• Как первый кандидат в члены Политбюро…
  • Ленин всех вывел на простор
  • Не считал себя старым большевиком
  • Популярность Ленина
  • Как Сталин стал Генсеком
  • Претенденты на лидерство
  • Кто был более суровым
  • Вся власть Советам
  • Чичерин
  • На что вы ориентируетесь?
  • Не первые лица
  • «Предлагаю почтить…»
  • Почему застрелился Орджоникидзе?
  • «Он нас всех сохранил»
  • Крестинский
  • «Выступайте как можно резче»
  • Не терпел шушуканья
  • «Комсомолец!»
  • Самый молодой
  • Пока есть государство
  • Нэп — временное отступление
  • Непростые отношения с Крупской
  • Пломбированный вагон
  • Инесса
  • Временно, на определенном этапе
  • «Опрокинутая библиотека»
  • Кого и за что прощать
  • «Чаепитчики»
  • «То-ва-ри-щи!»
  • Пропагандисты
  • Теоретическое новшество Ленина
  • Ленин был недоволен
  • Единственный раз против Ленина
  • Ленин пишет Молотову
  • Отходили от Ленина
  • «Не знаешь, как хлеб растет»
  • Блистал Луначарский
  • Кому штаны, кому ботинки…
  • Мировоззрение — интеллигенция, но…
  • Выборы в Учредительное
  • «Трудноват, но… и поглубже»
  • «Вижу… как живого»
  • Коран и французы
  • Последние годы сложные…
  • Не умаляет достоинства
  • Рядом с Лениным

    В этой главе я собрал высказывания Молотова о Ленине и тех, кто был рядом с ним в первые годы Советской власти. Как я уже говорил, сам Молотов мемуаров не писал. Но вот предо мной листок, написанный совсем незадолго до смерти: видимо, одна из иллюстраций к его теоретической работе, напоминающая попытку мемуаров. Написано карандашом, потом шариковой ручкой, видно, что автор спешит, сокращая почти каждое слово, рука его уже не очень повинуется приказу головы, буквы наползают одна на другую. Тело слабеет, разрушается, а мозг ясный. Я расшифровал запись и приведу ее полностью, потому что мы с ним не раз, бывало, говорили на эту тему.


    Как первый кандидат в члены Политбюро…

    «На X съезде партии (весна 1921 года) я был избран членом Центрального Комитета партии, а затем на Пленуме ЦК — кандидатом в члены Политбюро ЦК. Тогда Политбюро ЦК состояло из пяти членов: Ленин, Сталин, Троцкий, Каменев, Зиновьев и трех кандидатов в члены Политбюро: Молотов, Калинин, Бухарин. Как первый кандидат в члены Политбюро, я нередко получал тогда решающий голос в Политбюро, когда кто-либо из его членов не мог присутствовать на заседании Политбюро (по болезни, находясь в отпуске и тому подобное).

    Тогда же я был избран одним из секретарей ЦК, что возлагало на меня немало организационных дел. Спустя несколько недель после начала работы в центральном аппарате партии я попросил Владимира Ильича принять меня по некоторым вопросам. В состоявшейся беседе были затронуты некоторые важные кадровые вопросы (например, об укреплении руководства в Тульском губкоме, о необходимости покончить с попытками эсеров использовать имевшееся недовольство крестьян для развертывания антисоветского восстания в Тамбовской губернии и т. д.). Ленин подчеркнул сложность политического положения в стране. При этом сослался на то, что для улучшения дел в политической области требуется проведение коренных реформ в финансовых делах страны, но при малейшей неподготовленности или торопливости можно было вызвать взрыв недовольства крестьян, грозящий свалить еще не окрепший советский строй…»

    На этом черновая запись обрывается. Набело она уже не будет переписана. В беседах Молотов не раз касался работы с Лениным. Обращает на себя внимание фраза «как первый кандидат в члены Политбюро…». По словам Молотова, эту роль определил ему Ленин — иметь голос предпочтительнее перед Калининым и Бухариным.

    — В марте 1921 года меня ввели первым кандидатом в Политбюро, чтобы я мог заменять первого заболевшего члена Политбюро, Калинин — второго, а Бухарин — третьего. А членов Политбюро было пять. Так что практически Бухарину никогда никого замещать не приходилось. Это Ленин так решил, — рассказывает Молотов.

    Общение с Лениным началось заочно, с переписки, в 1912 году, когда Молотов работал в «Правде», организовывая выход ее первых номеров. Ильич из эмиграции руководил газетой и присылал в Петербург на имя Молотова письма и статьи.

    — Не раз бывало так, — вспоминает Молотов, — пока дойдет пакет от Ленина и Зиновьева из-за границы, в России положение меняется, и нам приходится править статью Ленина или самим чего-то сочинять. Некоторые его статьи остались неиспользованными. Бывало, Ленин критиковал мои статьи, но других-то, лучших, не было. Пока наши газеты петербургские дойдут до Австрии, где они жили, — почти на границе Австрии, — пока они оттуда пришлют статью, проходит много времени. А ведь надо что-то печатать. В редакции что-нибудь свое накалякали, написали… А второй раз на одну и ту же тему печатать в маленькой газете неудобно. «Правда» тогда была маленькой газетой.

    А в 1921 году, конечно, нам было труднее, чем, скажем, в 1941-м, когда у нас уже было монолитное социалистическое государство. В Гражданскую войну был момент, когда Деникин подходил к Москве, и неожиданно выручил Советскую республику Махно: ударил с фланга по Деникину. Деникин снял корпус, чтобы отразить удар Махно. Вот видите, даже Махно иногда пользу приносил.

    А положение было такое, что Ленин собрал нас и сказал: «Все, Советская власть прекращает существование. Партия уходит в подполье». Были заготовлены для нас документы, явки…

    Мне доводилось не раз общаться с Лениным и в неофициальной обстановке. Как-то вечером после работы он говорит мне: «Зайдем ко мне, товарищ Молотов». Пили чай с черносмородиновым вареньем. «У нас такой характер народный, — говорил Ленин, — что для того, чтобы что-то провести в жизнь, надо сперва сильно перегнуть в одну сторону, а потом постепенно выправлять. А чтобы сразу все правильно было, мы еще долго так не научимся. Но если бы мы партию большевиков заменили, скажем, партией Льва Николаевича Толстого, то мы бы на целый век могли запоздать».

    В 1919-м или в начале 1920-го я был у Ленина дома. Он жил в Кремле. А я приехал из Нижнего. Он перед этим со мной по телефону говорил, записку мне послал. Я был председателем Нижегородского губернского исполкома. Там был съезд, наш первый краевой съезд радиоинженеров. А главным был Бонч-Бруевич, родственник управделами, которого я знал, наверно, с 1917 года. Он был богатый человек, издатель. У него есть книги по сектантскому движению. Он хорошо знал это дело. Культурный человек, Ленину помогал. Так вот, родственник его был у нас главным, по-моему, радиотехником. Ленин говорил: надо поддержать его опыты, его работы. Помогать.

    Потом лесозаготовки. Я докладывал Ленину о лесозаготовках.

    А у Ленина сидели вдвоем. Беседовали, наверно, час. Деталей не помню. Чай пили.

    — Ленин чай любил?

    — Ну, как сказать…

    — А вино пил?

    — Немного. Этим делом особенно не увлекался. Он компанейский человек.

    — А что Ленин вам говорил?

    — Ничего такого выдающегося не было в нашей беседе. Для него интересными были местные настроения нижегородские. Хотел кое-что узнать, чем дышат местные работники.

    …Ленин постепенно направлял внимание Молотова и на иностранные дела.

    — Чичерин — из старых дворян, долго жил за границей, знал языки и, конечно, был очень нужен Ленину.

    Через годы я долгое время работал министром иностранных дел.

    Когда читаешь современных экономистов, философов наших, видно, что он читал и то и другое, но плетут по этому поводу просто невозможное! И конечно, главная ошибка в том, что не понимает, так сказать, нутра, ленинского подхода. У того все время подкоп под капитализм, под буржуазную идеологию с самых разнообразных позиций, и так метко и в такой форме. Возьмите вы Ленина — у него каждая работа, каждая строчка — бомба под империализм. Это главное в Ленине.

    Я, конечно, кое-что подзабыл, но не все. Вы сейчас Можете говорить о том времени что угодно, но я немножко ближе к этому стоял делу, чем вы, хоть вы и считаете, наверно, что я все забыл.

    08.01.1974,27.04.1978, 10.03.1977


    Ленин всех вывел на простор

    — Пока есть империализм, пока существуют классы, на подрыв нашего общества денег не пожалеют. Да и не все люди неподкупны. Когда до революции был разоблачен провокатор Малиновский, депутат Государственной думы, большевик, член ЦК РСДРП, лучший оратор у большевиков, Ленин не поверил. Живой такой человек, оборотистый, умел держаться, когда нужно — с гонором, когда надо — молчаливый. Рабочий-металлист, депутат от Москвы. Я его хорошо помню, не раз встречался с ним. Внешне немножко на Тито похож. Красивый, довольно симпатичный, особенно если ему посочувствуешь. А как узнаешь, что это сволочь, — так неприятный тип. Меньшевики сообщили нам, что он провокатор! Мы не поверили, решили: позорят большевика. Ленин потом говорил: «Даже если он провокатор, он для нас больше делал, чем для полиции, потому что он вынужден выполнять в конце концов то, что ему писали». Он не только в Думе выступал, его и в рабочие организации посылали. Попробуй гам не так выступи — рабочие сразу пошлют подальше! А он выполнял все поручения большевиков и в то же время был агентом царской охранки, проваливал организации, выдавал большевиков полиции[40]. После революции Малиновского расстреляли, в 1918-м, по-моему.

    Был депутат в Думе и некий Шурканов (или Шингарев) от Петрограда, тоже провокатор, выдал конференцию против войны в 1914 году. Наши депутаты — пять человек — пошли на каторгу, а Каменев в ссылку, потому что признался на суде, что не стоял на точке зрения большевиков, а только участвовал на конференции.

    Был от большевиков депутат Бадаев, но он слабенький. Большинство выборщиков были от буржуазии и помещиков, а им надо было одного депутата обязательно от рабочих, ну, они стали смотреть, кто самый безобидный, кто меньше всего участвовал в революционных баталиях. Вот Бадаев — будем голосовать. Он оказался честным человеком, хоть и не очень активным, малоразвитым. Но трудоспособный. Когда его избрали, явился к нам в «Правду» и говорит: «Я мало развит, мне очень трудно будет в Думе, не дали б вы мне какую-нибудь книжечку, где все можно было бы прочитать, что я должен делать, что такое большевизм? Одну такую книжечку я прочитаю, запомню и буду руководствоваться».

    Но потом ничего, развился.

    Выбора-то у Ленина не было. Ведь всех большевиков сожгли в тюрьмах и на каторгах. Вот я «Правду» выпускал, мне двадцать два года было, какая у меня подготовка? Поверхностная, конечно, юношеская. Ну что я понимал? Хоть и два раза уже в ссылке был. Приходилось работать. А эти большевики старые, где они были? Никто не хотел особенно рисковать. Кржижановский служил, Красин — тоже, оба хорошие инженеры-электрики, Цюрупа был управляющим поместьем, Киров был журналистом в маленькой провинциальной газете, с нами не участвовал. Я уже не говорю о Хрущеве. Этот такой активный всегда, а в партию вступил только в 1918 году, когда все стало ясно.

    Но когда стало нужно управлять, Ленин всех вывел на простор. Он человек не унывающий, умел всех использовать — и большевика, и полубольшевика, и четвертьбольшевика, но только грамотного. Грамотных-то было мало. В Политбюро трое из пяти каждый раз выступали против Ленина. А ему надо было с ними работать. Хорошие ораторы, могут статью написать, выступить, способные люди и сочувствующие социализму, но путающиеся, а других-то нет. Вот и выбирай.

    15.08.1975


    Не считал себя старым большевиком

    — Кого только не было в ту пору… Вот иду по Новодевичьему кладбищу — там на одной могиле есть такая надпись: «Боец из старой ленинской гвардии В. И. Иванов». А в скобках — Канительщик. Это у него кличка такая. Прозвали по какому-то случаю, может, и случайно, но надо же так влепить ему на могиле! Да еще написали «от друзей».

    Вот эти старые большевики… Я, между прочим, себя никогда не считал старым большевиком — до последнего времени. Почему? Старые большевики были в 1905 году, большевики сложились до пятого года.

    — А вы в шестом году мальчиком были. В шестнадцать лет были членом партии.

    — Ну и что. Какой я старый большевик?

    — В 1912 году «Правду» выпустили.

    — Ну я уже в период революции и после революции мог себя считать старым большевиком, но рядом сидели бородачи, которые в 1905-м уже командовали, возглавляли… Вполне в отцы нам годились, вполне, конечно. Я прислушивался к ним, правда, хотя я вместе с тем довольно высоко наверху стоял, а перед Февральской революцией был в Бюро ЦК, один из трех, и в революции участвовал активно, — и все-таки я еще не из старой ленинской партии 1903–1904 годов. Но я очень близко к ним примыкаю, очень близко. Это факт. Но по молодости лет не мог я быть в 1903 году. А в шестнадцать лет — уже успел. Успел, да. А теперь шестнадцатилетние участвуют в средней школе. Я вот гляжу на своего внука — ему шестнадцать лет. Ну что он понимает?! Очень хороший парень. В школе для товарищей он ведет политчас. А что он там им рассказывает по газетам? Если все ловко по газетам повторить, уже будет большевистская пропаганда. У нас не было газет таких, только буржуазные газеты были…

    …Гуляем в поселке.

    — Вот сельпо, мы здесь хлеб покупаем, — говорит Молотов. — Два или три магазинчика недалеко. Один основной — сельпо. Продуктами, в общем, снабжают этот район хорошо. Учитывают, что тут начальства немало. Приезжает много из города тоже, начальство. Поэтому снабжают все-таки хорошо.

    …Прошли больше четырех километров. Подходим к дому.

    — Сирень посадили, — заметил я.

    — Это мы сами стараемся. Я не участвую в этом деле. Таня старается, она в деревне родилась.

    — Самое лучшее занятие — это работа на земле, — говорит Шота Иванович.

    — Конечно, для кого как. Я бы не сказал — самое лучшее, но одно из хороших. Одно из хороших. Ну как, проводить вас, посадить в машину?

    25.04.1975


    Вот ко мне один приходил несколько раз. Охраной, говорит, ведал Ленина до революции Октябрьской. Никакого шалаша, говорит, в Разливе не было.

    — Народ любит красивые легенды, — говорю я.

    — Он отрицал это. Я тоже так думаю. Неужели не могли укрыть как следует? Главное — он написал там «Государство и революция».

    15.08.1975


    Популярность Ленина

    — Ленин был популярен до 1917 года, в государственном масштабе знали его?

    — Нет, не сказать, чтобы очень хорошо знали, он начал подниматься в 1917 году. После этого он стал подниматься очень быстро.

    Все делали для того, чтобы заглушить его голос и чтобы как можно меньше о нем вспоминать. Он в короткое время настолько овладел не только партией, но и народом, всеми активными силами народа, что победили большевики бескровным образом, — и семнадцатый год, и даже первые месяцы восемнадцатого были почти совершенно бескровными. А потом уже, поскольку восстали помещики…

    Замалчивали Ленина, а он все-таки поднялся и так поднялся, что потом уже от него никуда не могли уйти. Это колоссальная фигура. А теперь печатается о Ленине больше книг, чем о каком-нибудь человеке вообще. Такая чушь порой печатается!

    24.08.1971


    Как Сталин стал Генсеком

    — Неожиданно для себя в 1921 году я стал Секретарем ЦК. Из трех секретарей был секретариат: Молотов, Ярославский, Михайлов, как было опубликовано, Молотов — Ответственный секретарь. Не было тогда еще первого, генерального, был ответственный. Приемные дни были опубликованы. Я встретился с Лениным. Мы с ним побеседовали по ряду вопросов, потом гуляли по Кремлю. Он говорит: «Только я вам советую: вы должны как Секретарь ЦК заниматься политической работой, всю техническую работу — на замов и помощников. Вот был у нас до сих пор Секретарем ЦК Крестинский, так он был управделами, а не Секретарь ЦК! Всякой ерундой занимался, а не политикой!»

    Это — после X съезда партии. А на XI съезде появился так называемый «список десятки» — фамилии предполагаемых членов ЦК, сторонников Ленина. И против фамилии Сталина рукой Ленина было написано: «Генеральный секретарь». Ленин организовал фракционное собрание «десятки». Где-то возле Свердловского зала Кремля комнату нашел, уговорились: фракционное собрание, троцкистов — нельзя, рабочую оппозицию — нельзя, демократический централизм тоже не приглашать, только одни крепкие сторонники «десятки», то есть ленинцы. Собрал, по-моему, человек двадцать от наиболее крупных организаций перед голосованием. Сталин даже упрекнул Ленина, дескать, у нас секретное или полусекретное совещание во время съезда, как-то фракционно получается, а Ленин говорит: «Товарищ Сталин, вы-то старый, опытный фракционер! Не сомневайтесь, нам сейчас нельзя иначе. Я хочу, чтобы все были хорошо подготовлены к голосованию, надо предупредить товарищей, чтобы твердо голосовали за этот список без поправок! Список «десятки» надо провести целиком. Есть большая опасность, что станут голосовать по лицам, добавлять: вот этот хороший литератор, его надо, этот хороший оратор — и разжижат список, опять у нас не будет большинства. А как тогда руководить!»

