• Глава 13
  • КРОВЬ И ВРЕМЯ В КОНЦЕ СВЕТА
  • БОЙНИ
  • ДЕТИ ПЯТОГО СОЛНЦА
  • НЕСУЩИЙ СВЕТ
  • Глава 14
  • ЛЮДИ ЗМЕИ
  • МЕКСИКАНСКИЙ БЛИЗНЕЦ ВИРАКОЧИ
  • КОСМИЧЕСКОЕ СРАЖЕНИЕ
  • ОГНЕННЫЕ ЗМЕИ
  • СВЯТИЛИЩЕ ЗМЕИ
  • Глава 15
  • МЕКСИКАНСКИЙ ВАВИЛОН
  • ПЛАЧ ПО ПРОШЛОМУ
  • ГИГАНТЫ С ДЕФОРМИРОВАННОЙ ФИГУРОЙ
  • ОСТАТКИ
  • ПИРАМИДЫ НА ПИРАМИДАХ
  • Глава 16
  • СВЯТИЛИЩЕ ЗМЕИ
  • САНТЬЯГО-ТУСТЛА
  • ТРЕС-САПОТЕС
  • Глава 17
  • ЗАГАДКА ОЛЬМЕКОВ
  • САН-ЛОРЕНСО
  • ЛА-ВЕНТА
  • DEUX EX MACHINA
  • ШЕПОТ ДРЕВНИХ ТАЙН
  • Глава 18
  • ПРИМЕТНЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ
  • ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ ТРЕТЬЯ ПАРТИЯ
  • ОТ ВИЛЬЯЭРМОСЫ ДО ОАХАКИ
  • Глава 19
  • ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ПРЕИСПОДНЕЙ, ПУТЕШЕСТВИЯ К ЗВЕЗДАМ
  • ПОЖИРАТЕЛИ МЕРТВЫХ, ЗЕМЛЯНЫЕ ЧУДОВИЩА, ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ, КАРЛИКИ И ДРУГИЕ РОДСТВЕННИКИ
  • МОНТЕ-АЛЬБАН: НИСПРОВЕРЖЕНИЕ ХОЗЯЕВ ЖИЗНИ
  • НАСЛЕДИЕ
  • Глава 20
  • ДЕТИ ПЕРВЫХ ЛЮДЕЙ
  • ГРОБНИЦА ПАКАЛЯ
  • ПИРАМИДА ВОЛШЕБНИКА
  • НАУКА ПРОРОЧЕСТВА
  • Глава 21
  • КОМПЬЮТЕР ДЛЯ РАСЧЕТА КОНЦА СВЕТА
  • НЕУМЕСТНОЕ ЗНАНИЕ
  • ЧЬЯ-ТО ЧУЖАЯ НАУКА?
  • Глава 22
  • ГОРОД БОГОВ
  • ЦИТАДЕЛЬ, ХРАМ И КАРТА НЕБА
  • ЕГИПЕТ И МЕКСИКА — НОВЫЕ СОВПАДЕНИЯ?
  • ОТБЛЕСКИ ЗАБЫТОЙ ЛЕГЕНДЫ
  • Глава 23
  • СОЛНЦЕ, ЛУНА И ПУТЬ МЕРТВЫХ
  • СТЕРТЫЕ ПОСЛАНИЯ ИЗ ПРОШЛОГО
  • ВЕЧНЫЕ ЧИСЛА
  • МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ГОРОД
  • Часть 3

    ПЕРНАТАЯ ЗМЕЯ

    Центральная Америка

    Глава 13

    КРОВЬ И ВРЕМЯ В КОНЦЕ СВЕТА

    (Чичен-Ица, Северный Юкатан, Мексика.)

    Прямо за мной, возвышаясь почти на 30 метров, стоял идеальный зиккурат, храм Кукулькан. В каждой из четырех его лестниц насчитывалось по 91 ступени. С учетом верхней площадки общее количество ступенек составляет 365 — число полных суток в солнечном году. Геометрия и ориентация сооружения выдержаны с немыслимой точностью, что позволяло добиться результата столь же драматического, сколь и таинственного: в дни весеннего и осеннего равноденствия с точностью швейцарского хронометра на ступенях северной лестницы Из треугольников света и тени складывалось изображение гигантской извивающейся змеи. Эта иллюзия длилась ровно 3 часа 22 минуты.

    От храма Кукулькан я направился в восточном направлении. Передо мной, опровергая распространенное заблуждение, будто народы Центральной Америки не преуспели в создании колонн как архитектурных элементов, стоял целый лес белых каменных колонн, которые некогда поддерживали массивную крышу. Солнце немилосердно палило сквозь прозрачную синеву безоблачного неба, а типичные для этих мест прохладно-глубокие тени притягивали к себе. Я прошел мимо и направился к подножью крутых ступеней, которые вели к расположенному рядом «Храму Воинов».

    Ступив на лестницу, я поднялся наверх и увидел гигантскую фигуру идола Чакмоол. Он полулежал, полусидел в странно напряженной и выжидательной позе. Согнутые колени торчали вверх, толстые икры были прижаты к бедрам, пятки — к ягодицам, локти упирались в землю, руки были сложены на животе, удерживая пустое блюдо. Спина, казалось, находится в неустойчивом положении, как будто идол стремится встать. Если бы он это проделал, то рост его составил, думаю, метра два с половиной. Даже откинувшись назад, он напоминал сжатую пружину, заряженную свирепой и безжалостной энергией. Его неумолимое квадратное лицо с тонкими губами казалось таким же жестким и безразличным, как камень, из которого его вырезали. Глаза были обращены на запад, олицетворявший традиционно тьму, смерть и черный цвет.


    Чичен-Ица

    В мрачном настроении продолжал я подниматься по ступеням «Храма Воинов», размышляя о том, что в доколумбовые времена человеческие жертвоприношения были здесь в порядке вещей. Пустое блюдо, прижатое Чакмоолом к животу, предназначалось для вырванных сердец. Как рассказывал один испанский очевидец в XVI веке:

    «Если они собирались вынуть сердце у человека, то обставляли это с большой помпой… Жертву приводили и клали на каменный жертвенник. Четверо держали ее за руки и за ноги, растягивая в разные стороны. Приходил палач с кремневым ножом и с большим искусством делал разрез между ребрами с левой стороны груди, пониже соска. Затем просовывал руку между ребрами и, как голодный тигр, вырывал живое сердце, которое бросал на блюдо…»

    Какая культура могла питать и стимулировать такие нравы? Здесь, в Чичен-Ица, среди развалин, возраст которых свыше 1200 лет, сформировалось «гибридное» общество, объединившее элементы культур майя и ацтеков. Это общество никоим образом не являлось исключением в своей приверженности жестоким и варварским церемониям. Напротив, все великие цивилизации местного, мексиканского происхождения позволяли себе ритуальные убийства человеческих существ.

    БОЙНИ

    (Вилья-Эрмоса, провинция Табаско)

    Я стоял и смотрел на алтарь Младенческой жертвы, создание ольмеков, чью трехтысячелетнюю культуру называли «матерью культур» Центральной Америки. Это был блок из серого гранита длиной более метра. На боковых его гранях были высечены рельефные изображения четырех человек в странных головных уборах. Каждый из них держал в руках по здоровенькому, упитанному ребенку, видно было, что дети отчаянно сопротивляются. Задняя грань алтаря была без орнамента, зато на передней грани была изображена некая фигура, держащая в руках, как будто предлагая, безжизненно повисшее тельце.

    Ольмеков считают самой ранней высокоразвитой цивилизацией на территории древней Мексики. Процедура человеческих жертвоприношений была у них делом вполне обычным. Через две с половиной тысячи лет, уже во времена конкисты, ацтеки оказались последним по времени (но не по размаху) народом региона, который не изменил своей старой и вошедшей в плоть и кровь традиции.

    И занимались они этим с рвением фанатиков.

    Свидетельствуют, в частности, что Ауицотль, восьмой и самый могущественный император ацтеков, «ознаменовал освящение храма Уицилопочтли в Теночтитлане, выстроив четыре шеренги пленников перед командами жрецов, которые четыре дня трудились, отправляя их на тот свет. В целом за одну эту церемонию было умерщвлено ни много ни мало 80 000 человек».

    Ацтеки обожали одеваться в кожу, содранную с принесенных в жертву. Испанский мессионер Бернардино де Саагун посетил вскоре после конкисты одну из таких церемоний:

    «Жрецы свежевали и расчленяли пленников, затем они смазывали свои обнаженные тела жиром и натягивали снятую кожу на себя… Оставляя за собой следы крови и жира, эти люди носились по городу в своей омерзительной одежде, нагоняя на встречных ужас… Ритуал второго дня включал каннибальский пир в семье каждого воина».

    Свидетелем другого массового жертвоприношения был испанский летописец Диего де Дуран. В этот раз жертв было столько, что их кровь, стекавшая по ступеням храма, «образовывала на земле целые лужи». В целом, по некоторым оценкам, в начале XVI века число человеческих жертв в империи ацтеков достигало 250 тысяч в год.

    Какую цель преследовало это маниакальное душегубство? Согласно утверждениям самих ацтеков, это делалось, чтобы задержать наступление конца света.

    ДЕТИ ПЯТОГО СОЛНЦА

    Подобно многим народам и культурам, которые предшествовали им в Мексике, ацтеки верили, что Вселенная существует в рамках великих циклов. Жрецы говорили как о чем-то несомненном, что с момента сотворения рода людского минуло уже четыре таких цикла, или «Солнца». К моменту конкисты шло уже пятое Солнце. Ныне человечество живет в эту же эпоху. Ниже приводится хронология, заимствованная из «Ватикано-Латинского кодекса» — редкого собрания письменных памятников, относящихся к цивилизации ацтеков:

    «Первое Солнце, Матлактли Атль: продолжительность 4008 лет. Те, кто жил в это время, питались водяной кукурузой ацитцинтли. В эту эпоху жили великаны… Само название Матлактли Атль (Десятая Вода) символизирует гибель Первого Солнца от разрушительной воды. Этот потоп (Апачиоуалицтли) явился результатом непрерывного дождя. Люди превратились в рыб. Одни говорят, что от потопа спаслась единственная пара людей, благодаря стоявшему на берегу старому дереву. По словам других, спаслось целых семь пар, которые прятались в пещере до тех пор, пока потоп не кончился и вода не спала. Их потомки снова заселили Землю и стали почитать их как богов… Второе Солнце, Эхекоатль: продолжительность 4010 лет. Жившие в это время питались дикими плодами акоцинтли. Это Солнце погубил Змей-Ветер Эхекоатль, и люди превратились в обезьян… Спаслись только один мужчина и одна женщина, стоя на скале… Третье Солнце, Тлейкияуильо: продолжительность 4081 год. Люди — потомки четы, пережившей Второе Солнце, питались фруктами цинкоакок. Это, Третье Солнце, погибло от огня… Четвертое Солнце, Цонтлилик: продолжительность 5026 лет… Люди погибали от голода, который пришел вслед за морем крови и огня…»

    Еще одним памятником эпохи ацтеков, который пережил испанское завоевание, является «Камень Солнца» Акайякатля, шестого правителя царской династии. Этот огромный монолит был высечен из базальта в 1479 году. Он весит 24,5 тонны. На нем изображены несколько концентрических окружностей, около каждой из которых сделана замысловатая символическая надпись. Как и в упомянутом выше «Кодексе», в этих надписях сообщается, что мир пережил уже четыре эпохи, или Солнца. Первое, самое древнее из них, представлено богом-ягуаром Оселотонатию: «Во время этого Солнца жили великаны, которых создали боги но потом на них напали ягуары и сожрали». Второе Солнце представлено главой змей, богом воздуха Эхекоатлем: «В этот период род людской был уничтожен ураганами, и люди превратились в обезьян». Символом Третьего Солнца является властелин дождя и небесного огня: «В эту эпоху все было уничтожено огненным дождем с неба и потоками лавы. Все дома сгорели. Люди превратились в птиц, чтобы спастись от катастрофы». Четвертое Солнце представлено властительницей дождя, богиней Чалчиутликуэ: «Разрушение пришло в виде проливных дождей и наводнений. Горы исчезли, а люди превратились в рыб».

    Символом нынешней эпохи Пятого Солнца является лицо самого бога солнца Тонатиу. Изо рта у него высовывается язык в виде обсидианового ножа, показывая, что бога необходимо напитать человеческой кровью и сердцами. Лицо его сморщено из-за преклонного возраста, он как бы выходит из символа движения Ольин.

    Почему Пятое Солнце известно как «Солнце Движения»? Потому что, «как говорят старики: в эту эпоху произойдет движение земли, от которого все мы погибнем».

    Когда же произойдет эта катастрофа? Скоро, как говорили жрецы ацтеков. Они верили, что Пятое Солнце уже очень старое и приближается к концу своего цикла (отсюда морщины на лице Тонатиу). Древние центральноамериканские предания относят рождение этой эпохи к далеким временам — четвертому тысячелетию до Рождества Христова по христианскому летоисчислению. Ко временам ацтеков способ расчета конца периода оказался забыт.

    Без этой важной информации вся надежда на отсрочку надвигающейся катастрофы оказалась связана лишь с человеческими жертвоприношениями. Разумеется, ацтеки считали себя избранным народом, на который возложена священная миссия воевать и кровью своих пленников поить Тонатиу, чтобы сохранить жизнь Пятого Солнца.

    Крупный авторитет по истории Америки Стюарт Фиэдель так подвел итог: «ацтеки верили, что для того, чтобы предотвратить гибель Вселенной, которая уже четырежды случалась в прошлом, нужно непрерывно питать богов человеческими сердцами и кровью». Это верование, с незначительными вариациями, разделялось всеми великими цивилизациями Центральной Америки. Однако в отличие от ацтеков некоторые древние народы точно рассчитали, когда следует ожидать великой подвижки земли, которая послужит концом Пятого Солнца.

    НЕСУЩИЙ СВЕТ

    От эры ольмеков до нас не дошло никаких памятников, кроме темных, угрожающих скульптур. Однако майя, которых справедливо считают величайшей древней цивилизацией Нового Света, Оставили после себя драгоценные календари. Пересчитав их в соответствии с современной системой летосчисления, из их загадочных надписей можно извлечь любопытную информацию: оказывается Пятое Солнце должно завершиться 23 декабря 2012 года.

    В рационально-интеллектуальном климате конца XX века совсем не модно серьезно относиться к пророчествам о конце света. Принято считать их продуктом суеверных умов и спокойно игнорировать. Между тем, пока я путешествовал по Мексике, время от времени какой-то внутренний голос нашептывал мне: а не прислушаться ли к древним преданиям? Я хочу сказать: вдруг существует какой-то сумасшедший, ничтожно малый шанс, что авторы этого пророчества вовсе не суеверные дикари, какими мы их всегда считали? Вдруг они знали что-то такое, чего не знаем мы? Что если их предсказание о дате, когда кончится Пятое Солнце, окажется точным? Иначе говоря, где-то в земных глубинах уже зреет ужасная геологическая катастрофа, предсказанная мудрецами майя…

    В Перу и Боливии я узнал, что инки и их предшественники были буквально одержимы идеей расчета времени. Теперь же, в Мексике, я обнаружил, что народом майя, которые верили, что им удалось вычислить дату конца света, владела та же навязчивая идея. С точки зрения этих людей, все на свете сводится к числам. Они верили, что стоит только посмотреть, какие числа связаны с событиями, и можно будет точно прогнозировать их время. И я чувствовал, что не могу игнорировать очевидную периодичность близости человечества к гибели, так живо отраженную в преданиях народов Центральной Америки. Кстати, эти предания, включая легенды о великанах и наводнениях, до жути близки к своим аналогам, существовавшим в далеких Андах.

    Тем временем во мне крепло намерение пройти по другой цепочке исследований. Она имела отношение к бородатому белокожему божеству по имени Кецалькоатль, которое, по преданию, в далекой древности приплыло в Мексику из-за моря. Именно Кецалькоатлю приписывают изобретение математических формул и усовершенствованного календаря, позволивших впоследствии майя рассчитать дату судного дня. Кроме того, он поразительно напоминал Вира-кочу, бледнолицего бога из преданий народов Андского региона, который явился в Тиауанако «во времена мрака», неся с собой в виде даров свет и цивилизацию.

    Глава 14

    ЛЮДИ ЗМЕИ

    Посвятив ранее столько времени изучению преданий о Виракоче, бородатом боге далеких Анд, я обнаружил, что описания Кецалькоатля, главного божества пантеона древней Мексики, звучат до удивления знакомо.

    Так, например, в одном доколумбовом мифе из Мексики, записанном испанским летописцем XVI века Хуаном де Торквемадой, говорится, что Кецалькоатль был «румяным светлокожим человеком с длинной бородой». В другом источнике о нем говорится: это был белый человек, крупный мужчина с высоким лбом, большими глазами, длинными волосами и большой окладистой бородой (la barba grande у redonda). В третьем его характеризовали так:

    «Загадочная личность… белый человек могучего телосложения с высоким лбом, большими глазами и ниспадающей бородой. Он был одет в длинную белую рубаху почти до пола. Он осуждал жертвоприношения, за исключением плодов и цветов. Его знали как бога мира… Когда к нему обращались по военным вопросам, он, как рассказывают, затыкал уши пальцами».

    Согласно особенно удивительному преданию, этот мудрый учитель «прибыл из-за моря в лодке, которая двигалась сама, без помощи весел. Это был высокий бородатый белый человек, который научил людей пользоваться огнем для приготовления пищи. Он также строил дома и учил пары жить вместе как муж и жена. Так как люди в те времена часто ссорились, он учил их жить в мире».

    МЕКСИКАНСКИЙ БЛИЗНЕЦ ВИРАКОЧИ

    Читатель помнит, что в Андах Виракоча путешествовал под разными именами. То же самое делал и Кецалькоатль.

    В некоторых районах Центральной Америки (особенно у майя-киче) его называли Гукумац. В других местах, например, в Чичен-Ица, его знали как Кукулкана. Когда оба эти имени перевели с местных наречий, оказалось, что они означают в точности одно и то же: Пернатый Змей. Кстати, так же переводится и Кецалькоатль.

    Были и другие боги, особенно у майя, чье описание было очень близко к описанию облика Кецалькоатля. Один из них, великий просветитель Вотан, был, по описаниям, тоже светлокожим, бородатым и носил длинную рубаху. Ученые не смогли перевести его имя, но его символом, как и у Кецалькоатля, была змея. Другим родственным божеством был Ицамана, бог врачевания майя, тоже бородатая личность в длинной рубахе, его символом была гремучая змея.

    Из всего этого, по мнению ведущих специалистов, следует, что мексиканские легенды, собранные испанскими хронистами во время конкисты, зачастую являются продуктом взаимопроникновения и соединения очень древних устных преданий. При этом, однако, складывается впечатление, что за ними стоит некая историческая реальность. По мнению наиболее авторитетного исследователя майя Сильвануса Грисвольда Морли:

    «Великий бог Кукулкан, или Пернатый Змей, является „майским аналогом ацтекского Кецалькоатля, мексиканского бога света, образования и культуры. В пантеоне майя он считался великим организатором, основателем городов, автором законов и календаря. Причем его основные черты и биография настолько реалистичны, что представляется вполне вероятным, что это — реальный исторический персонаж, крупный законодатель и организатор, память о деяниях которого намного пережила его, а в дальнейшем стала причиной его обожествления“».

    Все легенды недвусмысленно утверждают, что Кецалькоатль (он же Кукулкан, Гукумац, Вотан, Ицамана…) прибыл в Центральную Америку издалека (из-за «Восточного моря») и впоследствии снова уплыл в том же направлении, к всеобщей великой печали. Легенды добавляют, что он торжественно обещал когда-нибудь вернуться — слишком точная аналогия с Виракочей, чтобы считать это простым совпадением. Вспомним вдобавок, что отъезд Виракочи по волнам Тихого океана был описан в андских преданиях как волшебное событие. Отбытие Кецалькоатля из Мексики также выглядит достаточно странно: утверждают, что он отплыл «на плоту из змей».

    В общем, я чувствовал, что Морли был прав в своих поисках реальной фактической подоплеки мифов майя и других народов. Похоже только, что, судя по преданиям, бородатый светлокожий иностранец по имени Кецалькоатль (он же Кукулкан и пр.) был не одним лицом, а несколькими людьми, прибывшими из одного места и принадлежавшими к одному, но явно не индейскому этническому типу (борода, светлая кожа и т. д.). В пользу такой гипотезы о существовании целого семейства родственных19, но слегка различных богов с общим символом змеи говорит, в частности, то, что, согласно многим источникам, Кецалькоатля — Кукулькана — Ицаману сопровождали «спутники», или «помощники».

