Поле чудес в стране…

Несколько месяцев все стояло на месте, а потом как-то сразу покатилось как снежный ком, с каждым днем набирая обороты. Возникающие проблемы решались с сумасшедшей скоростью. Давненько в нашей с мужем жизни не было такой карусели. Событие называлось коротко, короче некуда – переезд на новую квартиру.

Квартира, собственно, новой не была и требовала ремонта. Но главное было не в этом, главное – мы теперь жили на окраине небольшого подмосковного городка, и до леса было рукой подать, что-то около ста метров. А из окон квартиры открывалась неописуемая панорама весеннего леса, бархатно-зеленая бесконечность вплывала в комнату и не отпускала взгляд.

Был май, уже вовсю зеленела листва, орали птицы в звенящем концерте, и дятел дробью подбивал каждый куплет. А когда к ночи включились соловьи, которых в городе я не слышала лет эдак двадцать, я поняла, что наконец-то мы получили то, что хотели: и комфорт, правда требующий ремонта, и природу – сразу вместе и одновременно. А мы – это небольшое уже семейство из двух человек и двух собак. Дети и внуки теперь жили отдельно.

После бессонной ночи соловьиных арий и наших с мужем споров, с чего начинать ремонт, рассвет начался как-то очень быстро, но спать не хотелось. Да и собакам на новом месте не спалось. Вот и пришлось утро начинать гораздо раньше, чем оно обычно у нас наступает.

Наскоро отхлебнув чайку, я скакала по квартире в поисках «собачьей» одежды. Вообще-то это моя одежда, в которой я обычно ухожу на длительные прогулки, о чем прекрасно знают собаки. Они охотно скакали по квартире вместе со мной и тоже занимались поисками, причем успешнее, чем я. «Несобачников» это, вероятно, удивило бы, но не меня и других, мне подобных. Еще бы, нос у наших четвероногих приятелей в триста раз лучше, чем мой собственный, разумеется, в функциональном отношении. Правда, вот болячки в носу одинаковые, а о форме и цвете нечего спорить. Все равно вкусы у всех разные!

Одну из собак – бультерьера Еву – пришлось огорчить: я взяла только Норкин поводок. (Нора – наша вторая собака, двухлетний белый американский бульдог.) Сработала привычка просчитывать ситуацию на пару шагов вперед, ведь место-то незнакомое. Мало ли что может случиться! А две собаки – это уже армия, и разборки покруче будут. Получилось – как в воду глядела!

На улице было полно собак, владельцев было гораздо меньше. Глянув на это безобразие, я внутренне подобралась и машинально проверила Норкин ошейник и поводок, все ли нормально застегнуто, и скомандовала:

– Рядом!

На что тут же получила изумленный взгляд Норы, в котором промелькнуло диагностическое любопытство: не съехала ли крыша у хозяйки? Видимо, что-то для себя решив, она с интересом окинула взглядом окрестности в поисках причины неожиданной армейской муштры и, оценив увиденное, навострила уши. Потом искоса глянула на меня и перевела хвост в готовность номер один. При известной наблюдательности просчитать поведение собаки не представляет труда, а уж собственной – тем более. Так что хвост, изогнутый серпом и поднятый в линию спины, слегка пружинящие движения и настороженные уши означали в переводе, что она разделяет мои опасения, но ее они не очень волнуют – пусть волнуются другие. Другие же на близкий контакт не пошли, опять же понятно почему. Нора – очень крупная собака, и более мелким собратьям сам Бог велел проявлять известную осторожность даже на своей территории. Поэтому местная братия ограничилась возмущенным тявканьем издалека, которое, впрочем, тут же замолкало, стоило только моей подружке повернуть голову и чуть более внимательно посмотреть на особо голосистых.

Внешне весь этот мгновенный обмен информацией о намерениях выглядел вполне благопристойно, а для окружающих и вовсе не был заметен. Мы чинно двигались к лесу. Я, было, поспорила сама с собой о поведении собак, оставшихся во дворе. Они должны были, не приближаясь к нам, обнюхать наши следы и оставить около свои метки для «утверждения права собственности на землю». Оглянувшись, увидела, что так оно и есть. Да! Скучновато все-таки много знать – мало новостей получается!

Лес прервал нахальное и самоуверенное течение моих мыслей. Как же было хорошо! Свежий, еще нежаркий воздух будоражил легкие, заставляя дышать полной грудью. Похожие чувства испытывала и Нора – ее ноздри трепетали, стремясь вобрать и оценить все запахи сразу. Она нетерпеливо оглянулась на меня – отпусти же поводок наконец! Получив вожделенную свободу, бульдожка тут же исчезла среди деревьев, а я продолжала неторопливое движение по какой-то еле заметной тропке. Это уже давняя привычка – выбирать малохоженые дорожки: меньше вероятность кого-нибудь неожиданно встретить и испугать. Не все же люди, в конце концов, обожают собак и не пугаются при их внезапном появлении.

Тропинка вывела нас на большую поляну. На ней, пожалуй, свободно уместились бы два футбольных поля. На противоположном конце ее, чуть правее, за наполовину поваленной жердевой изгородью чернела вскопанная земля, вперемешку с живуче зеленевшими сорняками. За огородом виднелась развалюха, побуревшая от древности и погодных невзгод, в окружении еще более древних сараев и автомобильного хлама. С десяток проржавевших до дыр кузовных останков живописно дополняли картину запустения или хозяйской лени. А может, и развалившегося бизнеса?

Зато на поляне паслись несколько черно-пестрых коров и еще штук шесть лошадей. Вот на них душа задержалась, как-никак лошади – моя вторая, после собак, страсть в жизни!

Совсем беспородной была только светло-серая кобыла с молоденьким гнедым жеребенком, длинноногим и любопытным. В остальных просматривались вкрапления донской и буденновской кровей. Еще одна кобылица, караковая, удивительно напоминала ахалтекинку. Интересно, откуда здесь, на заброшенном подворье, древняя азиатская кровь? Чудны дела твои, Господи…

Приглядевшись, я увидела, что какие-то признаки жизни там все-таки просматриваются. Еле заметный дымок скромно струился из косой трубы, а около крыльца клевали что-то съедобное куры под присмотром ободранного петуха. Правда, людей было не видать.

Подошла Нора, набегавшись и решив проверить, что там делает хозяйка и все ли у нее в порядке. Ее появление прервало плавное течение моих «лошадиных» мыслей.

С коровами Нора уже встречалась в своей двухлетней жизни, а вот лошадей видела впервые. И надо было бы взять собаку на поводок, но я не поторопилась это сделать, и Норка, как выпущенная из лука стрела, стелющимся азартным галопом понеслась на исследование новых «объектов». С небольшим опозданием я поняла, что вернуть ее командой какое-то время не удастся – слишком велико любопытство, судя по стремительности рывка. Ситуация не сулила неприятностей, потому что все лошади, кроме жеребенка, были привязаны длинными веревками к вбитым в землю металлическим кольям, да и коровы вроде бы тоже. Оставалось с любопытством наблюдать за моментом знакомства. Это всегда очень интересное зрелище, особенно когда впервые встречаются животные разного вида.

Перед ближайшей лошадью метров за десять моя осмотрительная американка затормозила, взрыв лапами землю и замерла в настороженной позе. Потом осторожными крадущимися шажками прошла еще метров пять и встала как вкопанная. Настал черед ответных действий со стороны темно-рыжего жеребца. Картинно выгнув шею и тоже насторожив уши, он сделал навстречу собаке пару кокетливых шагов, звучно зафыркал и вдруг внезапно поднялся на дыбы. Постояв так с минуту и видя, что собака его совсем не испугалась, он опустил передние копыта на землю и озорно притопнул. Бесстрашие собаки его, судя по всему, приятно удивило и настроило на продолжение знакомства.

Норка справедливо сделала вывод, что ее приглашают поиграть, и, припав на передние лапы, завиляла хвостом и коротко тявкнула в знак согласия.

Я во все глаза, боясь упустить малейшее движение, смотрела на эту картину, потому что, пусть простят меня за банальность, она была прекрасна. Мне совершенно не хотелось подходить ближе и совсем уж не потому, что я чего-то боялась. Они отлично разберутся без моих диктаторских указок! Там я явно лишняя!

Другие лошади тем временем подтянулись ближе к означенной парочке, насколько позволяла длина веревок. Коровы не проявили интереса и вполне равнодушно и лениво перекатывали жвачку по рту. Ну, ни дать ни взять как это делают двуногие с жевательной резинкой на малоинтересном театральном спектакле.

И вдруг… то, что произошло дальше, заставило меня вытянуться в струнку и, едва дыша, вспоминать всех чертей и святых по очереди.

Жеребец рванулся в сторону, сделав пару могучих прыжков, без труда выдрал кол, за который был привязан, и, победно задрав хвост, широким галопом поскакал по поляне. Нора, ни секунды не задумываясь, понеслась за ним. Звонкое ржание нарушило сонную тишину утра.

Остальные лошади, кроме белой мамаши с жеребенком, воочию увидев способ получения свободы, не замедлили им воспользоваться. Всего лишь пару минут назад поляна была олицетворением сонной безмятежности и покоя. Зато теперь она превратилась в стипль-чезную трассу. Другого сравнения мне в голову не пришло. Неслись, звеня кольями, сломя голову все, кроме коров, меня и жеребенка. Даже его белая мамаша, взбрыкнув, вспомнила молодость.

Жеребенок, коровы и я мудро переместились под прикрытие деревьев. Хоть мы все и разные, но на тот момент нами одинаково завладела мысль о собственной безопасности. Прикиньте сами: в среднем каждая лошадь весит полтонны, опять же волочащиеся за ними на приличной скорости колья очень могут поломать ноги любому из участников и, наконец, в азарте забывшая команды Нора. Помню, мне на ум почему-то быстренько пришел закон физики из школьной программы: сила – это произведение массы на ускорение. Получалось, что я по этому закону явно проигрывала, коровы – в какой-то степени тоже, а жеребенок, видимо на всякий случай, просто решил не рисковать!

Деревья давали гарантию относительной безопасности нашей небольшой, но живописной группе, так что мой взгляд опять приковало поле. Там все продолжало вертеться, но кое-что, если приглядеться, изменилось. Установился некий порядок. Скачку возглавил жеребец. В уровень его плеча, на безопасном расстоянии от копыт, летела белоснежная собака. Чуть приотстав, скакали остальные лошади, явно стараясь не наступить на волочащиеся колья. Показалось мне или нет, но стремительное движение доставляло удовольствие всем участникам! Увы! Но не всем зрителям!

Однако вытащить свою собаку из скачки я все еще не могла. Есть такое правило: если сомневаешься в выполнении команды, то и не командуй. Иначе собака привыкнет, что можно филонить… Я сомневалась, поэтому и молчала. Еще немного времени, и усталость сделает Нору более послушной.

Следующие пять минут ожидания были потрачены на то, что я на все лады проклинала себя, свою самоуверенность и недальновидность. Ну что стоило перед тем, как выйти на поле, взять собаку на поводок? Заодно досталось и хозяину лошадей, так хило вбившему колья. Правду сказать, ему досталось зря – согласно тому же закону физики, колья все равно были бы выдернуты.

Правильно говорят, не поминай черта – он, то бишь хозяин, и появился! Сначала на поляну вынеслось штук шесть собак, парочка из них явно была ягдтерьерами. Я невольно ойкнула, так как знаю эту породу – это же пиявки по хватке! Не успела я, в который раз за сегодняшнее утро, испугаться за Нору, как услышала длинную тираду из русских, но нелитературных слов, грянувшую, как гром, среди действительно ясного и солнечного неба… и повернула голову…

Через огород к пролому в изгороди несся здоровенный, абсолютно голый мужик. Впрочем, не абсолютно: на ногах, на босую ногу надетые, хлопали резиновые сапоги, а давно потерявшие стройность чресла были перетянуты коротким полотенцем, завязанным узлом под отвисшим пузом…

Доконало меня все-таки пузо – в такт движениям мужика оно, как резиновый мяч огромных размеров, скакало справа налево и обратно. Странно было еще и то, что оно не очень мешало ему бежать и заодно рыдающим басом изрыгать проклятия, разумеется, непечатные. В них на все лады поминалась моя собака, потом лошади, а замыкали тираду поминания рытвин на поле и рваных сапог, вероятно, его собственных.

Свора вновь появившихся собак не стала сопровождать своего владыку на поляну, а засела в огороде, по очереди взвывая. Их голый хозяин, прыжком преодолев поваленную жердь ограды, благополучно очутился на поле. Полотенце хлопало его по ляжкам, изредка кокетливо обнажая то, что нормальные мужики прикрывают хотя бы фиговым листком. Но ему все было оранжево, а может, и фиолетово. Метров через пятьдесят такого спринта с воплями он все-таки сбил дыхалку, и скорость его продвижения явно стала падать. Лошади и Нора перешли тем временем на более спокойный галоп, но все равно их темп мужику был явно не по силам. Он перешел на шаг, а затем и вовсе остановился и присел на первое подвернувшееся бревно. Вопли тоже поутихли, по крайней мере, со своего места я их уже не слышала. И мужик меня пока еще не увидел, потому как принялся с интересом загибать пальцы. Я тут же поняла, что он считает круги, что наматывала скачущая вокруг поля компания.

Мне оставалось решить, попадаться сейчас ему на глаза или тихо убраться восвояси. После короткого размышления я выбрала последнее и, пригнувшись, чтобы меня уж точно не было видно, пятясь, стала отходить от поляны в лес. Такой способ передвижения в лесу не самое лучшее изобретение – буквально метров через десять я споткнулась. Упасть не упала, но в поисках равновесия наступила в лужу. Брызги грязной воды тут же окрасили мою одежку под камуфляж. Вот и мне досталось, подумала я, но приводить себя в порядок не торопилась. Оставаться незамеченной все еще входило в мои планы, а одежду теперь все равно стирать придется. Вряд ли мужик в голом виде будет прочесывать лес в поисках хозяина собаки и виновника сумасшедшей скачки, но кто ж его знает?

Надо было вытаскивать собаку с поля. Звуки, оттуда доносившиеся, позволяли сделать вывод, что можно попытаться это сделать – топот был уже не такой оглушительный, подустали наконец-то.

Не знаю, икалось ли в тот момент моему мужу, но это его заслуга – какое-то время назад он приучил всех наших собак к необычной команде. Трижды хлопнуть в ладони означало для них безотлагательное присутствие рядом с хозяином, чем бы они ни были заняты. У него они выполняли все безукоризненно. К стыду моему, тогда я только посмеялась над такими изысками и сказала, что я обойдусь по старинке. Теперь же я горько пожалела о своем сарказме, но делать было нечего. Не идти же собственной персоной обратно на поле к голому мужику? Ситуация… Однако…

Хлопки в лесу прозвучали громко и отчетливо. Интересно, услышала ли их собака и поняла ли, что это я ее зову? Ждать пришлось недолго. Меньше чем через минуту треск ломающихся сучьев засвидетельствовал, что американка бросила скакавшую компанию и напролом летит ко мне. И вот наконец она рядом. Целая, невредимая, правда, не очень белая. Зато довольная! Бока ходуном ходили от тяжелого дыхания, язык не убирался в полностью открытую пасть. А глаза сверкали азартным блеском.

Нам понадобилось присесть на несколько минут. Ей – для того, чтобы восстановить дыхание, а мне – чтобы еще раз и более внимательно осмотреть собаку. Осмотр меня порадовал: все в порядке, только шкура грязная. Интересно, а как там лошади? Все ли у них нормально? При желании можно было получить ответ и на этот вопрос, но, здраво рассудив, я поняла, что такового у меня не возникло. Разве что вернуться на поле без собаки? На месте мужика… я бы…

Впрочем, дома мне тоже будет невесело слушать комментарии мужа по поводу нашей с Норкой развеселой прогулки, а на поле я наведаюсь завтра, чтобы не попадаться на глаза лесному аборигену.

К счастью, дома никого не оказалось, кроме обиженной Евы. Так что мы с Норкой успели привести себя в порядок, прежде чем появился муж. Правда, ближе к вечеру он все-таки спросил:

– Интересно, где это вы так угулялись? Собака спит без задних ног. Давно я такого не видел!

– Жарко было… – уклончиво пробормотала я, так как прекрасно знала, что моя вторая половина не упустит возможности специфически прокомментировать профессиональность в выращивании и содержании собак, а особенно в дрессировке.

И был бы прав на все сто. Владение собаками, как я уже очень давно успела убедиться на собственном, иногда печальном, опыте, ставит вопрос абсолютного подчинения собаки хозяину на первое место. Это касается всех собак, и их размеры тут совершенно ни при чем. Даже очень маленькая собака может натворить много больших бед как для себя, так и для окружающих. А о крупных – и говорить не приходится! Конечно, такое подчинение потребует много времени для воспитания и дрессировки, но от скольких неприятностей оно впоследствии убережет! Но и это еще не все.

Есть еще Его Величество Случай…

Вот на его удочку я и попалась в лесу. А всего лишь надо было вовремя взять собаку на поводок. Хоть и закончилось все, как в лучших комедиях, но могло быть и наоборот. Это «наоборот» неприятно холодило спину. Могла поломаться моя любимица, поломанные ноги для лошадей вообще грозили вынужденным летальным исходом. Переломы ног у них не лечатся. Мне ли этого было не знать! Сколько раз видела, как, глотая слезы, лошадники заряжали оружие, чтобы исполнить последний долг и не дать мучиться прекрасному животному, погибшему ни за что…

Понятно, что мужу не хотелось рассказывать об этой истории… но всегда и все становится явным, хотя иногда и с большим опозданием.

Прошел месяц. Лето было в разгаре. Мы уже немного обжились на новом месте. Шел ремонт, как всегда, чего-то не хватало. И мы отправились на рынок. В небольшом городе рынок – это место встреч. Разных и неожиданных.

– Э… Погодите-ка! – мы не сразу сообразили, что это окликают нас, потому что обладатель хрипловатого, прокуренного баса нам был незнаком, но остановились.

– Белая большая собака – ваша? – еще на подходе пробасила очень колоритная фигура – крупный краснолицый мужик лет пятидесяти. Его физиономия явно свидетельствовала о неумеренном пристрастии к Бахусу. Богатырское здоровье от этого пока не страдало.

– Наша. А в чем, собственно, дело?

– Да с месяц назад и дала она мне прикурить! – посмеиваясь, начал он. – Никто до сих пор не верит, что из-за нее я голым по полю бегал! Ай да псина! Никогда таких не видел!

Я уже начинала понимать, с кем нас на рынке свел случай! Муж только удивленно рассматривал мужика, не понимая, в чем дело. Тот, конечно, не преминул в лицах все ему рассказать! Черт бы его побрал с его рассказом! Зычный бас был слышен далеко, так что слушателей было значительно больше, чем мне бы хотелось. Многие уже начинали хохотать.

– … лошади после этой скачки неделю в себя приходили! – гремел его бас по окрестностям. – И то сказать, моя старая кобыла, ахалтекинка, и по молодости так не скакала! Семнадцать кругов! Никто не верит! – басил он, не замечая, как слушатели уже в голос хохочут и вытирают слезы. –…а я в аккурат помыться хотел. Только в бочку воды залил, как земля ходуном заходила! Ну, я и вылетел в чем мать родила! – вещал он уже на всю округу…

Пора было сматываться. Муж тихонько дернул меня за рукав, и мы, никем не замеченные, выскользнули из жадной до новостей, хохочущей толпы.

Вот так и закончилась эта история.

«Всего лишь надо было вовремя взять собаку на поводок! – с разными вариациями думала я по дороге домой. – Всего лишь!»