    А ведь на X съезде Ленин запретил фракции.

    И голосовали с этим примечанием в скобках. Сталин стал Генеральным. Ленину это больших трудов стоило. Но он, конечно, вопрос достаточно глубоко продумал и дал понять, на кого равняться. Ленин, видимо, посчитал, что я недостаточный политик, но в секретарях и в Политбюро меня оставил, а Сталина сделал Генеральным. Он, конечно, готовился, чувствуя болезнь свою. Видел ли он в Сталине своего преемника? Думаю, что и это могло учитываться. А для чего нужен был Генеральный секретарь? Никогда не было. Но постепенно авторитет Сталина поднялся и вырос в гораздо большее, чем предполагал Ленин или чем он даже считал желательным. Но предвидеть все, конечно, было невозможно, а в условиях острой борьбы вокруг Сталина все более сколачивалась активная группа — Дзержинский, Куйбышев, Фрунзе и другие, очень разные люди.


    Претенденты на лидерство

    — Ленин понимал, что с точки зрения осложнения дел в партии и государстве очень разлагающе действовал Троцкий. Опасная фигура. Чувствовалось, что Ленин рад бы был от него избавиться, да не может. А у Троцкого хватало сильных, прямых сторонников, были также и ни то ни се, но признающие его большой авторитет. Троцкий — человек достаточно умный, способный, он пользовался огромным влиянием. Даже Ленин, который вел с ним непримиримую борьбу, вынужден был опубликовать в «Правде», что у него нет разногласий с Троцким по крестьянскому вопросу. Помню, это возмутило Сталина как несоответствующее действительности, и он пришел к Ленину. Ленин отвечает: «А что я могу сделать? У Троцкого в руках армия, которая сплошь из крестьян. У нас в стране разруха, а мы покажем народу, что еще и наверху грыземся!»

    Ленин не хуже Сталина понимал, что такое Троцкий, и считал, что придет время снять Троцкого, избавиться от него.

    Претендовал на лидерство, фактическое лидерство, и Зиновьев. Он часто выступал. Любил выступать и умел это делать, срывая аплодисменты. В таких случаях они кажутся оратору большим фактором. А оказалось, что он не такой глубокий человек, как, скажем, Сталин или даже Каменев. Так сложилось, что в литературе имена Зиновьева и Каменева идут рядом. Но это совершенно разные люди, хотя Каменев идеологически накачивал Зиновьева. Зиновьев — писучий, говорливый, язык у него, как говорится, без костей. Каменев посолиднее, поглубже и оппортунист последовательный. Зиновьев пел, так сказать, на Каменева, поораторствует, бывало, очень революционно, а потом уже Каменев вступает в бой. Зиновьев был трусоват. Каменев — тот с характером. Он руководил фактически Зиновьевым. Но Зиновьев считался над Каменевым — тот его помощник, советчик. Зиновьев главный.

    — Теоретик?

    — Не теоретик, а политик. Он в теории не особо разбирался. Я считаю, что все-таки поверхностно. Языки он знал хорошо. Ленин его неплохо знал. Вместе жили за границей. Ленин ценил его как журналиста. Гриша-то, Гриша… Ценил его, потому что не было часто у него под руками подходящего человека, который бы быстро написал, уловил его мысль. А Зиновьев тянулся то за Каменевым, то за Лениным. Но больше за Каменевым. Каменев — правый, типичный, стопроцентный правый человек. Кое-как он прятался иногда, но в большинстве случаев довольно открыто выступал. И против Ленина.

    Каменев высоко ценил Ленина, видел, что это гениальный человек, и сам Каменев — очень умный человек, но он чужой, чужой Ленину. А Зиновьев — приспособленец, ловкий такой, раз-раз, напишет статью, скажет, — у него все делается быстро, хотя и невысокого качества, но бойко, более или менее правильно выражающее то, что говорит Ленин. Треп один. Вместе обсуждали многие вопросы. Но Ленин Зиновьеву никогда не доверял.

    Ленин больше любил Каменева. Во время Первой мировой войны Каменев был в ссылке, а Зиновьев жил за границей, в Швейцарии, там, где и Ленин. По переписке Ленина с Зиновьевым видно, что Ленин то и дело недоволен Зиновьевым, потому что тот качался, хотя изображал из себя ленинца. Каменева не было рядом, и он все время проявлял крайнюю неустойчивость, Ленин его поправляет, осаживает… Так вот, Зиновьев претендовал на лидерство, на роль Ленина. И добился, что на XII съезде партии, в 1923 году, еще при живом Ленине, делал политический отчет. И тогда же затеял интригу против Сталина и всей нашей группы, которая сколачивалась вокруг Сталина. И вскоре Зиновьев и Каменев, отдыхая в Кисловодске, вызвали к себе Рудзутака, потом Ворошилова, гуляли там в пещере и доказывали, что надо политизировать секретариат. Дескать, там сейчас только один настоящий политик — Сталин, и надо создать такой секретариат: Сталин, конечно, остается, но надо к нему добавить Зиновьева, Троцкого и Каменева, точно теперь не могу сказать. Сталин, конечно, сразу понял, в чем дело: его хотят оставить в меньшинстве. Это была так называемая «пещерная платформа». Вели разговоры в пещерах. Потом Зиновьев написал известную статью «Философия эпохи», вылез со своими установками, с претензией на лидерство. Накатал «подвал» в «Правде» по крестьянскому вопросу. Докатился до того, что надо не только поклониться, но и преклониться перед середняком. Как это преклониться? Партии рабочего класса? Хотя мы должны быть чуткими и внимательными к середнякам. Мы в своей ленинской группе стали обсуждать эту статью, раскритиковали, заставили поправить. Сталин был тогда в отпуске в Сочи, послали ему. Он ответил: «Правильная критика!»

    Разрыва еще не было, но он уже наметился и углублялся. Бухарин и Рыков тогда поддерживали линию Ленина и Сталина. Рыков на XI съезде стал членом Политбюро. А вот Дзержинского Ленин так и не ввел в Политбюро — не мог простить, что тот не поддержал его по Брестскому миру и в профсоюзной дискуссии. Уже не было прежнего доверия. У Ленина это очень строго было.


    Кто был более суровым

    — Кто был более суровым, Ленин или Сталин?

    — Конечно Ленин. Строгий был. В некоторых вещах строже Сталина. Почитайте его записки Дзержинскому. Он нередко прибегал к самым крайним мерам, когда это было необходимо. Тамбовское восстание приказал подавить, сжигать все. Я как раз был на обсуждении. Он никакую оппозицию терпеть не стал бы, если б была такая возможность. Помню, как он упрекал Сталина в мягкотелости и либерализме. «Какая у нас диктатура? У нас же кисельная власть, а не диктатура!»

    — А где написано о том, что он упрекал Сталина?

    — Это было в узком кругу, в нашей среде.

    Вот телеграмма Ленина на свою родину в Симбирск в 1919 году губпродкомиссару:

    «Голодающие рабочие Петрограда и Москвы жалуются на вашу нераспорядительность… Требую максимальной энергии с вашей стороны, неформального отношения к делу и всесторонней помощи голодающим рабочим. За неуспешность вынужден буду арестовать весь состав ваших учреждений и предать суду… Вы должны немедленно погрузить и вывезти два поезда по 30 вагонов. Телеграфируйте исполнение… Если подтвердится, что вы после четырех часов не прислали хлеба, заставляли крестьян ждать до утра, то вы будете расстреляны. Предсовнаркома Ленин».

    Это «Ленинский сборник». У меня они почти все есть.

    Я вспоминаю еще один пример, как Ленин получил письмо из Ростовской области от бедняка крестьянина; плохие порядки, на нас, бедняков, не обращают никакого внимания, никакой помощи, а, наоборот, притесняют. Ленин сделал что: предложил собрать группу «свердловцев» — был такой университет для взрослых, не подготовленных для министерской работы, но которые хотели повысить свои знания — Малашкин там учился, — те, у которых не было средней школы, — поручил этой группе поехать на место и, если подтвердится, на месте расстрелять виновных и поправить дело.

    Куда конкретнее — на месте стрелять, и все! Такие вещи были. Это не по закону. А вот приходилось. Это диктатура, сверхдиктатура.

    29.02.1980, 09.01.1981, 05.02.1982, 14.10.1983, 16.02.1985


    Шота Иванович вспомнил рассказ Молотова о том, как Ленин прочитал одну книгу. Она ему не понравилась, Ленин возмутился: «В тюрьму за это сажать!»

    — Ленин — человек крепкого характера. Если нужно, он брал за шиворот, — добавляет Молотов.

    30.06.1976


    — Говорят, что Ленин не имел отношения к расстрелу царской семьи в 1918 году, что на это решилась местная власть при наступлении Колчака… А некоторые говорят — за брата.

    — Тогда Ленина изображают чудаком. Это мелкотравчатые обыватели. А тут даже думать не надо. Это настолько ясно, что иначе и быть не может. Не будьте наивным.

    Мы гуляем по дачному поселку, Молотов вдруг остановился, ткнул палку в асфальт и посмотрел на меня:

    — Думаю, что без Ленина никто на себя не взял бы такое решение. Когда дело касалось революции, Советской власти, коммунизма, Ленин был непримирим. Да и если бы мы выносили по каждому вопросу демократические решения, это бы нанесло ущерб государству и партии, потому что вопрос тогда бы затянулся надолго и ничего хорошего из такого формального демократизма не вышло бы. Острые вопросы Ленин нередко решал сам, своей властью.

    23.11.1971, 03.02.1972


    — Николай Первый не был дураком, и Александр Первый… Не все цари, далеко не все, были дураками, — завожу такой разговор.

    — Насчет Николая Второго противоречивое мнение, — говорит Молотов, — но гораздо больше походит он все-таки на дурака.

    20.08.1974



    — Если бы царь попросился уехать, его бы отпустили?

    — Конечно нет. Разве можно? — отвечает Молотов[41].

    14.01.1975


    — Ленин советовал, когда идете с просьбой к начальнику, непременно идите с бумагой, чтоб он мог написать резолюцию, иначе потом забудется.

    16.06.1977


    Вся власть Советам

    Спрашиваю:

    — Ленин говорил: вся власть Советам, а не партии. Не кажется ли вам, что у нас значительно принижена роль Советов?

    — Она была фактически уже принижена при Ленине — власть должна быть сосредоточена в одних руках, — отвечает Молотов.

    09.07.1971


    — А чем занимался Малый Совнарком?

    — Малый — для текущих дел, когда обсуждались всякие мелкие, так называемые «вермишельные» вопросы. Вроде комиссии при Совнаркоме. Она подчинялась Совнаркому. Подписывал все постановления Ленин, которые она подготавливала. А называлась для важности — Малый Совнарком. Чтоб приходили с уважением…

    30.06.1976


    Чичерин

    — Грамотных людей было мало, и Ленин старался каждого использовать. Чичерина он считал малопартийным, но ценил как работника. Нарком иностранных дел — и не член ЦК!

    Сохранилась такая записка Ленина на письме Чичерина от 20 января 1922 года:

    «т. Молотову для всех членов Политбюро:

    Это и следующее письмо Чичерина явно доказывают, что он болен и сильно. Мы будем дураками, если тотчас и насильно не сошлем его в санаторий.

    24.01.1922. Ленин».

    Прочитаешь вот так и вспомнишь ленинскую заботу о человеке. А оказывается, перед этим Чичерин писал Ленину, что «можно было бы за приличную компенсацию внести в нашу конституцию маленькое изменение». Речь шла о том, чтобы в Советах были представлены нэпманы, священники и т. п. Сделать это в угоду американцам. Ленин подчеркнул слова «можно было» и написал: «Сумасшествие!»

    Вот такие в политике качались все время, но были при этом способные, — продолжает Молотов. — Ленин не может его критиковать по-другому… При Сталине Чичерин долго работал. Он все-таки был очень больной человек. Высокий процент сахара. Сахарную болезнь тогда плохо лечили. Помню, одно письмо он написал: «Что же это делается? Проституированный наркоминдел! Хулиганизированный Коминтерн! Зиновьевцы руководят делами!»

    Ему казалось, что не так все делается. Литвинов уже был наркомом.

    — А ЦК не критиковал?

    — Нет. Еще бы! А как же без ЦК? Наркоминдел отчитывается только перед ЦК, больше ни перед кем. Все дела Наркоминдела идут только в Политбюро.

    А Чичерин вначале был крепче. Из большевистских рядов, но переродившийся.

    27.06.1972


    — Чичерин чрезмерно злоупотреблял письмами в ЦК. По три-четыре письма в день посылал об Эфиопии, о Франции, об Америке, о чем хочешь. Ленин за это называл его графоманом. Он ночью работал, писал. Вот беда. Письма писал легко. Очень культурный, очень образованный. Языки прекрасно знал, и обо всем — раз — письмо. В Политбюро все идет. Никакого отдела не было. А надо же знать международные дела, читать секретные шифровки, никто не читал, кроме меня.

    14.01.1975


    На что вы ориентируетесь?

    — Был зампредсовнаркома Грузии Мдивани, оппортунист. Он допускал ввоз иностранных товаров в Батуми. Я присутствовал на Политбюро, когда его Ленин спросил: «На что вы ориентируетесь?» Мдивани ответил: «Ориентируемся на дешевый товар!» Это марксист — на дешевый товар!

    Ленин был против всякого ослабления монополии внешней торговли. В первые годы революции фактически допускался приход иностранных кораблей. Они могли завалить нас товарами. Вот тут был спор. Ленин был горячий сторонник безусловного, закрытия такой «внешней торговли». Можно в частном порядке, но надо твердо держаться монополии внешней торговли. А грузины, вот Мдивани, вывозили черную, паюсную икру… Он явно оппортунист был. Старый коммунист, большевик считался, но гнилой такой.

    09.12.1982


    Не первые лица

    — Коллонтай вместе со Шляпниковым против Ленина выступала, портила кровь Ленину, — замечает Шота Иванович.

    — Она все-таки выдающийся человек. Да, выдающийся, безусловно. Интересная. Поклонников меняла много…

    — А как вам фильм о Коллонтай — «Посол Советского Союза»?

    — Коллонтай выиграла войну? Наивно. Была послом, выполняла наши указания, как и подобает послу. Я ее хорошо знал. У меня были с ней довольно хорошие отношения, но она, конечно, не настоящий революционер. Со стороны подошла. Но честный человек. Красивая женщина. Побывала с одним, побывала с другим… Муж у нее был Дыбенко, а до этого Шляпников. Такая публика, которая мало доверия вызывала. А сама она очень способная, как писатель. Хороший оратор, особенно для женской аудитории. Красиво очень говорила, с большим чувством, искренне. Производила впечатление. Полина Семеновна была ее поклонницей. Смелая, в словах, в жестах очень свободная. Жила долго в Европе, там выступала, языки знала, очень культурный человек. Дочь генерала. Ленин настолько обмакарнил (так и сказал. — Ф. Ч.), почитайте его речь на XI съезде партии, где он говорит против рабочей оппозиции. Оппозиция Шляпникова и Коллонтай, как он выразился, это непосредственно спаяны товарищи.

    До Шляпникова кто у нее… Там ведь был основной муж. Она была женой одного офицера, дворянина. Но с ним разошлась по принципиальным, идейным соображениям и ушла в революционный лагерь. Во время Первой мировой войны примкнула к большевикам. Раньше она была в сторонке. Ленин с ней вступил в переписку. В старой «Правде» не участвовала.

    — Мне, — говорю, — один старичок рассказывал, что вагон, где гуляли Коллонтай и Дыбенко, в Гражданскую войну называли «Коллонтаевка».

    — Разве? Дыбенко — один из ее последних мужей. Она боевая…

    — Двух мужей расстреляли, а она уцелела, — говорит Шота Иванович.

    — Она у нас была не вредной. Знала языки.

    25.01.1975, 28.04.1976


    — Был у нас Мануильский, член ЦК. Из старых большевиков, но путаник! В троцкисты попал. Примиренческого такого склада был, считал, что можно договориться с Троцким. Этот Мануильский был большим анекдотистом, всегда потешал нас своими шпильками, придуманными им самим же, главным образом… После войны он был министром иностранных дел Украины, приходит ко мне: «Вы меня считаете дипломатом?» Я говорю ему: «Есть дипломаты разные, но, главным образом, двух видов: дубовые и липовые». Он смеется: «Значит, я липовый?»

    28.11.1974


    — Лозовский был моим заместителем. Его тоже арестовали за связи с американскими евреями. Он не дал никаких показаний против Полины Семеновны.

    Лозовский умел долго говорить. Ленин называл его за это двужильным. Претендовал на остроумие. «Де голь на выдумки хитра» — это его выражение.

    Мануильский распространил анекдот, что, когда умер Молотов, Лозовский вызвался говорить на похоронах и так долго говорил, что Молотов не выдержал, его стошнило, и он ожил.

    10.04.1979


    «Предлагаю почтить…»

    — Конечно, Ленин выше Сталина. Я всегда был такого мнения. Выше в теоретическом отношении, выше по своим личным данным. Но как практика Сталина никто не превзошел.

    Молотов отказался праздновать свое 90-летие.

    — Я отвечаю всем: меня не будет. Как-нибудь потом соберемся. Приедете во второй половине марта. А девятого я уеду. Много народу — тяжело. Ругать не могут — не положено…

    Ленина в 1920 году заставили отметить юбилей. Он сказал: главное — не зазнаваться. Революционеры могут победить, если они не будут зазнаваться.

    Курьезный эпизод произошел в 1920 году на чествовании Ленина по случаю его 50-летия. Преображенский закончил свою приветственную речь так: «Я предлагаю почтить…» Зал хохочет. Ленин ему машет руками. Кого почтить? Только память чтят.

    Преображенский потом был в оппозиции, троцкист. Предлагал снять Сталина с поста Генсека на том основании, что у него много должностей. Ленин тогда сильно защищал Сталина…

    29.02.1980


    Почему застрелился Орджоникидзе?

    — Серго Орджоникидзе хороший и, безусловно, достойный член ЦК, но на X съезде были выступления против того, чтоб его избрать в ЦК, — он груб, с ним нельзя иметь дело и тому подобное. Ленин выступил в его защиту: «Я его знаю как человека, который предан партии, лично знаю, он у меня за границей был…» Из зала кричат, мол, зачем он рукоприкладством занимается? Ленин отвечает: «Что вы от него требуете? У него такой характер вспыльчивый. Темперамент очень большой, и вы учтите, он плохо слышит на одно ухо». При чем тут плохо слышит? А вот надо было защищать хорошего человека, потому что он действительно хороший, Серго. Это 1921 год, Серго все время на фронтах, время горячее, и сам горячий был, и я допускаю, что он мог кому-нибудь дать по затылку.

    Вышла книга Зиновьева «Ленинизм». Серго был от нее в восторге, а я сказал, что не согласен с Зиновьевым. «Как не согласен?» — загорелся Серго. «Это разве ленинец?» — «Как, ты его не считаешь ленинцем?» — «Да, книга неленинская». — «Ну что ты понимаешь!»

    Ну, одним словом, он раскипятился, я его обругал, он бросился на меня. Киров нас разнимал… Потом Бухарин нас мирил. Серго пошел к Сталину на меня жаловаться. Тоже при мне было. А Сталин: «Молотов прав». — «Как прав?» — «Потому что это действительно не ленинская книга». И Сталин подробно объяснил Серго, что «ленинизм по Зиновьеву» подходит только для такой отсталой страны, как Россия, где преобладает крестьянство.

    28.07.1971, 24.05.1975


    — С кем вы дружили, Вячеслав Михайлович?

    — С Серго. Хороший товарищ. В 1917 году мы познакомились и всегда были в очень хороших отношениях… Вот один раз только так поругались из-за книжки Зиновьева. Серго был хороший, но близорукий политически. Это был человек чувства и сердца. Сталин часто говорил, что так нельзя. Серго нередко приближал к себе людей, руководствуясь только чувствами. У него был брат в Грузии, железнодорожник. Может быть у хорошего члена ЦК плохой брат? Так вот брат выступал против Советской власти, был на него достоверный материал. Сталин велел его арестовать. Серго возмутился. А затем дома покончил с собой. Нашел легкий способ. О своей персоне подумал. Какой же ты руководитель! Просто поставил Сталина в очень трудное положение. А был такой преданный сталинист, защищал Сталина во всем. Был на каторге, и это тоже поднимало его авторитет.

    Есть разные мнения об Орджоникидзе. Хотя я думаю, что интеллигентствующие чересчур его расхваливали. Он последним своим шагом показал, что он все-таки неустойчив. Это было против Сталина, конечно. И против линии, да, против линии. Это был шаг очень такой плохой. Иначе его нельзя толковать.

    — Семья Орджоникидзе считает, что Сталин виноват в его смерти.

    — Так будут говорить, потому что если последний толчок к самоубийству был из-за репрессии его брата — так могут сказать, — будут валить на Сталина. Если мой брат будет вести антисоветскую агитацию, что я могу сказать, что, если его арестуют? Я не могу ничего сказать.

    — Когда Серго застрелился, Сталин был очень злой на него?

    — Безусловно.

    — А могли бы Серго исключить из Политбюро? Могло бы до этого дойти?

    — Едва ли… Серго не во всем разбирался. Хороший человек. Душевный. К нему ловко приспособлялись такие ловкачи, как Радек, Зиновьев[42].

    06.12.1969, 13.04.1972, 08.03.1974, 09.12.1982, 26.01.1986


    Этим сказано все. Следовательно, версия Хрущева о том, что якобы Серго застрелился из-за невозможности совместной работы со Сталиным, это такая же «правда», как и утверждение Хрущева, что И. В. Сталин войной руководил… по глобусу.

    Каждый честный человек поймет, почему в официальном сообщении не было сказано, что Г. К. Орджоникидзе застрелился, а сказано, что он умер от приступа боли в сердце, ибо это было бы оскорблением Серго. И каждому ясно, почему Серго хоронили с высочайшими почестями».

    Надо сказать, у нас вообще не любили сообщать о самоубийствах известных людей. На моей памяти, в 1973 году застрелился тяжело больной писатель В. А. Кочетов, но в официальном некрологе об этом не говорилось.

    — Серго большевик хороший, но мягкотелым был, в принципиальных делах мягкотелым. Но он не Микоян. Андреев, наш друг, был членом Политбюро при Сталине довольно долгий период, а входил в состав троцкистской группы. Да, ошибся человек, был троцкистом. Сам из рабочих, большевик, до революции был одним из наиболее видных.

    — Более видный, чем Рудзутак?

    — Рудзутак был более сильным до революции. Так трудно сравнить, можно сказать, что они примерно одинаковы.

    — Рудзутака вспоминают в Грузии, — говорит Шота Иванович, — считают, что Сталин его зря…

    — Как сказать, зря, не зря. Люди то устойчиво ведут себя, а то неустойчиво.

    — Куйбышев и другие не выше Молотова были, не выше Серго? — спрашивает Шота Иванович.

    — Нет, конечно, немножко выше, — отвечает Молотов, — Куйбышев более грамотный. Он много читал. Организатор прекрасный. Но объединялся с троцкистами. Потому что не разбирался, не придавал значения. Ведь троцкисты — хорошие люди, жалко, что расхождения, кое-кто исправился, кое-кто пока незаменим. Всех надо использовать. Троцкий скажет хорошее — Троцкий хороший. Вот в этом была его слабость.

    Куйбышева до революции я не знал. Но через ту деревню, где я жил в ссылке, на Лене, он до меня проезжал. Бежал из ссылки. А потом я бежал и был в Самаре, где у него была главная база.

    16.01.1973, 27.04.1973


    — Дзержинский более прямолинейный, но и тот пошел за Троцким в 1920 году. И раньше, по вопросу о Брестском мире…

    — Но все-таки он большевик настоящий.

    — Настоящий! Безусловно. Он из желания быть большевиком пошел за Троцким. Тот тогда был очень левый.

    — На Западе Троцкого читают и ничего плохого не находят.

    — Конечно, там ничего плохого и не найдут.

    19.04.1977


    «Он нас всех сохранил»

    — У Ленина не было друзей в Политбюро. Но он нас всех сохранил — и тех, и этих. Многие качались от него в разные стороны, но других-то не было! И другие еще неизвестные, когда придут. В этом-то и сила Ленина, иначе он бы сам не удержался и все дело рухнуло бы. Время было совсем другое. А мы нередко переносим наше время в ту эпоху и меряем сегодняшними мерками.

    Со Сталиным у Ленина отношения были тесные, но больше на деловой основе. Сталина он куда выше поднял, чем Бухарина! Да и не просто поднял — сделал своей опорой в ЦК. И доверял ему.

    В последний период Ленин был очень близок со Сталиным, и на квартире Ленин бывал, пожалуй, только у него. Сталин несколько раз подавал заявление об освобождении с поста Генсека, но его просьбы всякий раз отклонялись ЦК партии. Шла борьба, и было нужно, чтобы Сталин остался на этом посту.

    Ленину было тяжело, и он подтягивал молодых.

    Близкие отношения у Ленина были с Бухариным — в последние годы. Нет, пожалуй, в первые годы ближе были. Он часто и запросто был на квартире у Ленина в Горках, обедал в семье. Наиболее квалифицированный теоретически, выше Зиновьева, тот больше оратор-журналист, а этот — теоретик. Но оба с гонором были. Бухарин очень самоуверенно себя вел, хотя был крайне неустойчивым политически. Ленин назвал его «любимцем всей партии», но тут же сказал, что «его теоретические воззрения очень с большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским». Вот вам и любимец! Да и до этого Ленин его бил нещадно. А так Бухарин — добродушный, приятный человек.

    Ленин хорошо относился к Бухарину, но не мог, конечно, никак быть с ним в близкой дружбе, поскольку Бухарин был для него ясен в философском и в политическом отношении. Бухарина Ленин ценил, но среди кандидатов в Политбюро ставил напоследок, третьим, после меня и Калинина. Ленин был очень осторожен в отношении Политбюро. Не поднимал авторитет, а приближал, не отталкивал, но показывал, что надеяться на этого человека нельзя. Это видно по тем кандидатам в Политбюро, которые тогда были. О Бухарине сказал, что это великий путаник. И это видел не только Ленин, но и многие другие. Чувствуется, что Ленин его жалеет, но не может ничего ему уступить в идейной области.

    А Бухарин все искал смычку с эсерами, его тянуло в эту сторону. Он поддерживал личные знакомства после революции.

    Бухарин более серьезный человек, чем Зиновьев. «Гриша…» Тот любил красное словцо. Говорю Молотову:

    — Я нашел том Ленина, третье издание, под редакцией Бухарина, Молотова, Скворцова-Степанова. 1931 год.

    — Да, я участвовал. Политбюро поручило, по распоряжению Сталина, для того, чтоб немножко следить за Бухариным.

    Скворцов-Степанов очень хороший человек, грамотный. Он в известном смысле выше меня гораздо. Старый большевик, русский. Немножко книжный. Неплохой оратор. Был редактором «Известий». Переводчик «Капитала», это немало — перевести правильно.

    Бухарин — ученый, литератор, по любым вопросам он выступал с большей или меньшей уверенностью, был авторитет, нельзя отрицать. Обращение ЦК партии после смерти Ленина действительно хорошо написано — Бухарин писал.

    — И сейчас популярен.

    — И сейчас, конечно. Он был наиболее подготовлен в теоретическом отношении, но вот идеологически тянул не туда. Со всем этим приходилось считаться.

    При Ленине Бухарин и Дзержинский были очень популярны, Дзержинский не был в Политбюро, но, как человек определенной отрасли партийной работы, был нужен Ленину. Он самые трудные, неприятные обязанности выполнял так, что от этого партии была прибыль, как говорится, а не убыток. И Ленин его признавал и ценил. Но по вопросам экономики Ленин, конечно, не всегда мог поддерживать Дзержинского. А в общем, Дзержинский был близок к ленинской позиции… Равнодушным людям или плохо настроенным нельзя отдавать в руки историю, особенно историю коммунизма.

    18.02.1973, 01.01.1979, 09.03.1985


    — Как человек Бухарин был лучше Зиновьева и Каменева. Недаром его Ленин, так сказать, любил.

    14.01.1975


    — Вы из всей плеяды оппозиционеров выше всех Бухарина ставите?

    — По теоретическому уровню — да. Более знающий. Зиновьев пытался, но поверхностно. Когда Зиновьев был уже в оппозиции в 1925–1926 годах, он говорил: «Я стою на принципе коммунизма Энгельса». «Я не знаю, — отвечал Сталин, — читал ли эти принципы товарищ Зиновьев, я боюсь, что не читал, а если и читал, то, видимо, не понял».

    Как снег на голову! Сразу противника поставил в такое положение: читал или не читал, а читал — не понял. Если нет, я вам снова почитаю, а вы увидите.

    — Хитер был Сталин?

    — Очень хитер, да.

    09.07.1971


    Ш. И. Кванталиани говорит:

    — Когда я приезжал в деревню, у всех на языке был Бухарин. Бухарин, Бухарин! Дядя говорит: «По всем вопросам пишите Бухарину!» Портреты Бухарина…

    — Он был редактором «Правды», потом был фактическим редактором «Коммуниста», назывался «Большевик». Определенные круги ему сочувствовали, — отвечает Молотов.

    — А как человек какой он был?

    — Очень хороший, очень мягкий. Порядочный, безусловно. Идейный.

    — Погиб за свою идею.

    — Да, потому что пошел против линии партии.

    — Достоин уважения?

    — Достоин. Как человек — да. Но был опасный в политике. В жизни шел на очень крайние меры. Не могу сказать, что это доказано полностью, по крайней мере для меня, но он вступил в заговор с эсерами для убийства Ленина. Был за то, чтоб арестовать Ленина. А тогда, когда шла стенка на стенку, была такая острота, что Ленина бы казнили.

    — Эти обвинения могли сфабриковать?

    — Не думаю.

    — Для пущей убедительности могли.

    — Учтите, в политической борьбе все возможно, если стоишь за другую власть. Бухарин выступал против Ленина и не раз. Называл его утопистом. И не только — предателем!

    — Правые — тоже коммунисты?

    — Они только назывались коммунистами. Социал-демократы — и меньшевики, и большевики. Одни были по одну сторону баррикад, а другие — по другую. Эсеры, социалисты-революционеры говорили, что мы недостаточно левые, а потом оказались вместе с кулачьем, против большевиков. Название — для политика второстепенный вопрос, и очень часто оно — для надувательства. Всегда была буржуазная партия радикал-социалистов. Радикалы — крайние, а партия — чисто буржуазная.

    Бухарин в период Брестского мира был левым, а после стал правым. В 1929 году он говорил о военно-феодальной эксплуатации крестьян…

    28.11.1974


    — Бухарин любил выпивать? — спрашивает Шота Иванович.

    — Нет. Рыков любил. У Рыкова всегда стояла бутылочка «Старки». «Рыковская» водка была — этим он славился. Ну, мы все в компании выпивали, так, по-товарищески. Я в молодости очень крепко мог выпить. Сталин — само собой. Куйбышев любил. Валериан! Стихи писал. Хороший человек, очень хороший. И Киров — замечательный человек!

    — Зиновьев выше Серго теоретически?

    — Выше.

    — А Бухарин выше, чем Киров?

    — И Каменев выше, и тем более Бухарин.

    — Каменев сильный был?

    — Очень. Но Бухарин наиболее подготовленный. Длительная борьба шла. На страницах прессы, прямо на глазах у всех. Бухарин, был с нами до XVI съезда. Втроем — Бухарин, Сталин и я — все время вместе писали документы. Он был главный писатель. (Л. М. Каганович говорил мне, что Молотов называл Бухарина «Шуйский». — Ф. Ч.)

    Сталин Бухарина называл «Бухарчик», когда были хорошие отношения. Припоминаю, но ускользает что-то. А были хорошие отношения.

    — Томский послабей?

    — Он в теории не очень… Томский — хороший массовик, мог говорить с рабочими…

    28.07.1971


    — Рыков со мной из одной слободы. Из одной слободы, да. Умный был, но, я бы сказал, ум этот… Рыков всегда был оппортунистом, и Ленин говорил: «Вот оппортунист последовательный, а очень умный человек!» Виднейший большевик, Ленин его очень хорошо знал, ценил как хорошего организатора. Но он часто выступал против Ленина еще до революции. Однако Ленин сделал

    его своим заместителем по Совнаркому. Первым замом был Цюрупа. Крупный агроном. В партии активно работал до 1905 года, а потом отошел. Ленин считал его знающим сельское хозяйство, но не очень партийным. Назначил наркомом продовольствия, потом своим первым замом, а в ЦК не допускал.

    В 1921 году Ленин как-то в воскресенье позвонил мне из Горок: «Поезжайте к Рыкову и договоритесь с ним о том, что я вот предлагаю поставить в ЦК вопрос о назначении его моим заместителем и об освобождении его от обязанностей председателя ВСНХ». Ленин знал, что Рыков правый и в партийном отношении не вполне надежный, но хороший хозяйственник, и в свое время выдвинул его на пост председателя нашего главного хозяйственного центра — ВСНХ.

    И вот звонит:

    «Поезжайте к Рыкову, переговорите с ним. На ВСНХ я думаю поставить инженера, технически подготовленного человека, а у Рыкова нет такой подготовки».

    После смерти Ленина, когда остались три его заместителя — Цюрупа, Рыков и Каменев, мы обсуждали вопрос, кого назначать Председателем Совнаркома. Были сторонники Каменева, но Сталин предпочитал Рыкова, потому что тот хоть и был за включение в правительство меньшевиков и эсеров, но против Октябрьской революции не выступал открыто, как Каменев. К тому же играло роль и то, чтобы во главе правительства стоял русский. В то время евреи занимали многие руководящие посты, хотя составляли невысокий процент населения страны.

    09.05.1972


    — Зиновьев откуда-то с Украины. Радомысльский его настоящая фамилия. Большая шевелюра такая. Блестящий оратор все-таки, Зиновьев. Хороший, не то что блестящий, хороший.

    Каменев покрепче физически. У него совсем русский почерк. Он даже на еврея не похож. Только когда глядишь ему в глаза.

    13.04.1972


    — Под видом ленинцев много сомнительных людей было. Было такое вроде анекдота. Ленин очнулся, открыл глаза, посмотрел и снова закрыл — кругом окружение было полувраждебным или просто враждебным.

    У Ленина противников было, конечно, немало. Когда я работал в «Правде» в 1912 году, получили мы, помню, письмо Крестинского. Он писал в этом письме, что Ленин — антисемит. Что Ленин на антисемитских позициях стоял, так как он очень грубо ругал меньшевиков-ликвидаторов, которые поддерживали сомнительных людей. Вот Крестинский и обвинял Ленина в антисемитизме. Письмо не было опубликовано. Так что Ленину не пришлось отвечать. А меньшевики почти сплошь были одни евреи. И среди большевиков было много, среди руководителей. Вообще евреи — самая оппозиционная нация. Но больше шли к меньшевикам. А как же! Очень разбирались, потому что идти на большевистский путь — так и голову свою можно потерять! А тут — что-то получим. Синица в руках, а у большевиков — журавль в небе. Ленин критиковал главных теоретиков-меньшевиков, а они — сплошь евреи. Поэтому Крестинский изобразил его антисемитом.

    Крестинский имел, по-моему, мало большевистского. Да, скорей всего, что ничего не имел. По молодости лет был настроен радикально, попал в большевистские ряды. Он, конечно, был больше троцкист. Немножко старался революционность свою показать на пустом месте. Он, видимо, бывший еврей, кажется, крещеный, поэтому и Крестинский. Но, может быть, я ошибаюсь. Барин, такой барин.

    — А Тухачевский?

    — Тот больше аристократ[43]. А этот больше барин. Но очень активный барин. Похож даже на русского. Был Первым секретарем ЦК. Довольно злостный такой. Хотя считался большевиком до революции. Потом был в Наркомате иностранных дел. Мы его не знали, куда девать, пока не арестовали… Сказать, что ловкий был Крестинский, едва ли можно, но он адвокат — и нашим, и вашим. Вертелся. Помогал Троцкому, это безусловно!

    18.12.1970, 14.01.1975, 24.05.1975, 16.06.1983


    Крестинский

    — Воротникова, который сейчас в Краснодаре вместо Медунова, избрали кандидатом в члены Политбюро, — говорю я.

    — Кандидатом? Ну-ну.

    — Раньше не было, чтобы первый секретарь крайкома входил в состав Политбюро.

    — Не было. Но теперь очень расширили Политбюро, — говорит Молотов.

    — Да, оно больше, чем при вас.

    — При мне началось с пяти человек.

    — И справлялись.

    — Справлялись, да.

    — Ленин, Сталин, — говорю я и дальше повторяем вместе, — Троцкий, Зиновьев, Каменев…

    — Кандидаты: я, Калинин и Бухарин, — добавляет Молотов.

    — А Крестинский не был в Политбюро?

    — Нет, не был. Не опозорил Политбюро. Не опозорил.

    — Сейчас его упоминают в газетах как верного ленинца.

    — Разве? Я не читал.

    — Юлиан Семенов ловко подсунул его в число друзей Штирлица в новогодней публикации в «Правде».

    — Юлиан? Он не разбирается. Он не разбирается.

    Ну, в органах литературы, там, конечно, разная публика. Под видом ленинцев могут протащить очень сомнительных людей.

    16.06.1983


    — Троцкий прекрасно выступал, очень хорошая дикция. Оказывается, искусству ораторства учился. Когда прислушаешься, чувствовался еврейский акцент, но так не очень заметно. Как оратор сильнее Бухарина. Первого класса, конечно… Мог воздействовать на людей, наивных в политике. Сильным оратором был Бухарин. Ленин послабее. Очень своеобразным оратором был Сталин. Он говорил тихо, но его всегда слушали — и до революции.

    С 1902 года не прекращалась полемика между Лениным и Троцким. Ленин знал Троцкого как облупленного, а все-таки держал в Политбюро. Как Зиновьева и Каменева. С кем-то же надо работать! И если человек мало-мальски поддерживал Ленина, он его брал к себе.

    Насколько я знаю, об этом не написано, но фактически всегда за спиной члена Политбюро была своя группа сторонников. И при Ленине. Ленин предложил собираться на заседания Политбюро без Троцкого. Мы сговорились против него. А через год-два — без Зиновьева и Каменева. А потом без Бухарина, Томского, Рыкова. Хотя они еще оставались в Политбюро, но им, конечно, не сообщали.

    09.05.1972, 14.08.1973


    — В годы Гражданской войны Троцкий большой властью обладал?

    — Большой власти ему не давали. Ленин играл большую роль, и Сталин играл большую роль.

    14.01.1975


    — Сталин все шутил, что он плыл из Ялты в Закавказье, в Сочи, на катере «Троцкий». И говорит, что кто-то его спросил: «Долго ты будешь ездить на Троцком?» Он мне рассказывал в тридцатые годы.

    — По иронии судьбы Троцкий уезжал из Советского Союза на пароходе «Ильич», — говорю Молотову.

    — Вот как? Выносили его из квартиры на руках. Двое выносили, в том числе начальник моей охраны Погудин. Он умер давно уже. «Питух» крепкий был, Погудин.

    25.07.1975


    «Выступайте как можно резче»

    — До нэпа многие шли за Лениным, а вот мы переломили этап, и эти люди уже не годятся, на них нельзя уже положиться. Говорили: «Завтра будет коммунизм, а мы перешли на капитал, на фирмы!» У них уже разочарование, сдают партбилеты, пьянствуют… А Ленин — этот всегда оптимист, повернул назад и говорит: «Мы сейчас отступим, подготовимся и еще лучше наступать будем!»

    Конечно, не всегда Ленина понимали.

    Я-то был помоложе и сразу пошел за ним. В апреле 1917 года мы со Сталиным долго обсуждали, что имел в виду Ленин под социалистической революцией. Мы тогда жили со Сталиным в одной квартире на Петроградской стороне. В той же квартире жили еще Залуцкий и Смилга с женой.

    — Смилгу потом расстреляли?

    — Наверно, — как само собой разумеющееся, ответил Молотов. — Он был троцкистом. В 1921 году, когда начался нэп, при подготовке Пленума ЦК выдвинуты были тезисы, два проекта по вопросам хозяйственного строительства. Один из проектов принадлежал троцкисту Смилге, зампредседателя Высшего совета народного хозяйства. Я замещал в Политбюро отсутствующего члена Политбюро Сталина — ему делали операцию, аппендицит, тогда это считалось серьезно, и как первый кандидат имел право решающего голоса. Я участвовал в обсуждении и выступил против тезисов Смилги — они были довольно противоречивые. Затем шли прения. Последним выступил Ленин: «Предлагаю принять за основу тезисы Смилги!» Никто не ожидал этого, я — тем более.

    А Ленин добавляет: «Предлагаю комиссии более внимательно изучить эти тезисы, учесть замечания…» Была создана комиссия, которая здорово переработала эти тезисы — под руководством Ленина, конечно, и собрался пленум. Пленум не такой обширный, как сейчас, человек двадцать пять, наверно. Обсуждаются тезисы Смилги, принятые комиссией. Большой стол. Ленин сидит на корешке, ну как назвать, на узкой части, я рядом с ним, с правой стороны, потому что на меня, как на Секретаря ЦК, было возложено редактирование всех постановлений. С начала нэпа я сидел рядышком с Лениным. Стенографистка записывает, я редактирую, потом Ленину дают на утверждение. Он окончательно редактировал, визировал, а потом я подписывал как Секретарь ЦК. А напротив меня через несколько человек Троцкий сидит. Я его очень хорошо вижу, и он меня видит, Ленин мне пишет записку: «Будете выступать — выступайте как можно резче против Троцкого! Записку порвите». Когда дошла до меня очередь, я стал костить Троцкого во всю ивановскую, сравнивал его с Вандервельде, социал-демократом, лидером II Интернационала. Уже не тезисы критикую, а выступление Троцкого. Он до меня говорил. Экономически неграмотное, необоснованное выступление — резко критикую, ну, Ленин знал, что я к Троцкому тоже отрицательно отношусь, и ему, видимо, нужно было вызвать реакцию Троцкого. А тот, конечно, видел нашу застольную переписку с Лениным и снова взял слово: «На каждое дело есть свой Молотов!» — и стал по мне колотить так рассерженно, со злобой. А Ленину это и нужно было. Он выступил, поддержал Смилгу, разгромил Троцкого и вбил клин в лагерь троцкистов.

    Вот такая была обстановка.

    Смилга еще не очень крепко держался на троцкистских позициях, а Ленину нужно было отбить его от Троцкого…

    Чувствуется, что Молотову дорого это воспоминание, он оживился, рассказывая уже не в первый раз.

    05.07.1980, 22.07.1981


    Не терпел шушуканья

    — Политбюро всегда заседало в Кремле. В первый период собирались там же, где и жили. Несколько лет, короткое время. Там же были и заседания Совнаркома — при Ленине. Рядом с кабинетом Ленина.

    — Это где сейчас кабинет-музей Ленина?

    — А я не знаю, я там не был. А потом Сталин оборудовал все совершенно по-новому. Этажом ниже. Кабинет Ленина был на третьем этаже, а это на втором. Я тоже на втором сидел, после Ленина и после Рыкова. Рыков на третьем сидел, у него там был кабинет, когда он был заместителем. А кабинет Сталина был на втором этаже. Там же потом оборудовали большую комнату с вертящимися креслами. Это более просторное помещение, и гораздо больше кресел. А для тех, кого приглашали, сбоку кресла. Это было уже, вероятно, после Ленина лет через пять-шесть. Всегда было правило: председательствовал на Политбюро Председатель Совнаркома. После Ленина — Рыков, потом десять лет я был председательствующим.

    08.03.1974


    — А Фотиева жива, сколько ей лет?

    — Жива. Наверное, сто семьдесят пять, — улыбается Молотов. — Фотиева — старый член партии. Она еще в Швейцарии была знакома с Лениным.

    Я у Фотиевой прочитал интересное место. Ленин страшно не любил, — это я тоже помню, а она специально оговаривает, что Ленин не любил, — когда во время заседания разговаривают. Человек напряжен, нервничает, хотя сам он успевал переводами заниматься с английским словарем, пока прения идут. Да, да. А Троцкий, например, читал какую-нибудь книгу во время заседания Политбюро. Но когда во время заседания шушукались, Ленин очень не любил. Не признавал совершенно курения. Сам не курил. Шепот, разговоры всякие его страшно раздражали. Это можно вполне понять. Фотиева пишет в своих воспоминаниях: на одном из заседаний Совнаркома я, как всегда, ведала протоколами заседания, подписывала постановления, ко мне подошел один из участников совещания и стал что-то спрашивать, а Ленин мне записку: «Я вас выгоню, если вы будете продолжать разговоры во время заседания». Выгоню! — ни больше ни меньше, такой резкий тон. Конечно, раздражение.

    Фотиева была техническим секретарем в последние годы Ленина. Она записывала протокол и сидела недалеко от Ленина, чтоб в случае необходимости дать посмотреть Ленину. К ней подходили наркомы, заглядывали в протокол, шушукались. Ленин обычно посылал такие записочки на маленьких кусочках бумаги — то члену Политбюро, то наркому, то пришедшему; ставил вопрос и тут же требовал: отвечайте запиской! Но в общем-то он, конечно, очень умел держаться. Не пользовался положением. Грубости никакие не оправдываются. Нельзя это превращать в особый вопрос, но и оправдывать нельзя. Попал наверх — должен держать себя как положено. Терпи, иначе ты не руководитель, если не можешь терпеть. Это элементарная обязанность. А для подчиненного, если его будут колотить, не жизнь, а каторга. Ему и так трудно, да еще сверху…

    06.06.1973, 28.11.1974, 16.06.1977


    «Комсомолец!»

    …Пятое июля 1980 года, суббота. В десять утра мне позвонил космонавт Виталий Севастьянов:

    — Как и договорились?

    — Все по расписанию.

    В начале двенадцатого он был у меня, а в четверть первого мы были в Жуковке.

    — Как думаешь, звезды надеть? — спросил Виталий.

    — Надень, старику приятно будет, он гордится нашими делами в космосе.

    Виталий достал из кармана завернутые в носовой платок две Звезды Героя и приколол их на пиджак.

    …Говорили о нашей и американской космических программах, о «летающих тарелках», о многом — многом другом — несколько десятков страниц в дневнике.

    Как обычно, первую половину беседы Молотов больше слушает, задает вопросы, а потом сам начинает рассказывать. Многое от него я слышал раньше, но кое-какие детали и суждения добавились к уже знакомым эпизодам.

    — Я читал недавно воспоминания о Ленине, — говорит Молотов, — Крупская пишет, что Ленин до революции говорил ей: «Доживем ли?» Тоже сомневался.

    А в январе 1917 года выступал перед швейцарской молодежью: «Мы, старики…» А старику-то было сорок шесть лет! Мы, старики, дескать, наверно, не доживем до революции, но вы-то, молодежь…

    Швейцарская молодежь и теперь сидит при капитализме, а он в том же году стал главой социалистического государства.

    Тут тоже русский характер был показан неплохо. Если берутся за дело, могут многое сделать. Но надо руководство налаживать. Не хватает руководства, это тормозит кое в чем дело.

    Ленин ив 1917 году не знал, чем это кончится. Нельзя человеку со своими масштабами исторические события точно оценить. Невозможно. У него в ряде выступлений так: либо мы должны по этому пути пойти, либо погибнем… Либо переход к нэпу, либо погибнем — так у него был поставлен вопрос. Он хотел накопить силы.

    — А какие с Троцким были взаимоотношения на этом первом этапе? — спрашивает Севастьянов.

    — Я сначала в первых годах не участвовал, ас 1921 года, после перехода к нэпу, мы сидели почти рядом с Троцким в Политбюро. Верней так: я возле Ленина, а Троцкий — напротив, наискосок. Троцкий был первым и постоянным противником Ленина, а в этот период он приспособлялся и шел в общей упряжке, поэтому Ленин его ценил все-таки. Но вот за Ленина-то, после Ленина, из четырех членов Политбюро остался один Сталин! Троцкий, Зиновьев, Каменев отошли. И Бухарин, третий кандидат в Политбюро, тоже отошел… А кругом идет борьба, острейшая борьба, то с одного пункта поджимают, то с противоположного. Фракционность была очень развита.

    — Она не опиралась на ту часть Бунда, которая после объединения с Бундом вошла в состав партии?

    — Бунд не играл особой роли. Значение имели связи, которые были у бундистов с некоторыми большевиками еврейской национальности. Фактически не осталось ни одного крупного интеллигента, который бы действительно устойчиво стоял на ленинских позициях. Евреи, я думаю, наиболее подвижный народ. Вот Ленин объединил Политбюро: сам русский, Сталин — грузин и три еврея — Троцкий, Зиновьев и Каменев. Причем Троцкий постоянный противник Ленина до революции и после — по всем основным вопросам. А все-таки Ленин его включил в Политбюро. А это фигура таковская…

    С Троцким невозможно уже стало работать в 1921 году. А у него громадный авторитет, он нарком, прошел всю Гражданскую войну. Ну, армия за ним бы не пошла, но все-таки тогда пересаживаться было трудно. Кругом разруха. Очень сложное положение. Промышленность была ниже довоенной. Крестьянам дали возможность оживиться, а у них собственнические чувства.

    Троцкий выступил на Политбюро — это было в моем присутствии, — что кукушка уже прокуковала нам. В том смысле, что удержать власть уже невозможно. Его снять — как это объяснить армии и народу? Скажут, где вы были раньше, если вы теперь видите в Троцком плохого человека, а мы верили вам, что он такой полезный, нужный. Это была, так сказать, одна из острых вех в нашей тогдашней деятельности. Переломный момент. Надо как-то переходить на новые рельсы, а как переходить? Опыт экономический мал, враг политический внутри партии. Причем уже была не одна фракция, а троцкизм, рабочая оппозиция, демократический централизм, всякие национальные группировки. Сталин в разгроме их сыграл исключительную роль.

    Ленин был еще работоспособным. В Горки выезжал только на воскресные дни. Работа шла вовсю, он делал колоссальную работу в 1921 году. В 1922-м заболел.

    В партии складывалась опасная обстановка. Вывихи были двух типов: с одной стороны — Троцкий, с другой стороны — правые, Бухарин дошел до того, что через три-четыре года после начала нэпа провозгласил в одном докладе, обращенном к крестьянству: «Обогащайтесь!»

    Ну хорошо, какая-то кучка может обогатиться, а вот на чем может обогатиться наш народ? Середняк, а тем более бедняк?

    Значит, это уже идеология из него прет другая — не о народе забота. Он думал: мы кулакам дали землю, теперь дать середнякам — они тоже оживут. А на чем они могут оживиться? Орудий нет, грамоты нет, и организации никакой, главное, нет. «Обогащайтесь!»

    Троцкий вел более хитро, более осторожно, у него смысл такой — кукушка уже прокуковала! Дескать, я всегда выступал против большевиков, а перед революцией присоединился к вам, перешел в партию большевиков, но у вас ничего не вышло, международный пролетариат не поддержал вас, значит, вы провалитесь, значит, у вас перспективы нет!

    А Бухарин — «обогащайтесь!» Видит не в народе выход из положения. Просто болтун. Потому что народ в таком положении, что ничего не может сделать без кооперативов, без колхозов, без индустрии, главным образом, потому, что колхозы на чем бы держались, если б не было ни машин, ни тракторов? Где средства, которые бы дали возможность взять в руки рычаг, чтоб народ поднять? Техники-то не было, надо строить заводы. Пока они начнут давать небольшое количество машин, вера у многих будет потеряна, ничего из этого не выйдет! У Бухарина это в одном виде, у Троцкого — в другом. Переговоры с империалистами, это, я считаю, доказано безусловно. Так выглядело в действительности. Может быть, то, что я читал, подделанные документы, верить им нельзя, но других-то, опровергающих эти документы, нет!

    А сам Троцкий выступает с речами: «Ничего не выходит!» Я удивлялся, как Ленин выдерживал это? Ленин же видел насквозь Троцкого.

    Тогда Ленин решил: «Давайте поедем к Зиновьеву сговариваться, как быть?» Мы трое — Ленин, Каменев и я, два члена Политбюро и я вот, кандидат, — поехали к Зиновьеву. Он был на Морозовской даче под Москвой, немного нездоров. Ему тогда дали небольшой отпуск. Он был председателем Петроградского Совета и председателем Коминтерна, и ему часто приходилось бывать в Москве.

    Поехали. Рядом с шофером — чекист, а мы, трое, сзади.

    — О чем говорили в машине, не помните?

    О какой-то книжке прочитанной… На шоссе, возле Всехсвятского, лопнула шина. Мы вышли из машины у деревни. Подошли несколько крестьян. Каменева они узнали, потому что он был председатель Московского Совета и, видимо, кое-кто из них бывал на московских митингах. Начали с ним разговор. А на Ленина и на меня не обратили никакого внимания. Тогда портретов-то было мало. И его не узнали.

    Мы с Лениным отошли в сторону, он стал спрашивать: «Когда вы встаете? Когда ложитесь спать? Поздно ложитесь спать?» — «Поздно». «Много ли вам лет?» — «Тридцать один». — «Комсомолец!» — задумчиво сказал Ленин и похлопал меня по плечу. А ему было пятьдесят.

    Заменили шину, поехали дальше, к Зиновьеву. В то время Зиновьев был против Троцкого. Когда выступал по вопросу об отношении к крестьянству, изгибался перед крестьянами. Но через три года был уже в блоке с Троцким.

    Ну вот, поехали к Зиновьеву договариваться, как быть с Троцким. Его надо было снять с поста наркомвоенмора. Назначили председателем Московского треста совхозов. Еще одно дело подкинули. И Ленин пожимал руки! Говорил: «Попробуй в сельском хозяйстве что-нибудь за один-то год сделать! Ничего нельзя!» Да и ни у кого бы не вышло[44].

    Троцкий взял себе заместителем бывшего эсера, который в 1918 году был назначен наркомом земледелия. Не помню, как тогда назывался этот наркомат — то ли сельского хозяйства, то ли земледелия, тогда было несколько эсеров-министров. Довольно видный эсер. К 1921 году он уже, конечно, давно был снят с этой должности, но числился еще членом нашей партии. Троцкий его сделал заместителем: эсер знает деревню. А сам Троцкий этим, конечно, серьезно не занимался. Ему еще концессионный комитет подкинули, ну и всячески старались его от военных дел отодвинуть. Сразу это невозможно было сделать, народ-то все-таки его знал, очень хороший оратор, когда выступал, ему всегда гром аплодисментов. Так просто его не выбросишь. С ним возились довольно долго. Несколько лет…

    Мы уже его открыто критиковали. Били вовсю открыто. Не было другого выхода. Он тоже выступал с речами. В печати реже выступал, но тоже появились его полемические вещи. Надо было его идейно изолировать. Это было подготовлено, и, по-моему, не позже 1925 года его сняли и назначили Фрунзе. Недолго был, умер после операции. Тогда писатель Пильнях написал повесть, где он намекал, что с Фрунзе покончили и что это было задумано руководством партии. Не прямо, но намекал… А отношение к Фрунзе у нас было самое хорошее, хотя он довольно путался…

    Ленин — надо выдержку его иметь, это черт знает как! Колоссальный характер и упорство…

    Сталин в практических делах был не то чтобы сильней, но был более упорным — это ему немного мешало. Да, мешало. По национальному вопросу он был большой специалист, а вот при создании Союза Советских Социалистических Республик он держался старой ленинской линии, чересчур упорно шел по ней, а Ленин шагнул дальше. Сказал: давайте еще союзные республики создадим.

    — При этом ЦК партии РСФСР забыли создать?

    — Не то чтобы забыли, а ему не оказалось места. Это бы умаляло роль партии, потому что теперешняя форма, когда русские не имеют своего ЦК, даст возможность русские дела решать через главный аппарат, — а это очень большая сила… Тогда был Секретариат ЦК и Оргбюро. На Оргбюро организационные вопросы всякие решали. У каждого республиканского комитета есть бюро. Только оно называлось не Политбюро и не Оргбюро, лишь украинцы, по-моему, имели Политбюро. Было Бюро по России при Хрущеве, и до Хрущева одно время было, Жданов был, по-моему, председателем. Из этого ничего не получилось, потому что Россия настолько большая часть государства, и если она принимает решение, так уж тогда наверняка будет это принято.

    — Во всех республиках есть Академии наук, народные писатели, а в РСФСР — нет.

    — Да потому что, слава богу, и так достаточно влияние России. Если главный аппарат умно и умело ведет дело, при этом условии. Да, при этом условии. А без этого вообще и партия развалится. У Сталина все мускулы были натянуты.

    05.07.1980


    Самый молодой

    — Я был самый молодой в Политбюро. Тогда в Политбюро, да и после, никогда не было в таком возрасте. И после никогда не было, в самом деле. Одни старики. Я тогда там закалился в драке.

    09.12.1982


    Пока есть государство

    — Ленин писал, что, пока есть государство, нет свободы.

    — Конечно, — соглашается Молотов. — Не будет государства, будет свобода…

    01.11.1977


    Нэп — временное отступление

    — Нэп — это, конечно, идея из народа. Мужичок натолкнул Ленина на эту идею. А он ее сформулировал гак, как полагается ученому и политику. Корни из народа, но надо было дать этому научное марксистское направление. Это только Ленин мог сделать.

    72.05.1976


    — Ленин предполагал продолжить нэп на более длительный срок, ведь он говорил, что это всерьез и надолго?..

    — Нет, — отвечает Молотов, — Ленин планировал нэп как временное отступление, и уже через год, в 1922 году, выступил и сказал, что с нэпом пора кончать. Мы, говорит, год отступали. Мы должны теперь сказать от имени партии: достаточно… Этот период кончается или кончился.

    — Какая наиболее яркая черта Ленина вам запомнилась?

    — Целеустремленность. И умение бороться за свое дело. Ведь в Политбюро почти все были против него — Троцкий, Каменев, Зиновьев, Бухарин. Тогда в Политбюро Ленина поддерживали только Сталин и я.

    09.05.1985


    — При Ленине такое было трудное положение… Но Ленин — это человек, который смотрит в разные глаза и подтягивает людей: «Имейте в виду, нам угрожает смерть!» Конечно, он не все мог точно учитывать, но он подтягивал всех. «Иначе вас всех растерзают!»

    09.06.1976


    — Тысяча девятьсот двадцать первый год, начало нэпа, голод. Зашел разговор — нужно покупать хлеб за границей. Для этого необходимы ценности. Ленин говорит: надо, чтоб церковники помогли. Если эти ценности мы заберем, попы будут поспокойней себя вести. Если начнут сопротивляться — опять-таки нам выгодно, они на этом подорвут свой авторитет: держатся за свои богатства, когда народ голодает. В любом случае мы выиграем с точки зрения борьбы с религиозными настроениями.

    14.10.1983


    Непростые отношения с Крупской

    — Троцкий не был трусливым?

    — Нет, он смелый был. Был в ссылке, бежал, потом в тюрьме сидел. В Америке жил. В 1905 году приезжал и стал председателем первого Совета рабочих депутатов в Петербурге, в шестом или в начале седьмого года уехал снова, и второй раз приехал в 1917-м. Средства у него имелись. Во-первых, он газету издавал, во-вторых, видимо, у него состояние было. Я читал его биографическую книгу. Он начинает с того, как с матерью поехал в гости к соседу-помещику на Херсонщину. Лет пять ему было, пишет, как он играл там с такой же девочкой и обсикался. Такое описывает — настолько самовлюбленный человек!

    Когда вышла эта книга, Демьян Бедный его так выхлестал! Сталин тоже, наверно, читал. Троцкий был писучий.

    Заходит разговор о Н. К. Крупской.

    — Крупская вас критикует после смерти Ленина, на съезде: «И вот в докладе т. Молотова я вижу тот же оптимизм относительно госаппарата. Вы знаете, я с большим удовольствием слушала доклад т. Молотова о том, как мы растем, как все гладко и хорошо идет…»

    — Конечно, это был слабый доклад. Второстепенные вопросы. Недостаток, что ж сделаешь!

    — Далее она говорит: «Дело в том, как сообща нащупать правильную линию, — вот, по-моему, этого в докладе т. Молотова не было, а было то же увлечение иллюзией, как и у т. Бухарина… Нельзя успокаивать себя тем, что большинство всегда право. В истории нашей партии бывали съезды, где большинство было неправо. Вспомним, например, Стокгольмский съезд. (Голоса: «Тонкий намек на толстые обстоятельства».) Большинство не должно упиваться тем, что оно большинство, а беспристрастно искать верное решение, если оно будет верным». (Голос: «Лев Давидович, у вас новые соратники!»)

    — Это поглаживают с места. Она становится соратником Троцкого, переходит на троцкистские рельсы… После смерти Ленина она некоторое время фактически выступала против Ленина, но потом стала поддерживать линию партии, в том числе процессы над троцкистами и правыми. Крупская — она за Лениным шла всю свою жизнь, до революции и после, а в политике фактически не разбиралась. Не разбиралась. И уже в 1925 году запуталась, пошла за Зиновьевым. А Зиновьев выступал с антиленинских позиций. Не так просто быть ленинцем, имейте в виду!

    Марья Ильинична, сестра Ленина, Бухарину сочувствовала. Та совсем была под обаянием Бухарина, любовалась им, была ближе к нему, чем к Ленину, и, если бы не Ленин, перешла бы в правые. Но она не пошла за ним, хотя в душе была бухаринкой. А ведь сестра Ленина, преданная большевичка. Настолько сильна эта тяга вправо! Но Ленин не пошел за обывателями. Как у немецких обывателей не вышло в отношении Маркса и Энгельса, так и у русских, советских обывателей не получилось повести за собой Ленина.

    Марья Ильинична, как и Крупская, все последние годы жила рядом с Лениным, а плелась за этим Бухариным, не чувствовала, что это человек совсем другого типа.

    Из родственников Ленина, пожалуй, Анна Ильинична лучше других была.

    А Дмитрий Ильич был недалекий. «Питух» хороший. Выпить любил.

    28.11.1974, 01.11.1977


    — Вы смотрели фильм «Надежда» о Крупской?

    — Это для меня малоинтересно. Я к Крупской относился, в общем, положительно, более или менее — личные отношения. А Сталин косился.

    — У него были основания. На XIV съезде партии она неважно себя показала.

    — Очень плохо. Она оказалась плохой коммунисткой, ни черта не понимала, что делала.

    25.04.1975


    — В чем все-таки причина конфликта Сталина и Крупской?

    — Крупская же плохо вела себя после смерти Ленина. Она поддерживала Зиновьева. Явно путаную линию Зиновьева. Да не только она. Были члены Политбюро, которые путались в этом вопросе. Фактически отходили от Ленина. Хотя думали, что это и есть Ленин.

    01.01.1983


    — Врачи запретили посещать Ленина, когда он болел, когда его положение ухудшилось. А Крупская разрешила. И на этом возник конфликт между Крупской и Сталиным. Сталин поддерживал решение ЦК — не допускать к Ленину никаких людей. Он был прав в данном случае. Если ЦК, даже Политбюро решило и возложило на Сталина наблюдение за выполнением этого решения…

    21.111982


    — То, что Ленин написал о грубости Сталина, — это было не без влияния Крупской. Она невзлюбила Сталина за то, что он довольно бестактно с ней обошелся. Сталин провел решение Секретариата, чтобы не пускать к Ленину Зиновьева и Каменева, раз врачи запретили. Они пожаловались Крупской. Та возмутилась, сказала Сталину, а Сталин ей ответил: «ЦК решил и врачи считают, что нельзя посещать Ленина». — «Но Ленин сам хочет этого!» — «Если ЦК решит, то мы и вас можем не допустить».

    Сталин был раздражен: «Что я должен, перед ней на задних лапках ходить? Спать с Лениным еще не значит разбираться в ленинизме!»

    Мне Сталин сказал примерно так:

    «Что же, из-за того, что она пользуется тем же нужником, что и Ленин, я должен так же ее ценить и признавать, как Ленина?»

    Слишком грубовато.

    11.12.1972


    Пломбированный вагон

    — На Западе вышла книга Н. Рутыча «КПСС у власти». Он пишет, как Ленин получал германские деньги для большевиков, как вернулся в Россию в апреле 1917 года…

    — Это чисто провокационное. У Ленина все чисто. Он громил германский империализм открыто, без передышки. Никакой пощады, — отвечает Молотов.

    — А может, в этот период им выгодно было Ленина поддержать?

    — Может, до Ленина копейки из тех денег не дошло, а может быть, какая-то часть и попала… Но в том-то и сила Ленина, что он умел все использовать.

    — Разговоры о пломбированном вагоне Левина — то, о чем Керенский говорил…

    — Это мы перекрыли! — восклицает Молотов. — Вот улица, идешь, и начинают пропагандировать. Выступаешь, и собирается группа. Толпа увеличивается, увеличивается… Активный народ был. Впервые свободу в полном смысле получили. Печать гудит. Плеханов выпустил сборник против Ленина. Тоже обвинял. Воспользовался услугами немецкого консула: Ленин помогает немцам! Алексинский, бывший большевик, депутат Государственной думы, был одним из лидеров большевиков в Думе, потом он жил за границей, отошел от большевиков, поносил Ленина вовсю, продавал там всякие письма Ленина направо-налево. Поносил Ленина за то, что он помогает немцам, против союзников выступает. Все это было в пользу Керенского.

    12.12.1972


    — Ленина провезли через Швецию и Финляндию в запломбированном вагоне. Была договоренность, что никаких разговоров и контактов с немецкими властями и с немцами. Зиновьев вместе с Лениным в этом вагоне ехал.

    — Но кайзер все-таки планы на Ленина возлагал…

    — Конечно, выгоду видел. Поручили это швейцарскому банку, социалисту Платтену.

    14.01.1975


    Инесса

    — Говорят, что Арманд была любовницей Ленина.

    — Да, говорят. Интересная. Арманд. Инесса Арманд. Ленин пишет: «Дорогой, милый друг! Здравствуйте, дорогой друг!» Хорошо помню Инессу Арманд. Нерусский тип. Миловидная женщина. По-моему, ну так, ничего особенного… Ленин обращался с ней очень нежно.

    Бухарин мне прямо говорил, что это пассия Ленина. Он был очень вхож к Ленину, и Инессу, наверно, знал хорошо. Помню, в Питере мы с Бухариным жили в одной комнате в гостинице «Европейская», приехали на конференцию. Когда были еще вместе и вышибли Зиновьева на конференции, перед тем как Кирова проводили в Ленинград. Он рассказывал разные вещи… Веселый, остроумный, много шутил. Лидер правых. Крестьянская душа.

    — Бухарина жаль.

    — «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан». Очень удачно, замечательные слова. Их многие повторяли потом…

    У Инессы Арманд муж француз, по-моему, какой-то фабрикант. Она долго жила за границей, вот там с ней Ленин и встречался. Она готовила какое-то выступление и Ленину сообщила свои тезисы. У нее были критические замечания в отношении какой-то фразы Энгельса. Ленин растолковывает и пишет ей: что касается Энгельса, я против такой критики. Имейте в виду, что я всегда отношусь с крайней осторожностью ко всяким попыткам нападать на Маркса и Энгельса. Это были действительно настоящие люди, и там есть чему поучиться. Вот такой смысл.

    Он Арманд поправляет, чтоб она не занималась зря. Дескать, просто от непонимания идет.

    27.04.1973


    — Говорят, Крупская настаивала, чтобы Инессу Арманд перевести из Москвы…

    — Могло быть. Конечно, это необычная ситуация. У Ленина, попросту говоря, любовница. А Крупская — больной человек.

    16.02.1985


    Временно, на определенном этапе

    — Крупская была обижена очень на Сталина. Но и он на Крупскую был обижен, потому что подпись Ленина под завещанием — под влиянием Крупской. Да, так считал. В какой-то мере, может быть, да. Но так тоже нельзя на Ленина смотреть, что он был у Крупской под пятой, каблуком…

    На XIV съезде партии Крупская поддержала Зиновьева. Тогда тот выступал с левых позиций, за индустриализацию. Ну а Сталин, значит, недостаточно энергично проводит индустриализацию, недостаточно заботится о рабочем классе, а значит, отходит от того, что Ленин завещал. Она не прямо против Сталина, но в пользу Зиновьева. Потом она стала извиняться, отказалась от своих взглядов.

    Открытая дискуссия в печати — надо отвечать. Молчать нельзя. Троцкий выпускает свое собрание сочинений. Надо идейно развенчать. Все очень грамотные: за Ленина, за Маркса, тут только оглядывайся, так забросают, что некуда деваться! Тут Сталин работу колоссальную провел. Если б этого не было, не сплотились бы кадры. Большевистские кадры так просто на палочку командную не пойдут. Надо, чтоб убежденность была. У старых революционных кадров — это да. Они привыкли ни с чем особенно не считаться, ни под чьей командой не ходили, а равнялись на идейного руководителя. Сталин руководил, но вокруг него были и крепкие сторонники, и некрепкие, но талантливые. Идет дискуссия вовсю против Троцкого в 1924 году. И вдруг было опубликовано заявление за всеми нашими подписями, начиная со Сталина — Зиновьев, Каменев, Рыков, Бухарин, и я тут, — мы не мыслим Политбюро без участия Троцкого. Не мыслили даже Политбюро! Все подписались. Дескать, мы с ним спорим, но это такой человек, что мы не мыслим без него состав Политбюро. И политика, и время, а как иначе? Вели идейную борьбу очень острую, одновременно говоря, что мы очень высоко ценим Троцкого!

    Открытый разрыв еще не был подготовлен. Нельзя было. Когда развернулась идейная борьба в открытую, тогда уже можно было ставить вопрос о том, как освободиться от Троцкого.

    Выслали. И потом с ним возня большая была. Будучи за границей, он фактически призывал к террору… Пока жив империализм, сволочей будет много.

    — У вас не должно быть! — горячится Шота Иванович.

    — Как это не должно? Обязательно должно. Без этого нельзя, — возражает Молотов.

    — Но тогда мы плохо боремся.

    — Плохо.

    — И нечего вас обвинять в том, что вы боролись!

    — Нет, надо обвинять, что плохо боролись. Вот не добили всякую сволочь.

    — Но вас нельзя упрекнуть, что вы плохо укрепляли социалистический строй.

    — Не то что укрепляли, даже по головам иногда били, — говорит Молотов.

    17.08.1971


    — Троцкий всюду насаждал свои кадры, особенно в армии. Гамарник, начальник Политуправления. Склянский был у него первым замом. Я его знал. Откудова он взялся — черт его знает! Откуда Троцкий его взял, я не слыхал никогда.

    15.08.1975


    — На Апрельской, я до сих пор помню, на первой партийной конференции в Петрограде после революции Февральской, в апреле 1917 года Рыков выступал со своими правыми настроениями. Каменев тоже показал свое нутро. Зиновьева еще считали очень близким к Ленину. Перед выборами членов ЦК Ленин выступил за кандидатуру Сталина, сказал, что Сталин такой, что обязательно должен быть в составе ЦК, именно за Сталина он выступал — это такой член партии, такой деятель, говорил Ленин, на которого можно положиться в любом деле, он наиболее надежный при проведении нашей линии. Вот такое выступление. Мы, конечно, голосовали очень дружно. Ну, вот видите. Но и его Ленин критиковал. Вы возьмите всю историю Ленина. Рисуют его теперь извергом, злым и прочее. А потому что он, как скала, вооруженная знаниями, наукой и колоссальным умом… Может, не все, но основное он видел хорошо.

    К нему подходили очень талантливые люди, и все не то. Кого хотите возьмите. Ленин в девяностых годах и даже после 1900 года верил в Плеханова. А вскоре он по Плеханову хлещет и прав. После Плеханова наиболее близким к Ленину из видных марксистов был Богданов. Малиновский его фамилия, да. Очень авторитетный в политэкономии. В 1897 году Ленин дал рецензию на первую книгу Богданова «Политэкономия». А потом его бил. Сталин даже либеральничал в отношении Богданова. И особенно Бухарин поддерживал Богданова. Он был заведующим лабораторией, куда дали на исследование мозг Ленина. Богданов попросил как директор. Беспартийный, чуждый всей политики революции. Дали ему мозг, он что-то там изучал…

    А возьмите Троцкого. Сначала Ленин к нему благоволил. Возьмите Зиновьева, Бухарина, Каменева — это наиболее близкие люди к Ленину. Временно, на определенном этапе, они поддерживали, а последовательности, так сказать, революционности на всю жизнь у них не хватило. Ну, кто виноват? Вот история. Это — жизнь.

    У Маркса Энгельс только остался. Остальных Маркс бил направо и налево. Учил, учил, а кто сопротивлялся, тех приходилось бить. Ну, там была другая, так сказать, область, больше теоретическая. Политической деятельности было меньше. А у нас была практическая политика.


    «Опрокинутая библиотека»

    К Лассалю Маркс был беспощаден. Как Лассаль выдвинулся, как начал свои мудрости делать, так стал его бить Маркс, а иначе нельзя — наука. Нельзя обывательщину и науку как-то соединить. Это обязательно очень опасная вещь.

    23.11.1971


    — Был такой у нас марксист и деятель партии Рязанов Давид, я забыл, как его величать, человек известный, потому что был директором Института марксизма, первым его возглавил, по-моему, еще при Ленине. Институт имени Маркса, теперь ИМЭЛ. А — где был этот институт, теперь музей Маркса — Энгельса. А я был членом дирекции и вместе с этим Рязановым заседал иногда, редко, но заседал. Он человек знающий, очень много читал. Но будто бы Ленин о нем говорил: «Этот человек — опрокинутая библиотека». Все неразбериха, все перепутано у него в голове, разобраться невозможно, и что от этого может быть полезного?

    Бороду носил, на Маркса похож. «Опрокинутая библиотека». Я от Ленина это не слыхал, но мне говорили, что он так о нем говорил. А вот что я уж слышал от Ленина: «С этой язвой мы, наверное, умрем!» Рязанов везде все и вся критиковал, но путано очень и вносил большой сумбур. Не был ни троцкистом, ни правым, а вот при всех своих знаниях таким старым путаником. Его, по-моему, гораздо раньше 1937 года сослали в Саратов. Ленин считал, что наказывать его сильно не стоит, мы, дескать, так проживем и умрем с этой язвой. А в Саратове, передавали, он говорил: «Я хочу пожить и посмотреть, как это социализм будет осуществлен в одном квартале, в одном городе, в одном уезде». Издевался. Активный человек. О Марксе у него было много, первое издание Маркса — Энгельса было под его редакцией, считался большим знатоком, но вот пользы от него…

    21.06.1972


    Кого и за что прощать

    — Выдержать в разные периоды правильную большевистскую линию очень нелегко было. Вот ошибутся — бросить бы их, а на кого опираться? Неошибающихся людей не было вообще. Так Ленин говорил… Но в зависимости от того, какие ошибки, — раз, долго ли они тянутся — два. И есть ли готовность продолжать ту линию, которая считается правильной линией. Если есть эта готовность, приходится проходить мимо некоторых ошибок.

    В 1917 году Ленин назвал Зиновьева и Каменева проститутками за их предательский шаг в Октябрьской революции, не только проститутками, но и штрейкбрехерами, — мешают нам и прямо помогают врагу.

    — Зиновьев и Каменев выступили предательски, а их все-таки в партии оставили, а потом даже и в Политбюро ввели?

    — Сталин помог Зиновьеву и Каменеву, конечно. Почему? Потому что людей очень мало было подготовленных. Доверять им нельзя и обойтись без них трудно. Очень сложное дело — политика. Ленин требовал тогда исключить их из партии, но Сталин «и Свердлов стали возражать. Пришлось пока подождать. А они потом снова повторяли… А когда не на что уже было рассчитывать, тогда с ними и покончили!

    После их предательства в течение ряда лет Зиновьев и Каменев были в Политбюро. Там было всего пять членов: Ленин, Сталин, Зиновьев, Каменев и Троцкий, из пяти двух Ленин назвал проститутками, а Троцкого много раз называл до этого Иудушкой. И Иудушкой, и непримиримым врагом, и так далее, человеком, принесшим очень много вреда, а он оставался в Политбюро и руководил армией во время Гражданской войны. Вот Ленин его и использовал. Надо правильно оценивать ошибки, но не перебарщивать, не проявлять полного доверия к тем людям, кто грубые ошибки допустил; тут полного доверия не может быть. И Ленин писал в своем так называемом прощальном письме, что ошибки Зиновьева и Каменева не случайны.

    — Вы говорите, что Ленин простил Каменева, Зиновьева, Троцкого. А Сталин никому не простил, даже невиновные погибли.

    — Единственным заместителем Ленина, заместителем Председателя Совета Народных Комиссаров вначале был Цюрупа. Но он не был членом ЦК. Его потом Сталин ввел. Председателем Госплана при Ленине был Кржижановский, личный друг Ленина. Еще с девяностых годов они были хорошими друзьями и потом пошли почти в одно время в ссылку. Он руководил ГОЭЛРО, Госпланом, а не был членом ЦК. Только Сталин допустил его в ЦК. Возьмите вы третью фигуру — Красин. Тоже старый друг и товарищ Ленина. Принимал большое участие в ходе II съезда партии, где большевизм оформился, весь период Ленина был народным комиссаром внешней торговли. А Ленин его, партийного работника, не пускал в состав ЦК… Чичерин — народный комиссар при Ленине, причем Ленин его не раз хвалил как выдающегося деятеля Советской власти. А в ЦК не пускал. А Сталин пустил. Другой период. Сталин умел подбирать людей, выдвигать даже тех, которых Ленин не подпускал близко, а Сталину они стали ближе, он ввел их непосредственно в состав ЦК. Разные периоды. В один период Ленин, даже хорошо зная людей, считал невозможным, чтобы они руководили партийной политической работой. А когда немножко изменилась обстановка и создались условия, что они не могут повредить в политическом отношении как менее надежные, менее выкованные, хотя и были в молодости очень хорошими людьми, стало возможным их включить в состав ЦК и вместе с ними работать. Так что тут все зависит от совокупности обстоятельств.

    16.01.1973, 28.04.1976


    — Киров в Ленинграде был с января 1926 года, когда оттуда убрали Зиновьева. Мы с Бухариным приехали на конференцию и там посадили Кирова секретарем — демократично было сделано. Бухарин тогда очень поддерживал линию ЦК. А потом наследил, стал говорить, что наша политика — это политика военно-феодальной эксплуатации крестьянства. Бухарин поддерживал нас с правой стороны.

    27.04.1973


    — Цхакая — добродушный, крепкий такой был большевик. Я помню изречения Цхакая. Он говорил: «Остроумие — это чихание ума».

    08.01.1974


    «Чаепитчики»

    — Я питерской школы, Пятаков — московской. Он постарше меня, он почти из поколения Сталина, из богатой какой-то семьи, насколько знаю, так, по разговорам. Был на Украине.

    — Мне кажется, Ленин больше симпатизировал петербургским рабочим, чем москвичам?

    — Конечно, он очень тесно работал с рабочими Питера. Считал, что москвичи — мещане, среда такая мещанская, мещанско-купеческая. Выдержки нет. Ленин московских коммунистов, руководящих, нередко называл «московскими чаепитчиками». Он говорил: «Это не работники, а чаепитчики!»

    07.05.1975, 29.04.1980


    «То-ва-ри-щи!»

    — Ломова я знал очень хорошо. Большевик, безусловно. Помню, сидел в камере, в Мясницкой части в Москве, и там было написано на стене — «Опоков-Ломов». Его настоящая фамилия Опоков, а это, так сказать, революционный псевдоним. Он москвич, левый коммунист, бухаринец. Был период. Он человек простой, более-менее подготовленный. Интеллигент. По-моему, из богатой семьи. Был преданный коммунист, безусловно, но истинно путаник. Начиная с Брестского мира, сильно путался и потом все время путался. С Ленина началось, а тем более после. Ответственные должности занимал в ВСНХ. Ленин его знал. Честный человек, дореволюционный коммунист, но был неподготовлен, собственно говоря, для того, чтобы стоять крепко на большевистских позициях. Никакими особыми выдающимися качествами он не обладал.

    Угланов — это другое поколение. Тоже бухаринец, из Питера. Был большевиком до революции. Здоровый такой парень. Оратор средний, теоретическая подготовка у него совсем небольшая — был приказчиком.

    — Ленин в день похорон сильно возвеличил Свердлова? — спрашивает Шота Иванович.

    — Да, чересчур. Организатор, партийный, ничего такого он не оставил. Нет, ничего не оставил. Ни одной его статьи не помню.

    — Про Кирова тоже говорят, что ничего не оставил.

    — У Кирова было много статей и речей, — говорит Молотов. — Такие, как Свердлов, пораньше получились, а Киров — он на всем готовом.

    Свердлов невысокий, в кожанке, громовой голос, прямо черт знает как из такого маленького человека такой чудовищный голос идет. Иерихонская труба! На собрании как заорет: «То-ва-ри-щи!» Все сразу: что такое? Замолкали. Для Ленина он был очень подходящий. Все знали, будет говорить то, что Ленин ему поручил. Организатор хороший. Пропагандист, но главное, организатор, на больших собраниях — короткое выступление, поддержать дисциплину…

    У Свердлова был брат, крестным отцом его был Горький, и фамилия — Пешков. Он уехал в Париж, ругал Советскую власть. Одно время был французским военным атташе в Японии. Я знаю семью Свердлова хорошо, жену Клавдию Андреевну, русская была.

    — Отчего умер Свердлов, вы не помните?

    — Он ездил в Харьков, по-моему, и простудился. Как это называется? «Испанка». Инфлуэнца. Теперь это слово не употребляется. Грипп.

    — Разговор такой ходит, что на него где-то напали, избили, и он после этого умер.

    — Возможно. Ленин очень жалел его и ценил. В организационной части он хорошо выполнял задания Ленина. Ленину это было важно. Далеко не заглядывал, не проявлял инициативу, но честный, партийный, преданный человек, чего мало для руководящего деятеля. Ленин перехвалил Свердлова — молодой все-таки умер, тридцать четыре года прожил. Да и критиковать его не за что.

    28.07.1971, 04.12.1973, 01.11.1977, 26.01.1986


    Пропагандисты

    Гуляем в лесу. Говорим о гибели П. М. Машерова в автомобильной катастрофе. Я познакомился с ним на Кубе на фестивале молодежи в 1978 году.

    — Хороший мужик был, — говорю я.

    — Хороший, да, — соглашается Молотов, — но я вот его не совсем понимал. Он такого, пропагандистского типа, театральным голосом говорил.

    — Он из комсомольцев.

    — Все были в комсомоле. Кто не был в комсомоле? Все были. Есть такой тип людей — пропагандист. Шепилов — он примерно такого, пропагандистского типа. Хороший голос, умение говорить…

    — Свердлов был пропагандист, — говорю я.

    — Свердлов немножко другого типа. Свердлов на них не похож. Еврей. Ничем особенно не выделяющийся, но преданный очень Ленину. И вот такой огромный голос! Организатор хороший. У него как раз организаторская жилка была главная. Написал он мало и очень популярно, так сказать.

    — Прожил немного. Тридцать четыре года.

    — Правильно. Нет, я думаю, больше.

    — Я смотрел в энциклопедии. Вы тогда все молодые были.

    — Верно. Но я уже встречал его как начальника над собой.

    — Да, он был уже президентом фактически.

    — Фактически да, конечно.

    16.10.1980


    Теоретическое новшество Ленина

    — Троцкому казалось, что выход из положения — буржуазная республика. Поскольку нас не поддержал западный рабочий класс, а с крестьянством союз не выйдет. Вот его главный недостаток. Послушайте, одного единства пролетариата по любой теории марксизма недостаточно. А вот Ленин, в том и сила его, он сумел найти подход к крестьянству, критиковал мелкобуржуазную сущность крестьянства, но видел и его трудовую сторону. Если подойти к трудовому крестьянству правильно, то оно нас поддержит. В этом теоретическое новшество Ленина в марксизме, и практически он оказался прав.

    Троцкий был хитрым. При голосовании по Брестскому миру он говорил, что остается при своем мнении. Но ввиду того что Ленин заявил: уйду в отставку и в массы и буду бороться против ЦК, если ЦК примет решение не подписывать мир, — Троцкий сказал, поскольку это ведет к расколу партии, — я воздерживаюсь. И тогда у Ленина образовалось большинство на один голос.

    08.01.1974


    Ленин был недоволен

    — В 1921 году после X съезда всех членов ЦК было всего девятнадцать. А теперь только членов Политбюро шестнадцать. Тогда из девятнадцати пять были членами Политбюро и три — кандидатами. А остальные одиннадцать — местные работники, некоторые наркомы. Когда я последний раз читал список, удивился: оказывается, одних членов Политбюро — шестнадцать, кандидатов — шесть. Значит — двадцать два уже человека. А Ленину когда предложили в 1922 году добавить Рыкова и Томского в состав Политбюро, он был не совсем доволен. Это было неловко уж. Фрунзе выскочил с этим предложением. Не то что неуместно, это был политический шаг правых. После съезда, на Пленуме ЦК, Фрунзе внес. Ну это, конечно, было не его предложение, его использовали, беднягу, с ним заигрывали. Не то чтобы подсунули, а убедили его: надо обновлять Политбюро. Новый Пленум собрался после XI съезда, выбирает руководящие органы. Политбюро. Кого? Встает Фрунзе, предлагает количество: «Семь человек». Ленин: «Как семь? Всегда было пять до этого!» — «Кто «за»?» Некоторое замешательство. Проголосовали за семь. «Кого?» Фрунзе опять встает и говорит: «Рыкова и Томского». Это, очевидно, мнение было Зиновьева и Троцкого. Рыков и Томский сами так, качающиеся, а те хотели использовать их. Ленин был недоволен, не хотел их вводить, но пришлось согласиться — отталкивать также нельзя было.

    Троцкий входил в Политбюро, но фактически тогда были все объединены вокруг Сталина, включая правых — Бухарина, Рыкова. Мы тогда называли себя «большинство» — против Троцкого. Он зна-а-ал, чуял, конечно, сговор. Он со своими компаньонами, а мы со своими. Но у него в Политбюро и в ЦК было их мало, два-три человека. Там были от рабочей оппозиции — Шляпников, от демократического централизма — Крестинский.

    И вот тогда мы собрались на фракционное заседание, я помню, в ЦК оно было. Дзержинский, он входил в нашу группу, безусловно, выступил: «Зиновьев и Каменев, куда вы ведете? Вы же кронштадтцы!» Напомнил им, что у них прямо — линия на восстание против Советской власти! «Вы же кронштадтцы!» Кипятился, очень искренний такой, экспансивный, Дзержинский. Кровь у него кипела вовсю. Уже тогда, в 1925 году, он назвал Зиновьева и Каменева кронштадтцами…

    И Зиновьев, и Бухарин, конечно, были против Ленина, но вот нельзя их всех сразу. Все зависит от этапов…

    Дзержинский умер, когда выступал против Пятакова. Пятаков был троцкистом, один из самых близких людей Троцкого. Очень верил Троцкому.

    28.04.1976


    Единственный раз против Ленина

    — Были ли у Ленина ошибки?

    — Безусловно. Я как первый кандидат в Политбюро при голосовании был полноправным членом «пятерки», и был единственный раз, когда я голосовал против Ленина. При Ленине было.

    Летом 1921 года Ленин предлагал закрыть Большой театр. Говорит, что у нас голод, такое трудное положение, а это — дворянское наследство. В порядке сокращения расходов можем пока без него обойтись…

    И провалился Ленин. Большинство — против. Сталина не было. Я помню, что я тогда и голосовал в числе тех, которые не согласились. А убытка большого нет. Тут, видно, он перенервничал. «На черта нам!..» Один из самых трудных годов. Переход к нэпу.

    — Ленин выражался крепко?

    — Ленин матом не ругался. Ворошилов — матерщинник. И Сталин не прочь был. Да, мог. Были такие случаи. Жданов мог иногда так, под веселую руку. От души. Душу отвести умеют люди именно таким образом. Но это так, незло.

    09.06.1976


    — Говорят, у Ленина было такое сильное ругательство: «Три тещи вам за это!»

    — Возможно, в свое время чем-то допекла его теща…

    05.07.1977


    Ленин пишет Молотову

    — В сочинениях Ленина много его писем в ваш адрес… Даже больше, чем писем к Сталину.

    — Ну конечно, я же целый год был в положении Первого секретаря ЦК партии, старшего секретаря, так чего же… Другого не было, Сталин потом стал Генеральным.

    16.08.1977


    — Ночами мы работали, но это больше при Сталине. Иногда и в воскресенье, конечно. Иногда и всю ночь сидели, что-то дорабатывали. Чай подавали нам. Ленин ночами, по-моему, не заседал.

    Сижу вечером в своем кабинете как Секретарь ЦК. Приема нет. Занимаюсь текущими делами, какими-то бумагами, неожиданно вдруг получаю записку от Ленина. По-моему, в это время было какое-то заседание Совнаркома. Я эту записку опубликовал в своей книге «О ленинском призыве».

    Ленин пишет: «т. Молотов, изучаются ли у нас в ЦК мнения отдельных групп партии, в частности, изучается ли мнение людей, которые не работают ни в каком учреждении нашего говеного аппарата? Если не изучается, как вы думаете, нельзя ли поставить изучение этого вопроса?»

    Там слово «говеный» я выпустил, поставил многоточие. Видимо, так ему это все опротивело. Я себе вообразил, как он мне писал эту записку. Он чувствовал влияние всего этого бюрократического аппарата, который мешает людям многое понимать. Их настолько засасывает ведомственная точка зрения, потом всякие личные интересы, которые никто не изучает. Я ему ответил своей запиской.

    50.06.1976


    Отходили от Ленина

    — В 1922 году Полина Семеновна лечилась в Чехословакии, я там был у нее, решил воспользоваться тем, что попал за границу, а поехал в Италию. Мне хотелось посмотреть зарождающийся фашизм. Трудно было предсказать. Но буржуазия всегда ищет такие формы. Гитлер формально не был фашистом. Он был национал-социалистом, хотя по сути это одно и то же.

    В это время внутри ЦК завязалась дискуссия. Ленин в 1922 году, в Октябрьскую годовщину, сказал, что Россия из нэповской превратится в Россию социалистическую. А Каменев в Доме союзов на каком-то рабочем собрании или профсоюзном, на каком, уже не помню, выступил с такой речью, что Россия из нэпмановской превратится в Россию социалистическую. Ленин говорил: из нэповской, а этот — из нэпмановской. Нэпмановская — это буржуазная, а нэповская — совсем другое. Нэп охватывает и положительное и отрицательное, тут и диктатура пролетариата, но еще сохраняется буржуазия.

    Сталин против него решительно выступил. И начался спор в Политбюро. Зиновьев и Каменев объединились, два члена Политбюро. Зиновьев — председатель Петроградского Совета и Коминтерна, а Каменев — председатель Московского Совета и заместитель Председателя Совнаркома. Они говорят: у нас не диктатура пролетариата, а диктатура партии. Так меньшевики считали: вы партия хорошо организованная, захватили власть. Что мы — оторваны от народа… А Ленин говорит: «Нет, диктатура класса, диктатура пролетариата, возглавляемого коммунистами. Мы не оторваны от народа, от рабочего класса, а часть, ведущая, руководящая, направляющая».

    И вот пошла драка. Я приезжаю как раз в это время. Сталин тут начал наворачивать очень правильно, я считаю, блестяще.

    Рыков болтался, Бухарин — тоже он такой. Я детали уже не помню, кто как держался. Я заметил, что Микоян Зиновьева поддержал. Микоян себя подло вел! Зиновьева поддержал в таком коренном вопросе. Спор идет. Коренные разногласия.

    Я говорю: «Я целиком не согласен. Надо защищать диктатуру пролетариата — то, что Ленин говорил, то, что Сталин очень хорошо разъяснял».

    У капиталистов буржуазия руководит. Так что либо диктатура буржуазии, либо диктатура рабочего класса, когда империализм с социализмом вот так находятся в борьбе.

    18.08.1976, 29.07.1981


    — Был такой замнаркома финансов Альтский. Многие картины из частных коллекций уплывали тогда за границу через этого человека. У него был брат в Польше, владелец антикварного магазина.

    Ленин учил: делать коммунизм приходилось с теми людьми, которые были, а не с теми, которых хотелось иметь.

    16.08.1978


    — Зиновьев после 1925 года отошел от Ленина. Крупская тоже пошла в сторону от Ленина, правда, в большую политику она не вмешивалась.

    Вот Ленин жил в таком окружении. А ведь это был человек, который прорубал любой лед. Насколько он вел себя непримиримо в отношении правых и левых! Наиболее близки к нему были Бухарин и Зиновьев, но он и их критиковал, особенно под конец.

    Я в 1921 году участвовал в сговоре Ленина против Троцкого.

    Ленин не знал, как быть. В какую сторону ударить, может повернуться не туда, и вправо нельзя сильно ударять, и влево.

    У Сталина было тогда очень сложное положение. Возможно, Ленин был бы не таким суровым, как Сталин, но у него был огромный авторитет!

    Говорят, Ленин коллективизацию не с такими бы жертвами провел. А как ее иначе провести? Я ни от чего не отказываюсь: проводили довольно жестко, но проводили абсолютно правильно.

    04.03.1978


    «Не знаешь, как хлеб растет»

    На даче у Молотова, на небольшом огородике стоит очень смешное пугало из разрезанных газет.

    — А говорят, что я не разбираюсь в сельском хозяйстве! — смеется Молотов. — Крупская говорила Ленину: «Ты ведь не знаешь, как хлеб растет, ты видишь, как он булками на стол поступает, и думаешь, что он таким и родится!»

    16.07.1978


    — В журнале «Юность» есть публикация о том, как Ленин выдвигал работников по крестьянской линии. Нужно было назначить наркомзема. Украинская фамилия… Ленин его нашел.

    — Яковенко. Я подготовлял. Он из Западной Сибири. Потом оказался правым. Я подбирал. Это моя обязанность была как Секретаря ЦК.

    Мы рассчитывали на него. Он партизан, боролся против Колчака. Вот против Колчака мог сражаться, а за социализм — его уже не было. На коллективизацию он уже не пошел. Чисто крестьянский, довольно-таки способный человек, но без кругозора.

    — Его репрессировали?

    — Не помню. Мало ли… Разве можно запомнить?

    26.08.1979


    Блистал Луначарский

    — Луначарский — очень талантливый, да. Легко писал, легко выступал. Знал несколько языков. Во всяком случае, знал немецкий, французский, видимо, английский, итальянский знал…

    09.10.1975


    — Не особенно был научный, но очень культурный, грамотный. Жена его Розенель, артистка. У мужчин пользовалась успехом.

    В дореволюционное время Луначарский очень помогал Ленину — в издании заграничной литературы. Я не знаю, насколько он участвовал в «Искре», но в более поздних изданиях большевиков, в период 1906–1908 годов, в «Пролетарии», во «Вперед» печатался. Он отходил от партии, примыкал к межрайонной организации так называемой. Троцкий там был, Мануильский…

    Пьесы Луначарского читать вообще-то тяжело. Но некоторые нельзя не прочитать. Речи его интересные. Талантливый оратор. Но иногда слово им владеет, а не он. Щегольство чувствовалось — в этом смысле он очень блистал. На любые темы мог свободно выступать. Ленин его ценил. Таких мало было.

    09.10.1975, 07.12.1976, 19.05.1980


    Кому штаны, кому ботинки…

    — Вячеслав Михайлович, а Ленин дал всем, кого ни возьмешь, такие убийственные характеристики!

    — Безусловно. Нет, он очень меткие характеристики дал. Он не мог обывательские выводы делать. Ленин не случайно выделил двух — Сталина и Троцкого как главных. Два человека, которые выделяются как самые талантливые.

    — Но в завещании он всех критикует, даже тех, кого выделил.

    — Да, всех. Видно, он сознавал, что у него не осталось времени для того, чтобы поправлять. А что-то надо сказать, чтобы люди догадывались, в каком направлении идти. В 1921 году Зиновьев еще поддерживал Ленина и Каменев еще поддерживал, но в ЦК было немало колеблющихся. Перед этим ведь был X съезд — начало нэпа. У Ленина сложился секретариат, три секретаря, и все трое — троцкисты! Это черт знает что — все трое: Крестинский, Серебряков, Преображенский. Они окружили Ленина плотным кольцом. Всех их вышибли на XI съезде. Я стал Ответственным секретарем и еще Ярославский и Михайлов стали секретарями. Михайлов был такой середнячок областного масштаба. Не выше, даже как областной работник. Правда, был председателем Московского Совета профсоюзов, но небольшого роста в политическом отношении.

    Через некоторое время я прямо взмолился, попросился к Ленину на прием: «Мне надо с вами поговорить по некоторым вопросам». Согласился, назначил день. Ярославский — всякие просьбы, кому штаны надо, кому ботинки — мелочи. Правда, время было такое, люди нуждались во всем. Но надо же на главных вопросах сосредоточить внимание. А тут просьбы всякие — кому какие-нибудь продукты нужны, не могут достать, и вот мы сидим, обсуждаем, кому дать, кому не дать, ерундой занимаемся. Я говорю: «Невозможно работать, Владимир Ильич, время уходит на ерунду». Ленин помолчал, ничего определенного мне не сказал.

    — А Ленина называли Владимир Ильич?

    — Нет. Товарищ Ленин, — поправился Молотов. — Владимир Ильич — очень редко называли. Это только его близкие друзья по молодым годам, такие, как Кржижановский, называли его Владимир Ильич, а так все — Ленин, Ленин… Может быть, Цюрупа называл его Владимир Ильич.

    — А потом и Сталин стал товарищ Сталин?

    — Да. Это было принято: товарищ Ленин, товарищ Сталин. Имя-отчество не принято было в партийных кругах. Владимир Ильич, Иосиф Виссарионович — это им не соответствовало. Теперешним настроениям и правилам обращения соответствуют, а тогдашним правилам не соответствовало.

    И вот в августе, на Пленуме, после доклада Ярославского, когда Пленум кончился, Ленин говорит: «У меня еще есть вопрос. — И вдруг заявляет:

    — Я насчет товарища Ярославского. Я предлагаю его послать в Сибирь. Здесь мы найдем вместо него человека, члена ЦК, а в Сибири — там не хватает людей, надо подсобить. Кто против? Никого нет. Значит, решение принято».

    После Пленума я пошел на работу, мы тогда были напротив нынешнего Военторга, иду в свой кабинет, вдруг за мной в кабинет влетает Ярославский и набрасывается на меня: «Вы карьерист! Это все ваших рук дело! Вы интриган!» И прочее. А куда мне деваться?

    «Да что вы ругаетесь, — говорю. — Я просто хочу, чтоб вы работали где-нибудь в другом месте».

    Он меня изругал, но уже поздно. Ленин сразу провел постановление. Пленум утвердил. Конечно, все это было мое дело, я и не жалею, что его в Сибирь отправили. Он там два-три года поработал.

    А прошло больше двух месяцев после того моего разговора с Лениным.

    Когда накануне войны, в мае 1941 года, на посту Председателя Совнаркома меня сменил Сталин, Ярославский решил, что меня сильно понизили, а это было совсем не так: перед войной надо было сконцентрировать руководство в одних руках. Он написал обо мне ругательную статью для «Правды». Но Сталин ее прочитал в гранках и сказал: «Это что ж, при Молотове у нас и Советской власти не было?»

    08.03.1974, 09.06.1976, 28.08.1981, 29.04.1982


    Мировоззрение — интеллигенция, но…

    Смотрим с Молотовым по телевизору документальный фильм о Ленине. Показывают Симбирск.

    — Керенский тоже там родился, — говорю.

    — Керенский — способный человек, хороший оратор. Доводилось много раз слушать его и тут же выступать против него. В тридцать пять лет он стал во главе русского государства. Отец его подписал аттестат зрелости Ленину. Наверняка были знакомы семьями, в одном городе жили — а город не такой большой.

    — Вы мать Ленина помните?

    — По-моему, я ее встречал. В 1916 году в Питере.

    Я рассказал Молотову, что маршал Голованов — внук Николая Кибальчича, но об этом не принято было говорить, потому что друзья Кибальчича стали эсерами. Мелкобуржуазная партия…

    — Мелкобуржуазная революционная — надо добавить, — замечает Молотов. — Революционная. Они были сторонники террора. Бомбами министров!.. Они за крестьянство стояли. Крестьянская партия, они и считались главной крестьянской партией. Но чем отличаются большевики от крестьянской партии социалистов-революционеров?

    В 1917 году, в июне, наверно, в Петрограде был созван крестьянский съезд. Ленин выступал на нем, но подавляющее большинство съезда составляли эсеры, и они фактически руководили. На этом съезде крестьянские депутаты выработали наказ: передать землю крестьянам, создать на местах крестьянские комитеты. Эсеры помогали все это оформить. Резолюцию приняли. А землю-то не передают!

    Крестьяне требуют выполнять наказ, а во главе дела стоит министр-эсер, их лидер Виктор Чернов: «Не время! Соберется Учредительное собрание, оно и решит». Откладывает до Учредительного собрания. А Ленин, как только Октябрьская революция победила, опубликовал Декрет о земле — этот наказ крестьянского съезда проводить в жизнь! Да, эсеровскую программу проводить в жизнь, немедленно брать землю! Тут же их использовал и объяснил: мы с этим, говорит, не согласны в ряде отношений, но, если крестьяне выработали, пусть они убедятся, что тут не все правильно, на практике начнут проводить и по нашему пути пойдут. Но надо начать проводить в жизнь декрет, начать громить помещиков, отнимать у них землю — в этой борьбе крестьяне найдут правильный путь.

    Так и пошло. Смело и замечательно! Или возьмите нэп. Ведь это меньшевики требовали свободу торговли, дать возможность продавать и прочее. Ленин взял эту программу меньшевиков в 1921 году и стал проводить в жизнь, но под контролем рабочего государства. Мера вынужденная, но необходимая.

    Есть такая моя статья «Ленин за годы революции». Я ее напечатал в «Молодой гвардии» после смерти Ленина. Там я доказываю такую вещь: Ленин обворовал эсеров. Я пишу, что они приняли на крестьянском съезде постановление о земле, не совсем правильное, но в основном против помещиков. Ленин взял его на свое вооружение. И победил этим в Октябрьской революции.

    Дальше. Меньшевики все время доказывали, какие торговые отношения должны быть. Ленин критиковал их: вы контрреволюционеры, сволочи, враги рабочего класса, а потом ввел в 1921 году нэп. Опять обобрал меньшевиков.

    Довольно большая статья.

    Война мешала перейти на более нормальные методы работы, поэтому была так называемая продразверстка: ни с чем не считаясь, государство брало у крестьян то, что ему нужно. У тебя больше — берет больше, у этого очень мало — все забирает, у этого нет ничего — не берем. Другого выхода не было. И немножко этим увлеклись. И получилось так, что крестьяне терпели-терпели, а когда война кончилась, начались восстания… И не только на Тамбовщине — во многих местах было. Ленин уже в январе 1921 года, значит, за два месяца до нэпа, объявил «кризис партии» — статья была, кругом оппозиция, троцкисты, и «рабочая оппозиция», и демократический централизм, и националистические группировки. Он объявил «кризис партии» — теперь единством как-нибудь сохранить это дело, провести реформу нэпа, то есть дать уступки крестьянину, чтоб он мог торговать. У него забирало государство весь хлеб, потому что не на что армию содержать, рабочих кормить надо. Рабочих было немного еще. Армия была большая, без этого не могли существовать.

    Ленин говорит: мы дошли до такого состояния с крестьянством, что, если мы не сделаем ему некоторые уступки, оно прогонит нас. Он нас в шею: давайте поправлять быстро! И начал быстро вводить нэп, — давайте некоторые уступки, но под контролем государства и партии. Да, определенные рамки. Потом он писал: мы уступили, но уступили в меру. Некоторые тогда говорили: вот, пошли к капитализму, все сдаем! За что боролись? Такие были настроения. Некоторые уходили из партии. Не понимали, думали: все пропало, уступили, пошли к капитализму, значит, ничего не вышло. А Ленин говорит: надо все это держать в своих руках. И тогда он писал, кстати сказать, на мое имя, о приеме в партию, перед XI съездом партии в марте 1922 года. Опубликовано письмо в Полном собрании сочинений. Ленин пишет, что сейчас направление нашей политики определяет не масса членов партии, а тончайший слой старой нашей партийной гвардии. Если там появится раскол, все погибнет. Поэтому надо беречь всеми силами единство этого слоя, который имеет громадный, безраздельный авторитет в народе. Этим авторитетом, говорит, определяется политика партии. Если начнется раскол, мы ничего не удержим. И поэтому он с такой горечью, с таким опасением писал в те годы, что только бы сохранить партию как единую под руководством этого тончайшего слоя.

    14.08.1973, 14.01.1975, 11.03.1976


    — Мировоззрение вносит интеллигенция, но победить может только рабочий класс. Я считаю, это самый важный завет Ленина.

    14.01.1975


    — Сила-то Ленина в том, что до него даже Марксом не было вскрыто. Он сумел ухватиться за крестьянина. Мы победили в крестьянской стране. А если бы мы, если бы рабочий класс не ухватился за крестьянина, все бы провалились. А вот так ухватиться за крестьянина, чтобы бить кулака, бить мелкого собственника…

    08.03.1975


    Выборы в Учредительное

    — В 1918 году были выборы в Учредительное собрание. А Ленин в 1919 году писал ответ Каутскому, который выпустил брошюру. Он Каутскому по морде надавал замечательно! Кроме того, конкретно разобрал Учредительное собрание, на которое особенно упирал Каутский. И эсеры тоже.

    Светловский был такой, статистик, прекрасный статистик, Каутский его процитировал. Не открытый такой антисоветчик, но эсеровского типа. Для разоблачения большевиков Светловский приводит, как голосовали в Учредительное собрание. Действительно, большевики оказались там в меньшинстве. Он показал цифрами, как это вышло, а дескать, сами из этого делайте вывод, что большевики захватили власть. А Ленин все объяснил.

    Да, в итоге большевики получили сорок с чем-то процентов, а антибольшевики — больше пятидесяти процентов. Ленин это признал, но он и говорит: посмотрите, во всех решающих местах — городах, армии, на фронте, в решающее время большевики оказались в большинстве. Они победили. Они повели за собой страну. Хотя большинство оставалось еще тухлым противником. Это у него очень хорошо получилось. А какая у него статья «Удержат ли большевики государственную власть?». Ой, как там рассуждает! Большинство же. Большевики многие не верили! Тянет Ленин. Боятся, но все-таки тянутся к нему.

    А многие попали в ряды Троцкого. Но в наших условиях опасней Бухарин, Рыков…

    08.03.1975


    «Трудноват, но… и поглубже»

    — Самые читаемые книги во всем мире теперь книги Ленина. И враги, и друзья — все изучают. Вот был финский президент Паасикиви, буржуазный деятель. Я с ним встречался. У него дома большая библиотека, где Полное собрание сочинений Ленина. Надо знать, о чем думают большевики…

    Поражаются, как это так, они не знали, не интересовались, а большевики побеждают.

    Все, даже те, кто не сочувствует Ленину, вынуждены ссылаться на Ленина.

    15.08.1975


    — Я не согласен, что Ленин понятен рабочим и крестьянам. Ленин, конечно, для подготовленного читателя, — говорю Молотову.

    — А я думаю, что он понятен, — отвечает Молотов. — Вот «Государство и революция», так сказано очень ясно. Не надо только лениться.

    Надо, чтобы были опубликованы и получили распространение все произведения Сталина. Ленин трудноват, но он и поглубже.

    — Чтобы понять Ленина, нужно много других книжек прочитать. Думаю, что у Сталина можно учиться читать Ленина. Он обращает читателя к Ленину. А почему? Очень точен.

    — Очень справедливо, — соглашается Молотов.

    27.04.1973


    «Вижу… как живого»

    — Правильно ли сделали, что положили Ленина в Мавзолей?

    — Для того периода это нужно было. Крупская же была против. Решением ЦК это сделали. Сталин настаивал, да. Мы поддержали. Нужно было, нужно было.

    — У Ленина какого цвета глаза были?

    — Не помню. Совершенно новый такой вопрос. Я думаю, карие. Голубые запоминаются. А это обычные, видимо. Хорошо его помню, а это не запомнил. Да, я не помню… Новый момент…

    Ленина вижу сейчас как живого. Между прочим, он смеялся очень ярко иногда. Как колокольчик. Ха-ха-ха-ха-ха! Раскатисто. Если в хорошем настроении… Раскатисто очень, да. Он человек был ну не то что веселый, но не надутый, чувство юмора у него было… Простой. В общении русский он был человек. Ну и пустых разговоров с ним я не знаю. У него и роль была такая в жизни. Но вместе с тем он простой, душевный человек. Я имел возможность близко его наблюдать, конечно. При случае вспыхивают отдельные моменты, а так, конечно, систематично очень трудно создать что-нибудь. Кажется, и так все ясно.

    Он всегда напоминал об опасности. Допускал, что можем провалиться. Он несколько раз писал, что, если даже мы провалимся, все же мы сделали максимум того, что могли. Воодушевлял.

    Сталиным это выражалось несколько проще, более эффективно, можно сказать. Дескать, Антанта собирается нам какие-то каверзы устроить, Франция готовит… Как скажет что-нибудь на это! Вытаскивал из кармана письмо запорожцев турецкому султану. Сталин, конечно, проще был и ближе был связан с верхушкой. Ленину трудно это было, конечно. Основные-то были у него очень сомнительные друзья. И характер другой. И роль другая, и место, и обстановка совсем особая, конечно, тут надо очень уметь. Потому что он стоял гораздо выше и в другой обстановке…

    Несколько лет слышу песню, я считал ее новой:

    А Ленин такой молодой,
    И юный Октябрь впереди.

    Она ничего особенного не представляет, но слова интересные. «А Ленин такой молодой…» Чьи слова? Добронравова? А музыка Пахмутовой? У нее довольно много хороших песен. Да, да, довольно хороших…

    Ленину, я бы сказал даже, не столько чувство юмора было присуще, сколько присуще понимание веселости, да и юмора. Он сам реагировал очень вспыльчиво, можно сказать. От души. Мне запомнился какой-то раскатистый, хороший такой его смех. Человек колоссальной энергии, мало пожил. Немецкого в нем было мало, нет, но аккуратность, организованность — чертовская. Чертовская организованность! Но больше он русский был, конечно, безусловно.

    Сталин не раз говорил, что если б сейчас Ленин был бы жив, наверно, другое сказал бы — куда там нам! Он бы, наверно, что-то придумал то, чего мы пока не можем. Но то, что Сталин после него остался — громадное счастье. Громадное счастье, безусловно. Многие революции погибли. В Германии, в Венгрии… Во Франции — Парижская коммуна. А мы удержали.

    07.12.1976, 16.02.1985


    Коран и французы

    Докладываю Молотову:

    — Я недавно был в командировке в Ленинграде и зашел в Отдел рукописей Публичной библиотеки. Директор, очень эрудированный человек, писатель Д. Аль рассказал мне судьбу Корана.

    — Ну-ка, ну-ка, это интересно.

    — За этим Кораном, который находился в Отделе рукописей, уже при Советской власти несколько раз приезжали гонцы из Средней Азии. Ленин разрешил отдать. Когда им вручили Коран, они упали на колени…

    — Конечно.

    — И несли до вокзала по очереди на коленях.

    — Могло быть.

    — Привезли к себе, в Среднюю Азию, и там из-за него пошли волнения, кому он должен принадлежать. Началось басмачество.

    — Не поэтому.

    — Говорят, что это было одной из причин. А кончилось тем, что Коран англичане увезли и сейчас он в Лондоне. А это очень дорогая штука — и материально, и исторически.

    — Малоинтересная, но что-то священное для мусульман. Зря это Ленин сделал. Коран не надо было отдавать, конечно. Ну а в конце концов, хранить нам как ценность тоже не представляло особого значения.

    — В Ленинграде, — говорю, — хранится весь архив Французской революции. Когда французы у себя все переворачивали, книги выбрасывали, приехали два русских князька, книжники, нагрузили два фургона больших и привезли в Россию.

    — Это молодцы!

    — Сначала у себя держали, потом передали царю. Царь это дело определил на хранение. Французы не раз просили передать или продать. Пишут Ленину: мы вас, мол, поздравляем, у вас, как и у нас, теперь Республика, просим вернуть нам рукописи. Ленин ответил, что, конечно, эти документы — достояние Франции и, безусловно, должны находиться на родине и будут возвращены на другой же день после установления Советской власти во Франции.

    — Правильно. Я тоже об этом подумал. Сейчас это нецелесообразно. Торопиться с этим нельзя.

    21.12.1979


    Последние годы сложные…

    — Сталин как-то пустил шпильку под Ленина насчет его «кадетоедства». Ленин больше обрушивался не на черносотенцев, крайних правых — с ними все было ясно, — а на либералов. Мне тоже от Ленина попало — в истории партии — насчет кадетов и ликвидаторов.

    29.02.1980


    — Последние годы сложные были для Ленина. Нервные.

    09.05.1985


    Не умаляет достоинства

    Разговор о сифилисе Ленина.

    — Я думаю, что это наследственный, — говорит Молотов.

    — Хорошо, что он не был педерастом, как Чичерин! — восклицает Шота Иванович. — Это б для нас было несчастье, а так — настоящий мужчина. Со всяким может случиться. Неприродного нету. Что, это умаляет его достоинство?

    — Конечно, не умаляет, — соглашается Молотов.

    — В Грузии недавно один привел в больницу старика восьмидесяти шести лет — триппер. Старик в черкеске! — хохочет Шота Иванович.

    28.04.1976


    — В феврале 1923 года Ленину стало совсем плохо, и он попросил Сталина принести ему яд. Сталин обещал, но не принес. Потом он говорил, что, наверно, Ленин обиделся на него за это. «Как хотите, я не могу это сделать», — сказал Сталин. На Политбюро обсуждался этот вопрос.

    12.12.1972


    — Позиции Ленина очень сильны, но теперь ленинцами называется всякая шушера… В этом есть недостаток наш. Ленин предвидел — в предисловии «Государства и революции». Как в истории бывает с великими именами? Оставляют как икону. А революционную сущность…

    04.12.1973



    Примечания:



    4

    Много раз за семнадцать лет наших встреч я спрашивал Молотова о секретных протоколах 1939 года, ибо слухи о них были давно. Вячеслав Михайлович отрицал наличие подобных документов. Уже после его смерти в советской печати появились публикации копий секретных протоколов, на которых Молотов поставил свою подпись почему-то латинским шрифтом, чего нет в других подписанных им международных документах. Кроме того, как мне объяснили работники Министерства иностранных дел, эта подпись находится не на том месте, где ей полагалось быть, а уж такой «тщательно отшлифованный дипломат» (оценка, данная Черчиллем), как Молотов, мог ли допустить подобную неточность? Оригиналы секретных протоколов до сих пор не обнаружены. Тем не менее это не помешало бывшему члену Политбюро ЦК КПСС А. Н. Яковлеву в докладе перед народными депутатами СССР утверждать бесспорное существование этих документов…

    Перед упомянутым докладом А. Н. Яковлева мне в 1989 году позвонили из ЦК КПСС с просьбой показать имеющиеся у меня материалы на эту тему. Я отказался, сославшись на занятость работой над книгой о Молотове и понимая, что ничего хорошего такой визит мне не сулит, ибо в 1986 году у меня уже была подобная встреча в ЦК. Тогда, еще при жизни Молотова, я написал о нем большой очерк, который никто не решался напечатать. Я послал его Генеральному секретарю ЦК КПСС М. С. Горбачеву, ибо только на его уровне можно было надеяться на решение этого вопроса. Меня пригласили в ЦК. Со мной беседовали два работника идеологического, яковлевского отдела, которые добросовестно высказали мне отрицательное отношение. Когда я заметил, что посылал очерк вообще-то не им, а Генеральному секретарю Горбачеву, один из товарищей ответил:

    — А мы что, здесь самодеятельностью занимаемся? — и показал титульный лист моего очерка с высокими резолюциями, кажется, Горбачева и Яковлева, но не смею утверждать, потому что только показали издалека, а прочитать не дали.



    40

    Известно, что по доносу Малиновского был арестован и Сталин.



    41

    От Е. Я. Джугашвили я узнал, что в 1922 году, когда Сталин и Орджоникидзе приезжали в Грузию, к Сталину подошла его мать и спросила: «Сынок, на твоих руках нет царской крови?» «Вот тебе крест, истинно нет!» — ответил Сталин и на глазах у всех перекрестился. Изумленному Орджоникидзе он сказал: «Она же верующая! Дай Бог, чтоб наш народ так поверил в марксизм, как в Бога!»



    42

    Бывший чекист В. Ф. Алексеев, охранявший судебные процессы тридцатых годов, пишет мне в своем письме:

    «С трибуны XXII съезда КПСС Хрущев выдвинул версию, что якобы Г. К. Орджоникидзе был против расстрела лидеров и участников правотроцкистского антисоветского подполья и что якобы, не желая нести моральную ответственность за преступления Сталина и не имея возможности для дальнейшей совместной работы со Сталиным, 18 февраля 1937 года (т. е. через 17 дней после приговора Пятакову, Серебрякову, Сокольникову и другим) Г. К. Орджоникидзе застрелился. При этом, умышленно драматизируя свое изложение, Хрущев заявил, что о самоубийстве Серго он узнал случайно, и то лишь после войны, хотя, как сам пояснил для большей убедительности, он был членом правительственной комиссии по похоронам Г. К. Орджоникидзе. В действительности и здесь Хрущев говорит неправду, ибо все мы, участвовавшие в обеспечении похорон Орджоникидзе, тогда уже знали, что Серго застрелился, не выдержав мучений от повторного тяжелого приступа астмы и стенокардии. Объясняя причины такого исхода, мы тогда приводили известные слова Н. Островского: «Кто осудит бойца, не желающего агонизировать…»

    18 февраля 1937 года в Москве погода ухудшилась — с утра атмосферное давление стало сильно понижаться, к концу дня при полном безветрии густой мокрый снег большими мокрыми хлопьями падал на землю, и было сыро. При таком разреженном воздухе даже здоровым людям дышать тяжело. И именно в этот день, в конце этого дня, в 17.30, Серго почувствовал себя мучительно тяжело, а перед этим с утра чувствовал недомогание и работать не мог.



    43

    Директор Пушкинского заповедника в Михайловском С. Гейченко рассказывал мне о Тухачевском — тот командовал округом, жил под Ленинградом в бывшем дворце царицы, там же служил и отец Гейченко. Тухачевский каждую субботу принимал подчиненных в своем кабинете, сидя на царском троне. Перед ним на столе лежали разложенные пачками деньги, которыми он одаривал за хорошую службу — по-барски и даже по-царски…



    44

    Таким образом, начиная с Ленина, среди руководства нашей страны стало традицией избавляться от неугодного коллеги поручением ему заниматься вопросами сельского хозяйства. Так было с Полянским при Брежневе, с Лигачевым при Горбачеве… «Антипартийная группа» Молотова хотела сделать Хрущева министром сельского хозяйства, да не вышло…







     

    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх