• НЕИЗВЕСТНЫЙ ПЛАН УНИЧТОЖЕНИЯ СССР
  • ПОЛИТБОЙЦЫ
  • ДОКУМЕНТЫ
  • ИСТОРИЯ

    НЕИЗВЕСТНЫЙ ПЛАН УНИЧТОЖЕНИЯ СССР

    23 марта 1940 года с аэродрома лондонского пригорода Хестон взлетел двухмоторный гражданский самолет “Локхид-12А” с регистрационным номером G-AGAR. Его вёл английский пилот Хейг Маклейн. Самолет взял курс на Мальту, затем через Каир долетел до английской военной базы в Багдаде. Оттуда, приняв на борт двух специалистов по аэрофотосъёмке, самолет направился в сторону границы СССР. Незамеченным перелетев границу на высоте семи тысяч метров, самолет в течение часа летал над Баку, производя разведывательную съёмку.

    Что они нам готовили

    Отснятые фотоматериалы были переданы соответствующим службам Англии и Франции. На их основании были подготовлены планы внезапного нападения на СССР - английский “Ма-6” и французский “R.I.P.” (Россия. Индустрия. Горючее.). Нападение должно было начаться с бомбардировки городов Баку, Грозный, Батуми, Майкоп и Поти. Для бомбового удара по Баку предполагалось использовать английские бомбардировщики “Блен-хейм” и американские “Глен Мартин” в количестве 90-100 машин. Бомбардировка должна была идти днем и ночью, ориентируясь по пламени пожаров. Все нефтепромыслы, нефтеперерабатывающие заводы и нефтяные порты должны были погибнуть в огне.

    К началу 1940 года в СССР было завершено переоборудование нефтеперерабатывающих заводов. Но от прошлых времён оставались ещё огромные нефтесборники - котлованы, заполненные нефтью, и большое количество деревянных нефтяных вышек. По оценке американских специалистов, “почва тех мест настолько пропитана нефтью, что пожар непременно будет распространяться с большой скоростью и перейдёт на другие месторождения… Тушение этих пожаров займет несколько месяцев, а восстановление добычи - годы”.

    Современные знания позволяют оценить последствия бомбардировки как экологической катастрофы. Это возникновение “конвективных колонн” над пожарами, когда горячий воздух выносит продукты сгорания в верхние слои атмосферы - а это значит, что будут выпадать кислотные дожди, нарушится теплообмен в атмосфере, всё вокруг будет заражено канцерогенными и мутагенными веществами. Это пожары глубинных скважин с выбросами “мертвой воды”, содержащей соединения меди и азота. Это стекание продуктов горения в море и уничтожение морской флоры и фауны. Это лишение всех жителей воды - Баку не имеет собственных водных ресурсов, немногие колодцы были бы отравлены продуктами горения.

    Вот так ещё до варварских бомбардировок Дрездена, Хиросимы и Нагасаки “цивилизованный” Запад хладнокровно готовил убийство сотен тысяч мирных жителей. Именно мирных - ни в Баку, ни в Дрездене, ни в Хиросиме, ни в Нагасаки не было сколько-нибудь значимых военных сил и объектов.

    Все готовились всерьез

    Генеральный секретарь французского МИДа Леже - американскому послу Буллиту, 11 января 1940 г.: “Франция не станет разрывать дипломатических отношений с Советским Союзом или объявлять ему войну, она уничтожит Советский Союз, если это возможно - при необходимости - с помощью пушек”.

    Премьер-министр Франции Даладье предложил направить в Чёрное море эскадру для блокады советских коммуникаций и обстрела с моря Батуми. 19 января 1940 г. он направляет документ о нападении на СССР главнокомандующему сухопутными союзными войсками во Франции и заместителю председателя Высшего военного совета генералу Гамелену, а также главнокомандующему французским флотом адмиралу Дарлану. Две копии этого документа были направлены соответственно генералу Кельцу, командующему сухопутными войсками Франции, и генералу Вюйемэну, главнокомандующему её воздушным флотом.

    24 января 1940 г. начальник имперского генерального штаба Англии генерал Айронсайд представил военному кабинету меморандум “Главная стратегия войны”, где писал: “На мой взгляд, мы сможем оказывать эффективную помощь Финляндии лишь в том случае, если атакуем Россию по возможности с большего количества направлений и, что особенно важно, нанесём удар по Баку - району добычи нефти, чтобы вызвать серьезный государственный кризис в России”.