    В некоторых мифах, которые приводятся в сборнике древних религиозных текстов майя «Книги Чилам-Балама», сообщается, что первыми жителями Юкатана были «Люди Змеи». Они приплыли на лодках с востока во главе со своим вождем Ицаманой, «„Змеей Востока“ — великим лекарем, который мог лечить наложением рук и оживлял мертвых».

    «Кукулькан, — как гласит другое предание, — приплыл с девятнадцатью спутниками, двое из которых были богами рыбы, двое других — богами земледелия и еще один — богом грома… Они оставались в Юкатане десять лет. Кукулькан сотворил мудрые законы, после чего поднял парус и исчез в направлении восходящего солнца…»

    Согласно испанскому хронисту Лас Касасу: «Туземцы утверждают, что в древние времена в Мексику прибыли двадцать человек, вождя которых звали Кукулькан… Они носили свободные рубахи и сандалии, у них были длинные бороды и непокрытые головы… Кукулькан преподал людям искусство жить в мире и научил их, как сделать различные важные орудия…»

    Тем временем Хуан де Торквемада записал следующее довольно своеобразное предание о пришельцах, которые приплыли в Мексику с Кецалькоатлем:

    «У этих людей была благородная осанка и хорошая одежда; они были одеты в длинные рубахи из черного холста, без капюшона и воротника, с глубоким вырезом впереди, с короткими рукавами, не доходящими до локтей… Эти последователи Кецалькоатля были людьми великих знаний и чрезвычайно сведущими во всяческих сложных работах».

    Подобно своему задолго до того исчезнувшему близнецу, белому и бородатому андскому богу Виракоче, Кецалькоатль, как говорят, принес в Мексику все ремесла и науки, необходимые для перехода к цивилизованной жизни, чем обеспечил наступление золотого века20. Верили, что он принес в Центральную Америку письменность, изобрел календарь и был блестящим строителем, который научил людей секретам каменной кладки и архитектуры. Он был отцом математики, металлургии и астрономии. Про него говорили, что он «измерил землю». Он также явился родоначальником продуктивного земледелия, открыл и внедрил кукурузу — основу жизни в этих краях. Великий врачеватель, он был покровителем лекарей и чародеев, «открыл людям загадочные свойства растений». Кроме того, он был почитаем как законодатель, покровитель ремесел и искусств.

    Как и можно было ожидать от такой высококультурной личности, он категорически запрещал грязную практику человеческих жертвоприношений во время своего правления. После его отбытия кровавый ритуал возродился с новой силой. Тем не менее даже ацтеки, самые неистовые последователи ритуала человеческих жертвоприношений в долгой истории Центральной Америки, вспоминали о временах Кецалькоатля «с ностальгией». «Он был учителем, — вспоминает легенда, — который учил, что не следует причинять вреда никакому существу и что уж если приносить в жертву, то никак не людей, а птиц и бабочек».

    КОСМИЧЕСКОЕ СРАЖЕНИЕ

    Почему ушел Кецалькоатль? Что случилось? Мексиканские легенды так отвечают на эти вопросы. Они говорят, что конец просвещенному и великодушному правлению Пернатого Змея положил Тескатилпока, злобный бог, имя которого переводится как «Дымящееся Зеркало», чей культ требовал приносить людей в жертву. Похоже, что в древней Мексике произошло сражение почти космического масштаба между силами света и тьмы, в котором темные силы одержали победу…


    Тула

    Предполагаемое место, послужившее ареной, на которой разыгралась эта трагедия, сейчас называется Тула. Ему не более тысячи лет, однако окружающие его легенды относят его к гораздо более отдаленной эпохе. В те доисторические времена оно именовалось Толлан. Все предания сходятся на том, что именно у Толлана Тескатилпока нанес поражение Кецалькоатлю и заставил его покинуть эти края.

    ОГНЕННЫЕ ЗМЕИ

    (Тула, провинция Идальго)

    Я сидел на плоской вершине сооружения, которое без особой выдумки называется «Пирамида В». Послеполуденное солнце так и палило с безоблачного синего неба, а я сидел лицом к югу, оглядывая окрестности.

    У основания пирамиды, с севера и востока, располагались стены с изображениями ягуаров и орлов, пожирающих человеческие сердца. Сразу за моей спиной стояли четыре колонны и четыре устрашающего вида гранитных идола, каждый высотой под три метра. Впереди и слева от меня находилась частично разрытая Пирамида С, поросший кактусами курган высотой около 12 метров. Дальше виднелись курганы, не тронутые археологами. Справа от меня находилось «Поле для игры в мяч». На этой длинной I-образной арене в древности устраивали игры гладиаторов. Две команды, а иногда просто два игрока, боролись за обладание каучуковым мячом. Проигравшим отрубали голову.

    Идолы на площадке сзади меня имели вид торжественный и устрашающий одновременно. Я встал и подошел, чтобы познакомиться с ними поближе. Скульптор наградил их суровыми и неумолимыми лицами, крючковатыми носами и пустыми глазами, лишенными сочувствия и эмоций. Но больше всего меня заинтересовал не их свирепый вид, а предметы, которые они сжимали в руках. Археологи признаются, что не знают точно, что это за предметы, однако попытались дать им названия. Эти названия «прилипли», и теперь принято говорить, что в правой руке каждый идол держит копьеметалку атль-атльс, а в левой — «копья или стрелы и курильницы». И никого особенно не волнует, что на самом деле эти предметы нисколько не похожи на атль-атльс, копья, стрелы и курильницы.

    Когда я разглядывал эти своеобразные предметы, у меня возникло ощущение, что их оригиналы были изготовлены из металла. Устройство в правой руке как-будто высовывается из футляра или защитного кожуха. Оно имеет форму ромба со скругленной нижней кромкой. Устройство в левой руке может быть каким-либо прибором или оружием.

    Я вспомнил легенды, согласно которым боги древней Мексики были вооружены ксиукоатль, «огненными змеями», которые могли испускать лучи, способные пронзать и расчленять человеческое тело. Может быть, идолы в Туле держали в руках именно «огненных змей»? Что же они собой представляли в таком случае, эти змеи?

    Чем бы они ни были, внешне оба устройства выглядели как нечто техническое. И чем-то напоминали столь же загадочные предметы, находившиеся в руках идолов Каласа-сайи в Тиауанако.

    СВЯТИЛИЩЕ ЗМЕИ

    Мы с Сантой прибыли в Тулу — Толлан, потому что она была тесно связана как с Кецалькоатлем, так и с его заклятым врагом Тескатилпокой, Дымящимся Зеркалом. Вечно молодой, всемогущий, вездесущий и всезнающий Тескатилпока ассоциировался в легендах с ночью, тьмой и священным ягуаром. Он был «невидим и неумолим, являясь людям то летящей тенью, то ужасным чудовищем». Часто изображаемый в виде сверкающего черепа, он владел якобы, загадочным предметом, Дымящимся Зеркалом, в честь которого и был назван и которое позволяло ему на большом расстоянии наблюдать за тем, что делают люди и боги. Ученые логично предположили, что этим зеркалом мог быть примитивный «магический кристалл» из обсидиана. Обсидиан всегда обладал в глазах мексиканцев волшебной силой, именно из него для жрецов изготавливали жертвенные ножи… Берналь Диас21 отмечает, что они называли этот камень «Тескат». Из него же для колдунов изготавливались магические зеркала.

    Олицетворяя силы тьмы и хищного зла, Тескатилпока, как гласят легенды, ввязался в конфликт с Кецалькоатлем, продолжавшийся немало лет. Верх брал то один, то другой. Но в конце концов космическое сражение окончилось поражением добра, и Кецалькоатль был изгнан из Толлана. Вслед за этим, под влиянием кошмарного культа Тескатилпоки, в Центральной Америке повсеместно снова были введены человеческие жертвоприношения.

    Как мы уже знаем из легенд, Кецалькоатль бежал на побережье, откуда отплыл на плоту из змей. Как гласит одна из легенд, «он сжег свои дома, построенные из серебра и раковин, зарыл свои сокровища и отплыл по Восточному морю вслед за своими соратниками, которые обратились в ярких птиц».

    Это горькое расставание произошло, предположительно, в месте, которое называется Коацекоалькос, что означает «Святилище змей». Там перед отправлением Кецалькоатль обещал своим последователям, что когда-нибудь вернется, чтобы низвергнуть культ Тескатилпоки и начать новую эру, когда боги вновь будут «принимать пожертвования из цветов» и прекратят требовать человеческой крови.

    Глава 15

    МЕКСИКАНСКИЙ ВАВИЛОН

    Из Тулы мы поехали на юго-восток, миновав Мехико по архаическим объездным дорогам и зачерпнув край столичной атмосферы, от которой слезятся глаза и жжет в легких. Наш путь лежал через горы, поросшие соснами, мимо снежной вершины Попокатепетль и далее по проселочным дорогам между полями и фермами.

    Под вечер мы прибыли в Чолулу, сонный городок с 11 000 жителей и просторной главной площадью. Повернув по узким улочкам на восток, мы пересекли железную дорогу и остановились в тени, которую отбрасывала тлачиуатепетль, «гора, построенная человеком», ради которой мы сюда и приехали.

    Некогда святыня мирного культа Кецалькоатля, ныне превзойденная богато украшенной католической церковью, эта внушительная рукотворная гора стоит в ряду наиболее крупных и амбициозных инженерных проектов древности. Действительно, с площадью основания 10 гектар и высотой 63 метра она втрое массивнее Великой египетской пирамиды! Хотя ее контуры расплылись от времени и бока поросли травой, все еще можно было разглядеть, что некогда это был внушительный зиккурат, вздымавшийся к небу четырьмя ясно очерченными «ступенями». Опираясь на основание со сторонами по полкилометра каждая, он сумел сохранить величавую, хотя и несколько увядшую, красоту.

    Прошлое редко бывает немым, даже если оно и покрылось прахом тысячелетий. Иногда оно может говорить со страстью. И мне казалось, что именно это происходит здесь, несмотря на всю физическую и психологическую деградацию, выпавшую на долю коренных жителей Мексики, когда испанский конкистадор Эрнан Кортес проходя обезглавил здешнюю культуру — как случайный прохожий срубает головку подсолнуха. В Чолуле, крупном центре паломничества, население которой перед конкистой составляло около 100 000 человек, для того чтобы обезглавить древние традиции и образ жизни, требовалось как-нибудь по-особому надругаться над сооруженной людьми горой, посвященной Кецалькоатлю. И решение нашлось: разрушить и осквернить храм, стоявший на вершине зиккурата, и заменить его церковью.

    Люди Кортеса были малочисленны по сравнению с жителями Чолулы. Однако у испанцев, когда они входили в город, было одно важное преимущество: они были бородатые и светлокожие, в сияющих доспехах, они воплощали своим видом исполнение пророчества — разве не обещал Кецалькоатль, Пернатый Змей, вернуться «из-за Восточного моря» вместе со своими последователями?

    Преисполненные этих ожиданий, наивные и доверчивые чолуланцы позволили конкистадорам подняться по ступеням зиккурата и войти во двор храма. Там их приветствовали группы парадно одетых танцовщиц, которые пели и играли на музыкальных инструментах, в то время как слуги сновали взад и вперед с блюдами, полными хлеба и вкусных мясных яств.

    Один из испанских хронистов, свидетель всего, что за этим последовало, рассказывает, что горожане всех слоев, «безоружные, со счастливыми лицами, выражающими обожание, собрались здесь, чтобы послушать, что скажут белые люди». Поняв по характеру приема, что об их истинных намерениях никто не подозревает, испанцы закрыли все входы, поставили к ним часовых, выхватили клинки и перебили хозяев. Шесть тысяч человек погибли в ужасной бойне, которую по жестокости можно сравнить лишь с самыми кровавыми ритуальными церемониями ацтеков: «Жители Чолулы были захвачены врасплох. Они встречали испанцев без стрел и щитов. И были зарезаны без предупреждения. Их убило чистой воды предательство».

    Ирония судьбы, как я думаю, состоит в том, что на конкистадоров и в Перу, и в Мексике сработали местные легенды, которые предсказывали возвращение бледнолицего бородатого бога. Если его прообразом был обожествленный человек (а я думаю, так оно и было), это должен был быть человек высокой культуры и морали. А может быть, это были сразу два человека: один из них трудился в Мексике и послужил прообразом Кецалькоатля, другой — в Перу (Виракоча). То обстоятельство, что испанцы оказались сверхъестественно похожи на этих светлокожих иностранцев, открыло перед ними многие двери, которые в других условиях захлопнулись бы. Однако в отличие от своих мудрых и великодушных предшественников Писарро в Андах и Кортес в Центральной Америке оказались алчными хищниками. В ненасытной жажде наживы они поглотили и уничтожили и земли, и народы, и культуры, которые были ими захвачены. Уничтожили почти все…

    ПЛАЧ ПО ПРОШЛОМУ

    Испанцы, глаза которых были затуманены невежеством, фанатизмом и алчностью, погубили в Мексике драгоценное наследие человечества. Они лишили будущие поколения информации о ярких и замечательных цивилизациях, ранее процветавших в Центральной Америке.

    Какова, например, была подлинная история сияющего «идола», который хранился в святилище Ачиотлана, столице микстеков? Мы знаем об этом любопытном предмете из описаний очевидца, отца Бургоа (XVI век):

    «Материал был исключительной ценности, ибо это был изумруд размером с толстый стручок перца [capsicum], на котором была с величайшим искусством выгравирована птичка и готовая к нападению свившаяся змея. Камень был так прозрачен, что буквально светился изнутри с яркостью свечи. Эта драгоценность была очень древней, и преданий о том, откуда пошло поклонение ей, не сохранилось».

    Что мы могли узнать, если бы в наше время удалось исследовать этот «очень древний» камень? И каков был его действительный возраст? Мы уже никогда этого не узнаем, потому что некий монах Бенито, первый миссионер в Ачиотлане, отнял этот камень у индейцев: «Он растолок его в порошок, хотя один испанец предлагал за него три тысячи дукатов, размешал в воде, вылил на землю и растоптал…»

    Столь же типично расточительным по отношению к интеллектуальным сокровищам мексиканской истории является неведение Кортеса, которому император ацтеков Монтесума преподнес два подарка. Это были круглые календари размером с колеса кареты, один из чистого серебра, другой — из чистого золота. Оба они были покрыты изысканно выгравированными иероглифами, которые могли нести исключительно ценную информацию. Но Кортес сразу же переплавил их в слитки.

    По всей Центральной Америке монахи с неистовостью вычищали все из собраний знаний, накопленных с древнейших времен, сваливали в кучи и сжигали. Так, например, в июне 1562 года на главной площади Мани (чуть южнее современной Мериды в провинции Юкатан) монах Диего де Ланда сжег тысячи рукописей майя, чьи свитки из оленьего пергамента были покрыты иллюстрациями и иероглифами. Он также уничтожил бессчетное количество «идолов» и «алтарей», которые он объявил «делом рук дьявола, злостно желавшего отвратить индейцев от пути истинного и не дать им принять христианство…» В другом месте он так развивал эту тему:

    «Мы нашли множество книг [написанных индейскими буквами], но поскольку в них не было ничего, кроме суеверий и дьявольских предрассудков, мы все их сожгли, что туземцы восприняли с большой скорбью и болью».

    Эту боль должны чувствовать не только «туземцы», но и все люди во все времена, если они хотят знать правду о прошлом.

    Многие другие «божьи люди», даже еще более безжалостные, чем Диего де Ланда, участвовали в решении сатанинской задачи: уничтожить историческую память народов Центральной Америки. Среди них отличился епископ Мексики Хуан де Сумаррага, который похвалялся, что уничтожил 20 000 идолов и 500 индейских храмов. В ноябре 1530 года он сжег принявшего христианство ацтекского аристократа, обвинив его в возврате к поклонению богу дождя. Позднее на рыночной площади в Техкоко он устроил грандиозный костер из трудов по астрономии, рисунков, рукописей и иероглифических текстов, которые конкистадоры силой отбирали у ацтеков в течение предшествующих одиннадцати лет. Вместе с дымом от преданной огню сокровищницы знаний и истории навсегда рассеялись надежды человечества на то, чтобы частично излечиться от коллективной амнезии.

    Что же осталось нам из письменного наследия-древних обитателей Центральной Америки? Благодаря испанцам это меньше двух десятков оригиналов рукописей и свитков.

    Как утверждалось, во многих документах, которые по милости монахов обратились в пепел, содержались «летописи прошлых веков».

    О чем повествовали эти утраченные летописи? Какие тайны хранили они?

    ГИГАНТЫ С ДЕФОРМИРОВАННОЙ ФИГУРОЙ

    Уже в то время, когда продолжали пылать костры из свитков, некоторые испанцы начали осознавать, что «в Мексике еще до ацтеков существовала некогда по-настоящему великая цивилизация». Как ни странно, одним из первых к осознанию этого факта пришел Диего де Ланда. После аутодафе в Мани в его душе произошел крутой перелом. В дальнейшем он поставил себе задачу спасти то, что еще уцелело из сокровищницы древних знаний, в уничтожении которой он ранее принимал деятельное участие. И тогда он стал усердным собирателем преданий и устных рассказов туземного населения Юкатана.

    Мы многим обязаны летописцу Бернардино де Саагуну, монаху-францисканцу. Крупный лингвист, он, как рассказывают, «разыскивал самых знающих и старейших туземцев и просил их изобразить при помощи ацтекского иероглифического письма то, что они могли ясно вспомнить из истории ацтеков, их верований и сказаний». Так Саагун сумел накопить подробнейшую информацию в области антропологии, мифологии и истории древней Мексики, которую в дальнейшем изложил в двенадцатитомном ученом труде. Этот труд был запрещен испанскими властями, но, к счастью, один его экземпляр, хотя и не полный, уцелел.

    Еще один францисканец, Диего де Дуран, неутомимый и отважный собиратель туземных преданий, боролся за то, чтобы восстановить утерянные знания прошлого. Он посетил Чолула в 1585 году, во время быстрых и катастрофических перемен. Там он беседовал с уважаемым старейшиной города, которому было, как утверждают, более ста лет. Тот рассказал ему историю строительства великого зиккурата:

    «Вначале, до сотворения солнечного света, это место, Чолула, лежало во мраке и неизвестности. Кругом была равнина без единого холма или возвышенности, тут и там покрытая водой, причем не было на ней ни одного дерева или постройки. Сразу после того, как на востоке появился свет и взошло солнце, появились гиганты с деформированной фигурой, которые завладели землей. Очарованные светом и красотой солнца, они решили построить башню такой высоты, чтобы она доставала до неба. Набрав для этой цели материала, они отыскали очень липкую глину и смолу и принялись за постройку… Они довели ее до немыслимой высоты, когда она уже вот-вот должна была достать до неба. Но тут разгневанный бог Небес сказал небожителям: «Видели вы этих, с земли, которые, будучи очарованы светом и красотой солнца, набрались наглости, чтобы построить башню, достающую сюда? Идите и спутайте их планы, ибо не должно им, с земли, живущим во плоти, смешаться с нами». Тогда небожители налетели, словно вспышки молний, разрушили по стройку, разделили строителей и разбросали их по разным уголкам земли».

    Именно этот рассказ, очень близкий к библейской истории Вавилонского Столпотворения (которая, в свою очередь, является переработкой еще более старого Месопотамского предания), привел меня в Чолулу.

    Близость центральноамериканских и ближневосточных сказаний очевидна. Однако, несмотря на их сходство, имеются и различия, слишком важные, чтобы ими пренебречь. Разумеется, сходство может основываться на неизвестных нам контактах в доколумбову эпоху между Ближним Востоком и Новым Светом. Но существует гипотеза, которая позволяет одновременно объяснить и сходство, и различия. Что если эти два варианта легенды на протяжении нескольких тысяч лет развивались независимо друг от друга, но произошли от одного очень древнего корня?

    ОСТАТКИ

    Вот что говорит «Библия» о «башне, высотою до небес»:

    «На всей земле был один язык и одно наречие. Двинувшись с Востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес. И сделаем себе имя, прежде чем рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать. Сойдем же, и смешаем так язык их, чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле».

    Стих, заинтересовавший меня больше всего, недвусмысленно говорит, что древние строители Вавилонской башни решили построить ее в качестве памятника самим себе, чтобы их имя не было забыто — даже, если будут забыты их цивилизация и язык. Возможно ли, чтобы теми же соображениями руководствовались в Чолуле?

    Лишь горстка памятников в Мексике, как считают археологи, имеет возраст свыше 2000 лет. Одним из них, несомненно, является Чолула. Никто не может сказать наверняка, в какие далекие времена стали возводить его крепостные валы. Однако уже за тысячи лет до того, как стройка развернулась около 300 года до н. э., на месте, где поднялся великий зиккурат Кецалькоатля, уже стояли более древние сооружения.

    Есть пример, который свидетельствует, что остатки древнейшей в Центральной Америке цивилизации вполне могут оставаться до сих пор неоткрытыми. Немного южнее университетского городка Мехико, неподалеку от автострады, соединяющей столицу с Куэрнавакой, стоит круглая ступенчатая пирамида, весьма сложная по своей архитектуре (с четырьмя галереями и центральной лестницей). Она была частично расчищена в 20-е годы из-под слоя лавы. На площадку были приглашены геологи, чтобы датировать лаву. Они провели подробное исследование и, ко всеобщему удивлению, дали заключение, что вулканическое извержение, которое полностью погребло три стороны этой пирамиды (а затем и 150 квадратных километров окружающей территории), произошло по меньшей мере 7000 лет назад.

    Это свидетельство геологов было проигнорировано историками и археологами, которые не поверили, что в столь древние времена на территории Мексики могла существовать цивилизация, способная построить пирамиду. Следует отметить, однако, что американский археолог Байрон Каммингс, который первым проводил здесь раскопки по заданию Национального географического общества США, был убежден, что четко разграниченные слои выше и ниже пирамиды (сформировавшиеся до и после извержения), однозначно свидетельствуют о том, что это — «старейший храм, открытый на Американском континенте». Он пошел еще дальше геологов и категорически заявил, что храм «обратился в руины около 8500 лет назад».

    ПИРАМИДЫ НА ПИРАМИДАХ

    Входя внутрь пирамиды в Чолуле, вы действительно ощущаете себя в созданной людьми горе. Туннели (а их суммарная длина около 10 километров) относительно свежие: их вырыли бригады археологов, которые усердно копались здесь с 1931 пo 1966 год — пока не иссякло финансирование. Однако эти узкие коридоры с низкими сводами создают атмосферу древности. Влажные и прохладные, они манят своей таинственной темнотой.

    Следуя за лучом фонарика, мы углублялись в пирамиду. Археологические раскопки установили, что сооружение было делом не одной династии (как, скажем, принято считать о пирамидах Гизы в Египте), по самым скромным оценкам, стройка продолжалась чрезвычайно долго — порядка двух тысяч лет или около того. Иными словами, это был коллективный проект, рожденный трудом многих поколений представителей разных культур (ольмеков, теотиуаканцев, тольтеков, сапотеков, микстеков, чолуйанцев и ацтеков), которые прошли через Чолулу с тех пор, как в Мексике занялась заря цивилизации.

    Хотя неизвестно, кто являлись здесь самыми первыми строителями, удалось установить что первым крупным сооружением на площади была высокая коническая пирамида в форме перевернутого ведра, с плоской вершиной, на которой стоял храм. Намного позднее поверх этого первоначального кургана было воздвигнуто аналогичное сооружение, то есть «второе перевернутое ведро», из глины и камней. Теперь основание храма стало находиться на высоте более 60 метров над окружающей равниной. Впоследствии, в течение следующих полутора тысяч лет, четыре или пять других культур вносили свой вклад в формирование окончательного облика монумента. Они делали это, расширяя в несколько этапов его основание, но уже не увеличивая его высоту. Таким вот образом, как-будто осуществляя план неизвестного автора, созданная людьми гора в Чолуле приобрела характерные очертания четырехъярусного зиккурата. Сегодня стороны ее основания достигают почти полукилометра — вдвое больше, чем у Великой пирамиды в Гизе, а ее полный объем оценивается в три миллиона кубометров(!), что делает ее, как кратко резюмирует один авторитетный ученый Курт Мендельссон, «крупнейшим искусственным сооружением на земле».

    Зачем? К чему все эти муки? Какое имя хотели увековечить древние обитатели Центральной Америки? Шагая по путанице коридоров и проходов, вдыхая прохладный, отдающий глиной воздух, я чувствовал дискомфорт от сознания того, какой огромный вес пирамиды нависает надо мной. Это было крупнейшее сооружение в мире, и оно было воздвигнуто здесь в честь центральноамериканского божества, о котором неизвестно почти ничего.

    Мы должны благодарить конкистадоров и католическую церковь за то, что от нас оказалась сокрытой подлинная история Кецалькоатля и его последователей. Разрушение и осквернение древнего храма в Чолуле, уничтожение идолов, алтарей и календарей, огромные костры из рукописей, рисунков и свитков с иероглифами почти полностью заглушили голоса прошлого. Но легенды подарили нам один, но весьма впечатляющий образ: память о «гигантах с деформированной фигурой», которые были первыми строителями.

    Глава 16

    СВЯТИЛИЩЕ ЗМЕИ

    Из Чолулы мы поехали на восток, мимо процветающих городов Пуэбла, Орисаба и Кордоба, в сторону Веракруса и Мексиканского залива. Пересекли Сьерра-Мадре-Ориенталь с вершинами, подернутыми туманом, где воздух холодный и прозрачный, потом спустились к тропическим равнинам, покрытым пышными плантациями пальм и бананов. Мы направлялись в самое сердце старейшей и самой загадочной цивилизации в Мексике — к ольмекам, чье имя означает «каучуковые люди».

    Ольмеки, история которых восходит ко второму тысячелетию до н. э., прекратили свое существование за полторы тысячи лет до подъема империи ацтеков. У ацтеков сохранились, однако, устойчивые предания об ольмеках. Кстати, именно ацтеки назвали их так в честь области на побережье Мексиканского залива, где производился каучук и где, по преданиям, ольмеки обитали. Эта область находится между современным Веракрусом на западе и Сьюдад-дель-Кармен на востоке. Именно здесь ацтеки разыскали ряд старинных ритуальных предметов ольмеков и по неизвестным причинам собрали их и поместили на почетное место в своих храмах.


    Археологические памятники ольмеков в Трис-Сапотес, Сан-Лоренсо и Ла-Венте вдоль Мексиканского залива вместе с другими центральноамериканскими археологическими памятниками

    Глядя на карту, я видел синюю линию реки Коацекоалькос, текущей к Мексиканскому заливу почти посередине легендарной родины ольмеков. Здесь, где некогда разрастались каучуковые деревья, теперь развивается нефтяная промышленность, и тропический рай превращается в некое подобие последнего круга Дантова ада. После нефтяного бума 1973 года город Коацекоалькос, беспечный, но не особенно процветающий, вдруг превратился в транспортный узел и центр нефтепереработки с удобными отелями и населением в полмиллиона. Он расположен совсем близко от центра промышленной зоны, где практически все, представляющее интерес с точки зрения археологии и уцелевшее от разграбления испанцами в эпоху завоевания, оказалось погубленным ненасытной экспансией нефтяного бизнеса. Поэтому больше не представляется возможным на основе прямых свидетельств подтвердить или опровергнуть интригующие намеки легенд, что некогда здесь происходили события чрезвычайной важности.

    Я помнил, что Коацекоалькос означает «Святилище Змеи». Именно здесь в далекой древности высадился на берег Кецалькоатль со своими спутниками, прибыв в Мексику из-за моря на судах, «борта которых блестели подобно змеиной коже». И отсюда же, по преданию, он отплыл на своем плоту из змей, покидая Центральную Америку. Мне представлялось, что название «Святилище Змеи» относилось ко всей родине ольмеков, включая не только Коацекоалькос, но и другие районы, менее разоренные промышленным прогрессом.

    Действительно, сначала в Трес-Сапотес, к западу от Коацекоалькоса, а затем в Сан-Лоренсо и Ла-Вента, к югу и востоку от него, были обнаружены многочисленные образцы типично ольмекской скульптуры. Все они были высечены из базальтовых монолитов или другого столь же прочного камня. Некоторые имели вид гигантских голов весом до тридцати тонн. Другие представляли собой массивные стелы с высеченными на них сценами встречи двух явно различных человеческих рас, причем американо-индейской среди них не было.

    Кто бы ни был создателем этих выдающихся произведений искусства, он, очевидно, принадлежал к утонченной, хорошо организованной, процветающей и технически развитой цивилизации. Беда в том, что кроме этих произведений не осталось абсолютно ничего, по чему можно было бы судить о характере и происхождении этой цивилизации. Ясно было лишь то, что ольмеки (археологи с радостью взяли на вооружение термин ацтеков) обитали в Центральной Америке около 1500 года до н. э., причем их изысканная культура к этому моменту вполне сложилась.

    САНТЬЯГО-ТУСТЛА

    Мы провели ночь в рыбацком порту Альварадо и на следующий день продолжили свой путь на восток. Дорога, по которой мы ехали, вилась между плодородными холмами и долинами. Время от времени, прежде чем повернуть внутрь страны, дорога открывала вид на Мексиканский залив. Перед нами мелькали зеленые лужайки, пламенеющие деревья, деревушки, спрятавшиеся в долинах, заросших травой, где неуклюжие свиньи рылись в кучах отбросов. Потом мы взобрались на вершину холма, и перед нами раскинулся простор полей и лесов, обрамленный утренним туманом и размытыми контурами далеких гор.

    Через несколько километров мы спустились в долину, на дне которой лежал старый колониальный город Сантьяго-Тустла. Здесь вас окружает буйство цветов: кричащие витрины магазинов, красные черепичные крыши, желтые соломенные шляпы, кокосовые пальмы, банановые деревья, ярко одетые дети. В некоторых магазинах и кафе гремела музыка. На главной площади Сокало воздух был наполнен влагой, хлопаньем крыльев и пением ярких тропических птиц. Центр площади занимал зеленый сквер, в середине которого, подобно магическому талисману, красовалось огромное, около трех метров высотой, высеченное из серой каменной глыбы изображение негритянской головы в шлеме. Толстые губы, широкие ноздри, глаза безмятежно закрыты, подбородок покоится на земле; выражение лица — угрюмо-терпеливое.

    Итак, перед нами первая загадка ольмеков: монументальная скульптура, которой более 2000 лет, изображает человека с несомненно негроидными чертами лица. Разумеется, 2000 лет назад в Новом Свете не было черных африканцев, первые из них появились намного позже конкисты, когда началась работорговля. Однако существует твердое свидетельство палеоантропологов, что в составе одной из миграций на территорию американского континента во время последнего ледникового периода действительно попадали люди негроидной расы. Эта миграция происходила около 15 000 года до н. э.

    Голова, которую называют «Кобата» по имени поместья, где она была найдена, является крупнейшей из шестнадцати аналогичных ольмекских скульптур, обнаруженных в Мексике. Считается, что ее изваяли незадолго до Рождества Христова, и вес ее превышает 30 тонн.

    ТРЕС-САПОТЕС

    От Сантьяго-Тустла мы проехали двадцать пять километров на юго-запад через дикие и заросшие буйной растительностью места до Трес-Сапотес, позднеольмекского поселения, расцвет которого приходится на период между 500 годом до н. э. и 100 годом н. э. Теперь оно превратилось в несколько курганов, разбросанных среди кукурузных полей. В 1930–1940 годы американский археолог Мэтью Стирлинг проводил здесь обширные раскопки.

    Историки-догматики этого периода, насколько я помню, упорно продолжали считать, что цивилизация майя — древнейшая в Центральной Америке. В этом можно не сомневаться, утверждали они, потому что недавно расшифрованный календарь майя из точек и тире позволил точно датировать большое количество церемониальных надписей. Самая ранняя датировка находок в раскопках, связанных с майя, относилась в то время к 228 году н. э. Поэтому потря сением основ академического статус-кво явилась стела, найденная Стерлингом при раскопках в Трес-Сапотес, с более ранней датировкой. Дата, обозначенная на ней точками и тире, соответствовала 3 сентября 32 года до н. э.

    Самым потрясающим было то, что Трес-Сапотес вовсе не был городом майя. Он был полностью, исключительно, несомненно, ольмекским. Это означало, что именно ольмеки, а не майя, изобрели календарь, что именно культура ольмеков, а не майя, является «прародительницей» культур Центральной Америки. Правда, которую отрыла в Трес-Сапотес лопата Стирлинга, постепенно вышла наружу. Эта правда состоит в том, что ольмеки намного древнее, чем майя. Они были умелым, цивилизованным, технически развитым народом, и именно они изобрели календарь с точками и тире, в котором началом отсчета является загадочная дата 13 августа 3114 года до н. э. и который предсказывает конец света в 2012 году.

    Неподалеку от стелы с календарем Стирлинг откопал в Трес-Сапотес гигантскую голову. Перед этой головой я теперь сидел. Датируемая примерно 100 годом до н. э., она имеет около 2-х метров в высоту, 5,5 метра в окружности и весит свыше 10 тонн. Как и ее двойник в Сантьяго-Тустла, она, несомненно, изображает африканца в плотно прилегающем шлеме с длинным ремешком на подбородке. Мочки ушей проткнуты. Лицо, явно выраженного негроидного типа, прорезано глубокими морщинами с обеих сторон носа. Уголки толстых губ загнуты вниз. Глаза миндалевидной формы открыты, внимательны, но холодны. Из-под странного шлема выгладывают сердито нависшие брови.

    Стирлинг был изумлен своим открытием и писал в отчете:

    «Голова была высечена из отдельной массивной базальтовой глыбы. Она покоилась на специальном фундаменте из необработанных каменных глыб… Будучи расчищена от земли, она имела довольно устрашающий вид. Несмотря на значительный размер, она обработана очень тщательно и уверенно, ее пропорции идеальны. Уникальное явление среди скульптур аборигенов Америки, она примечательна своим реализмом. Черты ее отчетливы и явно негритянского типа…»

    Вскоре этот американский археолог сделал в Трес-Сапотес еще одно беспрецедентное открытие — он обнаружил детские игрушки в виде собачек на колесиках. Эти забавные находки резко контрастировали с преобладающим мнением археологов, что колесо не было известно в Центральной Америке до ее завоевания. Эти «собакомобили» доказали как минимум, что принцип колеса был известен уже ольмекам, самой ранней цивилизации Центральной Америки. Но если такой изобретательный народ, как ольмеки, додумался до принципа колеса, представляется очень маловероятным, чтобы они использовали его только в детских игрушках.

    Глава 17

    ЗАГАДКА ОЛЬМЕКОВ

    После Трес-Сапотес следующая остановка была у нас в Сан-Лоренсо, ольмекском поселении, лежащем к юго-западу от Коацекоалькоса, в самом сердце «Святилища Змеи», о котором упоминается в легендах о Кецалькоатле. Именно в Сан-Лоренсо археологами была произведена радиоуглеродная датировка самьи ранних образцов в ольмекском поселении (около 1500 года до н. э.). Однако, по-видимому, культура ольмеков бьша к этому времени уже вполне развита, хотя в окрестностях Сан-Лоренсо нет решительно Никаких свидетельств процесса этого развития.

    В этом — загадка. Не надо забывать, что цивилизация ольмеков отличалась большими техническими достижениями. Так, они были в состоянии вырубать каменные блоки и манипулировать ими (некоторые из огромных голов-монолитов, весом по двадцать тонн и более, транспортировались по суше на сотню километров после того, как их добывали в горах под Тустлой). Где же, как не в древнем Сан-Лоренсо, могли развиваться и совершенствоваться их технология и организация труда?

    Как это ни странно, несмотря на все усилия археологов, нигде в Мексике (впрочем, и вообще в Новом Свете) не удалось обнаружить никаких следов эволюции цивилизации ольмеков, этапов ее усовершенствования, развития. Как будто этот народ, чье художественное самовыражение сводилось к ваянию огромных негроидных голов, появился ниоткуда22.

    САН-ЛОРЕНСО

    Мы приехали в Сан-Лоренсо во второй половине дня. Здесь на заре центральноамериканской истории ольмеки насыпали искусственный холм высотой больше 30 метров, как часть огромного сооружения длиной 1200 метров и шириной 600. Мы вскарабкались на холм, густо заросший тропической растительностью. Отсюда можно было видеть окрестности на несколько километров. Видны были многочисленные более мелкие холмы и несколько траншей, которые выкопал археолог Майкл Коу во время раскопок в 1966 году.

    Бригада Коу сделала здесь ряд находок, в том числе свыше двадцати искусственных резервуаров, связанных весьма сложной сетью желобов, облицованных базальтом. Часть этой сети была встроена в водораздел. Когда это место раскопали, вода снова стала литься оттуда потоком в сильные дожди — точь-в-точь как это происходило на протяжении более трех тысяч лет. Основная дренажная линия шла с востока на запад. В нее были врезаны три вспомогательные линии, причем места соединений были выполнены очень грамотно с технической точки зрения. Тщательно обследовав систему, археологи были вынуждены признать, что не могут понять назначения этой сложной системы водоводов и прочих гидротехнических сооружений.

    Не смогли они справиться и с другой загадкой. Речь идет об умышленно захороненных, с соблюдением определенной ориентации, пяти массивных скульптурах с негроидными чертами, широко известных теперь как «ольмекские головы». Эти своеобразные и явно ритуальные захоронения скрывали в себе свыше шестидесяти ценных предметов и изделий, в том числе прекрасные инструменты из нефрита и изысканно вырезанные статуэтки. Некоторые из статуэток были умышленно искалечены перед захоронением.

    Способ захоронения скульптур в Сан-Лоренсо чрезвычайно затруднял определение их подлинного возраста, хотя в одном слое с ними были найдены кусочки древесного угля. В отличие от скульптур эти кусочки легко поддаются датировке, что и было проделано. Результаты радиоуглеродного анализа соответствуют 1200 году до н. э. Это не значит, однако, что скульптуры высечены именно в 1200 году. Они могли появиться и на сотни и даже на тысячи лет раньше. Вполне возможно, что эти великие произведения искусства сохранялись и были предметом поклонения многих различных культур, прежде чем их захоронили в Сан-Лоренсо. Найденный рядом уголь доказывает лишь, что скультпуры не моложе 1200 года до н. э., но не устанавливает верхнего предела их возраста.

    ЛА-ВЕНТА

    Мы покинули Сан-Лоренсо, когда солнце стало клониться к закату, и направились к городу Вильяэрмоса, расположенному в провинции Табаско в полутора сотнях километров к востоку. Чтобы попасть туда, мы вернулись на автостраду Акайюкан-Вильяэрмоса и миновали порт Коацекоалькос в районе нефтеперерабатывающих заводов, вышек и ультрасовременных мостов. Смена ритма жизни от тихой сельской заводи вокруг Сан-Лоренсо на промышленный пейзаж вокруг Коацекоалькоса способна шокировать. Собственно, единственной причиной, по которой вблизи Сан-Лоренсо можно еще разглядеть следы поселений ольмеков, является то, что там пока не обнаружили нефти.

    Зато ее нашли около Ла-Венты — и кончилась археология…

    Мы проезжали Ла-Венту. К ней вел съезд с автомагистрали. Там, на севере, во мраке сияло, словно после ядерной катастрофы, неоновое зарево нефтегорода. С сороковых годов нефтяная промышленность усиленно «развивала» город, и теперь взлетно-посадочная полоса аэродрома пролегла на месте одной их самых необычных пирамид. Там же, где некогда звездочеты ольмеков следили за движением планет, на фоне неба возвышались массивные дымящие трубы. Как это ни грустно, бульдозеры «преобразователей» сравняли с землей практически все, представлявшее археологический интерес, до того, как удалось организовать полноценные раскопки. В результате остались неисследованными многие древние сооружения. Мы уже никогда не узнаем, что они могли рассказать о людях, которые их строили и эксплуатировали.

    Мэтью Стирлинг, проводивший раскопки в Трес-Са-потес, выполнил большую часть археологических исследований в Ла-Венте, прежде чем она была стерта с лица земли прогрессом и нефтедолларами. Радиоуглеродный метод датировки показал, что ольмеки обосновались здесь между 1500 и 1100 годами до н. э. и жили на острове, окруженном болотами к югу от реки Тонала, до 400 года до н. э. После этого они внезапно прекратили строительство, частично или полностью разрушили все существовавшие в этот момент постройки и ритуально захоронили несколько крупных каменных голов и более мелких скульптур — совсем как в Сан-Лоренсо.


    Ла-Вента (реконструкция). Обратите внимание на необычную пирамиду в виде гофрированного конуса, господствующую в комплексе

    Могилы в Ла-Венте были подготовлены очень продуманно и тщательно. Они были выложены тысячами голубых керамических плиточек и заполнены слоями разноцветной глины. В одном месте при выкапывании котлована было извлечено около 400 кубометров грунта. Дно аккуратно выложили плитами из серпентина, после чего грунт засыпали обратно. Были обнаружены также три мозаичные панели, умышленно захороненные под чередующимися слоями глины и саманного кирпича.

    Главная пирамида Ла-Венты стояла у южной окраины поселения. Почти круглая на нулевой отметке, она имела вид гофрированного конуса, на боковой поверхности которого чередовались идущие вдоль образующей десять выступов и впадин. Пирамида достигала 30 метров в высоту и почти 60 метров в диаметре. Общий объем ее составлял около 8000 кубометров — монумент вполне внушительный. Остальная часть комплекса имела протяженность почти полкилометра. Ось ее симметрии отклонялась точно на 8° от направления на север. Абсолютно симметрично от этой оси размещались несколько меньших пирамид, площадок, платформ и курганов, занимавших общую площадь около 8 квадратных километров.

    Знакомство с Ла-Вентой оставляет странное ощущение того, что ее предназначение до конца не осознанно. Археологи назвали ее «церемониальным центром», что в принципе вполне возможно. Однако, честно говоря, с таким же успехом она могла бы показаться чем-нибудь еще. Дело в том, что совершенно ничего не известно о социальной организации, ритуалах и системе верований ольмеков. Мы незнаем, ни на каком языке они говорили, ни какие предания оставили своим потомкам. Мы даже не знаем, к какой этнической группе они принадлежали. Чрезвычайно высокая влажность в районе Мексиканского залива привела к тому, что не сохранилось ни одного скелета ольмеков. В сущности, хоть мы и присвоили им название и пытаемся что-то говорить о них, этот народ является для нас полной тайной.

    Вполне возможно даже, что загадочные скульптуры, которые остались от «них» и которые, как предполагается, «их» изображают, являются вовсе не «их» произведениями, а результатом труда намного более древнего и забытого народа. Не в первый раз уже я ловил себя на мысли, не являются ли на самом деле огромные головы и другие замечательные произведения, приписываемые ольмекам, наследством, переходившим в течение тысячелетий от культуры к культуре, пока одна из них не занялась постройкой курганов и пирамид в Сан-Лоренсо и Ла-Денте.

    Если так, то кому же мы вообще дали прозвище «ольмеки»? Строителям курганов? Или внушительным людям с негроидными чертами лица, которые послужили прообразами для изваяний голов-монолитов?

    К счастью, около полусотни образцов «ольмекской» монументальной скульптуры, в том числе три гигантские головы, были спасены в Ла-Венте Карлосом Пеллицером Камарой, здешним поэтом и историком, который решительно вмешался, когда обнаружил, что бурение компанией «Пемекс» нефтяных скважин угрожает развалинам. Воздействуя на политиков провинции Табаско, на чьей территории находится Ла-Вента, ему удалось добиться того, что важнейшие находки были собраны в парке на окраине города Вильяэрмоса, столицы провинции.

    Собранные вместе, эти находки представляют собой драгоценное и уникальное свидетельство истории культуры — точнее, целую библиотеку таких свидетельств, оставленных после себя исчезнувшей цивилизацией. Но никто не знает, на каком языке записаны эти свидетельства и как их прочесть.

    DEUX EX MACHINA

    (Вильяэрмоса, провинция Табаско)

    Я смотрел на искусно выполненный барельеф, который нашедшие его в Ла-Венте археологи назвали «Человек в змее». Согласно заключению эксперта, на нем изображен «ольмек в головном уборе, который держит мешок для курения и окружен пернатым змеем».

    Барельеф высечен на гранитной плите шириной 1,2 метра и высотой 1,5 метра. На нем изображен человек, который сидит, вытянув вперед ноги, как-будто пытаясь дотянуться до педалей. В правой руке он держит предмет, похожий на ведерко. Левой он как-будто поднимает или опускает некий рычаг. Его «головной убор» представляет собой необычное и сложное сооружение. На мой взгляд, он имеет скорее функциональное, чем церемониальное назначение, хотя трудно представить, в чем оно могло бы состоять. На нем, или скорее на панели над ним, можно разглядеть два креста.

    Мое внимание привлек другой элемент композиции скульптуры — «пернатый змей». С одной стороны, это действительно изображение пернатого или хохлатого змея, старинного символа Кецалькоатля, которому ольмеки, как можно понять, поклонялись (или, во всяком случае, признавали). Ученые не ставят эту интерпретацию под сомнение. Общепринято, что культ Кецалькоатля очень древний, восходит к доисторическим временам, а в дальнейшем, во времена исторические, прижился во многих культурах Центральной Америки.

    Однако на этой скульптуре у изображения пернатого змея были свои особенности, и мне показалось, что здесь — нечто большее, чем религиозная символика. В нем было что-то от жесткой структуры, как-будто это — конструктивный элемент машинного оборудования.

    ШЕПОТ ДРЕВНИХ ТАЙН

    В этот же день, попозже, я спрятался в огромной тени, отбрасываемой одной из ольмекских голов, которые спас Карлос Пеллицер Камара в Ла-Венте. Это была голова старика с широким плоским носом и толстыми губами. Губы слегка приоткрыты, демонстрируя крупные ровные зубы. Лицо выражает древнюю терпеливую мудрость, взгляд бесстрашно устремлен в вечность, как у Великого Сфинкса в Гизе (Египет).

    Я подумал, что практически невероятно, чтобы скульптор просто придумал всю совокупность характерных черт конкретного расового типа. Поэтому наличие такой комбинации является сильным аргументом в пользу существования реального человеческого прототипа.

    Я пару раз обошел вокруг головы. В окружности она достигала 6,7 метра, весила 19,8 тонн, высота ее почти 2,5 метра. Она была высечена из целого куска базальта и отчетливо демонстрировала «совокупность черт расового типа». Она безошибочно и недвусмысленно изображала негра — как и те головы, которые я видел в Сантьяго — Тустла и Трес-Сапотес.

    Мое мнение сводится к тому, что ольмекские головы представляют собой физиологически точные образы реальных представителей негроидной расы — обаятельных и сильных африканцев, чье присутствие в Центральной Америке 3000 лет назад не получило объяснения ученых. Нет уверенности и в том, что головы были высечены именно в эту эпоху, поскольку радиоуглеродная датировка кусочков угля, найденных рядом, дает лишь возраст самих угольков. Расчет же возраста собственно голов — дело более сложное.

    Вот с такими мыслями я продолжал прогуливаться меж странных и удивительных памятников Ла-Венты. Они шептали о древних секретах: о секрете человека в машине, о секрете негритянских голов и, наконец, о секрете ожившей легенды. Потому что мне показалось, будто кости мифического Кецалькоатля вновь покрылись плотью, когда обнаружилось, что некоторые скульптуры Ла-Венты имеют вполне реалистическое сходство не только с неграми, но и с высокими длинноносыми представителями европейской расы: тонкие черты лица, прямые волосы, окладистые бороды, длинные свободные рубахи…

    Глава 18

    ПРИМЕТНЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ

    Метью Стерлинг, американский археолог, который проводил в Ла-Венте раскопки в сороковых годах, сделал там ряд ярких открытий. Наиболее примечательным из них стала «Стела с бородатым человеком».

    Как я уже говорил, ось ольмекского городища отклоняется от направления на север на восемь градусов. На его южном конце высится гофрированный конус большой пирамиды. Сразу за ней, на уровне земли, находится нечто вроде бордюра высотой около 30 сантиметров, ограждающего просторный прямоугольный участок, раза в четыре меньше типичного городского квартала. Когда археологи стали его раскапывать, то, к их удивлению, оказалось, что бордюр — это верхняя часть колоннады. Дальнейшие раскопки напластований показали, что высота колонн. — 3 метра. Всего их более шестисот, причем они стоят вплотную друг к другу, образуя непроходимый частокол. Вытесанные из сплошного базальта и доставленные в Ла-Венту из каменоломни, удаленной на сотню километров, колонны весили каждая примерно по две тонны.

    К чему все эти хлопоты? Что должен был оберегать этот частокол?

    Еще до начала раскопок из центра участка примерно на метр выше «бордюра» выглядывал массивный камень, наклоненный вперед. Он был покрыт резьбой, которая продолжалась и на скрытой под землей части. Стирлинг и его бригада два дня откапывали этот камень. Он оказался внушительной стелой высотой 4 метра, шириной 2 метра и толщиной почти метр. Рельеф изображал встречу двух высоких мужчин, одетых в роскошные мантии и элегантные туфли с загнутыми вверх носами. То ли выветривание, то ли умышленное повреждение (что было обычной практикой у ольмеков) привели к тому, что одна из фигур оказалась совсем без лица. Вторая же осталась невредимой. Она настолько явно изображала мужчину европеоидного типа с высоким носом и длинной бородой, что удивленные археологи немедленно окрестили его «Дядей Сэмом».

    Я медленно обошел вокруг 20-тонной стелы, вспоминая, что она пробыла в земле более 3000 лет. Всего полвека или около того как в результате раскопок Стирлинга она вышла на свет Божий. Как сложится ее судьба теперь? Простоит ли она здесь еще тридцать веков, вызывая восторг и благоговение грядущих поколений? Или обстоятельства вновь изменятся и земля скроет сие от людей?

    А может быть, не случится ни того, ни другого? Я вспомнил древний календарь ольмеков, который унаследовали их более известные потомки — майя. Согласно ему, времени осталось совсем немного, не то что три тысячелетия. Вот истекут сроки Пятого Солнца, и страшное землетрясение покончит с человечеством за два дня до Рождества 2012 года…

    Мое внимание вернулось к стеле. Две вещи представлялись очевидными: во-первых, изображенная здесь сцена встречи по каким-то причинам представляла особую важность для ольмеков с учетом масштабов стелы и окружающей ее колоннады. И во-вторых, как и в случае с негритянскими головами, лицо бородача-европейца ваялось с человеческой модели. Признаки расовой принадлежности были слишком очевидны, чтобы художник их выдумал.

    То же самое относилось и к двум другим европеоидным фигурам, которые я сумел опознать среди уцелевших памятников из Ла-Венты. Одна была изображена на барельефе, высеченном на тяжелой и почти круглой глыбе диаметром около метра. Человек был одет в нечто похожее на узкие леггинсы. У него были типичные черты англосакса и густая заостренная борода. На голове — забавная мягкая шапочка. В левой руке он держал не то флаг, не то какое-то оружие. Правую руку он прижимал к груди. Тонкая талия повязана поясом. Фигура другого европеоида, высеченная на боковой грани узкого столба, имеет примерно такой же облик.

    Кто же были эти незнакомцы? Что они делали в Центральной Америке? Когда они прибыли? И в каких отношениях они находились с другими незнакомцами, которые поселились в этих влажных каучуковых джунглях, — теми, что послужили моделями для больших негритянских голов?

    Некоторые решительно настроенные исследователи, отвергающие догму об изоляции Нового Света до 1492 года, предлагали свое решение проблемы: бородатые пришельцы с тонкими чертами — финикийцы со Средиземного моря, которые проплыли мимо Геркулесовых столбов и пересекли Атлантику во втором тысячелетии до нашей эры. Сторонники этой гипотезы высказали предположение, что нефы — это рабы финикийцев, захваченные последними на побережье Западной Африки перед трансатлантическим путешествием.

    Чем ближе я знакомился со скульптурами из Ла-Венты, тем больше сомнений вызывала у меня эта гипотеза. Может быть, финикийцы и другие обитатели Старого Света и пересекали Атлантику задолго до Колумба. Существуют убедительные свидетельства этого, хотя вопрос лежит за пределами данной книги. Проблема в том, что финикийцы, которые оставляли свои характерные изделия в различных частях древнего мира, не сделали этого в поселениях ольмеков в Центральной Америке. Ни негритянские головы, ни бородатые люди на барельефах не содержат ничего хотя бы отдаленно финикийского — ни по стилю, ни по типажам, ни по характеру изделий. Более того, с точки зрения стилистики, эти крупные произведения искусства не принадлежат ни к одной известной культуре, традиции, жанру. Такое впечатление, что у них нет предшественников ни в Новом Свете, ни в Старом.

    Как будто у них нет корней… Но ведь так не бывает, у любых форм художественного творчества должны где-нибудь быть корни, истоки.

    ГИПОТЕТИЧЕСКАЯ ТРЕТЬЯ ПАРТИЯ

    Мне пришло в голову, что разумное объяснение может дать подход с позиций так называемой «гипотетической третьей партии», предложенной рядом ведущих египтологов для объяснения одной из великих загадок истории и хронологии Египта.

    Археологические данные свидетельствуют в пользу того, что цивилизация Древнего Египта не развивалась медленно и мучительно, как и положено человеческому обществу, а совсем как у ольмеков возникла внезапно и полностью сформировавшейся. Получается так, что период перехода от примитивного к развитому обществу слишком короток, чтобы это имело какой-либо исторический смысл. Технологические навыки, на развитие которых должны были потребоваться сотни и даже тысячи лет, появляются внезапно, «за одну ночь», причем абсолютно без предшественников.

    Например, в находках, относящихся к додинастическому периоду (около 3500 года до н. э.), нет никаких следов письменности. Вскоре после этой даты совершенно внезапно и необъяснимо появляются иероглифы, так хорошо знакомые по развалинам Древнего Египта, причем сразу в полной и совершенной форме. Не ограничиваясь простой иллюстрацией предметов и действий, эта письменность с самого начала оказалась сложно структурированной системой, с фонетическими знаками, обозначающими только звуки, и развитой цифровой символикой. Уже самые ранние иероглифы были стилизованы и достаточно условны. Известно, что развитая скоропись широко использовалась уже на заре Первой Династии.

    Что примечательно, так это то, что не обнаружено никаких следов эволюции от простого к сложному, причем это относится и к математике, медицине, астрономии и архитектуре, и даже к удивительно богатой и запутанной религиозно-мифологической системе. Основная фабула такого совершенного труда, как Книга мертвых, возникла вдруг в самом начале династического периода.

    Большинство египтологов не делают никаких выводов из факта «взрывного» раннего развития египетской цивилизации. Однако более смелые мыслители считают, что выводы могут быть поразительными. Джон Энтони Уэст, специалист по раннединастическому периоду, спрашивает, как происходит расцвет сложной цивилизации? Взгляните на автомобиль 1905 года и сравните его с современным. Здесь можно безошибочно проследить процесс развития. Но в Египте параллелей этому нет. Все присутствует сразу с самого начала.

    Разумеется, ответ на эту загадку существует, причем очевидный. Однако к нему редко прибегают, поскольку он противоречит преобладающему способу мышления. Он таков: египетская цивилизация возникла не путем «саморазвития», а путем наследования.

    Уэст много лет был занозой для египтологов-ортодоксов, но и они не могли не удивляться внезапности возникновения египетской цивилизации. Уолтер Эмери, ныне покойный профессор египтологии Лондонского университета, так подытожил в свое время проблему:

    «Около 3400 года до н. э. в Египте произошли радикальные перемены, и страна быстро перешла от сложноплеменной неолитической культуры к хорошо организованной монархии… В то же самое время достигают удивительного уровня письменность, монументальная скульптура, искусства и ремесла, и все свидетельствует о существовании роскошной цивилизации. Все это было достигнуто в течение относительно короткого промежутка времени, причем ни в письменности, ни в архитектуре не существовало или почти не существовало базы для такого рывка».

    Одно из объяснений может просто сводиться к тому, что Египет получил внезапный и решающий культурный импульс от какой-либо иной известной цивилизации Древнего Мира. Наиболее подходящей кандидатурой на эту роль является Шумер, страна в южном Двуречье (Месопотамии). Несмотря на многие серьезные различия, некоторая общность в строительной технике и архитектурных стилях позволяет предположить связь между этими двумя регионами. Однако ни одно из этих сходств не является достаточно веским, чтобы однозначно говорить о причинной связи, о прямом влиянии одного общества на другое. Напротив, как пишет профессор Эмери:

    «Возникает впечатление о косвенной связи, возможно, о существовании третьей партии, чье влияние распространилось и на Евфрат, и на Нил… Современные ученые пренебрегают возможностью иммиграции в оба региона из некоей гипотетической, но пока не открытой зоны. [Однако] именно третья партия, чьи культурные достижения независимо распространялись на Египет и Месопотамию, лучше всего объяснила бы общие черты и фундаментальные различия между двумя цивилизациями».

    Помимо всего прочего, эта теория проливает свет на тот таинственный факт, что и египтяне, и месопотамские шумеры поклонялись практически одному и тому же лунному божеству, одному из старейших в их пантеонах (Тот у египтян, Шин у шумеров). Видный египтолог Уоллис-Бадж утверждает, что «идентичность этих двух богов слишком полная, чтобы быть случайной… Было бы неверно утверждать, что египтяне заимствовали божество у шумеров либо шумеры у египтян. Скорее всего, богословы обоих народов заимствовали свои теологические системы из общего, но очень древнего источника».

    Вопрос, следовательно, сводится к следующему: что это за «общий, но очень древний источник», эта «гипотетическая, но еще не открытая зона», эта высокоразвитая «третья партия», которую имеют в виду Бадж и Эмери? И если она оставила наследие высокой культуры в Египте и Месопотамии, почему бы ей не сделать то же самое в Центральной Америке?

    Тот факт, что «взлет» цивилизации в Мексике произошел намного позже, чем на Ближнем Востоке, ничего не доказывает. Вполне возможно, что начальный импульс был дан в обоих местах одновременно, а последующее развитие могло идти соответственно местным условиям.

    Согласно этому сценарию, у цивилизаторов все прекрасно получилось в Египте и Шумере, результатом чего стало возникновение там замечательных и прочных культур. С другой стороны, в Мексике (да, похоже, и в Перу) они потерпели серьезную неудачу. После хорошего старта, когда были созданы гигантские каменные головы и барельефы с бородачами, все быстро «покатилось под гору». Несмотря на упадок, свет цивилизации не угас насовсем, но заметный прогресс наметился лишь около 1500 года до н. э. (так называемый «ольмекский горизонт»). К этому времени великие скульптуры стали седыми от древности реликвиями духовной силы, а их забытые оригиналы оказались закутаны в мифы о великанах и бородатых просветителях.

    Если так, то, глядя в миндалевидные глаза негритянских голов или на угловатые точеные европейские черты «Дяди Сэма», мы, возможно, встречаемся с гораздо более отдаленным прошлым, чем думаем. И вполне вероятно, что эти великие произведения сохранили для нас образы представителей погибшей цивилизации, которая объединяла различные этнические группы.

    Применительно к Центральной Америке гипотеза третьей партии выглядит в сжатом виде так: цивилизация в древней Мексике возникла не без участия внешнего влияния. Она не возникла и в результате влияния Старого Света. Определенные культуры и в Старом, и в Новом Свете подверглись в немыслимо далекие времена воздействию людей и влиянию некоей «третьей партии».

    ОТ ВИЛЬЯЭРМОСЫ ДО ОАХАКИ

    Прежде чем покинуть Вильяэрмосу, я посетил ЦИКОМ (Центр исследования культур ольмеков и майя). Хотелось узнать у тамошних ученых, нет ли поблизости еще каких-нибудь поселений ольмеков. К моему удивлению, они посоветовали искать подальше. В нескольких сотнях километров на юго-запад, в Монте-Альбане, провинция Оахака, археологи, по-видимому, откопали ряд «ольмекоидных» изделий и ряд барельефов, как считают, собственно ольмекского происхождения.

    Мы с Сантой собирались ехать из Вильяэрмосы прямо на северо-восток, на полуостров Юкатан. Поездка в Монте-Альбан потребует сделать большой крюк, но мы все равно решили предпринять ее, надеясь, что она прольет дополнительный свет на цивилизацию ольмеков. Кроме того, было интересно прокатиться по горной местности в сердце долины, где скрыт город Оахака.

    Мы двинулись почти прямо на запад, мимо загубленной Ла-Венты, снова мимо Коацекоалькоса, а затем через Саюлу и Лома-Бонита до города Тухтепек на пересечении дорог. Оставили позади сельскую местность, изуродованную нефтяниками, пересекли небольшие холмы, покрытые прекрасными лугами, и помчались дальше среди зреющих полей.

    В Тухтепеке, где начинаются настоящие «сьеррас» (горы), мы круто свернули на юг по автостраде № 175, ведущей в Оахаку. На карте этот участок дороги казался вдвое короче расстояния, которое мы уже проехали от Вильяэрмосы. Путь, однако, оказался достаточно сложным, требующим напряжения и нервов, и мускулов: бесконечные зигзаги узкой дороги, крутые подъемы и обрывы. Мы карабкались в облака, словно по лестнице, ведущей в небо. Дорога вела нас через ярусы различной альпийской растительности, каждый вид которой занимает свою климатическую нишу. Наконец, пробившись сквозь облака, мы оказались в таком месте, где произрастали гигантские формы знакомых растений, создавая нереальный и чужой ландшафт. Чтобы проехать 700 километров от Вильяэрмосы до Оахаки, нам потребовалось двенадцать часов. К концу поездки мои руки, слишком сильно сжимавшие руль на бесконечных поворотах, оказались все в волдырях. В глазах у меня стоял туман, а перед мысленным взором снова проносились пропасти, которые мы огибали.

    Город Оахака знаменит колдовскими грибами, марихуаной и Д. Х. Лоуренсом, который в двадцатых годах написал здесь и частично поставил свой роман «Пернатый змей». В этом месте сохранился дух богемы, и до поздней ночи какой-то ток возбуждения взвинчивает толпы людей, заполняющих его бары и кафе, узкие булыжные улочки, старые дома и просторные площади.

    Мы поселились в комнате с видом на один из трех открытых дворов отеля «Лас-Голондринас». Постель была удобной, над головой было звездное небо. Но уснуть я не мог, несмотря на усталость.

    Спать мне не давали мысли о цивилизаторах, бородатых богах и их спутниках. Похоже, что в Мексике, как и в Перу, они потерпели поражение. По крайней мере, так представлялось из легенд. Но на следующее утро, когда мы добрались до Монте-Альбана, оказалось, что не только из легенд.

    Глава 19

    ПРИКЛЮЧЕНИЯ В ПРЕИСПОДНЕЙ, ПУТЕШЕСТВИЯ К ЗВЕЗДАМ

    Гипотеза «третьей партии» объясняет сходство и фундаментальное различие между Древним Египтом и древней Месопотамией, предполагая, что оба народа получили цивилизацию в наследство от одного и того же общего далекого предка. При этом не делалось серьезных предположений относительно того, где эта прародительская цивилизация находилась, какова ее природа, когда имел место ее расцвет. Подобно «черной дыре» в Космосе, ее нельзя увидеть. Однако о ее существовании можно судить по ее воздействию на наблюдаемые объекты — в данном случае, Шумер и Египет.

    Возможно ли, чтобы тот же загадочный прародитель, тот же невидимый источник влияния оставил о себе память и в Мексике? Если да, то можно ожидать выявления определенных культурных аналогий между древними цивилизациями Мексики — с одной стороны, и Шумера с Египтом — с другой. При этом резонно ожидать и существенных различий, проистекающих из длительной раздельной эволюции ввиду взаимной изоляции этих регионов в исторические времена. Вполне логично было бы обнаружить, что различия меньше между Шумером и Египтом, которые в исторический период находились в регулярном контакте, чем между ними и культурами Ценральной Америки, контакты между которыми носили до так называемого «открытия» Нового Света Колумбом в 1492 году в лучшем случае случайный, эпизодический характер.

    ПОЖИРАТЕЛИ МЕРТВЫХ, ЗЕМЛЯНЫЕ ЧУДОВИЩА, ЗВЕЗДНЫЕ КОРОЛИ, КАРЛИКИ И ДРУГИЕ РОДСТВЕННИКИ

    По какой-то странной Причине, до сих пор не нашедшей объяснения, древние египтяне питали специфический интерес и почтение к карликам. То же самое относится и к цивилизованным народам Центральной Америки, вплоть до периода ольмеков. В обоих случаях люди верили, что карлики напрямую связаны с богами, и в обоих случаях карликов уважали как искусных танцоров и именно в этом качестве изображали в произведениях искусства.

    В Египте раннединастического периода, более 4500 лет назад, у жрецов Гелиополя особым почитанием пользовалась эннеада из девяти всемогущих богов. В Центральной Америке, и ацтеки, и майя также верили во всемогущую систему из девяти божеств.

    В Пополь-Вух, священной книге киче-майя, обитавших в Мексике и Гватемале, в нескольких местах имеются ясные указания на веру в «звездное возрождение» — реинкарнацию умерших в звезды. Так, например, герои-близнецы Хун-Ахлу и Шбаланке, после того как их убили, «воспрянули посреди света и немедленно их подняло в небо… Вслед за этим осветились небесный свод и лик земли. И они поселились на небесах». Одновременно произошло вознесение 400 убитых соратников близнецов, «так что они вновь стали радом с Хун-Ахлу и Шбаланке и обратились в звезды на небе».

    В большинстве преданий о боге-короле Кецалькоатле, как мы видели, делается акцент на его деяниях и проповеди как великого цивилизатора. Однако его последователи в древней Мексике верили, что в своей человеческой ипостаси он испытал смерть, после чего возродился как звезда.

    В свете этого, как минимум, любопытно узнать, что в Египте в эпоху пирамид, свыше 4000 лет назад, стержнем государственной религии являлась вера в возрождение усопшего фараона в виде звезды23. Чтобы облегчить почившему монарху процедуру возрождения, прибегали к декламации заклинаний типа: «О Царь, ты Великая Звезда — спутник Ориона, что путешествует по небу вместе с Орионом… Ты восходишь на востоке небес, обновляясь в положенный сезон и омолаживаясь в положенное время…» Мы уже встречались с созвездием Орион на равнинах Наска, встретимся и снова…

    Познакомимся тем временем с древнеегипетской Книгой мертвых. Частично ее содержание старо как сама египетская цивилизация и может служить своего рода путеводителем для переселяющихся душ. Часть книги инструктирует усопшего, как избежать опасностей после жизни, помогает ему воплотиться в различных мифических существ и снабжает его паролем для прохода на различные уровни загробного мира.

    Является ли простым совпадением, что у народов древней Центральной Америки сохранялось очень похожее видение опасностей после жизни? Там было широко распространено поверие, что преисподняя состоит из девяти уровней, через которые умерший должен пробираться в течение четырех лет, преодолевая на своем пути препятствия и опасности. Слои имеют названия, которые говорят сами за себя, например: «место, где горы дробятся друг о друга», «место, где зажигают стрелы», «гора ножей» и т. д. И в древней Центральной Америке, и в Древнем Египте верили, что усопшие путешествуют в загробном мире в лодке, в сопровождении «бога-перевозчика», который переправляет их с уровня на уровень. Изображение этой переправы было обнаружено в гробнице Двойного Гребня, правившего городом Тикаль у майя в VIII веке24. Подобные сцены встречаются и в Долине Царей в Верхнем Египте, в том числе в гробнице Тутмоса III, фараона XVIII династии. Является ли простым совпадением, что в последнем путешествии фараона (в барке) и Двойного Гребня (в каноэ) сопровождают соответственно собака или собакоголовый бог, птица или птицеголовый бог и обезьяна или обезьяноголовый бог?25

    Седьмой уровень древнемексиканской преисподней назывался Теокойолкуальоа («место, где звери пожирают сердца»). Является ли совпадением, что на одном из уровней древнеегипетской преисподней, «Судном зале», использовалась почти идентичная символика? В этом критическом месте вес сердца усопшего сравнивается с весом пера. Если сердце отягощено грехами, оно перевешивает. Бог Тот делает соответствующую отметку на дощечке, и сердце немедленно пожирается ужасным зверем, соединяющим черты крокодила, бегемота и льва и называющимся «Пожирателем Мертвых».

    И, наконец, обратимся вновь к Египту эпохи пирамид и привилегированному положению фараона, которое позволяло ему преодолеть испытания преисподней и возродиться в виде звезды. Частью этой процедуры были ритуальные заклинания. Но столь же важной считалась и мистическая церемония, известная под названием «открывание рта», которую всегда проделывали после смерти фараона, причем археологи считают, что она восходила к додинастическим временам. В этой процедуре участвовал верховный жрец с четырьмя ассистентами, вооруженными пешенхефом, церемониальным режущим инструментом. Им пользовались, чтобы «открыть рот» усопшему богу-царю, без чего, как считалось, его воскрешение на небесах невозможно. Уцелевшие барельефы с изображением этой церемонии не оставляют сомнений в том, что по мумифицированному телу наносился сильный удар пешенхефом. Недавно появилось свидетельство того, что одна из камер внутри Великой пирамиды в Гизе служила для этой церемонии.

    Все это находит странное, искаженное отражение в Мексике. Мы видели, что во времена, предшествовавшие конкисте, там преобладали человеческие жертвоприношения. Является ли совпадением, что местом жертвоприношений служила пирамида, что церемонию производили верховный жрец и четыре ассистента, что по телу жертвы наносился сильный удар специальным жертвенным ножом и что, согласно верованиям, душа жертвы должна была вознестись сразу на небо, минуя преграды преисподней?

    Поскольку подобные «совпадения» все множатся, возникает резонный вопрос, нет ли здесь какой-то подспудной связи. Особенно если вспомнить, что в древней Центральной Америке для выражения понятия «принести в жертву» использовался термин пачи (p'achi), что дословно означает «открыть рот».

    Тогда, может быть, мы имеем дело в этих двух местах, столь далеких друг от друга в пространстве и времени, с некоей очень смутной и искаженной общей памятью, восходящей к очень глубокой древности? Вряд ли египетская церемония «открывания рта» прямо влияла на мексиканскую процедуру с тем же названием (или наоборот). Глубокие различия между ними исключают такое влияние. Но вот что представляется вполне вероятным — элементы сходства являются остатками общего наследия, полученного от общего предка. Народы Центральной Америки распорядились наследством одним образом, египтяне — другим, но общая символика и терминология сохранились у тех и у других.

    Здесь не место подробно распространяться о смысле древней и смутной связи, проистекающей из сопоставления египетских и центральноамериканских фактов. Но, прежде чем двигаться дальше, отметим, что аналогичная связь существует между системами верований доколумбовой Мексики и месопотамского Шумера. И в этом случае скорее можно говорить об общем древнем предке, чем о взаимном влиянии.

    Возьмем, например, историю Оаннеса. «Оаннес», греческая транскрипция шумерского «Уан», — имени земноводного существа, описанного в части II этой книги. Согласно верованиям, он принес в Месопотамию искусства и ремесла. Легенды, уходящие в прошлое как минимум на 5000 лет, повествуют, что Уан жил в море, появляясь из вод Персидского залива каждое утро, чтобы поучать и просвещать людей. Является ли простым совпадением, что на языке майя фраза «тот, кто обитает в море» звучит как уаана?

    Обратимся теперь к Тиамат, шумерской богине океанов и сил первоначального хаоса, которую всегда изображают прожорливым чудовищем. Согласно месопотамскому преданию, Тиамат выступила против других богов и развязала войну на уничтожение, прежде чем пала от руки божественного героя Мардука:

    «Тиамат открыла рот, чтобы поглотить его. Он напустил на нее ураган, не дававший ей сомкнуть губы. Страшные ветры наполнили ее брюхо, сжав ее сердце. Пока она стояла, разинув рот, он пустил стрелу, пронзившую ее брюхо, рассек ее внутренности и разрубил пополам сердце. Лишив ее сил и жизни, он повалил ее тело наземь и попрал его ногами».

    Вы бы так смогли? Мардук смог. Созерцая чудовищный труп своей противницы, он сначала мысленно проиграл кое-какие художественные замыслы, а затем у него стал складываться великий план сотворения Мира. Для начала он расколол череп Тиамат и перерезал артерии. Потом он разломил ее пополам, «словно вяленую рыбу». Половину он пустил на небесный свод, вторую — на земную твердь. Из грудей он сделал горы, из слюны — облака, и заставил реки Тигр и Евфрат течь из ее глаз.

    Странная и жестокая легенда и, добавлю, очень древняя.

    У древних цивилизаций Центральной Америки был свой вариант этой истории. Здесь Кецалькоатль в своей инкарнации бога-творца играл роль Мардука, а роль Тиамат играла Капиктли, «Великое земляное чудовище». Кецалькоатль поймал ее за конечности, «когда она плавала в первобытных водах, и разорвал ее тело пополам, сделав из одной половины небо, из другой — землю». Из ее волос и кожи он создал траву, цветы и другие растения; «из глаз — родники и ручьи; из плеч — горы».


    Монте-Альбан

    Являются ли необычные: параллели между шумерскими и мексиканскими мифами просто совпадением, или на обоих отпечатки культуры исчезнувшей цивилизации? Если так, то лица героев этой пракультуры вполне могли быть увековечены в камне и отправлены через тысячи лет в будущее в качестве фамильной ценности, либо на виду у всех, либо в захоронении, пока уже в наше время до них не добрались археологи и не окрестили их «Ольмекской головой» и «Дядей Сэмом».

    Лица этих героев появляются также и в Монте-Альбане для того, чтобы рассказать грустную историю.

    МОНТЕ-АЛЬБАН: НИСПРОВЕРЖЕНИЕ ХОЗЯЕВ ЖИЗНИ

    Монте-Альбан, которому, как считают, около 3000 лет, расположен на искусственно выравненной вершине холма с видом на Оахаку. В его состав входит большая прямоугольная площадка — Большая площадь, окруженная пирамидами и другими сооружениями, геометрически точно расположенными относительно друг друга. Благодаря хорошо организованной и симметричной планировке вся композиция вызывает ощущение гармонии и пропорции.

    Последовав совету сотрудников ЦИКОМ, с которыми я общался перед отъездом из Вильяэрмоса, я первым делом направился в юго-западный угол площадки. Там, сложенные рыхлым штабелем рядом с низкой пирамидой, находились те самые предметы, ради которых я проделал весь этот путь: несколько дюжин стел с высеченными на них изображениями негров и европейцев… равных в жизни и равных в смерти.

    Если считать, что эти скульптуры рассказывали о какой-то части истории великой, но потерянной цивилизации, то следует признать, что в первую очередь они говорили о расовом равенстве. Ни один серьезный человек, видевший гордое выражение великих негритянских голов из Ла-Венты и ощутивший их обаяние, не мог бы представить, что люди, с которых скульптор изваял эти величавые изображения, могли быть рабами. Да и симпатичные бородатые люди вряд ли встали бы перед кем-либо на колени. На них тоже был некий налет аристократизма.

    Однако в Монте-Альбане перед нами предстало падение этих величавых людей. Вряд ли эти изображения были делом рук ваятелей из Ла-Венты. Но в чем не было сомнения, независимо от того, кто были эти художники и каков был их уровень, так это в том, что они пытались изобразить тех же негроидов и бородатых европейцев, что я видел в Ла-Венте. Но там скульптуры светились мощью и жизненной силой. А здесь, в Монте-Альбане, были изображены трупы этих замечательных людей. Все были изображены нагими, по большей части кастрированными. Некоторые свернулись в клубок, подобно эмбриону, как будто хотели спрятаться от сыпавшихся на них ударов. Иные лежали, безжизненно раскинувшись.

    Археологи заключили, что скульптуры изображают «трупы пленников, захваченных в битве».

    Какие пленники? Откуда?

    Не надо забывать, что дело происходило в Центральной Америке, в Новом Свете, за тысячи лет до Колумба. Так не странно ли, что среди этих погибших нет ни одного аборигена-американца — только и исключительно представители расовых типов Старого Света.

    Ученые-ортодоксы не сочли это загадочным, хотя, даже по их оценкам, изображения весьма старые, датированные 1000–600 годами до н. э. Как и на других раскопках, датировка отражает возраст обнаруженной рядом органики, а не самих изображений, высеченных на гранитной стеле и потому с трудом поддающихся объективной датировке.

    НАСЛЕДИЕ

    В Монте-Альбане были обнаружены весьма совершенные иероглифические письмена, пока не расшифрованные, большая часть которых высечена на той же стеле, что и грубые изображения европейцев и негров. Эксперты заявили, что это — «самая древняя письменность на территории Мексики». Ясно было также, что жившие здесь люди — квалифицированные строители, к тому же очень увлеченные астрономией. Здешняя обсерватория, странноватое стреловидное сооружение, расположена под углом 45° к главной оси поселения, которая, в свою очередь, сознательно повернута на несколько градусов от направления «север-юг». Забравшись внутрь обсерватории, я обнаружил там настоящий лабиринт узеньких тоннелей и крутых лестниц, откуда можно было наблюдать различные участки неба.

    Жители Монте-Альбана, как и Трес-Сапотес, оставили несомненные свидетельства своих математических знаний в виде расчетов, записанных точками и тире. Они также пользовались замечательным календарем, введенным ольмеками, но связываемым обычно с жившими позднее майя, тем самым, что прогнозирует конец света 23 декабря 2012 года.

    Если календарь и повышенный интерес к категории времени являются частью наследия древней и забытой цивилизации, то следует признать, что майя — самые верные и вдохновенные ее наследники. Как писал в 1950 году археолог Эрик Томпсон: «Время было величайшим таинством в религии майя. Оно доминировало в их представлениях абсолютно беспрецендентным образом, параллелей которому мы не найдем в истории человечества».

    Продолжая свое путешествие по Центральной Америке, я чувствовал, что меня все больше затягивает в лабиринт этой странной и пугающей загадки.

    Глава 20

    ДЕТИ ПЕРВЫХ ЛЮДЕЙ

    (Паленке, провинция Чиапас)

    Вечерело. Я сидел возле северо-восточного угла, воздвигнутого майя Храма надписей, и глазел на темневшие на севере джунгли, где начинался спуск в пойму Усумасинты.

    Храм состоял из трех помещений и был сооружен на вершине девятиступенчатой пирамвды высотой почти 30 метров.


    Паленке

    Чистые и гармоничные линии этого сооружения создавали впечатление скорее утонченности, чем непрочности. Оно твердо стояло на земле, как-бы уходя в нее корнями, порождение геометрии и воображения.

    Справа можно было увидеть дворец — просторный прямоугольный комплекс на пирамидальном основании, над дворцом поднималась четырехэтажная башня, которую считают обсерваторией жрецов майя.

    За дворцом, в лесу, где над самыми верхушками деревьев порхали попугаи с ярким оперением, прятались еще несколько внушительных строений, в том числе Храм Расщепленного Креста, Храм Солнца, Храм Счета и Храм Льва. Все эти названия условны, даны археологами, ведь хотя мы давно уже научились читать даты майя, мы только недавно начали расшифровывать их иероглифы. К тому же многое из того, что знали майя, что их беспокоило, во что они верили и помнили, безвозвратно утеряно.

    Я поднялся по ступеням в центральное помещение храма. В дальнюю стену зала были врезаны две большие серые плиты, на которых рядами, как фигуры на шахматной доске, были изображены 620 иероглифов майя в виде людей и чудовищ вместе с целым сонмом мифических созданий.

    О чем говорили эти надписи? Это до сих пор никому не ведомо, потому что сочетание слов-картинок и фонетических символов полностью еще не расшифровано. Однако очевидно, что ряд иероглифов относится к эпохам, удаленным от нас на тысячи лет в прошлое, и говорит о людях и богах, участниках доисторических событий.

    ГРОБНИЦА ПАКАЛЯ

    Слева от надписей, между большими каменными плитами пола, вниз круто уходила внутренняя лестница. Она вела в камеру, расположенную в глубине пирамиды, где находилась гробница Пакаля-властителя. Ступеньки из гладких известняковых плит были узкие, мокрые и ужасно скользкие. Включив фонарик, я бодро шагнул во мрак, держась за южную стенку.

    Эта потайная сырая лестница была скрыта от глаз с момента, когда ее замуровали в 683 году, до июня 1952 года, когда мексиканский археолог Альберто Рус поднял плиты в полу храма. В 1994 году в Паленке была найдена вторая такая гробница, но Русу принадлежит слава первооткрывателя гробниц в пирамидах Нового Света. Строители умышленно завалили лестницу камнями, и ушло еще четыре года на то, чтобы расчистить ход и добраться до дна.

    Только после этого им удалось проникнуть в узкую сводчатую камеру. На полу перед ними лежали пять или шесть рассыпавшихся скелетов молодых людей, принесенных в жертву. В дальнем конце камеры виднелся огромный треугольный камень. Когда его отодвинули, перед Русом открылась замечательная гробница. По его описанию, это была «огромная комната, как-будто высеченная во льду, своеобразный грот, стены и потолок которого выглядели как отшлифованные, или заброшенная часовня, купол которой был задрапирован занавесями из сталактитов, а из пола торчали толстые сталагмиты, похожие на огарки свечей».

    Эта комната, тоже со сводчатым потолком, длиной 9 метров и высотой 7 метров. На стенах можно увидеть лепные фигуры шагающих «Властелинов ночи» — «эннеада» (девятка (греч.); прим. перев.) из девяти божеств, которые правили здесь в бесконечные часы тьмы. Посередине, в центре внимания этих фигур, находился огромный высеченный из камня-монолита саркофаг, закрытый пятитонной резной каменной крышкой. Внутри саркофага находился скелет высокого человека, покрытый драгоценным саваном с орнаментом из нефрита. На лицевой стороне черепа была надета мозаичная посмертная маска из 200 фрагментов нефрита. Как предполагают, это были останки Пакаля, правителя Паленке в VIII веке. Согласно надписям, монарху в момент смерти было восемьдесят лет, но украшенный изделиями из нефрита скелет, который археологи обнаружили в саркофаге, принадлежал мужчине вдвое моложе.

    Спустившись по лестнице до самого низа, примерно на 25 метров ниже пола, я пересек камеру, где когда-то лежали жертвы, и заглянул в гробницу Пакаля. Воздух здесь был влажный, пахло плесенью и гнилью, и было довольно холодно. У саркофага, углубленного в пол гробницы, была необычная форма: он расширялся у ног, как гробы для древнеегипетских мумий. Последние, как известно, делались из дерева и имели расширенное основание, чтобы их можно было ставить в вертикальное положение, что часто практиковалось. Но гроб Пакаля был из сплошного камня и был заведомо рассчитан на горизонтальное положение! Почему же тогда умельцы майя затратили столько сил, чтобы вытесать его с расширением у ног, хотя должны были понимать, что никакого практического смысла в этом нет? Может быть, они просто рабски копировали конструкцию древнего прототипа, когда назначение этого конструктивного элемента было давно забыто? Не был ли саркофаг Пакаля частью того же самого общего наследия, что связывало Древний Египет с древними культурами Центральной Америки, подобно повериям о загробной жизни?

    Тяжелая прямоугольная крышка саркофага имела толщину 25 сантиметров, ширину 90 сантиметров и длину 3,8 метра. Похоже, что она тоже имела общий прототип с резными древнеегипетскими изделиями того же назначения. Она была бы вполне уместна в Долине Царей. Но было одно существенное отличие. Изображение, вырезанное на крышке саркофага, не имело древнеегипетских аналогов. В свете моего фонаря был виден чисто выбритый человек, одетый в плотно облегающий костюм, рукава и штанины которого на запястьях и лодыжках заканчивались манжетами сложной формы. Человек полулежал на сиденье, которое служило опорой для нижней части его спины и бедер. Шея удобно опиралась на подголовник. Он вглядывался вперед. Руки его находились как бы в движении, будто двигали рычаги управления. Босые ноги подогнуты.

    Следует ли считать, что этот человек — Пакаль, король майя?

    Если да, то изображен ли он управляющим какой-то машиной? Считалось, что у майя не было машин. Считалось даже, что они не знали колеса. Однако со всеми панелями, заклепками, трубками и другими деталями устройство, в котором разместился Пакаль, гораздо больше напоминает нечто техническое, чем «перенос живой души человека в царство мертвых», как это виделось одному авторитетному ученому, или «царя, падающего навзничь в бесплотные челюсти подземного чудовища», как возражал ему другой.

    Я вспоминаю «Человека в змее», ольмекский барельеф, описанный в главе 17. Он тоже производил впечатление наивного изображения некоего технического устройства. «Человек в змее» происходил из Ла-Венты, ассоциировался с бородатыми фигурами европейского типа. Гробница Пакаля не менее чем на тысячу лет моложе всех драгоценных находок из Ла-Венты. Между тем рядом со скелетом в саркофаге Пакаля находилась маленькая нефритовая статуэтка, которая оказалась намного старше, чем другие найденные там жертвенные предметы. Она изображает пожилого европейца с бородой, одетого в длинную рубаху.

    ПИРАМИДА ВОЛШЕБНИКА

    (Усмаль, Юкотан)

    Однажды, находясь в 700 километрах к северу от Паленке, я в ненастный день стал взбираться по ступеням еще одной пирамиды. Подъем был достаточно крутым, сооружение вздымалось на 36 метров над окружающей равниной. Скорее овальное в плане, чем квадратное, оно опиралось на основание длиной 72 метра и шириной 36 метров.

    С незапамятных времен это сооружение, которое походило на замок колдуна, было известно как «Пирамида волшебника», или «Дом карлика». Эти названия происходили из легенды майя, согласно которой некий карлик, обладавший сверхъестественными способностями, воздвиг это здание за одну ночь.

    Чем выше я взбирался, тем более узкими казались мне ступени. Внутренний голос требовал, чтобы с целью сохранения своей драгоценной жизни я наклонился вперед и прижался к стене пирамиды. Но вместо этого я стал смотреть на затянутое облаками хмурое небо. Стаи птиц кружились с пронзительным криком, как-будто искали убежища от надвигающейся беды, а густые низкие облака, скрывшие солнце несколько часов назад, казалось, кипели от сильного ветра.


    Усмаль

    В сознании древних жителей Центральной Америки не только «Пирамида волшебника» связывалась со сверхъестественными способностями карликов, которые славились как архитекторы и каменщики. «Со строительными работами они управлялись очень легко, — говорит одна типичная легенда майя, — им достаточно было свистнуть, и тяжелые скалы сами укладывались на место».

    Очень похожее предание, как помнит читатель, утверждало, что при строительстве в Андах загадочного города Тиауанако гигантские каменные блоки переносились «по воздуху по трубному гласу».

    Таким образом, в Центральной Америке и в отдаленных районах в Андах чудесная левитация массивных камней ассоциировалась с волшебными звуковыми сигналами.

    Какой прикажете делать отсюда вывод? Что по какому-то счастливому совпадению две почти идентичные «фантазии» возникли независимо друг от друга в двух географически удаленных районах? Но это малоправдоподобно. С не меньшим успехом можно рассматривать возможность того, что в подобных историях сохранились общие воспоминания о какой-то древней строительной технике, позволявшей поднимать с земли огромные каменные блоки с волшебной легкостью. Кстати, воспоминания о подобных чудесах сохранялись и в Древнем Египте. Там в одном типичном предании говорится, что волшебник поднял в воздух «огромный каменный свод длиной 200 локтей и шириной 50».

    Бока лестницы, по которой я поднимался, были богато украшены тем, что американский исследователь XIX века Джон Ллойд Стефенс называл «образцом скульптурной мозаики». Как это ни странно, но, хотя «Пирамида волшебника» была построена за много веков до конкисты, чаще всего в этих мозаиках встречался символ, очень похожий на христианский крест. Строго говоря, там встречались две разновидности «христианских» крестов: croix-patte с расширяющимися «лапами», который был распространен среди тамплиеров и других крестоносцев в XII и XIII столетиях, и косой (Х-образный) крест Св. Андрея Первозванного.

    Преодолев последний и более короткий лестничный марш, я достиг наконец храма на вершине «Пирамиды волшебника». Он состоял фактически из одного помещения со сводчатым потолком, на котором висело огромное количество летучих Мышей. Подобно птицам и облакам они были явно взволнованы признаками надвигающейся бури. Эта пушистая масса непрерывно шевелилась, складывая и разворачивая свои кожистые крылья.

    Я остановился отдохнуть на верхней площадке, окружающей храм. Отсюда, глядя вниз, можно было увидеть еще большее количество крестов. Они были повсюду в этом древнем и причудливом сооружении. Мне опять вспомнился город Тиауанако в Андах, где в далекие доколумбовы времена кресты были высечены на огромных каменных блоках, разбросанных вокруг здания под названием Пума-Пунку. «Человек в змее», ольмекская скульптура в Ла-Венте, также был украшен двумя Андреевскими крестами задолго до Рождества Христова. И вот теперь на «Пирамиде волшебника», в городе майя Усмаль, я вновь столкнулся с крестами.

    Бородатые люди…

    Змеи…

    Кресты…

    Насколько вероятна случайность того, что эта совокупность характерных признаков воспроизводится в далеко расположенных культурах в разные периоды истории? Почему они так часто вплетаются в ткань изощренных произведений изобразительного искусства и архитектуры?

    НАУКА ПРОРОЧЕСТВА

    Уже не в первый раз я предположил, что вижу символы и иконы некоего культа или тайного общества, пытавшегося сохранить цивилизацию в Центральной Америке (а возможно, и в других местах) в долгие века тьмы. И я думал, что не случайно мотивы бородатого человека. Пернатого Змея и креста возникали там и тогда, когда удавалось обнаружить намеки на то, что технически развитая, но пока неопознанная цивилизация вступала в контакт с местной культурой. И всегда оставалось ощущение глубочайшей древности этого контакта, того, что он произошел в настолько далекие времена, что память о нем изгладилась.

    Я снова подумал о внезапном появлении ольмеков в глубинах второго тысячелетия до н. э. из клубящегося мутного тумана праистории. Все археологические свидетельства указывают на то, что с самого начала они поклонялись огромным каменным головам и стелам с изображениями бородачей. И мне кажется вполне вероятным, что эти замечательные скульптуры были частью большого наследия цивилизации, переданного народам Центральной Америки за много тысяч лет до второго тысячелетия до н. э., и хранить это наследие было доверено тайному культу мудрости, возможно, культу Кецалькоатля.

    Многое было утеряно. Тем не менее племена этого региона — в особенности майя, строители Паленке и Усмаля — сохранили нечто даже более загадочное и чудесное, чем монолиты, нечто еще более настойчиво заявляющее о себе как о наследии старшей и более высокой цивилизации. В следующей главе мы узнаем о мистической науке древних звездочетов, о науке измерения времени и предсказаний, даже, я бы сказал, о науке пророчеств, которую майя наиболее бережно сохранили, вынеся из прошлого. Вместе с ней они сохранили память об ужасном разрушительном наводнении и некий своеобразный свод эмпирических знаний, знаний высшего порядка, которыми они по-настоящему не обладали и которые мы, современные люди, приобрели лишь совсем недавно…

    Глава 21

    КОМПЬЮТЕР ДЛЯ РАСЧЕТА КОНЦА СВЕТА

    Майя знали, откуда происходит их наука. Они говорили, что она попала к ним от Первых Людей, созданных Кецалькоатлем, которых звали Балам-Кице («Ягуар со сладкой улыбкой»), Балам-Акаб («Ягуар ночи»), Маукута («Выдающееся имя») и Ики-Балам («Ягуар луны»). Согласно Пополь-Вух, эти праотцы:

    «Были одарены мудростью. Они видели и вблизи, и вдали, и продолжали видеть и узнавать все, что происходит в мире. Они могли, не утруждая себя перемещением, узнавать о вещах, скрытых расстоянием… Мудрость их была велика. Их зрение простиралось на леса, скалы, озера, моря, горы и долины. Воистину они были достойны восхищения… Они изучали все четыре стороны света, небесного свода и лика земли».

    Достижения этой расы вызвали зависть нескольких самых могущественных богов. «Не следует нашим созданиям знать все, — полагали они. — Можно ли позволить им стать равными с нами, их создателями, которые могут видеть издалека, все знать и все видеть?… Можно ли им стать богами?»

    Ясно, что такое непозволительное состояние дел не могло продолжаться. После некоторого обдумывания был дан приказ и предприняты соответствующие действия:

    «Пусть их зрение достигает лишь того, что рядом; пусть они видят лишь малую часть лика Земли… И тогда Сердце Небес плюнуло им в глаза, затуманило их подобно тому, как затуманивается зеркало, на которое подышали. Их глаза полузакрылись, и они отныне могли видеть лишь то, что вблизи, только это они могли различать… Вот так было покончено с мудростью и знанием Первых Людей».

    Все, кто знаком с Ветхим Заветом, помнят, что причина изгнания Адама и Евы из Эдема была связана с аналогичными опасениями. Господа после того, как первые люди вкусили от плода «древа познания добра и зла».

    «И сказал Господь Бог: вот, Адам стал как один из Нас, зная добро и зло. А теперь как бы не простер он руки своей, и не взял также от дерева жизни, и не вкусил, и не стал жить вечно. И выслал его Господь Бог из сада Едемского…»

    Пополь-Вух рассматривается учеными как большой незамутненный источник преданий доколумбовой эпохи. Поэтому и удивляешься, обнаружив такую близость между этими преданиями и текстом Книги Бытия. Более того, подобно многим другим связям Старого и Нового Света, которые мы рассматривали, характер упомянутого выше сходства таков, что заставляет предполагать не столько прямое влияние одного региона на другой, сколько две различные интерпретации одного события (или группы событий). Так, например:

    • Библейский Эдемский сад похож на метафору, символизирующую состояние блаженного богоподобного знания, которым владели «Первые Люди» из Пополь-Вух.

    • Сущность этого знания состояла в способности «все видеть» и «все знать». Разве не к этому же сводилась способность Адама и Евы, которую они приобрели, вкусив от запретного плода, произраставшего на ветвях «древа познания добра и зла»?

    • В конечном итоге, подобно изгнанию из рая Адама и Евы, четверо Первых Людей были лишены способности «дальновидения», вследствие чего «их глаза полузакрылись, и они отныне могли видеть лишь то, что вблизи…»

    Фактически и Пополь-Вух, и Книга Бытия повествуют о том, как человечество лишилось благодати. В обоих случаях понятие благодати ассоциировалось со знанием, и у читателя не остается сомнения, что знание это было столь замечательно, что придавало обладавшему им богоподобную мощь.

    Об этом знании Библия достаточно туманно и невнятно говорит как о «знании добра и зла», ничего дополнительно не уточняя, Пополь-Вух гораздо информативнее. Там сообщается, что знание Первых Людей состояло в способности видеть «вещи, скрытые расстоянием», что они были астрономами, которые «изучали все четыре стороны света и небесного свода», а также географами, которым удалось измерить «лик Земли».

    География имеет дело с картами. В части I мы знакомились со свидетельством того, что картографы неизвестной цивилизации составили некогда очень точные карты нашей планеты. Так, может быть, Пополь-Вух передает искаженную память об этой цивилизации, когда рассказывает о Первых Людях и о чудесном знании, которым они располагали?

    География имеет дело с картами, астрономия — со звездами. Эти две дисциплины зачастую идут рука об руку, поскольку звезды жизненно важны для навигации в дальних морских походах, а без таких походов невозможны великие географические открытия и изготовление точных карт.

    Случайно ли, что Первых Людей в Пополь-Вух чтут не только за изучение «лика Земли», но и за созерцание «свода небес»? И совпадение ли, что выдающимся достижением майя была наблюдательная астрономия, на базе которой с использованием развитого математического аппарата возник умный, комплексный и очень точный календарь?

    НЕУМЕСТНОЕ ЗНАНИЕ

    В 1954 году археолог Дж. Эрик Томпсон, специалист по истории Центральной Америки, признался в своем глубоком изумлении по поводу резкого несоответствия между не бог весть какими достижениями майя в целом и высоким уровнем их познаний в области астрономии и точностью их календаря. «Что за умственные выверты, — спрашивает он, — привели интеллигенцию майя к составлению карты неба, но не позволили ей дорасти до принципа колеса. Осознать понятие вечности так, как не удавалось ни одному полуцивилизованному народу, но не суметь сделать короткого шага от ломаной к кривой линии. Считать миллионами, но не уметь взвесить мешок кукурузы?»

    Возможно, ответ на эти вопросы намного проще, чем полагал Томпсон. Может статься, что астрономия, глубокое понимание времени и долгосрочные расчеты календаря вовсе не были «вывертами». Может быть, они были составной частью специфической системы знаний, которую майя унаследовали более или менее нетронутой у старшей и более мудрой цивилизации. Такой факт наследования мог бы легко объяснить противоречия, на которые обращал внимание Томпсон. Мы уже знаем, что майя получили свой календарь в наследство от Ольмеков, которые пользовались им за тысячу лет до майя. Но тогда возникает вопрос, откуда его взяли ольмеки? Какой требуется уровень технического и научного развития цивилизации, чтобы разработать такой календарь?

    Возьмем, к примеру, солнечный год. Современное общество до сих пор пользуется солнечным календарем, который был введен в Европе в 1582 году и опирался на достигнутый в то время уровень развития, — знаменитым григорианским календарем. Замененный им юлианский календарь основывался на периоде обращения Земли вокруг Солнца продолжительностью 365,25 суток. Реформа Папы Григория XIII была основана на более точном расчете: 365,2425 суток. Благодаря научному прогрессу мы теперь знаем, что точная продолжительность солнечного года составляет 365,2422 суток. Таким образом, годичная погрешность григорианского календаря составляет всего-навсего плюс 0,0003 суток — вполне приличная точность для XVI столетия.

    Как ни парадоксально, хотя его происхождение окутано туманом древности, значительно более глубокой, чем XVI столетие, точность календаря майя выше, чем у григорианского. За его основу принята длительность солнечного года 365, 2420 суток — погрешность минус 0,0002 суток.

    Майя знали также период обращения Луны вокруг Земли, По их оценкам, он составляет 29,528395 суток — исключительно близко к точному значению 29,530588 суток, рассчитанному с использованием самых современных методов. В распоряжении жрецов майя были весьма точные таблицы для предсказания солнечных и лунных затмений. Они знали, что затмения возможны лишь в пределах плюс-минус восемнадцати дней от нодальной точки, когда орбита Луны пересекает видимую траекторию Солнца. И, наконец, майя были весьма успешными математиками. Они обладали развитой техникой метрических вычислений при помощи устройства типа счетной доски, которое мы открыли (или повторно открыли?) лишь в прошлом веке. Они также прекрасно понимали и использовали абстрактное понятие нуля и были знакомы с нумерацией разрядов.

    Все это области для посвященных. Как отмечал Томпсон:

    «Нуль и нумерация разрядов настолько стали неотъемлемой частью нашего культурного наследия и кажутся таким очевидным удобством, что трудно понять, как можно было так долго тянуть с их изобретением. Однако ни Древняя Греция с ее великими математиками, ни Древний Рим не подозревали ни о том, ни о другом. Чтобы написать 1848 римскими цифрами, нужно употребить 11 букв MDCCCXLVIII. В то же время у майя была система разрядов, очень похожая на нашу, в то время, когда римляне продолжали пользоваться своим неуклюжим методом».

    Не кажется ли вам несколько странным, что ничем в других отношениях не примечательное центральноамериканское племя так рано набрело на то, что историк науки Отто Нейгебауэр назвал «одним из самых плодотворных изобретений человечества».

    ЧЬЯ-ТО ЧУЖАЯ НАУКА?

    Поговорим теперь о Венере, планете очень большого символического значения для всех древних народов Центральной Америки, которые связывали ее с Кецалькоатлем (он же Гукумац, или Кукулкан, как называется Пернатый Змей на диалектах майя).

    В отличие от древних греков, но подобно древним египтянам, майя понимали, что Венера — и утренняя, и вечерняя «звезда». Они понимали также и другие связанные с ней вещи. Синодическое обращение планеты — это период времени, который требуется, чтобы она вернулась в заданную точку неба (для земного наблюдателя). Венера совершает оборот вокруг Солнца каждые 224,7 суток. Земля обращается по собственной, несколько большей орбите. В результате совместного учета обоих этих циклов оказывается, что Венера восходит в одном и том же месте на земном небе примерно раз в 584 дня.

    Кто бы ни изобрел изощренный календарь, унаследованный майя, он Знал об этом и отыскал остроумный способ объединить его с другими взаимопересекающимися циклами. Более того, ясно, что древние создатели календаря были достаточно сведущи в математике, чтобы понимать, что 584 дня — значение приблизительное, и вообще перемещения Венеры на небе не являются регулярными. Они рассчитали точную величину синодального цикла, усредненную на базе очень длительных периодов времени. Эта величина составляет 583,92 суток и вплетена в ткань календаря майя многочисленными деликатными и сложными способами. Например, чтобы согласовать ее с так называемым «священным годом» цолкин (260 дней, 13 месяцев по 20 дней каждый), календарь требует вносить поправку в 4 дня через 61 венерианский год. Кроме того, в течение каждого пятого цикла в конце 57-го оборота вносится поправка в 8 дней. После этого цолкин и синодическое обращение Венеры оказываются столь тесно связаны, что погрешность расчета оказывается до смешного малой — одни сутки за 6000 лет. И что еще более замечательно, серия последующих поддающихся точному расчету поправок не только обеспечивает полную взаимную гармонию между цолкином и венерианским циклом, но и точное соответствие солнечному году. Причем методика гарантирует безошибочность в течение очень протяженных отрезков времени.

    Зачем «полуцивилизованным» майя была нужна эта претенциозная точность? Или они унаследовали в рабочем состоянии календарь, приспособленный для нужд более ранней и гораздо более развитой цивилизации?

    Рассмотрим теперь так называемый «длинный счет», венчающий календарную систему майя. Эта система расчета дат выражает веру во всеобщую цикличность, свидетельством чего являются повторявшиеся в прошлом акты творения и разрушения. Согласно майя, нынешний Великий цикл начался во тьме 4 Ахау 8 Кумку (13 августа 3114 года до н. э. Как мы уже знаем, считается, что цикл закончится посреди всеобщего разрушения 4 Ахау 3 Панкина (23 декабря 2012 года). Задача длинного счета — зафиксировать, сколько времени прошло с начала текущего Великого цикла, как утекают один за другим 5125 лет, отпущенные нашему сегодняшнему миру.

    Этот длинный счет можно представить в виде некоего небесного сумматора, который постоянно считает и пересчитывает масштаб нашего растущего долга Вселенной. Счет завершится в тот момент, когда счетчик нащелкает 5125.

    По крайней мере, так думали майя.

    Разумеется, этот компьютер вел свой длинный счет не в наших цифрах. Майя пользовались системой отображения величин, позаимствованной у ольмеков, которые заимствовали ее… никто не знает, где. Эта система представляла собой комбинацию точек (обозначавших единицы либо числа, кратные двадцати), тире (обозначавших пятерки либо числа, кратные пяти помноженному на двадцать) и иероглифа в виде раковины, обозначавшего ноль. Единицами измерения времени служили дни (кин), периоды по 20 дней (уи-наль), «расчетные годы» по 360 дней (тун), периоды, равные 20 тун, имевшие название катун, и периоды по 20 катун (бактун). Кроме того, для обозначения более крупных интервалов времени использовались периоды по 8000 тун (пик-тун) и 160 000 тун (калабтун).

    Из этого становится ясно, что, хотя майя и считали, что их жизнь идет в пределах одного Великого цикла, которого ждет неизбежный и ужасный конец, они также знали, что время бесконечно и продолжает свои загадочные циклы независимо от жизни личностей или цивилизаций. Томпсон так резюмировал исследование данного вопроса:

    «В схеме майя дорога, по которой шагало время, настолько далеко протянулась в прошлое, что человеческий разум не в силах оценить этой протяженности. Однако майя без колебаний двинулись по этой дороге в поисках ее начала. На каждом этапе этого пути открывается новый вид в прошлое. Столетия сливаются в тысячелетия, те — в десятки тысяч лет, по мере того как неутомимые исследователи все глубже и глубже погружаются в прошлое. На стеле в Кириге (Гватемала) обозначена дата, удаленная от нас в прошлое на 90 миллионов лет. На другой — на 300 с лишним миллионов лет. Причем здесь указаны реально вычисленные дни и месяцы, совсем как у нас, когда мы вычисляем по своим календарям, на какие дни и месяцы приходилась Пасха в разные времена в прошлом. Голова кружится от таких астрономических цифр…»

    Не кажется ли вам все это слегка, скажем, авангардным для цивилизации, которая в других отношениях не слишком выделялась? Да, действительно, архитектура майя была хороша — в своих ограниченных пределах. Но эти жившие в джунглях индейцы не совершили практически ничего, что давало бы возможность прогнозировать их способность (или потребность) представлять себе столь огромные промежутки времени.

    Заметим, что прошло меньше двухсот лет с того времени, как большинство интеллектуалов Запада отказались от точки зрения, что мир был сотворен в 4004 году до н. э., в пользу того, что мир бесконечно старше. Говоря попросту, это означает, что у древних майя было намного более верное понимание подлинной протяженности геологической истории, древности нашей планеты, чем у кого бы то ни было в Европе или Северной Америке до того момента, когда Дарвин выступил со своей эволюционной теорией.

    Так как же майя научились так лихо обращаться с периодами времени, равными сотням миллионов лет? Было ли это своеобразным «вывертом» развития культуры? Или они унаследовали календарь и математический аппарат, которые облегчили им формирование такого понимания, создали предпосылки для этого? Если речь идет о наследстве, то позволительно спросить, для чего календарь, приписываемый майя, был нужен его подлинным авторам — со всем его изощренным компьютерным алгоритмом. Для чего они его сконструировали? Неужели просто для того, чтобы, по выражению Томпсона, поиграть «со своего рода большущей головоломкой, бросающей вызов интеллекту»? Или же они ставили перед собой более прагматичную и важную задачу?

    Мы видели, что и общество майя, и все древние культуры Центральной Америки были поглощены заботой, как рассчитать — и, если удастся, отодвинуть — конец Света. Может быть, именно такую задачу и был призван решать этот загадочный календарь? Не был ли он задуман как механизм предсказания ужасной космической или геологической катастрофы?

    Глава 22

    ГОРОД БОГОВ

    Красной нитью во многих центральноамериканских легендах проходит плохой конец четвертого века. За катастрофическим потопом последовал длительный период, в течение которого свет солнца исчез с небес и воздух заполняла мрачная тьма. Затем «боги собрались в Теотиуакане [„божье место“] и горячо спорили, кому быть следующим Солнцем. Только священный огонь [материальное воплощение Уеуетеотля, бога, давшего начало жизни] был виден во мраке, содрогающемся после недавнего хаоса. „Кто-нибудь должен пожертвовать собой и броситься в огонь, — кричали они, — только тогда вернется Солнце“».


    Теотиуакан

    За этим последовало драматическое самосожжение во имя всеобщего блага двух богов (Нанауацина и Теккицтекатля). Один быстро сгорел в центре священного огня, второй медленно поджаривался на угольках с краю. «Боги долго ждали, пока, наконец, небо не начало краснеть на Востоке. Там взошел огромный шар Солнца, дающего жизнь и раскаленного…»

    Именно в этот момент космического возрождения объявился Кецалькоатль. Миссия его была связана с судьбой человечества в Пятый век. И он принял облик человеческого существа — белого бородатого человека вроде Виракочи.

    В Андах столицей Виракочи был Тиауанако. В Центральной Америке — Теотиуакан, «Город Богов», предполагаемое место рождения Пятого Солнца.

    ЦИТАДЕЛЬ, ХРАМ И КАРТА НЕБА

    (Теотиуакан, 50 километров к северо-востоку от Мехико.)

    Я стоял в просторной ограде Цитадели и смотрел сквозь утреннее марево на север, в сторону пирамид Солнца и Луны. Среди равнины, заросшей серо-зеленым кустарником, в окружении далеких гор, эти две великие пирамиды являются аккордами в симфонии развалин, расположенных вдоль так называемой Улицы мертвых. Цитадель стоит почти посередине этого широкого проспекта, который протянулся идеально прямо больше чем на пять километров. Пирамида Луны расположена на его северном окончании, пирамида Солнца несколько смещена к востоку.

    Для такой застройки было бы логично ожидать ориентации проспекта типа «север-юг» или «восток-запад». Но, как ни странно, архитекторы, которые занимались планировкой Теотиуакана отклонили Улицу мертвых на 15°30′ к северо-востоку. Было высказано несколько гипотез о причине такой эксцентричной ориентации, но ни одна не звучала особенно убедительно. Постепенно увеличивалось количество ученых, высказывавших предположение, что здесь каким-то образом отражена астрономическая ориентация. Один из них, например, предположил, что Улица мертвых была в момент сооружения нацелена на Плеяды. Другой, профессор Джеральд Хоукинс, предположил, что ориентация была связана с осью Сириус — Плеяды. А вот Стэнс-берг Хагар (ученый секретарь факультета этнологии Бруклинского института искусств и наук) предположил, что «Улица» олицетворяет Млечный Путь.

    Хагар пошел еще дальше, считая, что пирамиды, курганы и прочие сооружения, зависшие по бокам Улицы мертвых как стационарные спутники, олицетворяют конкретные планеты и звезды. В целом его тезис сводился к тому, что Теотиуакан был задуман как карта неба: «Он воспроизводил на Земле звездный план небес, где обитают божества и души мертвых».

    В 60– х и 70-х годах интуиция Хагара была проверена в полевых условиях Хьюгом Харлстоном-младшим, американским инженером, проживающим в Мехико, который провел всестороннее математическое исследование Теотиуакана. О своих находках Харлстон сообщил в октябре 1974 года на Международном конгрессе американистов. В его докладе, полном смелых и новых идей, содержалась и особенно любопытная информация о Цитадели и храме Кецалькоатля, расположенном на восточном краю этого огромного квадрата.

    Ученые считают храм одним из наиболее сохранившихся археологических памятников Центральной Америки. Это произошло благодаря тому, что первичная доисторическая часть сооружения была частично погребена более поздним курганом, примыкающим с запада. Раскопки этого кургана открыли элегантную шестиступенчатую пирамиду, перед которой я теперь стоял. Ее высота 22 метра, площадь основания — 7600 квадратных метров.

    Открывшийся храм представлял собой зрелище одновременно прекрасное и странное. На нем сохранились остатки многоцветной окраски, покрывавшей его в древности. В оформлении преобладал скульптурный мотив в виде огромных змеиных голов, которые выглядывали из облицовочных плит и красовались по бокам массивной центральной лестницы. Удлиненные челюсти этих в чем-то человекоподобных рептилий были отягощены клыками, а верхнюю губу украшали усы в форме велосипедного руля. На толстой шее у каждой змеи — венчик из перьев, несомненный символ Кецалькоатля.

    Так вот, исследования Харлстона показали, что взаимное расположение объектов, сгруппировавшихся на Улице мертвых и вокруг нее, не случайно, а подчиняется достаточно сложной закономерности. Математическая обработка результатов измерения их координат показала, что Теотиуакан был, по-видимому, задуман как выполненная в масштабе модель Солнечной системы. Если принять, что Солнце расположено на центральной линии храма Кецалькоатля, то расстояния от него до расположенных к северу ориентиров оказываются пропорциональными радиусам орбит внутренних планет, пояса астероидов, Юпитера, Сатурна (пирамида Солнца), Урана (пирамвда Луны), а также Нептуна и Плутона (не раскопанные пока курганы в нескольких километрах к северу).

    Если все это не является простым совпадением, то означает как минимум, что в Теотиуакане была высокоразвитая наблюдательная астрономия, превосходившая до относительно недавнего времени современную. Вспомним, что Уран был неизвестен нашим астрономам до 1787 года, Нептун — до 1846 года, а Плутон — до 1930 года. В то же время, по самым осторожным оценкам возраста Теотиуакана, его основные сооружения, включая Цитадель, Улицу мертвых и пирамиды Солнца и Луны, никак не моложе эпохи Христа. Ни одна известная цивилизация ни в Старом, ни в Новом Свете не имела в то время понятия о внешних планетах, не говоря уже о знании точных размеров их орбит.

    ЕГИПЕТ И МЕКСИКА — НОВЫЕ СОВПАДЕНИЯ?

    Завершая свои исследования пирамид и проспектов Теотиуакана, Стэнсбери Хагар подвел итог: «Мы еще не осознали ни важности, ни утонченности, ни широты распространения в древней Америке культа астрономии, существенной частью которого была небесная карта, а Теотиуакан — одним из главных центров».

    Но был ли это просто «культ» астрономии? Или это приближалось к тому, что мы называем наукой? Но будь это культом или наукой, правильно ли говорить о ее (его) «широком распространении» только в Америке, тогда так много свидетельств, связывающих ее (его) с другими частями Древнего Мира?

    Например, палеоастрономы, пользуясь новейшими компьютерными программами для создания карт звездного неба, продемонстрировали недавно, что три всемирно известные пирамиды расположены на египетском плато Гиза точь-в-точь как три звезды из пояса созвездия Ориона. И эта звездная карта, созданная древнеегипетскими жрецами в песках на западном берегу Нила, еще не предел. В поле их всеохватывающего зрения, как мы увидим в частях VI и VII этой книги, оказался и такой природный объект, как река Нил: относительно него пирамиды расположены так, как будто он изображает Млечный Путь.

    Использование «звездных карт» в ключевых стройках Египта и Мексики вовсе не исключает религиозных функций. Напротив, какой бы иной цели ни служили монументы Теотиуакана и плато Гиза, ясно, что они играли немаловажную культовую роль в жизни общества.

    Так, центральноамериканские предания, собранные в XVIII веке отцом Бернардино де Саагуном, наглядно свидетельствуют, что в древние времена Теотиуакан, согласно широко распространенным поверьям, выполнял, по крайней мере, одну, но специфическую и важную религиозную функцию. Согласно этим легендам, Город Богов назывался так потому, что погребенные там после смерти властители не подвергались тлению, но превращались в богов… Иными словами, это было «место, где люди становились богами». Кроме того, это место было известно как «обитель тех, кто знает дорогу к богам», и «место, где делают богов».

    Является ли совпадением, подумал я, что такую же религиозную цель преследовали три пирамиды в Гизе? Древние иероглифические «Тексты Пирамид», древнейшие памятники письменности в мире, не оставляют места для сомнений в конечной цели ритуалов, выполнявшихся в этих колоссальных сооружениях: произвести перевоплощение усопшего фараона, «распахнуть врата небесного свода и проложить дорогу», по которой он мог бы «вознестись в сообщество богов».

    Представление о пирамидах, как устройствах, предназначенных (предположительно, в метафизическом смысле) для «превращения людей в богов», является, как мне кажется, слишком своеобразным и специфическим, чтобы к нему могли независимо прийти в Древнем Египте и Мексике. Равно как и идея использовать карту неба для размещения священных объектов.

    Более того, есть и другие странные совпадения, которые заслуживают рассмотрения.

    Точно как в Гизе, в Теотиуакане построены три главные пирамиды: пирамида и храм Кецалькоатля, пирамида Солнца и пирамида Луны. Точно, как и в Гизе, планировка строительства не симметрична, как можно было бы ожидать, причем два сооружения расположены друг против друга, а третье сознательно смещено в сторону. И, наконец, в Гизе вершины Великой пирамиды и пирамиды Хефрена находятся на одном уровне, хотя собственная высота первой больше, чем второй. Аналогично в Теотиуакане вершины пирамиды Солнца и Луны находятся на одном уровне, хотя первая выше. Разная высота пирамид в обоих случаях компенсирует разницу уровней оснований.

    Может ли все это быть совпадением? Не логичнее ли предположить наличие в древности связи между Мексикой и Египтом?

    По причинам, которые я изложил в главах 18 и 19, я сомневаюсь в наличии прямого, причинно-следственного контакта — по крайней мере, в исторические времена. Так же, как и в случае с календарем майя и ранними картами Антарктики, более логичным представляется вариант общего наследства, когда египетские пирамиды и руины Теотиуакана отражают технические достижения, географические знания, уровень развития астрономии (а возможно, и религиозные воззрения) забытой цивилизации, которая некогда, по выражению Пополь-Вух, изучила «четыре стороны света, четыре угла небосвода и лика Земли».

    В широких академических кругах существовало единодушие относительно возраста пирамид Гизы — примерно 4500 лет. Гораздо меньше единодушия наблюдалось по поводу Теотиуакана. Ни Улица мертвых, ни храм Кецалькоатля, ни пирамиды Солнца и Луны не подвергались точной датировке. Большинство ученых считало, что расцвет города пришелся на период между 100 годом до н. э. и 600 годом н. э., но другие решительно возражали, относя его расцвет к более раннему времени, между 1500 и 1000 годами до н. э. Были и третьи, которые, основываясь на данных геологических исследований, относили дату основания к 4000 году до н. э., до извержения вулкана Хитли, расположенного неподалеку.

    Учитывая неопределенность оценок возраста Теотиуакана, меня нисколько не удивило, что у историков не было ни малейшего представления о том, кто на самом деле построил самую большую и самую замечательную столицу из существовавших когда-либо в Новом Свете до Колумба Можно достоверно утверждать лишь то, что, когда ацтеки на пути к своему имперскому могуществу впервые вступили в XII веке в этот замечательный город, его колоссальные сооружения и проспекты уже были невероятно старыми и так заросли, что производили впечатление элементов ландшафта, а не искусственных сооружений. Однако к ним восходит местная легенда, передававшаяся от поколения к поколению, о том, что они построены великанами и предназначены для того, чтобы превращать людей в богов.

    ОТБЛЕСКИ ЗАБЫТОЙ ЛЕГЕНДЫ

    Уходя из храма Кецалькоатля, я пересек Цитадель в западном направлении.

    На самом деле не существует никаких археологических свидетельств того, что это огромное замкнутое пространство служило когда-нибудь крепостью либо вообще имело военное или оборонительное значение. Как и многое другое в Теотиуакане, оно было спланировано и построено с необычной тщательностью, но его истинное назначение осталось неразгаданным современной наукой. Ацтеки давшие имя пирамидам Солнца и Луны (эти названия сохранились, хотя никто и понятия не имел, как называли их строители) не сумели придумать названия для Цитадели, предоставив это испанцам. Последние окрестили ее именно так, что неудивительно для площадки размером 15 гектаров, окруженной семиметровой стеной общей длиной 1,8 километра.


    Теотуанакан (реконструкция). Вид на Дорогу Мертвых из-за пирамиды Луны. Слева от Дороги — пирамида Солнца. Вдали посередине комплекса Цитадели находится Храм — пирамида Кецалькоатля

    Я добрался до западного края Цитадели. Поднялся на стену по крутым ступеням и повернулся лицом на север к Улице мертвых. Снова пришлось напомнить себе, что это название огромному и впечатляющему проспекту дали не теотиуаканцы, кто бы они ни были. Испанское название Calle de los Muertos — перевод с ацтекского и основано, по-видимому, на подозрении, что многочисленные курганы по бокам «елицы» являются погребениями (что, кстати, не подтвердилось).

    Мы уже рассматривали возможность того, что Путь мертвых служил земным отображением Млечного Пути. В этом отношении представляет интерес работа другого американца, Альфреда Шлеммера, который, подобно Хью Харлстону, был инженером. Специальность Шлеммера — технические прогнозы, особенно предсказания землетрясений.

    Точка зрения Шлеммера сводится к тому, что Улица мертвых, возможно, никогда не была улицей. По его предположению, вдоль нее первоначально была устроена цепочка отражательных прудов, заполненных водой, спускавшейся через серию запруд от пирамиды Луны на севере к Цитадели на юге.

    Шагая на север, по направлению к далекой пирамиде Луны, я думал, что в пользу этой гипотезы говорит ряд обстоятельств. Начнем с того, что через равные интервалы «Улица» перегорожена довольно высокими стенами, у основания которых ясно виднеются остатки хорошо оборудованных шлюзовых устройств. К тому же общий уклон поверхности облегчает течение воды, поскольку основание пирамиды Луны расположено примерно на 30 метров выше уровня грунта перед Цитаделью. Разделенные секции легко могли быть заполнены водой и играть роль отражателей света, создавая картину более впечатляющую, чем Тадж-Махал или легендарные Сады Семирамиды. И, наконец, как было установлено в процессе топографической съемки Теотиуакана (которая финансировалась Национальным научным фондом в Вашингтоне и возглавлялась профессором Рене Миллоном из Рочестерского университета), город в древности располагал «тщательно организованной системой каналов и проточных водоемов, прорытых к спрямленному участку реки. Эта гидравлическая сеть обеспечивала сток воды в озеро Тескоко, в наши дни находящееся на расстоянии 16 километров (но в древности, возможно, ближе)».

    Было много дискуссий о назначении этой развитой гидравлической системы. По мнению Шлеммера, часть ее служила практической цели «дальнего сейсмического мониторинга» — древней, но неизвестной ныне науки. Он отмечал, что отдаленные землетрясения «могут по всей планете вызывать на поверхности жидкости стоячие волны», и предположил, что грамотно размещенные и отградуированные отражательные бассейны на Улице мертвых «давали теотиуаканцам возможность определять по образующимся там стоячим волнам место и силу землетрясений, происходящих на Земле, позволяя таким образом прогнозировать их в своем регионе».

    Разумеется, гипотеза Шлеммера не доказана. Однако, вспоминая очевидную привязку мексиканской мифологии к землетрябениям и наводнениям, а также озабоченность предсказаниями будущего, отраженную в календаре, я все меньше был склонен отмахиваться от вроде бы легковесных объяснений американского инженера. Если Шлеммер прав и древние жители Теотиуакана действительно понимали принципы резонанса колебаний и практически использовали их для предсказания землетрясений, значит, в их распоряжении была высокоразвитая наука! Если правы Хагар и Харлстон и геометрическая форма Теотиуакана действительно моделирует Солнечную систему, это также наводит на мысль, что город был основан высокоразвитой, но неизвестной цивилизацией.

    Я продолжил свой путь на север вдоль Улицы мертвых и свернул на восток, к пирамиде Солнца. Не доходя до этого величественного памятника, я остановился возле разрушенного патио, главной особенностью которого был древний «храм», скрывавший под каменным полом головоломку.

    Глава 23

    СОЛНЦЕ, ЛУНА И ПУТЬ МЕРТВЫХ

    Одни археологические открытия становятся сенсацией, другие — нет. Ко второй категории относится обнаружение толстого слоя слюды между двумя верхними уровнями пирамиды Солнца в Теотиуакане во время реставрационных работ в 1906 году. Отсутствие интереса к находке и последующим исследованиям с целью определения назначения слюды вполне объяснимы, поскольку слюду, которая имеет значительную коммерческую ценность, сразу после обнаружения немедленно собрали и продали. Ответственным за эту акцию был, видимо, лично Леопольде Бартрес, которому мексиканское правительство поручило реставрацию пострадавшей от времени пирамиды.

    Позднее в Теотиуакане еще находили слюду (в Слюдяном храме), и это событие тоже прошло незаметно. Здесь причину объяснить труднее, поскольку слюду не украли и она до сих пор лежит на объекте.

    Слюдяной храм — одно из зданий, расположенных вокруг патио в трехстах метрах к югу от западного фасада пирамиды Солнца. Сразу под полом, вымощенным тяжелыми каменными плитами, археологи, чья работа финансировалась фондом «Викинг», обнаружили два массивных листа слюды, тщательно уложенных в далеком прошлом людьми, которые явно умели резать и отбрасывать этот материал. Большие листы слюды были уложены в два слоя, один на другой.

    Слюда не является однородным веществом; в ее состав входят, в частности, элементы различных металлов — в зависимости от месторождения. Среди этих металлов типичными являются калий и алюминий, а также (в различных количествах) окислы двух- и трехвалентного железа, магний, литий, марганец и титан. Элементный состав слюды, найденной в Теотиуакане, показывает, что эти листы относятся к такому ее вицу, который встречается только в Бразилии, более чем в 3000 километрах отсюда. Ясно, что строителям храма была необходима именно такая слюда, ради нее они были готовы отправиться бог знает куда; в противном случае они могли бы спокойно воспользоваться слюдой из ближайших месторождений.

    Слюда, как известно, не является общепринятым материалом для пола. К тому же здесь она укладывалась под ним, скрытая от глаз, что выглядит совершенно необъяснимым, тем более что подобной строительной конструкции не обнаружено не только в древней Америке, но и вообще нигде в мире.

    Безумно жаль, что уже никогда не удастся ничего узнать о большом листе слюды, который откопал Бартрес в пирамиде Солнца в 1906 году. Что же касается двух листов из Слюдяного храма, то, поскольку способ их монтажа заведомо исключает декоративную функцию, приходится предположить, что по проекту на них возлагались какие-то иные задачи. Следует иметь в виду, что слюда обладает рядом свойств, делающих ее особенно привлекательной для некоторых технических приложений. В современной промышленности она используется в конденсаторах, ценится как-тепловая и электрическая изоляция. Она непрозрачна для быстрых нейтронов и может использоваться в качестве замедлителя ядерных реакций.

    СТЕРТЫЕ ПОСЛАНИЯ ИЗ ПРОШЛОГО

    (Пирамида Солнца, Теотиуакан)

    Поднявшись по маршам каменных ступеней на высоту более 60 метров, я добрался до вершины и обратил свой взор в зенит. Был полдень 19 мая, и солнце стояло прямо над головой. То же повторится 25 июля. Именно в эти два дня (и не случайно) западная сторона пирамиды обращена точно к закату.

    Более удивительный (но тоже умышленно созданный) эффект можно наблюдать в дни равноденствия, 20 марта и 22 сентября. В это время солнечные лучи, направленные с юга на север, вызывают в полдень постепенное исчезновение абсолютно прямой тени на одной из нижних ступеней западного фасада. Весь процесс перехода от полной затененности до полной освещенности занимает точно 66,6 секунды. Так происходило всегда с момента постройки пирамиды, год за годом, и будет происходить до тех пор, пока гигантское сооружение не рассыплется в прах.

    Это означает, что, по крайней мере, одно из многих назначений пирамиды — служить «вечными часами», дающими точный сигнал о наступлении равноденствия, облегчая корректировку календаря по мере необходимости тем, кого, как майя, особенно волнует ход времени и его измерение. Кроме того, отсюда следует, что создатели Теотиуакана обладали значительной базой данных в области астрономии и геодезии и прибегали к ней, решая вопрос о такой ориентации пирамиды Солнца, которая могла бы гарантировать необходимый эффект в дни равноденствия.

    Это требовало высочайшего уровня проектирования и строительства. Возникшее в итоге архитектурное сооружение пережило тысячелетия и даже перенесло капитальную перестройку большей части внешней оболочки, которую предпринял в начале XX века реставратор-самоучка Леопольдо Бартрес. Мало того, что он уничтожил драгоценное вещественное свидетельство, которое могло бы помочь понять назначение этого загадочного сооружения, сей прислужник мексиканского продажного диктатора Порфирио Диаса додумался снять внешнюю облицовку (камень, известь, гипс) с северного, восточного и южного фасадов на глубину более 6 метров. Результат был катастрофический: расположенная внутри кладка из необожженного кирпича стала размываться сильными дождями, и началась ее хаотическая деформация, грозившая гибелью всему сооружению. Этот процесс, правда, удалось остановить срочными защитными мерами, но пирамиду Солнца лишили почти всего первоначального покрытия.

    С точки зрения современных археологических стандартов этот акт является не чем иным, как непростительным осквернением. В результате мы уже никогда не узнаем о значении многих скульптур, надписей, барельефов и других изделий, которые были бездумно удалены вместе с шестью метрами облицовки. И это, к сожалению, не единственное последствие вандализма Бартреса. Есть основания предполагать, что неизвестные зодчие пирамиды Солнца сознательно включили ряд научных данных в ключевые размеры великого сооружения. Об этом можно судить хотя бы по нетронутому западному фасаду с его эффектами в период равноденствия. Однако благодаря Бартресу, произвольно переделавшему три остальные стороны, изменив их первоначальную форму и размер, мы лишились возможности узнать, не должен ли был Теотиуакан преподать нам и другие важные уроки.

    ВЕЧНЫЕ ЧИСЛА

    Число «пи» является в математике одним из основополагающих, выражая отношение длины окружности к ее диаметру и равняясь бесконечной дроби π=3,14… Зная его, мы всегда можем по диаметру (или радиусу) круга найти длину его окружности, неважно, мал круг или велик. Аналогичные расчеты можно проделать для сферы и полусферы. Задним числом все это представляется сравнительно простым, однако открытие соответствующих расчетных соотношений справедливо считается одним из революционных прорывов в математике, произошедшим, к слову, в относительно поздний период человеческой истории. Принято считать, что Архимед был первым человеком, кто предложил для числа «пи» значение 3,14. Это было в III веке до н. э. Ученые считают, что в Новом Свете до появления там европейцев в XVI веке математики и близко не подходили к этому понятию. Но оказывается, что в размерах Великой пирамиды в Гизе (построенной за 2000 лет до рождения Архимеда) и пирамиды Солнца в Теотиуакане, построенной задолго до конкисты, замешано число «пи». Связь эта по обеим сторонам Атлантики оформлена схожим образом, не оставляя сомнения в том, что тамошние зодчие были хорошо знакомы с этим трансцендентным числом.

    Основные характерные размеры пирамиды — это, во-первых, ее высота от основания до вершины и, во-вторых, периметр основания на уровне земли. Например, первоначальная высота Великой пирамиды составляет 147 метров, периметр основания — 920 метров. Соответственно отношение этих величин 6,28 — 2π, то есть равно отношению длины окружности к ее радиусу.


    Высота пирамиды Солнца, умноженная на 4π, равняется периметру ее основания. У Великой пирамиды в Гизе периметр основания равняется высоте, умноженной на 2π

    Таким образом, чтобы найти периметр основания пирамиды, надо умножить ее высоту на 2π; и наоборот, чтобы определить высоту, следует периметр основания разделить на это число.

    Поскольку это совпадение (с хорошей математической точностью!) трудно признать случайным, приходится сделать вывод, что создатели пирамиды были знакомы с числом «пи» достаточно, чтобы использовать его для взаимной увязки размеров своего монумента.

    Рассмотрим теперь пирамиду Солнца в Теотиуакане. Угол наклона ее боковых граней составляет 43,5° (по сравнению с 52° у Великой пирамиды), то есть форма мексиканского монумента более пологая. Периметр его основания 895 метров, не намного меньше, чем у египетского собрата, но зато высота существенно меньше (до «реставрации» Бартреса она составляла примерно 71 метр).

    Здесь уже «работает» формула не 2π, как в случае с Великой пирамидой, а 4π! То есть отношение периметра основания пирамиды Солнца к ее высоте равняется 4π.

    Это обстоятельство столь же не случайно. Более того, сам факт, что размеры обоих сооружений связаны подобными соотношениями, свидетельствует не только о существовании в древности развитых математических знаний, но и о некоторой общей цели. Кстати, ни в одной другой пирамиде но обе стороны Атлантики подобного не обнаружено.

    Выбор заданных соотношений между высотой и периметром основания привел, как было указано выше, к не очень объяснимым с других позиций значениям углов наклона боковых граней обоих пирамид. Ясно, что древнеегипетским и мексиканским архитекторам проще было бы использовать угол 45°, который легко получается и проверяется делением прямого угла пополам.

    Возникает вопрос, какая общая цель побудила зодчих по обеим сторонам Атлантики выбирать соотношение размеров своих замечательных монументов именно таким образом? И опять, поскольку во времена строительства пирамид прямые контакты между мексиканской и египетской цивилизациями отсутствовали, не предположить ли, что когда-то, в далекие времена, их питали некие идеи из общего источника?

    Возможно ли, что общая идея, выраженная в Великой пирамиде и пирамиде Солнца, имела отношение к сферам, поскольку они, подобно пирамидам, являются трехмерными объектами (в отличие, например, от двумерной окружности)? Да, желание символически выразить сферу с помощью трехмерных монументов с плоскими поверхностями могло бы объяснить попытку ввести при этом соотношения, связанные с использованием числа «пи». Более того, складывается впечатление, что строители обоих монументов намеревались символизировать не абстрактные «сферы вообще», а привлечь внимание к одной конкретной сфере — планете Земля.

    Пройдет много времени, прежде чем ортодоксальные археологи смогут согласиться с тем, что некоторые народы Древнего Мира имели достаточно развитую науку, чтобы обладать достоверной информацией о форме и разменах Земли. Однако, согласно расчетам Ливио Катулло Стеккини, американского профессора истории науки и признанного специалиста по древним системам измерений, свидетельство существования в древности такого «аномального» знания бесспорно. Выводы Стеккини, которые относятся в основном к Египту, особенно впечатляют, поскольку они делаются на основе математических и астрономических данных, в которых, как, в общем, признано всеми, сомневаться не приходится. Более подробное рассмотрение этих выводов и природы данных, на которые они опираются, представлено в части VII книги. А сейчас некоторый свет на стоящую перед нами загадку могут пролить следующие слова Стеккини:

    «Основная идея Великой пирамиды — олицетворять северное полушарие Земли, проектируя полусферу на плоскости как в картографии… Великая пирамида является проекцией на четыре треугольных грани. Вершина представляет полюс, а периметр основания — экватор. Вот почему отношение периметра к высоте равняется 2π. При этом Великая пирамида моделирует северное полушарие в масштабе 1:43200»26.

    В части VII нам предстоит узнать, почему был избран именно этот масштаб.

    МАТЕМАТИЧЕСКИЙ ГОРОД

    Я шел к северному концу Улицы мертвых. Впереди высилась пирамида Луны, сохранившая по милости реставраторов первоначальную форму четырехступенчатого зиккурата. Пирамида Солнца тоже некогда была четырехступенчатой, но по капризу Бартреса ей подарили еще и пятую ступень — между третьей и четвертой.

    Была, правда, у пирамиды Солнца одна первоначальная особенность, которую Бартресу не удалось исказить: подземный переход из природной пещеры под западным фасадом. Случайно обнаруженный в 1971 году, этот проход был тщательно обследован. Имея чуть больше двух метров в высоту, он тянется примерно на 100 метров в восточном направлении, пока не достигает точки, близкой к геометрическому центру пирамиды. Здесь он выходит во вторую, более просторную пещеру, которая была искусственно расширена так, что приобрела очертания четырехлистника. «Листья» — камеры, каждая около 28 метров в окружности, а в них — разнообразные изделия, в том числе диски из сланца с прекрасной гравировкой и отлично отполированные зеркала. Имелась также сложная дренажная система из соединенных друг с другом трубчатых каменных сегментов.

    Последнее обстоятельство казалось особенно загадочным, так как в пирамиде не был обнаружен источник воды. Но обследование шлюзовых устройств показало, что вода в древности была, причем, возможно, в больших количествах. Это заставило вспомнить о воде, которая некогда текла по Улице мертвых, о шлюзах и плотинах, которые я ранее видел к северу от Цитадели, и о гипотезе Шлеммера, посвященной отражательным бассейнам и прогнозированию землетрясений.

    И действительно, чем больше я об этом думал, тем яснее становилось, что вода была доминирующим мотивом в Теотиуакане. Хотя утром я и не обратил на это особенного внимания, но храм Кецалькоатля был украшен не только изображениями пернатого змея, но и несомненной символикой воды: волнистым орнаментом, напоминающим, естественно, волны, и большим количеством прекрасно вырезанных морских раковин. Подходя к широкой площадке у основания пирамиды Луны, я представил себе ее заполненной водой до уровня трех метров. Вид был бы великолепный, безмятежный…

    Кстати, пирамида Акапана в далеком Тиауанако тоже была окружена водой — преобладающий мотив — совсем как здесь, в Теотиуакане.

    Я стал взбираться на пирамиду Луны. Она примерно вдвое меньше пирамиды Солнца: по оценкам, на ее постройку пошло около миллиона тонн камней и грунта — по сравнению с двумя с половиной миллионами тонн пирамиды Солнца. Иными словами, общая масса обоих монументов достигает трех с половиной миллионов тонн. Маловероятно, чтобы с таким количеством материала работало меньше 15 000 человек. Но даже с таким количеством рабочей силы для завершения этой грандиозной работы потребовалось бы не менее тридцати лет.

    А рабочая сила, похоже, была под рукой: в материалах проекта составления карт Теотиуакана содержатся оценки, по которым в лучшие времена население города достигало 200 тысяч человек — больше, чем в Риме времен Цезаря. Было также установлено, что видимые сегодня основные монументы занимали лишь малую часть общей площади Теотиуакана. Максимальная площадь, которую город когда-либо занимал, превышала 30 квадратных километров. В это время в его состав входило около 50 тысяч индивидуальных домов в двух тысячах жилищных поселков, 600 более мелких пирамид и храмов и 500 «фабричных» районов, которые специализировались на изготовлении керамики, статуэток, огранке камней, обработке раковин, базальта, сланца, производстве щебня.

    На вершине пирамиды Луны я остановился и не спеша огляделся. Внизу передо мной в полого спускавшейся к югу долине раскинулся весь Теотиуакан — геометрический город, спроектированный и построенный безвестными зодчими в доисторические времена. С востока над прямой как стрела Улицей мертвых высилась пирамида Солнца, вечная «распечатка» математического послания, программа которого была заложена в нее много веков назад, послания, которое должно было привлечь наше внимание к форме Земли. Можно подумать, что цивилизация, которая построила Теотиуакан, сознательно решила закодировать сложную информацию при помощи долговечных памятников, используя при этом язык математики.

    Почему — язык математики?

    Может быть, потому что, какие бы радикальные изменения и преобразования не претерпевала человеческая цивилизация, радиус круга, умноженный на 2π, всегда даст длину окружности. Иными словами, язык математики мог быть выбран из практических соображений: в отличие от словесного языка, такой код может быть всегда расшифрован даже людьми неродственной культуры, которые будут жить через тысячи лет.

    Не в первый раз мне стало не по себе от того, что забыт целый эпизод из истории человечества. Глядя на математический город богов с вершины пирамиды Луны, я подумал, что мы были поражены какой-то ужасной амнезией и что темный период, легкомысленно окрещенный «доисторическим», вполне может скрывать невообразимую информацию о нашем прошлом.

    Что такое предыстория, в конце концов, если не забытое время, о котором не сохранилось свидетельств? Что такое предыстория, если не эпоха непроницаемого мрака, через которую прошли наши предки, но о которой у нас не сохранилось воспоминаний? Именно из этой эпохи мрака нам был адресован Теотиуакан со всеми своими загадками, за которыми стоит математический код в форме астрономических и геодезических линий. И из той же эпохи пришли скульптуры ольмеков, невообразимо точный календарь, который майя заимствовали у своих предшественников, непостижимые «геоглифы» Наска, загадочный город в Андах Тиауанако… и столько других чудес, о происхождении которых мы ничего не знаем.

    Похоже, что мы внезапно пробудились от долгого и беспокойного сна, перед глазами день, а нас все беспокоят неясные, но навязчивые отзвуки наших снов…


    Примечания:



    1

    Этот период длился приблизительно с 13 000 по 4000 год до н. э. согласно, например, данным д-ра Джека Хью из Иллинойского университета; с его мнением согласны эксперты из Института Карнеги, Вашингтон, округ Колумбия; Джон Дж. Вейпхаупт из Университета Колорадо, специалист в области сейсмологии, гравитации и планетарной геологии также поддерживает точку зрения об относительно позднем периоде, когда, по крайней мере, на части территории Антарктики отсутствовали льды. Вместе с рядом других геологов он называет более узкие временные границы — от 7000 до 4000 года до н. э.



    2

    I миля = 1609,3 метра = 1,609 километра.



    19

    Не просто «очевидно связанных», но связанных специфическим образом. Вотана, например, часто называли внуком Кецалькоатля. Ицаману и Кукулькана — индейцы, пересказывавшие свои легенды испанским летописцам вскоре после завоевания, иногда путали.



    20

    Согласно летописцу XVI века Бернарду де Саагуну:

    «Кецалькоатль был великим цивилизатором, который прибыл в Мексику во главе группы иностранцев. Он принес в страну искусство и особо поощрял земледелие. В его времена початки кукурузы были так велики, что мужчина не мог нести больше одного; хлопок рос разных цветов, так что его можно было не красить. Он строил просторные и красивые дома и проповедовал религию, поощрявшую мир».



    21

    Испанский хронист.



    22

    «Каменная скульптура ольмеков отличалась высокой естественной пластичностью, но ее предшественников не уцелело, как-будто эта способность передавать природные и абстрактные образы была собственным изобретением этой ранней цивилизации». «Предольмекская фаза остается тайной… не известно, ни в какое время, ни где культура ольмеков сформировалась».



    23

    Многие заклинания имеют прямое отношение к звездному возрождению фараона, например: «Я звезда, что освещает небо» и т. д.



    24

    «Двойной Гребень отправляется в преисподнюю в каноэ, которым управляли близнецы-перевозчики», боги, которые занимали важное место в мифологии майя. При этом усопшего властителя сопровождают и другие персонажи: игуана, обезьяна, попугай и собака. О мифологической роли собак мы еще услышим в Части V этой книги.



    25

    В Древнем Египте собака олицетворяла Упуата, «открывателя путей», птица (ястреб) — Гора, а обезьяна — Тота.



    26

    Стеккини в приложении к «Тайнам Великой пирамиды». Периметр Великой пирамиды точно равняется половине дуговой минуты.







     

    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх