FINIS MUNDI № 5

МИРЧА ЭЛИАДЕ — ВЕЧНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ

Последние тридцать лет характеризуются возрастающим интересом к культуре так называемых “примитивных” или “отсталых” народов.

А параллельно этому все отчетливее желание ввести архаические аспекты культуры и особенно фольклор и творчество экзотических народов — центрально африканцев, австралийцев, эскимосов и т. д. — в общекультурный контекст.

В последние годы это стало общим местом не просто интеллектуальных салонов или художественных выставок, но и расхожим штампом повседневной моды — привычным элементом дизайна, массмедийным клише, обычной формулой тех “звуковых обоев”, в которые превратилась сегодня музыка…

Но мало кто знает, что эта реабилитация архаического начала имеет автора. Изначально за этим стояла фигура отважного и мудрого исследователя, нонконформиста, разбивающего поверхностные скрижали современного мира.

Имя этого “реставратора архаического “ — МИРЧА ЭЛИАДЕ.

Именно он впервые ввел в культурный контекст многие сугубо традиционалистские понятия, которые раньше оставались достоянием только закрытых и крайне узких кругов.

Благодаря Элиаде такие термины как “инициация”, “сакральное”, “ностальгия по Истоку”, мифологическое время и т. д. стали привычными в языке наших современников.

Конечно, он был не одинок — такие глубокие персонажи как Отто, Юнг, Дюмезиль, Туччи, Корбен, Леви-Стросс т. д. — вели параллельную и важнейшую работу, но именно Элиаде обобщил, систематизировал и придал стройную форму тому комплексу уникальных исследований. который получил название “история религий”.

Да, да, именно Мирча Элиаде был первым представителем той науки, которая называется сегодня “история религий” в ее актуальной форме и закнченном виде.

Мирча Элиаде родился 9 марта 1907 года в Бухаресте.

Уже в самом его происхождении провиденциально отражена идея, которая станет для него осью всего духовного и жизненного пути.

Дело в том, что его родители происходят из противоположных областей Румынии — отец из самых восточных ее части — Молдавии, мать из крайне западной — Олтены.

Повторяя более глобальную картину сакральной географии континента Румыния в малом масштабе отражает основною модель — жители восточных областей склонны к созерцанию, поэзии, отвлеченным мыслям, мечтам, религиозности…

Жители Олтены, напротив, активны и энергичны в деловой, обыденной жизни.

В Мирче Элиаде эти противоположности сошлись воедино. Он в полной мере наследует от отца созерцательность Молдавии, зачарованность внутренними, метафизическими аспектами существования, а от материи трезвость, рационализм, работоспособность, деловые качества западной Ольтены…

Позже Элиаде сделает из теории совпадения противоположностей основу своей доктрины.

Какой бы области он ни касался, ему всегда было интересно промежуточное. парадоксальное и уникальное пространство, в котором сочеталось несочетаемое — мужское и женское, земное и небесное, дневное и ночное, духовное и материальное, бесконечное и ограниченное, древнее и современное…

С ранней юности Элиаде отличается поразительными способностями.

Уже в тринадцать лет он пишет и публикует в “журнале популярных наук” свой рассказ, посвященный ни больше, не меньше, как “алхимической трансмутации свинца в золото”.

Причем рецепт герою рассказа подсказывает во сне какое-то особое получеловеческое — полуживотное существо.

Рассказ получает первую национальную премию и совсем юный гений Мирча Элиаде вступает в самую сердцевину оживленной интеллектуальной жизни тогдашней Румынии, только что получившей возможность собрать воедино древние земли даков и гетов.

В двадцать один год Элиаде уже прекрасный знаток иностранных языков, он читает Лотреамона и Киркегоора, Ницше и Папини, интересуется Востоком — Миларепой, Рамакришной, Ганди…

Его привлекают рациональное исследование сверхрационального, осмысление тайных снов религиозного и мистического опыта. Он отправляется на Восток в Индию, чтобы освоить санскрит и главные принципы Йоги.

Пять лет он проводит в штате Бенгале в самом настоящем ашраме у ног учителя — гуру.

За это время он узнает секреты духовной традиции индии, теории Патанджали, тантры и дыхательных упражнений, элементы Санкхьи и базу Веданты.

Элиаде — первый румын, отправившийся в Индию для подобной прямой и тотальной встречи с этой уникальной арийской традицией…

Из Индии Мирча Элиаде возвращается через пять лет.

Теперь это уже не просто гениальный юноша, но окрепший и убежденный традиционалист.

Он пишет блестящую не имеющую аналогов книгу об индусской традиции “Йога свободы и бессмертия”.

В этом труде он показывает, что индуистские доктрине и практики не экзотика, не гигиена и не экстравагантность примитивной мракобесной цивилизации. Это сакральный полноценный мир, в котором все предельно разумно и обоснованно, только границы его намного шире, нежели границы современного западного общества.

То, что современные люди Запада относят к сфере “несуществующего”. Фантастического, нереального, иррационального, идеального, в конце концов, в индусской традиции анализируется и исследуется наряду с самыми обычными вещами. Так проясняются черты некой сверхреальности, охватывающей обычной мир лишь в качестве своей малой части…

За счет такого объемного, тотального отношения к Бытию, включающим в себя не только мир бодрствующего сознания, но и миры сновидений, а также высшие духовные состояния, еще более далекие от обычного, границы вещей и существ раздвигаются.

Элиаде делает тот же вывод, что и Генон и Эвола:

Традиция и мир Традиции — это не пройденный, детски-наивный этап эволюции — это полноценная и богатейшая реальность, бесконечно превосходящая современность.

Западный рационализм пытался “демифологизировать” мир. утверждает Элиаде.

Но сама эта попытка демифологизации не есть ни абсолютная истина, ни абсолютное благо. Прогресс — есть тоже лишь миф, наряду с другими.

Причем миф агрессивный, нетерпимый, тоталитарный…

Он сам нуждается в демифологизации…

Люди, стоящие на позициях эволюции, жертвы такого же гипноза, как и религиозные фанатики, только в данном случае “вера” имеет псевдонаучный характер и вместо обогащения духовного мира человека ведет к его оскудению.

Элиаде становится крупнейшим традиционалистом.

Знакомится с Геноном и Эволой.

Вместе с тем он берется и за чисто литературные средства и пишет серию блестящих мистических эстетико-философских романов — “Свет гаснет”, “Бенгальская ночь”, “Хулиганы”, “Мадемуазель Кристина”, “Змей, “Свадьба на небесах”” и т. д.

Элиаде утверждается в культурном контексте Румынии как один из самых ярких и блистательных выразителей “Консервативной Революции”…

Он жестко отстаивает мир Традиции, но не по инерции, как чистые консерваторы, а с глубоким пониманием самого духа современности, с блестящим и детальным знанием модернистской культуры, литературы, новейших научных данных…

Он — символ румынского интеллектуализма.

Наделенной прекрасными чертами лица, одухотворенный юноша-традиционалист, глубокий интеллектуал и блестящий эрудит, страстный полемист и одаренный литератор. В сфере политике в 30 годы в Румынии есть человек как две капли воды похожий на Элиаде.

Только на сей раз речь идет об общественном деятеле…

Пересеклись ли их пути?

Вы ведь сразу догадались о ком я говорю?

Этот эпизод старательно вычеркивают из биографии Мирчи Элиаде.

Именно из-за него он не получил в начале 80-х Нобелевской премии…

О нем принято молчать, как о политических симпатиях Хайдеггера, очень остроумных эссе Селина (40-х годов), радиопередачах Эзры Паунда, стихах графа Шатобриана, текстах Дрье Ля Рошеля, некоторых пьесах Юкио Мисимы.

Это вполне понятно.

Но мы знаем. что историю не перепишешь. И не надо, и не надо. Это было так здорово…

Стоит блистательный и загадочный, трагический и страстный 1937 год.

Барон Юлиус Эвола приезжает в Бухарест.

Причина очевидна — он хочет встретиться с самими Корнелиу Зеля Кодряну, мифическим Капитаном Железной Гвардии.

Он встречается с ним и тот производит на него такое сильное впечатление, которое не будет стерто никогда вплоть до самой смерти.

Эвола задаст вопрос Кодряну о перспективах легионеров на парламентских выборах, а в ответ тот начнет рассказывать ему о путях открытия высшего Я через аскетические практики. сосредоточение, опыт внутреннего молчания, героического самопреодоления…

Единственный политический деятель Европы, который в 20-м циничном веке больше задумывался о языке ангелов и о духовном преображении общины, нежели о узко политических проблемах.

Наш дорогой друг Клаудио Мутти встречался несколько лет назад в Бухаресте с вдовой великого Кодряну.

Это прекрасная даже в таком возрасте и полностью сохранившая память о тех события женщина, открыла ему такую деталь: Юлиуса Эволу представил Капитану никто иной как Мирча Элиаде, руководитель бухарсетского куиба “Акса” и лучший ученик и ближайший сподвижник Нае Ионеску, официального идеолога Железной Гвардии и крупнейшего интеллектуала современности.

Именно ему Нае Ионеску, своему учителю, посвятил Элиаде знаменитую книгу — “Йога свободы и бессмертию”. Да и он, и он, шагал вместе с Архангелом… Писал пламенные статьи в “Бона Вестире”.

Другой румынский гений — Эмиль Чоран — писал Элиаде, кандидату от Железной Гвардии на место в парламенте —

“Этот жест отмены демократии в Румынии через грядущую победу легионеров будет глубоко творческим, жизнеутверждающим актом”

Не какой-то взбесившийся лавочник произносит эти слова, а автор величайшей книги — “Философия декомпозиции” и в письме не угрюмому уличному оратору, а крупнейшему историку религии нашего времени.

Черт, победа была так близко…

В связи террором, развязанным против железной Гвардии, Элиаде попадает в концлагерь.

Демократический король Карол и либеральный властитель Арман Чалинеску всю национальную румынскую элиту, несогласную с буржуазно-капиталистической, проатлантистской диктатурой, бросают в концлагерь.

Только там и место подлинным героям и светочам духа в период доминации темных властелинов профанического современного мира…

В концлагере Элиаде читает лекции по метафизике, рассказывает заключенным о символизме библейских пророков, христианском эзотеризме, индусской йоге, пути реализации Абсолюта.

Да, заключенные, конечно, тоже неординарные — верхушка Железной Гвардии, сам Нае Ионеску, но вместе с тем и простые румынские политические солдаты, верные идеалу Верности и Чести, светлой фигуре Капитана. которого многие простые румынские крестьяне искренне принимали за Михаила Архангела, сшедшего с небес.

Элиаде вспоминает о том, как его благодарил какой-то простой легионер.

“Я не понял тонкости о том, что вы говорили о дыхательных упражнениях и о пророке Иеремии, но я понял, что достоинство человека заключается в его духе. Спасибо Вам, теперь я знаю, что сумею выдержать все, что бы с нами не приключилось…”

Разве может нечто более для человека, поставившего своей целью способствовать созданию “нового человека”, “нового героического гуманизма”, который включает в себя не только высоколобых академиков, но и простых людей, которые, озаренные лучами духа. поднимаются гораздо выше простых начетчиков или безответственных интеллигентов — в небесные, залитые светом ангелов регионы Высшего Духа…

Элиаде прекрасно знающий законченные и развитые религиозные учения — христианство. иудаизм, ислам, индуизм, буддизм — постепенно все более сосредотачивается на исследовании именно базовых архаических, наиболее глубинных аспектов Сакрального.

Его интересует не законченная рациональная теология, но базовый религиозный факт, тот уровень на котором только зарождается и получает первое оформление религиозное чувство. И в этом выборе он верен изначальной ориентации на совпадение противоположностей — его, блистательного интеллектуала, влекут изначальные, простейшие уровни человеческого сознания именно в них, в глубинных архетипах, а не во внешней культуре он стремится найти ключ к человеку, объяснение его страстного и непреходящего порыва к Абсолютному, к совершенному преодолению всех границ. к Свободе, к Бессмертию. к Вечности…

Он знакомится с Карлом Густавом Юнгом, крупнейшим психоаналитиком и автором теории “психологии глубин”, который идет в аналогичном направлении, только другими путями и используя иные методики.

Юнг исследует бессознательное в человеке, “коллективное бессознательное”, миры сновидений, грез, галлюцинаций. психических и половых расстройств. которые по его мнению, ведут к постижению изначальных архетипов человеческого бытия… Элиаде избирает иной путь — его интересует структура так называемых “примитивных обществ” и “архаических культов”, т. е. не столько психология. сколько собственно история религий, экстатических практик, древнейших инициатических ритуалов, изначальных миропредставлений человечества, сохранившихся в наиболее древних и нетронутых культурой формах верования…

Архаические традиции аборигенов Австралии, жителей Сибири, Полинезии, Африки, индейцев Америки, малазийцев и “дикарей” Новой Зеландии — вот что занимает его отныне больше всего…

Из концлагеря демократы Элиаде в конце концов отпускают, так как вся румынская общественность негодует по поводу этого либерального беспредела, но родину ему покинуть придется.

В 40-м году Мирча Элиаде становится культурным атташе Румынии в Лондоне, потом занимает аналогичную должность в Португалии, в 45 — м попадает в Париж, где сотрудничает с самыми интересными людьми нашего столетия — румынами Чораном, Ионеску, Лупаско, Вентила Хория и французами Анри Корбеном, Жаном Даньелу, Луи Масиньоном и т. д.

Позже в 1956-ом обосновывается в США.

Мирча Элиаде выбирает для себя научную карьеру.

Отныне он профессор и преподаватель истории религии.

Теперь он полностью посвящает себя исследованию архаических культур. Развивает свой тезис о новом гуманизме — о таком гуманизме, который включает в себя не только рационалистические и светские нормы западного общества последних столетий, но все разнообразие человеческого факта и особенно заложенную в сердце человека волю к Сакральному, к Духу, к Вечному Возвращению к Абсолютному Истоку.

Такой гуманизм предлагает приравнять культовые пляски австралийских аборигенов и изысканный балет Стравинского, наскальную живопись и полотна художников Возрождения, рационалистические проекты позитивистов и логику центрально-африканских каннибалов.

Мир множественен. человеческие культуры то же множественны. Никакой универсальной этики, эстетики. морали и теории искусств не существует. Жестокая садическая культовая дефлорация “невест-дракона” на островах Фиджи или женское обрезание у кочевников-бедуинов такие же сакральные ритуалы как и сложная и имеющая видимостьокультуренности католическая месса…

Сакральное — это суть человека и она постоянна. Но проявление сакрального, его самовыражение, его воплощение во внешнем мире, организация этого внешнего мира в соответствии во своей внутренней структурой — могут быьб самыми разнообразными.

Мы должны отказаться от высокомерного отношения к “дикарям”, утверждает Элиаде. Они ни в чем не хуже и не глупее. не ниже и не менее человечны. нежели так называемые “культурные белые народы Запада”. Они абсолютно полноценны, их вселенная логична и прекрасна. и во многих отношениях она богаче. полноценнее и ярче, чем плоские клише европейцев.

Мирча Элиаде пишет в своей блистательной книге “Мефистофель и Андрогин” —

“В 1945 гг. на острове Эспирито Санто (Новые Гибриды) появился странный культ. Его основатель, некий Тцек, распространил по деревням послание, в котором призывал мужчин и женщин отказаться от набедренных повязок, жемчужных ожерелий и других украшений. Кроме того, добавлял он, все предметы, полученные от белых, должны быть уничтожены, вместе с инструментами, используемыми для изготовления циновок и корзин. Он призывал сжечь все дома и построить в каждой деревне по две больших общих спальни: одна из которых предназначалась для мужчин, а другая для женщин. Супругам отныне запрещалось проводить ночи вместе. Пища должна была готовиться в одной большой кухне (готовить ночью строго запрещалось). Нужно было прекратить работать на белых и забить всех домашних животных: свиней, собак, кошек и т. д. Одновременно с этим Тцек приказал отменить многие традиционные табу: такие, например, как запрет браков в рамках одной тотемической группы, выкуп жены, изоляция молодых матерей после родов и т. д… Он требовал также изменить похоронные обычаи: не зарывать больше покойника в его хижине, а оставлять на деревянной платформе в джунглях. Но наиболее сенсационным в послании было сообщение о будущем прибытии на остров “американцев”. При этом все адепты культа получали бы товары в неограниченных количествах, более того, им было обещано бессмертие и вечная жизнь.

Нудистский культ Эспирито Санто продолжал распространяться в течение нескольких лет. Члены секты были убеждены в злокозненности старого порядка и превосходстве нового.

Основатель культа говорил, что, будучи естественной функцией, половой акт должен производиться публично, среди белого дня, как это происходит у собак и домашней птицы. Все женщины и девушки без разбора должны принадлежать всем мужчинам.

В своем послании Тцек провозгласил установление вечного Рая на Земле. Люди больше не должны были бы работать, они не нуждались бы в домашних животных и имуществе. Старый порядок был бы упразднен, законы, правила, запреты потеряли бы свой смысл. На смену запретам, обычаям, продиктованным традицией, пришла бы абсолютная свобода, в первую очередь, сексуальная, поскольку именно сексуальная жизнь во всех человеческих обществах является предметом наиболее строгих табу и запретов. Отмена всех законов и обычаев означает возврат к первоначальной красоте и свободе, к состоянию, предшествовавшему положению человека в актуальную эпоху, короче, к райскому состоянию. Поэтому маламала и нудисты с Эспирито Санто стремятся подражать сексуальному поведению животных, то есть отбросить всякий стыд, так как те считаются безгрешными. Поэтому же они ожидают одновременно бессмертия и прибытия “американцев”, нагруженных бесчисленными товарами.

Что касается “американцев”, то, очевидно, это покойные Предки, которые вернутся нагруженные товарами. Американцы были последними белыми, входившими в контакт с туземцами островов Океании… В глазах туземцев все белые — это духи покойников, то есть фантомы, ревенанты. Прибывающие издалека, с островов, с которых в мифические времена прибыли Предки меланезийцев, с тех самых островов, куда каждый туземец отправляется после смерти.

Именно потому, что Предки когда-то прибыли на корабле, мертвых помещают в маленькие лодки, отвозящие их на “родину”. Разумеется, речь идет о мифической стране, находящейся за Океаном… Страна Предков, находящаяся за Великими Водами, является сказочным островом, своего рода Раем, где души умерших ожидают момента своего триумфального возвращения к живым. Однажды они вернутся, но на этот раз на нагруженных товарами кораблях, похожих на суда, принимаемые ежедневно белыми в своих портах.

В них провозглашается неминуемость сказочной эры изобилия и красоты, когда туземцы вновь станут хозяевами своих островов и не будут больше работать, поскольку умершие привезут с собой фантастическое количество провианта.

Для современного рационального скептически ориентированного человека ожидание аборигенами возвращения мертвых в кораблях, набитых провизией, кажется дикостью, вершиной невежества и обскурантизма.

В таком отношении проступает все кичливое высокомерие белых, весь их врожденный бесстыдный и глупый бессознательный расизм.

Мирча Элиаде показывает, что на самом деле эсхатологический нудизм с островов Эспириту Санту и масса иных примеров Карго-культов являются выражением древнейшей архетипической идеи о Вечном Возвращении, о преходящести смерти, об абсолютности Жизни и особом магическом райском состоянии существовании, которое имеет место в самом начале и самом конце человеческой истории.

Начало Времен — это рай, а в конце Времен — Великая Реставрация, совпадающая с раем нового цикла. Наивная вера в близость такого состояния у дикарей, стремление пережить этот уникальный момент здесь и сейчас говорит больше о свежести и жизненности их религоиозного чувства, нежели об их ограниченности, недоразвитости и т. д.

Некогда и до христианства и в его Средневековый период люди Европы то же жили в сказочном, удивительном мире. в полной связи с космосом и его законами, руководствуясь широкой и сверхрассудочной логикой Традиции…

Эта логика не подрациональна, но сверхрациональна. И с ее точки зрения именно современная технократия, а отнюдь не архаические формы культов, представляет собой необоснованную, недоразвитую, дегенеративную глупость…

Вера в Вечное Возвращение, в новый рай вдохновлял и также некоторые сугубо современные идеологические течения, весьма далекие от нудистской наивности Меданизийцев. Удивительно напоминают архаические карго-культы первое годы Советской Власти, столь проницательно и глубинно описанные Андреем Платоновым.

К тому же идеалу — Возвращению Ангелов — финальной Реставрации Духа в Европе стремились и легионеры Железной Гвардии, под руководством героического Капитана…

Архаическое совпадает с самым ультрасовременным.

За коротким периодом торжества позитивистской науки, сомнительного рационализма легко провидеть Возврат к Истоку. реализацию мифа о Вечном Возвращении. как назвал одну из своих лучших книг Мирча Элиаде, теоретик “нового (подлинного) гуманизма”.

Враги и недоброжелатели писали, что Мирча Элиаде в своих текстах, якобы оправдывает пытки и убийства, ссылаясь не необходимость для обновления мира — renovatio mundi — перехода через период хаоса, промискуитета, дионисийского нечленораздельного восторженного опьянения…

Вряд ли в его текстах можно найти уж столь прямолинейные пассажи, скорее всего, это лишь истерические инсинуации и невротическая реакция тех, кто, сам ради достижения своих “рациональных” идеалов, сомнительных свобод и несостоятельных научных достоверностей не останавливается перед экстерминацией инакомыслящих, засорением окружающей Среды, жестококой экономической экспулуатации и пытками над невинными животными в целях научного эксперимента.

Обычный для нашей эпохи цинизм в подразумеваемом “фашизме” обвиняется тот, кто был главных культурным и духовным адвокатом цветных примитивных народов, защитником и интерпретатором их культур, внимательным исследователем их духовного послания…

Снова как тысячи раз в истории “люди, не верящие в богов, осудили человека верующего в богов за якобы неверие в богов”.

Мирча Элиаде не делает такого строгого вывода как Генон или Эвола. для которых современный мир был прямой антитезой Традиции, Сакрального. а следовательно, являлся чистым злом, которое необходимо уничтожить.

Позиция Элиаде в этом вопросе более нюансирована.

Современный профанизм с его точки зрения — лишь ничем не обеспеченная, голословная заявка.

Если присмотреться к самой современной и демифологизированной западной культуре мы тут же встретимся с многообразным проявлением именно самых архаических сюжетов, мифов, базовых представлений.

Сфера искусства — привилегированная область. Здесь все представляет собой ничто иное как проявление архаических архетипов.

И чем больше официальная идеология становится материалистической и рациональной, тем более архаическим и тяготеющим к сакральному становится искусства, как бы пытаясь заполнить разрастающийся вакуум своими средствами.

Так Элиаде анализирует современную литературу, вскрывая наличие базовых подсознательных архаических сюжетов у самых трезвых, реалистических и сухих авторов, не говоря уже о романтиках, сюрреалистах. авангардистах и т. д., которые без учета данных истории религии и психологии глубин просто не понятны.

Тоже самое в современной живописи, музыке и т. д.

Так вплоть до современных молодежных мод — особенно хиппи. потом панков, нью-вэйв и т. д. Все эти сугубо современные явления Элиаде трактует как всплытие древнейших пубертатно-инициатических ритуалов.

Особенно его привлекало течение панк — культовое самокалечение, экстравагантность внешнего вида, раскрашенный ирокез, специфический панковский танец — пого (нелепые прыжки со стиснутыми ногами), цепи, пирсинг, тату, наркотики — все это он рассматривал как классический набор из арсенала примитивных племен. связанные с преодолением маго-психологических барьеров полового созревания и вступления во взрослую жизнь племени. Другие стороны панка он связывал с архаическими практиками шаманизма…

Элиаде умер 22 апреля 1986 как раз в день рожденье Ленина, этого выдающегося теоретика евразийского “карго-культа”.

Нобелевской премии он так и не получил.

Его друг, бывший когда-то его секретерам — профессор Мариеску рассказывал мне в Париже в доме последнего представителя румынской ветви Палеологов о том, как грустно проходили его последние годы.

Вынужденная самоцензура, глубокая депрессия от того. что на его культурной родине — Западе — восторжествовала столь ненавистная ему профаническая, дегенеративная идеология экономизма, прагматизма, рынка.

А он полагал, что усилия тонких и глубоких интеллектуалов — такие как Корбен, Юнг, Хайдеггер, он сам, наконец, — могут все изменить, могут мягко и постепенно переориентировать настроения западной интеллигенции в сторону Вечного Возвращения, в сторону надвременного Истока, в сторону Традиции…

Последние годы — глубокое разочарование…

Эвола в своих письмах к Элиаде упрекал его в отказе от радикальной борьбы, предупреждая о том, что любой компромисс с ядовитым и агрессивно бессмысленным современным миром никогда не приведет ни к чему хорошему, что мягкими средствами изменить ничего нельзя, что только гигантское потрясение, глобальная катастрофа может заставить человечество отказаться от своего фатального пути в бездну, одуматься, встряхнуться…

Элиаде выбрал путь академизма сознательно, а не из конформизма.

Это было не признание поражения, а продуманная стратегия. Он обращался к новым людям, способным расшифровать и полностью освоить его послание. Его тексты не так безобидны, как это может показаться, если обращать внимание не на тональность высказывания, а не на его содержание…

Как бы то ни было он был СОЛНЕЧНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, настоящим СОЛНЕЧНЫМ ЧЕЛОВЕКОМ, ведь само его имя “Элиаде” содержит греческий корень helios, “солнце”…

Я думаю, он еще вернется…

Ведь завтра принадлежит НАМ