70

В 1950 году в Англии вышла книжка под названием «The Cautious Revolution: Britain Today and Tomorrow» («Осторожная Революция: Британия сегодня и завтра»). Автором книжки был Эрнст Уоткинс. Написана книжка в виде ответа на письмо, полученное автором от его американского друга в 1948 году. Американец задаёт вопросы, англичанин отвечает. Книжка толстая — вопросов много и ответов на них много тоже. Подробных ответов. Сегодня книжка эта — библиографическая редкость. Почему так — понять несложно. Достаточно прочесть пару вопросов и пару ответов. Вопросы задаёт победитель, а отвечает ему побеждённый. Вопросы такие — «каково это — за ночь потерять Империю?», «что такое «социализм», который, похоже, так нравится вам, англичанам, и так не нравится нам?», «конфеты в Англии по-прежнему выдаются по карточкам?».

Последний вопрос выдаёт вопрошающего с головой. Его мировозрение — как на ладони, американский «гайдарочубайс» будто с Луны свалился: «Как?! У вас конфеты по карточкам?! Ужас какой!»

— Да, — спокойно отвечает англичанин. — Да. Конфеты у нас по карточкам.

Вопрос задавался в 1948 году, ответ давался в 1950, рационирование сладостей было отменено только в 1954, через шесть лет после заданного вопроса, как же жили англичане все эти несладкие годы, как им это удавалось? Да ещё и при том, что со сладостями в Англии было нехорошо не шесть лет, а все четырнадцать — между 1940 и 1954. Суть книжки, суть английских ответов на американские вопросы сводилась вот к чему — пятилетие 1945–1950 годов даже и без конфет представляло собою разительный контраст по сравнению с прошлым.

Разительный настолько, что Англии стало просто не до конфет, какие такие конфеты? Что это вообще такое?! Англия о конфетах просто-напросто забыла. До конфет ли, когда налицо была простая и очевидная истина — огромное число «ordinary people», то-есть обычных людей, стало получать больше (во всех смыслах больше), чем они имели когда-либо за всю долгую английскую историю, а ничтожное меньшинство из так называемого «high class», стало получать если и не мало, то, во всяком случае, меньше, чем они получали (брали) от жизни совсем ещё недавно. Жизнь стала справедливее.

Демократия? Та самая английская democracy, столь дорогая сердцу свободолюбивого человечества? Ну так она никуда не делась. Но. Но!

Но: «Когда мы говорим о демократии, то мы имеем в виду не право голосовать на выборах, забывая при этом о праве работать и праве жить. Когда мы говорим о свободе, то мы имеем в виду не свободу яростного индивидуализма, отменяющего социальную организацию и экономическое планирование. Когда мы говорим о равенстве, то это равенство не должно аннулироваться социальными и экономическими привилегиями. Когда мы говорим о восстановлении хозяйства, то мы должны думать не о максимальной производительности, хотя об этом думать следует тоже, но в первую очередь мы должны стремиться к равному распределению.» Это не материалы к очередному съезду КПСС, как вы могли бы подумать, это не пресловутый «совок», это песня, которую запела английская Власть. Она поступила очень разумно, она не захотела, чтобы эта песня превратилась в гимн английского революционного движения и запела её сама, Власть подняла красное знамя, Власть возглавила революцию. Приведённая цитата это передовица из газеты The Times и появилась она в 1940 году, в самый трудный год Британии. И у английской «элиты» хватило ума встать под знамя, поднятое Властью. А у тех из элиты, у кого не хватало ума, хватило чутья не противодействовать Власти, не шипеть, а, теряя штаны, бежать в том же направлении.

Когда государству становится тяжело, оно может спастись только усилиями всех, всех без исключения, и что же может заставить людей желать спасти государство? Справедливость — вот ключевое слово, вот ключевое понятие. Не осознав, что это означает, мы не найдём выхода из кризиса. Как бы, какими бы сложными словесными формулами и формулировками ни описывался социализм, сводится он в конечном итоге именно к этому — к справедливости. «Больше социализма» означает прежде всего — «больше справедливости!», всё остальное в сравнении с этим вторично. И имеется в виду справедливость прежде всего социальная. Вы можете пристёгивать к «справедливости» что-то ещё, какие-то сиюминутные, тактические «государственные интересы», но основа остаётся прежней и без социальной справедливости, хотя бы в первом приближении, вам не обойтись.

Хорошее английской слово birthright («право по рождению»), означает в точности то, что оно означает, а именно — кто-то имеет право на что-то просто потому, что он рождён. Кто-то появился на свет и уже поэтому он имеет неотъемлемое право, которое можно отнять только вместе с жизнью. Право на трон, скажем.

Но вот что говорили в послевоенной Англии, говорили не на митингах, а говорили через газеты и через радио, вот что говорило ГОСУДАРСТВО — «homes, health, education and social security, these are your birthright» («крыша над головой, бесплатная медицина, доступное всем образование и система социального страхования — вот ваше право по рождению»). Это из «отчётного» выступления перед избирателями Онерина Бивана, Министра Здравоохранения в правительстве Эттли. Какие с перечисленным могут сравниться конфеты? Какие конфеты заменят вам бесплатную медицину? БЕСПЛАТНУЮ ГОСУДАРСТВЕННУЮ МЕДИЦИНУ?

Вот что позволяло англичанам мириться с отсутствием в свободной продаже конфет: в американской Конституции, как то всему миру известно, за каждым гражданином признаётся право на «Life, Liberty, and the Pursuit of Happiness», то-есть «Жизнь, Свободу и Стремление к Счастью». Это всё хорошо, это всё просто прекрасно — и жизнь, данная нам Богом, и свобода, за которую следует сражаться, и стремление к счастью, конечно же. Ну не к несчастью же нам всем стремиться, в самом деле. В американской Конституции написана тривиальщина, на которую могут попасться только люди, плохо себе представляющие, что же это такое — Счастье. Англичане на подобные уловки не ловились, они — нация воробьёв старых, стрелянных, их на мякине провести было трудно. А уж на такой глупости, как какие-то «конфеты по карточкам», так и вообще… «Смехота какая-то.»

Какое может быть счастье без права получить образование? А если зуб болит, до счастья ли тут? А с другой стороны — пошёл к врачу, пломбу поставил, зуб болеть перестал, вот вам уже и счастье. Небольшое, но самое всамделишное. А если врачу надо платить? А? Счастье как-то поменьше становится. А если пломбу бесплатно, то тут наше маленькое счастье маленько побольше становится, нет? Мало-мало больше. А если аппендицит бесплатно вырезать — ещё больше. А если неделю в больнице лежать-валяться, куриным бульоном силы восстанавливать, в чистой палате, под крахмальной простынкой, телевизор хочешь — смотришь, хочешь — нет, сестричку хочешь позовёшь, а захочешь и звать не будешь, так полежишь, подремлешь и сны будут приятные сниться при мысли о том, что за всё за это не только платить не надо, а ещё и на работе тебе зарплата идёт, а ты — тут, отдыхаешь от жены и от себя самого. А если теперь заставить вас за всё за это удовольствие заплатить? Несколько тысчонок? Тут сразу замычишь, тут сразу все зубы во рту заноют. Тут поневоле завертишься, станет тебе нехорошо, мысли в голову полезут всякие и разные. «Догадал же меня чёрт родиться в капитализме с умом и аппендицитом!»

А без крыши над головой — какое же счастье?

В Англии с этим было очень плохо. Англии сразу после войны нужен был миллион домов. И этот миллион домов за пятилетку был построен. Государством. Социалистическим государством.

На фото видно как было и как стало. И стало в условиях, прямо скажем, отчаянных — после войны люди сбивались в толпы и самовольно захватывали опустевшие после демобилизации армейские бараки, жить-то надо. И государство начало массовое строительство так называемых council house (между прочим, council означает всего лишь «совет», так что государственная застройка в Англии называлась вообще-то «советской»). По новым, послевоенным правилам на каждый частный дом должно было строиться четыре «советских» дома. И это правило скрупулёзно было соблюдено. Из миллиона построенных домов только 18 % были возведены частными застройщиками, 82 % было построено государством. И построенные «советские» дома передавались не «эффективным собственникам» как кто-то может подумать, а муниципалитетам, а после этого государство дотировало муниципалитеты, беря на себя расходы по содержанию домов, да ещё и строго следило, чтобы квартплата в council houses была ниже «рыночной».

С точки зрения американцев, а они ходили в победителях, то, что делали англичане выглядело чистейшим абсурдом — Britain, the motherland of capitalism, had gone Socialist. And the British diplomats and civil servants… …were thus schizophrenic. Шизофреники? Гм… Гм. Шизофреники, говорите?

Начав разбирать Империю, англичане были заинтересованы в том, чтобы не затягивать этот процесс. У них было полно дел дома. «Полно» не то слово. Однако из Империи их заставляли уходить постепенно, шла игра между победителями и побеждёнными. Разбирая по кирпичику свой старый дом, Англия была вынуждена выбирать, что ей обойдётся дешевле и дешевле далеко не в одном только денежном смысле. Но и в смысле денег тоже.

За годы войны Англия набрала по мелочам в Индии, Бирме, странах Среднего и Ближнего Востока, включая Египет, долгов на сумму 1 млрд. 929 млн. фунтов. Это примерный эквивалент 8 млрд. тогдашних долларов. Напомнить, сколько денег выпросили у США англичане стараниями Кейнса? Напомню — меньше половины от этого, «домашнего», долга. И эти деньги Англия после войны тоже отдавала, отдавала не только «новые», американские и канадские долги, но отдавала и той же Индии, которой была должна 750 млн. фунтов.

Англия, задыхаясь без валютных поступлений, обратила свой взгляд на Африку. Повыше я упоминал, что, уходя из Империи и уже сдав Австралию, Новую Зеландию, Индию, Бирму, Цейлон и Ближний Восток, Англия создала новую глобальную линию обороны, она уцепилась за Африку, ей нужны были ресурсы, но для того, чтобы их получить, требовалась перестройка и там, причём перестройка не для себя, а для «дяди», англичане отчётливо сознавали, что они успеют попользоваться перестроенной Африкой, дай Бог десяток лет, а потом придётся уходить и оттуда.

Уже в 1945 году (в катастрофическом 45-м!) правительством Эттли местным колониальным властям было отпущено 120 млн. фунтов на запуск соответствующих программ в Танганьике, Кении, Уганде, Родезии, Адене, Сьерра-Леоне итд, англичане хотели знать, что именно нужно сделать, чтобы немедленно увеличить добычу и поступление в метрополию золота, меди, железа, пальмового масла, табака, олова и какао. Получив данные и сложив картинку, Лондон уже в 1948 году создал государственную так называемую Public Development Corporation с капиталом в 100 млн. фунтов для финансирования строительства в Африке электростанций, шахт, железных дорог, лётных полей и каналов. Вплоть до постройки в Уганде заводов по производству мыла и маргарина. Забежав лет на десять вперёд, мы обнаружим, что за послевоенные двадцать лет Британия вложила главным образом только в африканские страны примерно 1 млрд. 367 млн. фунтов. И далеко не только для создания структуры по выкачиванию полезных ископаемых, отнюдь!

Вот что делают умные люди (как именно они себя при этом называют — неважно, в тот момент они называли себя социалистами, и не только называли, но и действовали по-социалистически) — одной из главных статей расходов были средства, отпущенные на создание колледжей и университетов, опять же главным образом в Африке. То-есть, уже зная, что она уходит, Англия лихорадочно создавала сеть высших учебных заведений. Создавала задел на будущее. Отрывая от себя И В САМОМ БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ НЕДОЕДАЯ, англичане вбивали крепы в скалу в расчёте на то, что они когда-нибудь воспользуются ими.

Уходя, Англия думала о возвращении.

Английское государство думало сегодня о завтра. Оно думало о поколениях, которые будут жить в Англии будущего. Именно в эти, послевоенные годы, экономя на всём и считая каждый пенс, Англия раздавала государственные займы странам, не только никогда не входившим в Империю, но даже не попавшим в послевоенное Содружество — таким как Камерун, Сенегал или Южная Корея. На всякий случай. Что-то пропадёт, но что-то и даст плоды. Придёт время и государство вновь начнёт восхождение на вершину мира и в этот раз ему будет легче, в скалу вбиты стальные крючья — университет тут и университет там, уцепились, подтянулись, уцепились, подтянулись.