране.

Таблица 3.3

Межправительственная финансовая помощь (комбинация различных характеристик)

В табл. 3.4 приведена классификация грантов в соответствии с уже известными критериями (характер выделяемых средств и участие сторон в гранте) и вводится новый – взаимосвязь выделяемых средств с фискальными потребностями региона.

Таблица 3.4

Классификация грантов

Предназначение грантов в разрешении проблем функционирования модели фискального федерализма показано в табл. 3.5.

Таблица 3.5

Предназначение грантов[13]

В разных странах применяются различные индикаторы, отслеживающие уровень горизонтального и вертикального дисбаланса. Вертикальный фискальный дисбаланс традиционно определяется как процентное отношение расходов органов местного самоуправления, нефинансируемых своими собственными доходами.

В Австралии установлен стандартный уровень оказываемых услуг государственным сектором, а также средний уровень налогообложения. Другие страны (Дания, Япония, Корея) используют такие индикаторы, как демографические характеристики, протяженность дорог, информацию о которых легче собрать. В Канаде выравнивающие гранты применяются на основе данных относительно собираемости налогов.

В число основных применяемых объективных критериев входят:

– численность населения муниципальных образований, которая в каких-то случаях может считаться средневзвешенной, например для учета выплат, увеличивающихся в зависимости от численности населения;

– возрастная структура населения, т. е. численность детского населения, молодежи и/или лиц пожилого возраста;

– социальная структура населения, т. е. численность населения, принадлежащего к определенным категориям (например, учащиеся) или группам (иностранцы, безработные и т. д.), требующим особого внимания;

– некоторые структурные характеристики территориального образования, такие как площадь территории (общая или застроенная), количество единиц жилья, протяженность дорог и т. д.

В некоторых странах число критериев значительно увеличивается в результате необходимости учета мелких факторов, введенных под политическим нажимом. Такого рода нажим обычно приводит к такому усложнению формул расчета, что их приходится полностью пересматривать. Это затрудняет процесс оценки. Одной из важнейших задач остается упрощение метода наряду с сохранением его корректности. Так, например, в Дании предлагается ряд критериев с корректировкой в зависимости от того, на каком уровне проводится выравнивание: на государственном или на столичном (табл. 3.6).

Таблица 3.6 Показатели оценки необходимых расходов коммун в Дании

Блочные гранты представляют собой финансирование программ, дополняющее финансирование из местного бюджета. Так, в Канаде широко применяются гранты для финансирования здравоохранения и повышения квалификации. Данный вид грантов также широко распространен в США в комбинации с категориальными грантами. Данные виды грантов составляют 90% общей суммы выделяемых трансфертов. Около 70% данных грантов идут на финансирование специальных проектов в США, например Medicare – программа оказания медицинской помощи пенсионерам (людей старше 65 лет), Medicaid – расходы на здравоохранение для бедных слоев населения, Aid to Families with Dependent Children – поддержка бедных семей с детьми.

Так, в федеральном бюджете США на 2005 г. по программе Medicaid было выделено 182 млрд долл., по программе Medicare – 333 млрд долл.[14]

Таким образом, системы финансовых трансфертов из государственных бюджетов в региональные и местные бюджеты преследуют три основные цели.

Во-первых, необходимо обеспечить местные органы власти финансовыми средствами, необходимыми для выполнения их задач, иными словами – исправить вертикальное налоговое неравенство, возникающее, когда местные органы власти одного или нескольких уровней замечают, что сбор разрешенных налогов по «разумным» ставкам не приносит им достаточно средств для предоставления на соответствующем уровне находящихся в их ведении услуг.

Во-вторых, речь идет о том, чтобы выровнять горизонтальное неравенство. Горизонтальное налоговое неравенство возникает, когда два местных органа власти, желающих предоставить услуги на одинаковом уровне, замечают, что для этого им потребуются разные налоговые ставки.

В-третьих, чтобы направить действия местных властей на обеспечение предоставления местных общественных услуг в соответствии со стандартами или в рамках политики обустройства и развития территории, оказать влияние в пользу осуществления тех или иных инвестиций.

Дотации и субвенции не являются полностью взаимозаменяемыми, так как их доля в размере перечисляемых сумм зависит от важности, придаваемой каждой из названных ранее целей. Так, например, дотации будут уместнее в том случае, если надо осуществить выравнивание: в большинстве случаев государство предоставляет такие дотации, которые позволяют выровнять одновременно горизонтальное и вертикальное налоговое неравенство.

Если же стоит только одна цель – восполнить разрыв между местными расходами и собственными налоговыми поступлениями, то следует прибегать к дотациям, поскольку субвенции в большей степени, чем дотации, ограничивают свободу действия местных властей, когда для этого нет оправданных оснований. Вследствие этого дотации используются почти исключительно в тех случаях, когда надо восполнить недостающее финансирование текущих расходов муниципальных образований, а не для финансирования капитальных расходов.

В тех случаях, когда речь идет о финансировании услуг, на предоставление которых местные органы власти уполномочены государством, либо о стимулировании местных органов власти к предоставлению услуг, дающих преимущества нерезидентам, либо об оказании помощи в тех случаях, когда услуги соответствуют минимальным государственным нормам, то специальные субвенции представляются более подходящими, чем дотации. Это касается и тех случаев, когда поставлена задача осуществления определенных видов капиталовложений для управления развитием в заданном направлении. С данной целью предоставляют гранты на капитальное строительство (ГКС). Схемы ГКС представляют собой хорошо продуманный механизм, который может быть использован в двух целях: чтобы способствовать развитию местной капитальной инфраструктуры и создавать инструмент для стимулирования хорошего уровня местного правления. Именно в децентрализуемых развивающихся странах и странах с переходной экономикой Мировой банк, ЮНДП и другие двусторонние организации поддерживают введение таких грантов. В рамках системы ООН фонд капитального строительства ООН (ЮНСДФ) специализируется в разработке и осуществлении этих схем капитальных грантов.

Хотя ГКС отличаются от страны к стране, они имеют следующие основные черты.

1. Каждому органу самоуправления выделяется трансфертная сумма ГКС на основании прозрачной, справедливой и объективной формулы. Это позволяет местным органам самоуправления разработать план капитального строительства в рамках известного бюджета.

2. Ресурсы не являются полностью безусловными: они предназначены только для капитального строительства.

3. Проектам ГКС должны соответствовать ресурсы из местного бюджета (обычно 10—20%), чтобы обеспечить закрытие сделки на местном уровне и получение объекта в собственность. Требование такого соответствия будет также стимулировать, пусть даже и опосредствованно, усилия, направленные на сбор местных доходов.

Для того чтобы местный орган самоуправления получил ГКС, он должен отвечать ряду объективных условий минимального доступа. Местным органам самоуправления сообщают в начале процесса составления местного бюджета, отвечают они этим условиям или нет, или что они должны сделать, чтобы отвечать им.

При желании, местным органам самоуправления, не отвечающим условиям минимального доступа (но отвечающим ряду более слабых критериев), предоставляются гранты на развитие ресурсной базы, чтобы они могли быть квалифицированы в ходе составления следующего бюджета.

Возможен подбор условий минимального доступа, отвечающих специфическим для данной местности нуждам.

Требования могут включать в себя:

– широкое участие и прозрачность при планировании и составлении бюджета;

– ведение бухгалтерской книги квалифицированным финансовым работником;

– своевременное выполнение требований, предъявляемых центральным правительством к отчетности;

– отсутствие неудовлетворительного ревизионного отчета за предыдущий бюджетный год.

Рассмотрим, какие межбюджетные трансферты применяют Украина, Республика Беларусь и Киргизская Республика.

Украина:

– дотации выравнивания – межбюджетные трансферты на выравнивание доходной способности бюджета, который его получает;

– субвенции – межбюджетные трансферты для использования на определенную цель в порядке, определенном тем органом, который принял решение о предоставлении субвенции.

Республика Беларусь:

– дотации – денежные средства, выделяемые из вышестоящего бюджета на невозвратной основе;

– субвенции – денежные средства, выделяемые из вышестоящего бюджета нижестоящему бюджету на конкретные цели;

– субсидии – денежные средства, предоставляемые вышестоящим бюджетом нижестоящему бюджету для выравнивания уровня социально-экономического развития соответствующей административно-территориальной единицы.

Киргизская Республика:

– категорийные гранты – предназначены для обеспечения минимального уровня предоставления услуг в отраслях образования и здравоохранения;

– гранты на выравнивание – распределяются по формуле и предоставляются с целью обеспечения в регионах определенного уровня предоставления общественных услуг, которые имеют большое значение для населения;

– частичные гранты – позволяют стимулировать расходы субцентральных властей на финансирование заданий, определенных государством приоритетными.

Особенности бюджетного процесса определяются формами правления и государственного устройства страны. Налоговая система страны должна быть скоординированной и уравновешенной. Государство, в частности, должно следить за тем, чтобы налоговое бремя распределялось сообразно налоговому потенциалу. Существование же различных налоговых уровней затрудняет поиск адекватных решений.

Кроме того, сложная территориальная организация влечет за собой дополнительные трудности с точки зрения определения задач, стоящих на том или ином уровне. Поскольку характер и масштабы этих задач определяют выбор финансовых решений, то упомянутые выше трудности неизбежно оборачиваются препятствиями для налоговой самостоятельности.

Существующие на каждом территориальном уровне различия (демографические, социологические, территориальные и др.) между территориальными образованиями могут снижать эффективность решений в зависимости от каждого конкретного случая.

Для федеративных государств характерны единство бюджетного процесса и одновременно его децентрализация. При этом единство определяется общностью принципов и конституционно-законодательной базы организации бюджетного процесса.

Стадиями бюджетного процесса признаются:

1) составление проектов бюджетов;

2) рассмотрение и принятие закона о государственном бюджете страны, решений о местных бюджетах;

3) выполнение бюджета, в том числе в случае необходимости внесения изменений в закон о государственном бюджете страны, решения о местных бюджетах;

4) подготовка и рассмотрение отчета о выполнении бюджета и принятии решения относительно него.

На всех стадиях бюджетного процесса осуществляются финансовый контроль и аудит и оценка эффективности использования бюджетных средств.

Принципиальные нормативно-правовые основы бюджетного процесса, как правило, закреплены в конституциях государств, в которых определены главные участники бюджетного процесса (парламент, президент, правительство, министерство финансов) и их основные полномочия. Кроме того, существуют специальные законодательные акты, регламентирующие содержательные и процессуальные нормы по бюджетным вопросам. Принцип децентрализации в федеративном государстве предполагает наличие в структуре нормативно-правовой базы бюджетного процесса законодательного блока на уровне субъектов федерации.

Организация бюджетного процесса в разных странах имеет как общие черты, так и специфические особенности. Например, в государствах с континентальной системой права бюджет, как правило, принимается в форме единого законодательного акта (Франция, ФРГ), в странах же англосаксонского права по доходной и расходной частям бюджета разрабатываются отдельные законодательные акты (Великобритания, Канада, США).

Важнейшим принципом бюджетного процесса, общим для всех разновидностей его организационной схемы, является требование того, чтобы все доходы и расходы государства были включены в бюджет и утверждены парламентом. Законодательные нормы многих стран специально подчеркивают необходимость обеспечения единства доходов и расходов, т. е. сбалансированности бюджетов.

Начальным моментом бюджетного процесса является бюджетная инициатива. В соответствии с общей практикой право бюджетной инициативы принадлежит высшему органу исполнительной власти – правительству (Великобритания, ФРГ и др.) или президенту (США, Франция). Ни в одной стране парламент не имеет такого права; в его функции входит внесение поправок и утверждение законопроектов, предлагаемых правительством.

Составление проекта бюджета во всех государствах также осуществляется органами исполнительной власти, которые на этом этапе определяют объем бюджета, параметры налоговой и денежно-кредитной политики, основные направления расходования средств. Технология этой работы в разных странах имеет много общего, прежде всего общность состоит в децентрализованности подготовки проекта бюджета. В ней участвуют все министерства и ведомства, которые разрабатывают сметы расходов. При этом все министерства и ведомства получают от министерства финансов контрольные цифры возможных ассигнований, внутри каждого из них в эту деятельность вовлекаются также различные подразделения, предложения которых в конечном итоге обобщаются министром или руководителем ведомства. В свою очередь, заявки министерств и ведомств агрегируются министерством финансов.

Следующим этапом бюджетного процесса является процедура его рассмотрения и принятия закона о государственном бюджете. Эта стадия осуществляется парламентом, чья деятельность сосредоточивается на рассмотрении вопросов поступления средств в бюджет и их расходования по приоритетным направлениям. Для этой стадии также характерна организационная децентрализация бюджетного процесса. Проект бюджета становится предметом рассмотрения во многих комиссиях и комитетах парламента. Кроме того, в эту работу включается вторая палата парламента, в рамках которой к бюджетному процессу также привлекаются многие комитеты и комиссии. В случае возникновения разногласий между палатами в технологии парламентского прохождения бюджета предусматривается возможность формирования согласительной комиссии.

В процедуре принятия бюджета в странах с президентской формой правления важную роль играет президент, имеющий право отлагательного вето, применение которого влечет за собой возврат бюджета на повторное рассмотрение в парламент.

Принятый закон о бюджете подлежит промульгации главой государства. В некоторых странах (например, в ФРГ) предусмотрена процедура контрассигнации, которая предшествует промульгации закона о бюджете, после чего он публикуется в официальном издании.

Завершающей стадией бюджетного процесса является финансовый контроль исполнения бюджета. Принцип децентрализации действует и на этом этапе. В контролирующей деятельности участвуют органы как законодательной, так и исполнительной ветвей власти. В число этих органов входят не только парламент и правительство (прежде всего министерство финансов), но и специально созданные для выполнения только бюджетно-финансового контроля органы – счетные палаты. Во всех федеративных государствах в бюджетном процессе федеративная власть стремится ограничить и поставить под свой контроль субъекты федерации, которым конституцией и законодательством представлена значительная самостоятельность в этом вопросе. На практике федерация имеет безусловный приоритет в бюджетном законотворчестве и осуществляет фактический контроль деятельности субъектов федерации в данной области. Так, распределение полномочий федерации и ее субъектов в сфере бюджетного процесса регулируется исключительно федеральным законодательством. Причем урегулирование вопроса о соотношении бюджетных полномочий федерации и ее субъектов на основе соглашений о разграничении соответствующих полномочий не предусмотрено ни в одной из федераций.

Инструменты финансового менеджмента (бюджетирование, финансовый контроль) играют важную роль в осуществлении финансовой политики (разработка, принятие решений, осуществление финансовой политики, оценка).

Существуют различные направления финансового менеджмента в государственной сфере. Одним из направлений является система финансового менеджмента, ориентированного на вход-выход (табл. 4.1).

Таблица 4.1

Финансовый менеджмент, ориентированный на вход-выход

Наиболее эффективной для этого управленческой технологией на сегодняшний день представляется технология Balanced Scorecard (BSC) – система сбалансированных показателей либо сбалансированная система показателей (ССП). Технология BSC применяется на практике при управлении как частными компаниями, так и субъектами бюджетного сектора (страны и субъекты в их составе).

Применение BSC в последние годы для бюджетного сектора в США, Финляндии и других странах показало ее продуктивность и продолжает развиваться.

Одним из ключевых показателей BSC является внутреннее состояние системы управления, что характеризуется качественными характеристиками персонала и применяемыми технологиями управления. При исполнении мероприятий программы можно выделить три основных типа результатов (рост адекватности квалификации и мотивации персонала администрации, переход на технологии управления более высокого уровня, информационное обеспечение принятия решений), которые будут достигнуты благодаря устранению имеющихся системных слабостей в существующем государственном управлении.[15]

Качество управления персоналом зависит от соответствия характеристик отдельных специалистов установленным требованиям. Требования же определяются относительно потребности системы управления в эффективном осуществлении тех или иных ее функций, соответствующих задачам достижения стратегической цели и целей частного порядка, которые способствуют достижению интегральной цели. Качество каждого сотрудника определяется наличием у него знаний и опыта определенной специфики и умением применять новые, наиболее эффективные, технологии, а также способности адаптироваться к изменяющимся условиям деятельности, улучшать показатели собственной деятельности способностью постоянно делать больше и лучше, создавая большую добавленную стоимость, управляя все большим объемом активов, наличием мотивации и способностью профессионально расти.

Основная идея бюджетирования по результатам (performance budgeting), или программно-целевого бюджетирования, состоит в увязке государственных расходов с получением значимых для общества результатов. В России пока процесс распределения государственных средств по статьям экономической классификации сводит контроль исполнения бюджета к контролю за целевым (по видам расходов) использованием бюджетных средств. Ни финансовым органам, ни главным распорядителям средств не вменяется в обязанность проверка эффективности и результативности государственных расходов. Контролирующие органы также трактуют эффективность расходов исключительно в категориях целевого использования средств. Вопрос о целесообразности понесенных расходов с точки зрения общества остается вне поля зрения. Вместе с тем ориентация на затраты и игнорирование результатов может привести к финансированию избыточных структур, предоставлению услуг, которые не отвечают потребностям общества по качеству, времени или месту предоставления, и к снижению общей эффективности расходов, а требуемые обществом товары и услуги, в том числе и новые, могут оказаться без достаточного финансирования.

В Бюджетном послании Президента РФ Федеральному собранию Российской Федерации на 2004 г. говорится, что государство должно отказаться от сметного финансирования бюджетной сети и прямого предоставления значительной части бюджетных услуг и перейти к принципу их оплаты в соответствии с получаемыми обществом результатами.

В России существует положительный опыт использования такого подхода. Так, Кабинет министров Чувашской Республики утвердил Положение о методике проведения оценки социальных результатов и экономической эффективности расходов республиканского бюджета (постановление Кабинета министров Чувашской Республики от 14.09.2001 № 206). В методике используются, в частности, следующие критерии оценки: отсутствие (наличие) жалоб граждан – получателей субсидий из бюджета на несвоевременное рассмотрение заявлений, предоставление и выплату субсидий, льгот, необоснованный отказ, неправильное исчисление размеров причитающихся сумм, некачественное оказание услуги.

Функциям каждого уровня бюджета должны соответствовать их доходы, что является одним из основополагающих принципов бюджетного федерализма. Налоги являются основным источником доходов бюджетов всех уровней правительства. Следовательно, от методов распределения налогов в государственной системе зависят взаимоотношения между субъектами межправительственных отношений. Важнейшими критериями при оценке налогообложения в экономической теории являются справедливость и эффективность. В настоящее время наряду с традиционными принципами изучения налоговой политики в межправительственном контексте используются и новые подходы, что объясняется появлением новых переменных, воздействующих на процесс налогообложения. Так, например, при рассмотрении эффективности налогообложения специальный упор должен быть сделан на потенциальное «локальное искажение», создаваемое дифференцированными подходами к налоговой политике в различных субъектах Российской Федерации. При изучении справедливости налогообложения необходимо обращать внимание на то, насколько распределение налогового бремени между резидентами различных субъектов Российской Федерации является эквивалентным.

Инструментами бюджетного вертикального выравнивания являются:

– пересмотр сложившейся системы разграничения полномочий (мандатов);

– корректировка дополнительных нормативов отчислений от налогов, поступающих в бюджет субъекта Российской Федерации, закрепляемых за муниципальными образованиями на долгосрочной основе;

– дотации региональных фондов финансовой поддержки муниципальных образований (трансферт общего характера);

– трансфертозамещающие нормативы отчислений от подоходного налога (имеет некоторое сходство с долевым участием в налоговых доходах на основе применения трансфертных формул);

– отрицательные трансферты высокообеспеченных муниципальных образований в соответствующие фонды финансовой поддержки.

К инструментам бюджетного горизонтального выравнивания относятся:[16]

– дотации фондов поддержки муниципальных образований (трансферт общего характера);

– субсидии фондов софинансирования социальных расходов (целевые обусловленные трансферты по текущим расходам);

– субсидии фондов муниципального развития (целевые обусловленные трансферты по капитальным расходам);

– трансфертозамещающие нормативы отчислений от подоходного налога (имеют некоторое сходство с долевым участием в налоговых доходах на основе применения трансфертных формул).

В межправительственном контексте особого внимания заслуживают вертикальные и горизонтальные налоговые соглашения и степень их влияния на «здоровье» межправительственной системы бюджетных отношений.

Межправительственная налоговая политика условно может быть разделена на вертикальную и горизонтальную.

Вертикальная политика нацелена на установление эффективных взаимоотношений между федеральными, региональными и местными властями, т. е. сверху донизу правительственной структуры. Горизонтальная политика основывается на теории налогового выбора региональных и местных правительств.

Личный подоходный налог должен быть закреплен за центральным правительством, так как он представляет собой высокостабильную базу. Такое закрепление обеспечивает предотвращение миграции внутри государства. Поскольку данная налоговая база обладает сравнительно высокой эластичностью по доходу, изменения в личном подоходном налоге могут быть использованы для достижения стабилизационных целей. Предписание прогрессивного личного подоходного налога центральному правительству обеспечивает эффективное перераспределение дохода, в то время как непрогрессивный подоходный налог может быть закреплен и за субнациональными правительствами.

Так как поступления от налога на доходы корпораций изменяются в зависимости от стадии делового цикла, он должен поступать в распоряжение центрального правительства. В России аналогом этого налога можно считать налог на прибыль.

Налог на добавленную стоимость представляет собой косвенный налог, базирующийся на ресурсной основе. Предписание его центральному правительству объясняется трудностями, которые могут возникнуть у независимых друг от друга субнациональных правительств при определении налоговой базы для транснациональных и межгосударственных корпораций.

Центральному правительству следует адресовать доходы от тех налогов, базы которых распределены крайне неравномерно между субъектами Российской Федерации. Налог на естественные ресурсы в особенности должен быть централизован, для того чтобы избежать географического неравенства регионов и предотвратить «аллокационные» искажения, которые могут возникнуть при локальном налогообложении естественных ресурсов. В России судьба таких налогов остается предметом ожесточенного спора между некоторыми региональными властями и федеральным центром.

Налоги, которые действуют аналогично ценам частного сектора на востребованные услуги (например, сборы с пользователей автотранспорта), могут быть предписаны тому уровню правительства, который отвечает за производство общественных благ, создаваемых за счет собранных сумм.

Налоги на немобильные факторы производства, например на недвижимость, являются источниками доходов местных правительств. Согласно модели Ч. Тибу между ставками местных налогов и доходами местных властей существует опосредованная взаимосвязь, потому что налог влияет на эффективность решений, принимаемых потребителями. Если налоговая база является мобильной, то более высокая или низкая ставка налогообложения побуждает резидентов покидать данный регион.