    31 января 1940 г. на заседании начальников штабов Англии и Франции в Париже французский генерал Гамелен предлагает англичанам бомбардировать цели в глубине России, заместитель начальника штаба ВВС Англии маршал Пирс поддерживает это предложение.

    Как говорится, куда конь с копытом, туда и рак с клешнёй. Военный министр Ирана Нахджаван обратился к англичанам с просьбой о поставке 80 самолетов и координации планов относительно войны с Россией.

    3 февраля 1940 г. французский генштаб поручает генералу Жоно, командующему французскими ВВС в Сирии, изучить возможность воздушного нападения на Баку. Через три дня этот вопрос обсуждается на заседании английского военного кабинета и получает одобрение, комитету начальников штабов дается поручение готовить документ в свете поставленной задачи.

    28 февраля 1940 г. штаб ВВС Франции выпускает документ с конкретными расчетами сил и средств для нападения на Баку. Англичане подходят к делу основательнее и предлагают нападение на нашу страну с трех направлений. В конце концов все детали и подробности были согласованы, в марте проведены переговоры с руководством турецкого генерального штаба - подразумевалось, что Турция также будет участвовать в нападении на СССР. Еще более интенсивная работа по согласованию и увязке планов агрессоров шла в апреле. Сменивший Даладье на посту премьер-министра Рейно был даже большим “ястребом”, чем его предшественник, и требовал от англичан более активных действий.

    Адская машина подготовки нападения на СССР начала отсчитывать последние дни и часы перед бомбардировкой нефтеносных районов нашей страны, которая была намечена на 15 мая 1940 года. На аэродромах английских и французских ВВС на Ближнем Востоке накапливались запасы авиационного горючего, фугасных и зажигательных бомб, штурманы прокладывали на картах направления ударов, летчики отрабатывали ночное бомбометание. 10 мая 1940 г. Рейно звонил Черчиллю, сообщая, что к нападению 15 мая Франция готова.

    Что их остановило

    Но - парадоксы судьбы! - именно 10 мая, за пять дней до начала войны Англии и Франции против СССР, Гитлер отдал приказ прекратить “странную войну” с Францией, когда не велось никаких боевых действий, и перейти в решительное наступление. Немцы в считанные дни разгромили французов, своих недавних победителей, и новоявленным наполеончикам стало как-то не до нового похода на Россию. Немцы не стали добивать английский экспедиционный корпус во Франции, позволив ему убраться подобру-поздорову через Дюнкерк.

    Всего пять дней - и история пошла бы совершенно иначе! И война была бы совершенно иной - мы бы отбили нападение англо-французских агрессоров совсем иной ценой, чем нападение немцев. Советское руководство знало о планах нападения на Баку и готовило ответные меры. Были разработаны и приняты на вооружение высотные истребители МиГ-3 - они были способны перехватывать английские, американские и французские бомбардировщики на больших высотах. Для бронированного штурмовика Ил-2 английские истребители, вооруженные только пулеметами, опасности не представляли, а о французских и говорить не приходилось. Так что воздушный налет “союзников” не принес бы тех бедствий, жертв и разрушений, на которые они рассчитывали. Но весь мир увидел бы, кто на самом деле является агрессором. Совершенно изменились бы отношения с Германией и, вполне возможно, что не было бы в нашей истории даты 22 июня 1941 г. Была бы дата 15 мая 1940 г., но это совсем не те жертвы и потери.

    А что касается Гитлера, так Сталин не зря сказал когда-то, что гитлеры приходят и уходят, а Германия, народ немецкий остается. Рано или поздно политический строй в Германии эволюционировал бы, эксцессы ушли бы и остались в прошлом, как остались в прошлом костры инквизиции и крестовые походы, преследования иноверцев и сожжение ведьм. Меня - уж такой я эгоист - больше всего волнует его нападение на мою страну. А как там решала Германия свои отношения с Англией или Францией - меня волнует мало. Тем более что в Англии был свой сэр Освальд Мосли, лидер британских фашистов, член английского парламента и правительства, лично знавший как английского и бельгийского королей, так и Гитлера и Геббельса - нашли бы общий язык. А двести тысяч французских добровольцев сражались против России в войсках Гитлера, и последними защитниками его бункера были именно французские эсэсовцы.

    Пять дней, всего пять дней - и история пошла бы по другому пути. Совсем по другому…

    Александр ТРУБИЦЫН, «Прогноз развития», №24, 2011 г.

    ПОЛИТБОЙЦЫ



    Он первым шёл сквозь дым пожарищ,

    И смерть его в бою подстерегала,

    Но та дорога, где упал товарищ,

    Мою страну к победе привела.

    С. Гребенников и Н. Добронравов «Коммунист»

    Политбойцы – это не политики, но именно они закладывали фундамент Победы в самые страшные дни войны в дни победоносного шествия германского фашизма по нашей земле. Но почему-то сегодня мы больше знаем о штрафниках, чем об этих великих патриотах. На мой взгляд, вина в этом нынешних политиков, которые, не думая, творят зло и для себя. Низвергая «коммунистов» и «коммунистические идеалы», не просто вычеркивают из памяти деяния поколений, они оскорбляют и унижают наш народ. А такого история не прощает.

    28 июля 1942 года появился знаменитый приказ Верховного Главнокомандующего И.В. Сталина №227 «Ни шагу назад!», который сегодня муссируется на все лады. Но за 13 месяцев до этого, в самом начале войны, были постановления Политбюро ЦК ВКП(б) (27 и 29 июня 1941 г.) о мобилизации коммунистов и комсомольцев на фронт. За шесть самых страшных месяцев войны было послано на передовую более 100 тысяч политбойцов (60 тысяч коммунистов и 40 тысяч комсомольцев). В мясорубку был брошен цвет не только партии, но и страны. «Политбоец, – писала 2 августа 1941 г. «Правда», - это цемент, скрепляющий воинов Красной Армии единой волей, единым устремлением победить врага…. Политбоец ведёт за собой беспартийных…». Политбойцы сыграли важную роль в укреплении политико-морального состояния советских войск и отражении натиска немецко-фашистских захватчиков в наиболее трудный для нашей страны начальный период войны.

    Политбойцы были своего рода штрафниками долга. Мало кто из них выжил, а сегодня из них уже нет никого в живых. Сколько я ни искал тех, кто был политбойцом или хотя бы слышал о них, – увы, даже многие участники Великой Отечественной войны не помнят этого термина. Они пришли в армию позже, когда она начинала победоносное шествие на Запад. А те, кто готовил фундамент нашей Победы, давно стали историей, и наш святой долг помнить их.

    С первых дней войны был брошен клич – «Коммунисты - вперёд!». Их задача была словом, а главное, личным примером мобилизовать бойцов на борьбу с врагом. Основное в этот период было возбудить у воинов любовь к Родине и жгучую ненависть к фашистским захватчикам. По разному виделся противник из солдатского окопа, через орудийный прицел, смотровую щель танка или из кабины самолёта, а особенно в штыковой атаке – большинство политбойцов были направлены в пехоту. На психологию рядового состава влияли непосредственно рядовые политбойцы – всегда больше доверия к тому, кто рядом с тобою и несёт те же лишения, что и ты. Без воспитания ненависти к врагу невозможна любая война.

    Политбойцы разделили участь тех, кто вошел в число безвозвратных потерь в период общего отступления в 1941 году, а также в последующие годы. При выходе из многочисленных «котлов» приходилось оставлять не только боевую технику (в основном из-за отсутствия боеприпасов и горючего), но и всю документацию, включая «Журналы боевых потерь», старались спасти в первую очередь знамёна частей. Вот почему больше всего «пропавших без вести» в первые дни войны. Общие потери живой силы за 1941-42 годы составили, по последним данным Генштаба, 9 млн. 168 тысяч человек. Что по сравнению с этой цифрой 100 тысяч политбойцов (За этот период их число возросло до 250 тысяч). Мобилизации гражданских коммунистов в армию продолжались. Это были самые что ни на есть простые люди, не способные кичиться своими заслугами.

    Коротко обращусь к жизни своего отца, к сожалению, которого давно уже нет в живых.

    Куличенко Тимофей Афанасьевич (1912-1983), родился в районном центре Острогожске Воронежской области и ничем особенным не выделялся. Освоил по наследству бондарное дело. Прошёл действительную военную службу на флоте – во Владивостоке, в береговых частях. Вернув-шись домой в 1935 году, организовал в Острогожске артель бондарей. Здесь его заметили и начали выдвигать на руководящие посты. К началу войны он был председателем профкома крупнейшего в области по тем временам Острогожского пищевого комбината и членом бюро райкома партии. В начале июля 1941 года, ему было 29 лет, цветущий возраст, он ушёл на фронт добровольцем. Вот как он рассказывал о своей фронтовой жизни, часто повторяя фразу «кому война, а кому мать родна!».

    - Я, собственно, особенно не рвался на фронт. Но долг обязывал. Ещё отец воевал против немца, а тут он опять нагло пёр на нас. К тому же прозвучал призыв к коммунистам – стать на защиту земли родной! Я и подал заявление. Держать не стали, хотя у меня была бронь.

    Собрали нас, таких, как я, где-то под Воронежем, обучили пару недель стрелковому делу, поставили перед нами задачу – личным примером воодушевлять бойцов, назвали политбойцами и послали на фронт. Лично я попал на Северо-западный фронт в стрелковый полк.

    В августе мы сражались под Ладогой, не удержались. Отходили на Ленинград. Чего только не было. Ходил в штыковые атаки, видел немца лицо в лицо. Злоба на него только росла. Кому приходилось в составе стрелковой роты ходить в атаки, огнём трёхлинейки бить врага, тот знает, как неуверенно чувствуешь себя в бою, когда нет поддержки ни артиллерии, ни авиации, а на тебя прут танки. В 41-м наши стрелковые части на ленинградском направлении редко поддерживали танки и авиация. Но мы держались, как могли….

    К началу сентября 1941-го наша рота закрепилась на горе Воронья, есть такая на Ораниенбауманской дороге. Приказ был строжайший – удерживать эту высоту во что бы то ни стало. Держались, как могли. Уже от роты осталось не больше взвода, а немец долбит высоту почём зря. Наш лейтенант уже не раз посылал в полк за подкреплением, но посланцы не возвращались, подмоги не было. Всякая другая связь отсутствовала, фашист перепахал всё основательно.

    Вызвался я дойти до штаба полка. Лейтенант уже без всякой надежды благословил меня, и я пополз. Кругом ад кромешный, но я был, как заколдованный. По пути встретил и своих товарищей, но уже не живых – не дошли. Около убитого или раненого товарища всегда чувствуешь себя в чём-то виноватым. Кажется, что ты что-то не сделал, чем-то не помог товарищу избежать смертельной опасности. Мне повезло. Дошёл, доложил…

    В штабе уже готовили подмогу. Велели мне подождать и идти с отрядом. Но не мог я ждать, там были мои товарищи, им была нужна моральная поддержка, они должны знать, что помощь идёт. Я пошёл впереди подкрепления. За мной пошёл батальон. Солдаты шли молча, глядя на распростёртые тела наших бойцов, и лица их кривила какая-то безжалостная решимость. Вот уже вижу радостное от слёз лицо лейтенанта, рывок нашего батальона, но что-то ударило в голову и…

    Очнулся в госпитале. Говорить не мог, читать не мог, лежал как чурбан. Заговорил только через три месяца. Был уже декабрь. Тогда и узнал, что пуля прошла через всю голову, на моё счастье меня не посчитали убитым, а доставили в госпиталь, где я месяц был без сознания. Открыл глаза и ещё три месяца не мог говорить. В январе 1942 года меня переправили в Вологду, где я ещё провалялся до мая и был списан подчистую. Здесь и нашла меня жена, чудом добравшаяся в военное время из Острогожска в Вологду. Там ей сказали, что проживу не больше года, а я вот (рассказ относится к 1980 году, а в 1983 году в возрасте 71 года отца не стало) уже сколько… Пережил и оккупацию… Хотя и трудно, но люблю жизнь во всех её проявлениях.

    В 1978 году вызвали меня в райком партии. Сидит девушка, во внучки мне годится, и говорит: «Ленинградские следопыты нашли ваш партбилет, который переслали нам Будете восстанавливаться в партии?». На меня пахнуло теми страшными днями, и я спросил: «Будет ли по этому вопросу разговаривать со мною секретарь райкома?» - «Нет, секретарь занят, и этот вопрос поручен мне», - сказала она. «Но если так, тогда до свиданья, дорогая. У меня два сына уже полковники, по 30-25 лет в партии, а тут времени нет поговорить…». Ушёл я с болью в сердце. Не тот пошёл руководитель!..

    К рассказу отца добавлю свои впечатления. За тот бой он был удостоен медали «За боевые заслуги» (№ 267006), что было большой редкостью в начале войны. Награда нашла его уже после войны. Он так и не научился читать и писать (задет был пулей в мозгу «центр грамотности», так говорили врачи). Работал всю жизнь бондарем, причём неплохим, его и сегодня ещё вспоминают в Острогожске. Хотя ранение было тяжелейшим, инвалидность ему не давали даже тогда, когда я через Министерство обороны разыскал в архивах свидетельство о ранении. Лишь в 1967 году дали инвалидность 2-й группы, и он смог оформить пенсию. В 1948 году он потерял все зубы, выпали без боли. Всю жизнь мучился головными болями, стонал, но виду не подавал, бывали приступы с потерей сознания. Умер мгновенно 5 декабря 1983 года от кровоизлияния в мозг. Практически никакими льготами не пользовался.

    Вадим КУЛИНЧЕНКО, капитан 1 ранга в отставке, ветеран-подводник, участник боевых действий

    ДОКУМЕНТЫ

    Председателю Государственного Комитета Обороны И.В. Сталину

    В день вероломного военного нападения фашистской Германии на нашу родину, т.е. 22 июня с.г., правительство и ЦК КП(б) Литвы позорно и воровски бежали из Каунаса в неизвестном направлении, оставив страну и народ на произвол судьбы, не подумав об эвакуации гос. учреждений, не уничтожив важнейших государственных документов.

    В 9 часов 22.VI мы, коммунисты гор. Каунаса, были собраны в горком партии, где и просидели до 23 час. 20 мин. 22.VI, не имея никакой информации ни от руководства горкома, ни от руководства ЦК КП(б) Литвы. В 12.30 слушали выступление Вячеслава Михайловича Молотова по радио, и всем стало ясно, что нам шакал Гитлер навязал войну. Мы ждали решительных мероприятий от правительства и ЦК КП(б) Литвы:

    1. Учитывая прифронтовое положение Литвы, правительство и ЦК КП(б) Литвы должны были незамедлительно выступить с экстренным обращением к народу Литвы с разъяснением текущего момента на основе выступления В.М. Молотова.

    2. Зная и имея сигналы о ненадежности тыла и многочисленности врагов в Литве (таутенников, шяулистов, ляуденников, вольдемаристов, атейтинников, железных волков и прочих, всех тех, кто составляет пятую колонну), правительство и ЦК КП(б) Литвы обязаны были незамедлительно принять ряд решительных и оперативных мероприятий по усилению и укреплению революционного порядка в связи с навязанной нам войной.

    3. К слову, и до войны руководство ЦК КП(б) и правительство Литвы проводили гнилую националистическую политику к врагам народа. Рассматривали шяулистов как безобидных и тихих ягнят. Все донесения в ЦК КП(б) и НКГБ Литвы (см. докладные записки секретарю ЦК КП(б) по кадрам Гридину и НКГБ т. Гладкову) складывались под спуд, а нам, коммунистам, присланным ЦК ВКП(б), отвечали: “потише”, “поосторожней”.

    Проведенная операция 14 июня с.г. по выселению и арестам в Литве социально опасных элементов была запоздалой операцией и проведена из рук вон плохо: не подготовлена, не организована, и брали в большинстве случаев второстепенных лиц, а весь контрреволюционный актив, пятая колонна, по существу, осталась нетронутой.

    4. Правительство и ЦК КП(б) Литвы обязаны были по всей стране мобилизовать весь партийный, комсомольский и общественно-советский актив, расставить их по важнейшим объектам и ответственным участкам, умело, по-большевистски руководя последним.

    5. Видя угрожающее положение, руководители правительства и партии Литвы обязаны были организовать вывоз детей, женщин и стариков в безопасный тыл, дабы тем самым развязать руки всем тем, кто способен носить оружие и вести борьбу с фашистской гадиной и пятой колонной внутри республики. Однако ничего подобного не было сделано. Правительство и ЦК КП(б) Литвы с первого дня войны вступило на позорный и предательский путь, отсюда и катились дальше по наклонной плоскости. На неоднократные телефонные звонки с мест и из уездов коммунистов в ЦК Лит. компартии и СНК ЛССР ответов нельзя было добиться. Можно подумать, что они были заняты важными государственными делами. Нет! Все руководящие работники ЦК и правительства Литвы были заняты втихомолку организацией вывоза своих семей из Каунаса в Москву, забыв о долге и ответственности перед партией, народом и страной в целом. Уже в 15 часов 22.VI правительство и ЦК КП(б) Литвы формировали транспортный состав классных вагонов для эвакуации своих семей.

    Каунас - город небольшой, настороженное население видело караван транспорта правительственных автомашин, идущих на предельной скорости по направлению вокзала, нагруженных женщинами, детьми и чемоданами. Все это внесло деморализацию среди населения, и последнее стихийно потянулось к вокзалу.

    В 16 часов 22.VI на вокзале можно было видеть такую картину: поголовно все члены правительства, члены ЦК и ответработники ЦК и правительства Литвы во главе с секретарями ЦК и уполномоченным ЦК ВКП(б) и СНК СССР Поздняковым выстроились на перроне вокзала в Каунасе, провожая свои семьи на Москву, будто отправляя их на курорты, единственно, чего не хватало, так это цветов для отъезжающих. И все это происходило на глазах большого скопления людей на вокзале.

    В 19 часов 22.V1 правительство и ЦК КП(б) Литвы со своим тесным активом на своих автомашинах бесславно и позорно покинули Каунас, держа путь на Двинск. Об этом бегстве знало все население Каунаса за исключением нас, коммунистов, сидевших в горкоме партии.

    Часом позже оставили Каунас НКГБ и НКВД, и вся милиция была снята с постов. Погрузившись на автомашины со всем домашним скарбом (вплоть до кроватей и матрацев), потянулись из города по направлению Утян вслед за правительством. Эта чудовищная картина окончательно внесла замешательство и невообразимую панику среди населения.

    В 23 ч. 20 мин. 22.VI первым секретарем Каунасского горкома партии Григолавичусом нам была подана команда (на литовском языке) немедленно двигаться из Каунаса по направлению Утян (здоровые - пешим ходом, больные и слабые - на автомашинах и автобусах).

    До этого приказа мы уже были вооружены винтовками, сформированы по группам для охраны важнейших объектов и поддержания революционного порядка. Поданная команда двигаться на Утяны для нас была неожиданной и непонятной, тем более что мы, сидя в горкоме, не знали истинного положения вещей и цели этого марша на Утяны, т.к. мы руководством горкома и ЦК КП(б) Литвы не были информированы. Мы же полагали, что идем на прорыв для установления революционного порядка. Характерно одно, что и руководство горкома унаследовало позорную и предательскую политику ЦК КП(б) Литвы и правительства, а именно:

    1. Руководство горкома не дало четкого задания и разъяснения причин движения на Утяны.

    2. Руководство горкома не возглавило походного движения коммунистов на Утяны, а наоборот, выпроводив коммунистов пешими, сами руководители поспешили уехать на автомашинах за правительством.

    3. Бесстыдно обманули коммунистов, направляя нас пешими, обещав подобрать на автомашины по дороге за городом.

    4. Оставив весь низовой партактив (секретарей первичных парторганизаций, парторгов и комсомольский актив) в городе, не дав им никаких заданий и целевых установок, добились одного: оставили их без руководства на съедение немецким фашистам.

    Итак, не произведя ни единого артиллерийского выстрела, не нюхая вражеского пороха, горе-правители и руководители ЦК КП(б) Литвы на первый день войны, в животном страхе позорно бежали, предав партию, предав народ немецкому фашизму. Получается в сто крат хуже, чем поступили печальной памяти бывшие польские незадачливые правители или ныне румынские правители. Уж если нужно было отступать, так надо уметь отступать по-большевистски, организованно, как учил нас Ленин, как неустанно учишь ты нас, т. Сталин, как учит вся история большевизма. А эти жалкие и позорные трусы, предатели народа и страны социализма спасали лишь свою шкуру.

    1. Никакой организации по эвакуации государственных учреждений, имущества, детей, женщин и стариков не было. Мирное население в страхе, узнав о предательстве правительства и руководства ЦК КП(б) Литвы, стихийно бежало по всем дорогам и направлениям, спасая свою жизнь. Окрестные населенные пункты и города, видя паническое и беспорядочное отступление из Каунаса, стихийно потянулись за ними, наводняя территорию Латвии, сея среди латышей ненужную панику.

    2. Вместо того чтобы отступать организованно и в порядке вместе с действующей армией, руководители Литвы поспешили удрать на машинах первыми, а за ними потянулись милицейские органы, тем самым были развязаны руки контрреволюционным бандам в Литве и пятой колонне в целом во главе с сброшенными парашютными десантами. К тому же Каунас и вся Литва вообще в течение нескольких дней находились без гражданских властей. 23 и 24 июня контрреволюция организовала боевые дружины, привлекая гимназистов 5-го класса, стали патрулировать и задерживать бежавшее население.

    3. Как учит история большевизма, надо было направить коммунистов в глубокое подполье для расстройства и подрыва фашистского тыла на занятой им территории. Конечно, нам, коммунистам, присланным ЦК ВКП(б), без знания языка было бы несколько трудней быть в подполье, тем не менее, зная условия местности и людей, мы бы считали за честь разить врага и подрывать фашистский тыл.

    4. В беспорядочном и паническом бегстве наши руководители оставили все немцам: электростанции, радиостанцию и узлы, почту, телеграф, типографии, государственные документы и архивы, хлеб, мясо, мясные изделия, скот и т.д. и т.п. Больше того, эти руководители, убегая, оставили ВЧ - прямой провод (по заявлению т. Дмитровича, работника СНК ЛССР). Большинство из руководителей Литвы страдают местным национализмом, и понятно, почему они проводили гнилую политику. Что касается некоторых руководящих работников, присланных ЦК ВКП(б), к примеру: Гридин, Никитин, Шупиков, Зубов и др. страдают большим подхалимством и безмерной трусостью. Они не только повинны в том, что своевременно не пресекли трусливого паникерства руководителей ЛССР, но вместе с тем плелись у них в хвосте и позорно бежали с ними.

    Конечно, первая скрипка принадлежала уполномоченному ЦК ВКП(б) и СНК СССР Позднякову. Этот человек, проработавший в Литве на руководящей работе в течение 6-7 лет, прижился к вольготной и широкой жизни, притерся, ожирел, потерял большевистское чутье и революционную бдительность. Он растерял все, что у него было коммунистического. Он возглавил весь этот позорный и преступный побег.

    Ныне позорные правители и руководители скрываются уже на территории СССР, боятся Москвы, боятся партии. Да, они достойны сурового наказания, они должны держать ответ перед партией, перед советским народом.

    Причины такого большого прорыва на линии фронта Литвы главным образом можно отнести за счет позорного бегства правительства и руководства ЦК КП(б) Литвы.

    Чл. ВКП(б), п/б № 0038302

    С. Болотский.

    7.VII.1941 г.

    Вместе с тем прошу отправить меня на фронт для защиты любимой родины. В бывшем - пастух и батрак, был добровольцем Красной Армии, политсостав. Ныне инженер-электрик. Здоров, 1902 года рождения. Советская власть меня взрастила, комсомол меня воспитал, партия большевиков закалила во мне стойкость, решимость и безграничную преданность социалистической родине. За родину, за Сталина я буду драться до последнего вздоха. Приехав в Москву, я не имею в данное время первичной парторганизации, а поэтому и обращаюсь к Вам и прошу уважить меня.

    Болотский

    АПРФ. Ф. 3, on. 50. д. 460, л. 73-88. Автограф

    Об итогах эвакуации из Белорусской ССР

    ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ ВКП(б)

    товарищу СТАЛИНУ И.В.

    Все наиболее значительные предприятия числом 83 из Белоруссии эвакуированы полностью. Крупные предприятия эвакуировались комплектно: оборудование, материалы, рабочая сила, и уже восстанавливаются в других городах Союза. В числе этих предприятий – станкостроительные заводы, Гомсельмаш, очковая фабрика, паровозоремонтный завод, пресса дельта-древесины. Могилевский авиационный завод №459 эвакуирован в Куйбышев; вывезено более 400 станков, все металлы, инструменты, электромоторы, кабели. Весь состав квалифицированных рабочих и ИТР. Вывезены полностью также Оршанский льнопрядильный комбинат, Кричевский цементный завод, судоремонтные мастерские, труболитейный завод и другие.

    Кроме этого большое количество средних и мелких предприятий (спиртзаводы, льнозаводы, кирпичные) и оборудование, материалы промышленной кооперации.

    Из ценного технологического оборудования эвакуировано:

    1. Металлообрабатывающих станков - 3201.

    2. Производственно-технического оборудования (станки и машины - 9607 единиц), в том числе:

    а) текстильные 975 ед.

    б) швейные 2650 ед.

    в) кожобувные 568 ед.

    г) лесообрабатывающей, спичечной и бумажной промышленности 486 ед.

    д) трикотажные 4740 ед.

    е) прочие 538 ед.

    3. Турбогенераторов мощностью в 32 тыс. квт. - 18 шт.

    4. Электромоторов (без моторов и индивидуальных приводов) - 3664 шт.

    5. Трансформаторов мощностью в 58 тыс. квт. - 69 шт.

    6. Кабель силовой - 44 км.

    7. Цветных металлов - 842 тонны.

    Ценой огромных усилий, в сложной обстановке удалось вывезти прессы Микашевичского завода дельтадревесины. Они уже установлены в другом месте и работают.

    ЗЕРНОПРОДУКТЫ

    1. Было зернопродуктов в БССР 151 475 т, в том числе - муки 67 913 т.

    2. Отгружено в Ярославскую, Москов-скую и другие области 44 765 т.

    3. Уничтожено 42 500 т.

    4. Передано воинским частям 10 350 т.

    5. Использовано на снабжение областных и райцентров 26 115т.

    6. Оставшееся зерно в тылу у противника (об уничтожении которого не донесено) 27 745 т.

    ЭВАКУИРОВАНО СКОТА, ТРАКТОРОВ И КОМБАЙНОВ

    1. Эвакуировано скота всех видов - всего 600 000 голов, в том числе крупного рогатого скота 340 000.

    2. Эвакуировано тракторов 4 000. Кроме того передано РККА 300.

    3. Комбайнов 400.

    4. Молотилок 150.

    Эвакуация комбайнов, тракторов, хлеба продолжается.

    АРХИВЫ И ЦЕННОСТИ

    Полностью эвакуированы денежные знаки и ценности Белорусского отделения Госбанка в Минске и у 9 областных банков (о Бресте сведений нет). То же относится и к сберегательным кассам.

    Центральный партархив КП(б)Б вывезен полностью и находится в Уфе. Секретный архив, учетные дела парткадров также полностью вывезены.

    Из 212 всего - 201 горкомов и райкомов КП(б)Б учетные партийные карточки и другие секретные материалы эвакуировали, и они направлены для хранения через ЦК ВКП(б). Один райком сжег документы на месте, в трех райкомах документы остались и о семи нет сведений.

    Архивы НКГБ и НКВД эвакуированы также полностью.

    Многие наркоматы и Президиум Верховного Совета БССР секретные архивы уничтожили.

    Минские предприятия не эвакуированы вследствие перехвата коммуникации врагом, разрушений и общего пожара города в результате беспрерывных бомбардировок.

    Станкостроительный завод Кирова разгромлен и сожжен в первые же дни целиком. На заводе им. Ворошилова оборудование испорчено.

    Архив Совнаркома БССР и ряда наркоматов остался в Минске и не уничтожен. Получилось это из-за преступной растерянности, проявленной работниками и председателем СНК БССР. Друг другу поручали вывезти или сжечь и не проследили.

    Сейчас дело расследуется. Мною был послан отряд 27.VI.1941 г. для уничтожения, но пробраться в Минск уже не смог.

    Эвакуация продолжается даже из занятых немцами областей. Колхозники через Полесье выгоняют к нам скот.

    Секретарь ЦК КП(б) Белоруссии ПОНОМАРЕНКО

    18. VIII.1941 г.

    АПРФ. Ф. 3, оп. 50, д. 426, л. 15-18. Подлинник







     

    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх