• ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДЕНЩИК
  • ЧТОБ НЕ МЕШАЛА
  • КУЛЬТУРА И КУЛЬТПАСКУДСТВО

    ЛИТЕРАТУРНЫЙ ДЕНЩИК

    Вот уже который год подряд наш народ теряет почти по миллиону своих братьев и сестёр. 2008-й високосный, видимо, превзошел прежние. Стоит только оглянуться окрест. Звоню по телефону товарищу студенческих лет писателю Юрию Вронскому, хочу сообщить, что 2 декабря умер Анатолий Мошковский, наш общий друг. В нынешние дни, в атомизированном реформаторами обществе он мог не знать этого, а надо же выразить сочувствие толиной жене Гале, теперь вдове. И вот женский голос отвечает мне:

    - Кто говорит?

    Я не люблю отвечать на этот вопрос и несколько секунд молчу, потом называюсь. И вдруг:

    - Юра умер 22 мая...

    Весть о смерти встретилась с вестью о смерти.

    Такие же ответы я услышал, когда позвонил и милому однокашнику по Литинституту, прекрасному поэту Владимиру Семёнову, и песенному Михаилу Таничу, рукопись которого когда-то рецензировал для «Советского писателя»... У трёх редакторов, с которыми я работал долгие годы, умерли матери – у Юрия Мухина, Александра Проханова, Владимира Бондаренко, у меня самого умерла сестра... И все в этот високосный...

    И вот в такие-то дни популярная газета печатает изящный философский трактат под заглавием «Momento mori!», то бишь «Помни о смерти!». Нашли время, нашли место, нашли, кому напомнить. Это до какой же степени надо уйти в свои тёмные недра или не уважать свой народ, чтобы ещё и глумливо напоминать соседу: завтра, милок, твой черёд.

    Уж я подумал, что это, может быть, имеет аллегорический смысл и адресовано подписчикам газеты: помни, мол, подписчик, о возможной смерти твоей газеты.

    В первых числах декабря мы отмечали 75-ю годовщину Литературного института.

    Чем чаще празднует лицей

    Свою святую годовщину,

    Тем робче старый круг друзей

    В семью стесняется едину...

    Зовёт меня мой Дельвиг милый,

    Товарищ юности живой,

    Товарищ юности унылой.

    И мнится, очередь за мной...

    Толю Мошковского, товарища юности, талантливого детского писателя, хоронили как раз в дни литинститутского юбилея. Он уже несколько лет не выходил из дома, и я как раз собирался рассказать ему, как прошел юбилей.

    У критика Владимира Бондаренко, которому идёт седьмой десяток, как уже сказано, тоже умерла мать. В «Завтра» №48 он об этом напечатал статью и тут же поместил стишок своей сестры Елены Сойни. Получилась славная поминальная подборочка. Однако некоторых читателей газеты это покоробило. Как так? Почему? Вот Ненавистник Лицемеров заявил в Интернете: «У всех умирают пожилые родители, но не все имеют возможность использовать для их поминовения общественное издание... Постеснялся бы и помолчал лишний раз». В самом деле, тем более что речь идёт не об одном из рядовых сотрудников газеты, которые тоже не имеют такой возможности, а о заместителе главного редактора, а он, главный-то, кстати сказать, даже извещения о смерти своей матери не дал. Конечно, людей раздражает, что и тут иные «продвинутые» стараются использовать своё положение. Мало того, скорбную подборочку Бондаренко дал ещё и в своей газете «День литературы». И как! На первой полосе, на месте передовицы. Нет, мол, на свете ничего важнее моего горя.

    Но, по-моему, дело не только в этом. Разумеется, о смерти отца или матери, дочери или сына можно рассказать в воспоминаниях, в стихах или почтить их память как-то ещё. Павел Антокольский написал прекрасную поэму о погибшем на войне двадцатилетнем сыне. Она кончается так:

    Прощай, моё солнце, прощай, моя совесть!

    Прощай, моя молодость, милый сыночек.

    Пусть этим прощаньем закончится повесть

    О самой глухой из глухих одиночек.

    Прощай... Поезда не приходят оттуда.

    Прощай... Самолёты туда не летают.

    Прощай... Никакого не сбудется чуда.

    А сны только снятся нам, снятся и тают.

    Мне снится, что ты ещё малый ребенок.

    Смеешься и топчешь ногами босыми

    Ту землю, где столько лежит погребённых...

    На этом кончается повесть о сыне.

    Какая чистота и сдержанность, и глубина отцовского горя. Эти давние послевоенные строки всплыли в моей памяти и остались в них, когда в 22 года погиб и мой сын. Да, такие стихи естественны и понятны. Но вот сразу после смерти матери или сына – в газету, где, как на площади, многотысячные толпы народу, и бить себя в грудь, и стенать, и размазывать слёзы?! У поэта А.Д., известного по разным фестивалям, юбилеям, презентациям, тоже погиб сын, и в этот же день - он ведь профессионал! он же лауреат премии Лермонтова и Бунина! - написал стишок, подобрав рифмы повыразительней: смерть-твердь, могила-убила, сынок-венок... А печатая стихотворение в книге, скорбящий лауреат ещё и поставил под ним дату и указал: «День гибели сына». И, конечно же, уверен, что открыл читателю лучшую сторону своей возвышенной поэтической души.

    Но больше, чем сам факт «привилегированной элитной скорби», читателей возмутило другое. Бондаренко воспользовался случаем и упомянул множество родственников от своих бабушек и дедушек до внуков и правнуков своей матушки. Начал с отца. Оказывается, будучи председателем сельсовета в своей деревне под Харьковом, отец при коллективизации проявил уж такую резвость и лихость, что даже в те годы был осуждён за это и сослан в Сибирь. Факт примечательный вдвойне, даже втройне. Во-первых, говоря о коллективизации, у нас нередко сводят дело к выселению кулаков. А выходит, что ссылали и тех, кто чрезмерно усердствовал в организации колхозов. Во-вторых, и тут антисоветчик - сын репрессированного! Окуджава, Аксёнов, Дементьев, Бондаренко... И тут – это ни в чем ему в жизни не помешало.

    Дальше - аттестация своих сестриц: «Неплохие выросли...» Одна – доктор каких-то наук да еще пьесы пишет, стихи сочиняет; другая – многолетний руководитель республиканской библиотеки; да и я, говорит, «вроде не бомжатничаю». Куда там! Почти всю жизнь - в литературных начальниках, член бесчисленных редколлегий, а лет десять тому назад заимел свою собственную безгонорарную газету. Но, кстати сказать, как странно понимает он страшное словцо нынешнего проклятого времени – бомж. Для него это что-то вроде бездельника, если не жуира.

    И вот о молодом поколении своего клана: «Внуки матушки раскинулись (!), как в стихах довоенных романтиков-ифлийцев: «Пусть от Японии до Англии сияет родина моя!». Ну, ифлийцы, а здесь имеется в виду Павел Коган, писали несколько иначе:

    Но мы ещё дойдём до Ганга,

    Но мы ещё умрём в боях,

    Чтоб от Японии до Англии

    Сияла родина моя!

    Поэт мечтал о всемирном братстве народов, как до него мечтали многие поэты – и русский Пушкин, и поляк Мицкевич, и украинец Шевченко –

    О временах грядущих,

    Когда народы, распри позабыв,

    В великую семью соединятся.

    И тот ифлиец готов был умереть за эту великую семью, и пал 23 сентября 1942 года в боях под Новороссийском.

    Вовсе не такая готовность, а совсем другое интересует Бондаренко и его родственников: «В Японии работает в биохимическом центре мамина внучка Ирина, в Киеве – инженером-физиком внук Дмитрий, там же руководит информационным центром и внук Олег, а в Англии преподаёт кельтам кельтский язык внук Григорий, ведущий кельтолог России». Действительно, от Японии до Англии, ставших им «сияющей родиной».

    Это и возмутило Юрия Федоровича в Интернете: «Дошло уже до того, что, не стесняясь нас, живущих и работающих на благо России, литераторы рассказывают в газетах о своих детях и внуках, перебравшихся в Америку, Канаду, Западную Европу и при этом призывают, агитируют, просвещают нас, как правильно жить. Ни стыда, ни совести, ни чести у этих «пламенных революционеров»...

    А кроме того, тут не всё ясно хотя бы с сыном Григорием. Во-первых, если он ведущий кельтолог России, то почему живет и работает так далеко от нее, за Ла-Маншем? Во-вторых, если он ведущий, то кто ведомые и много ли их у нас? В-третьих, куда он ведёт русских кельтологов, пребывая в Англии? Наконец, так ли уж велика у нас потребность в кельтологах? И если их не хватает, то нельзя ли в соответствии с недавним антикризисным советом В. Путина переквалифицировать по их профилю египтологов или мамонтологов, которые, возможно, в избытке?

    Всё это остаётся неизвестным, а Бондаренко подобрался к главному: «Меня могут упрекнуть (тот же неутомимый Бушин) за то, что внуки поморские (Бондаренко, «сын врага народа», явился в первопрестольную из Петрозаводска) разлетелись от Японии до Англии. А что же, лучше бомжатничать в родной сторонушке? Если государство до сих пор за 25 лет перестройки почти ни копейки не вкладывает ни в науку, ни в промышленность? Если здесь нет ни работы, ни жилья, ни условий для научных исследований».

    Насчёт неутомимого Бушина угадал, но какая ухмылка в лицо «родной сторонушке». А ведь, поди, не раз цитировал с восторгом

    Россия, нищая Россия,

    Мне избы серые твои,

    Твои мне песни ветровые -

    Как слёзы первые любви.

    Насчёт государства тоже верно. И что ж, это даёт нам право бросить больную родину и разбежаться по тёплым местам обоих полушарий? Уф иронизирует: «Почему его дети должны бомжевать в России, если можно отсидеться в Англии? Вот это настоящий патриотизм!»

    Но отчего же им непременно бомжевать? Ведь всем родина дала высшее образование, хорошие специальности, они молоды и к тому же, по словам самого главы клана, исполнены «мощной жизненной энергией». Уж если престарелый родоначальник катается, как сыр в масле, - из одной газеты в другую, из северной Ирландии в Южный Китай, из одной литературной премии в очередную, то, надо думать, такова хватка у всего рода, и молодые его представители могли бы и превзойти своего аксакала.

    Но слушайте дальше: «Вернутся деньги абрамовичей и потаниных в Россию, возродится реальная экономика и реальная наука – и внуки мамины первыми вернутся». Ну и ну... Даже в наше бесстыжее время редко можно услышать столь откровенное признание в родовом шкурничества. Вот вы, оставшиеся в России, заставьте абрамовичей вернуть деньги, вот вы, кацапы, восстановите экономику и науку, тогда мы и примчимся назад. Первыми! И охотно расскажем вам, как мы тосковали, как страдали в разлуке с любимой родиной. За наши страдания верните нам наши квартиры, как Аксёнову и Войновичу, или дайте новые, европейские, как Кублановскому и Козакову, назначьте нас на хорошие должности с хорошим приварком, как Любимова, ну и так далее.

    Ему и в голову не приходит хотя бы попросить своих преуспевающих родичей от Японии до Англии стать членами редакционного совета его газеты «День литературы» или просто поддержать её материально кто чем может - иенами, гривнами, долларами, фунтами стерлингов – чтобы гонорар выдавать не только себе, главному редактору, но и всем авторам газеты. Нет, не смеет. Как можно-с обременять милых родственничков, им и без того невыразимо тяжко вдали от родины.

    Одному из тех, кто возмутился оправданием и прославлением своих разбежавшихся из больной России родичей, Бондаренко ответил: «Не знаю, есть ли среди ваших родственничков Герои Советского Союза, а вот у меня они есть». Ну, во-первых, не «они», а он. А во-вторых, дух дяди Героя Советского Союза никак не передался племяшу, даже наоборот: он возрос антисоветчиком. И потому ссылка на погибшего Героя тут уж поистине последнее прибежище...

    Но нежная любовь к своим удравшим за бугор родственникам лишь одна сторона души Бондаренко. Он и во многом другом заодно с Познером, Сванидзе, Чубайсом. Посмотрите, что пишет хотя бы о заключенных. Они «и руководили строительством своих(?) объектов, и железные дороги по всей России проложили, и бомбу атомную, и ракеты первые сделали»... Это ж любимая песенка помянутых выше! Конечно, заключенные, как и во всём мире, у нас работали. И были стройки, на которых они потрудились на славу, например, на Беломоро-Балтийском канале. Но как же всюду-то они успевали? Ведь их никогда не было в стране более одного-полутора миллионов, а иные по возрасту или нездоровью к тому же и работать не могли. А вот, поди ж ты, создали великую экономику великой страны! А что остальной 200-миллионный народ делал? Отдыхал, прохлаждался, смотрел фильм «Заключённые» с великим Астанговым в роли Кости-капитана да ждал сочинения Бондаренко.

    Странно – ведь это одного ряда информационные диверсии, - не поведал еще вслед за Э. Володарским, сценаристом фильма «Штрафбат», что и штрафники в Великой Отечественной войне сыграли решающую роль, что, в сущности, они-то и победили несмотря на то, что штрафные роты и батальоны составляли не более одного-двух процентов численности Красной Армии. Как же, ведь и песенка была сложена на сей счёт: «В прорыв идут штрафные батальоны...» Куда идут? Прямо на Берлин, прямо к Победе.

    Но глубже всего душа антисоветчика раскрылась в рассуждении о наших потерях на войне: «Помните жёсткую фразу маршала Жукова, сказанную Черчиллю: «Ничего, наши бабы ещё нарожают...». Можно поразиться этой фразе...» Но Бондаренко не поразился. Он находит ей оправдание: «А можно не поразиться, а заметить два разных подхода к войне и сбережению народа. Французы предпочли сберечь свою нацию, без боя сдали Париж, всю Францию. Так Гитлер пол-Европы и взял без боя от Польши до Норвегии. И был другой, жёсткий русский подход – умираем, но не сдаёмся. Конечно(!), можно было сдать и Ленинград, и Сталинград, но тогда Гитлер правил бы всем миром. А уж что было бы с евреями, пусть они сами думают».

    Во-первых, философ, а сам-то умеешь думать? Так вот, тогда с русскими было бы не лучше, чем с евреями, как мы видели это и во время войны. Во-вторых, это кто же тебе сказал – не мудрец Солонин? - что Гитлер взял пол-Европы «без боя». Кроме Австрии и Чехословакии, которых предали Чемберленко и Даладьенко, все сопротивлялись – от Польши и Франции до Норвегии и Югославии – и понесли тяжёлые потери, конечно, несравнимые с нашими, но всё же: польская армия – 66 тысяч убитыми, 134 тысячи ранеными, 420 тысяч попали в плен; французская армия – 84 тыс. убитыми, 1,5 млн. попали в плен да вместе с ними и англичане, общие потери которых в 1940 году – 68 тысяч. А немцы в первой войне потеряли 10 600 человек убитыми и 30 300 ранеными, во второй войне – 27 074 убитыми и 111 043 ранеными (История Второй мировой войны. Т.3). И французы не «предпочли сберечь нацию», а просто были молниеносно разбиты.

    Но главное, тут хотелось бы знать, что общего между клятвой «умираем, но не сдаёмся» и гнусной фразой «Ничего, русские бабы ещё нарожают»? Какая тут связь? Никакой. Бондаренко пытается героизировать эту фразу - она, дескать, в контексте «жесткого русского подхода», только благодаря которому мы и победили.

    Это поразительно: как можно дожить до седьмого десятка и не соображать, что так думать о своём народе («Ничего, нарожают...») может только мерзавец, а так сказать иностранцу да ещё премьеру иностранному – только полный болван.

    И приходится опять вспомнить Эдуарда Володарского, лауреата премии КГБ и доктора Академии искусств Сан-Марино, соавтора Никиты Михалкова. Это тот самый сочинитель, что, по его же словам, издал десятка два романов и повестей, по его сценариям поставлено более пятидесяти фильмов, у которого, наконец, в своё время, как ныне у Юрия Полякова, шли одновременно шесть пьес в столичных театрах да ещё «по всему Союзу» (кто помнит хоть одно его сочинение?), и он при всём этом бьёт себя в грудь и рыдает: «Цензура меня душила...». Так сказал в беседе с Марком Дейчем, кавалером ордена «Защитник свободной России», напечатанной в «МК» 26 ноября 2002 года.

    В армии, как и его собеседник, Володарский, конечно, не служил, но ужасно любит порассуждать о войне. Например, в этой беседе: «Американцы были вояки те ещё! В 44-м году немцы кое-как собрали три дивизии из 15-летних мальчишек. Из сопляков. И эти три дивизии так вмазали американцам в Арденнах, что те покатились, как горох. 15-летние мальчишки их отмутузили!» Откуда он это взял? Ведь даже Радзинский этого не говорил. И вот вам первооткрыватель триумфа сопливых.

    Но на самом деле у немцев в том последнем наступлении в Арденнах были отменные силы: 7-я общевойсковая армия, 5-я танковая армия, 6-я танковая армия СС да ещё особая танковая бригада Отто Скорцени для действия в тылу противника. Всего – около 250 тысяч «сопляков», имевших примерно 1000 танков, 800 самолётов, 2617 орудий и миномётов. Да, под внезапным ударом такой силы американцы бежали верст эдак сто, но после того, как мы по просьбе Черчилля раньше плана начали Висло-Одерскую и Восточно-Прусскую операции и оттянули несколько дивизий «сопляков», союзнички очухались и, потеряв 77 тысяч солдат и офицеров, всё-таки отбросили немцев, о чем Э.В. намеренно умолчал.

    Вы только подумайте, уже старый, неисправимый невежда в припадке внезапного антиамериканизма плетёт полоумный вздор, его слушает другой безнадёжный невежда, и потом это печатается в миллионнотиражной столичной газете! Хоть бы постеснялись проституток, множество призывных объявлений которых ежедневно печатается на последней полосе «МК».

    Таковы познания Э.В. о немцах и американцах. А вот о Красной Армии: «Жуков, вспоминая об операции «Багратион», пишет: чтобы не снижать темп наступления, потребовались свежие силы. Из резерва была выделена 10 армия, но её всё нет и нет. Стали выяснять в чём дело. Оказывается, от голода армия легла. Солдаты не могли идти. Они четверо суток не получали паёк. Уж если такое происходило с резервной армией, то можете догадаться, как кормили штрафников».

    Ничего подобного маршал Жуков не писал и писать не мог. Но прежде надо заметить, что штрафников кормили так же, как всю армию, это подтверждает хотя бы Лев Бенционович Бродский, служивший в 8-м штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта, принимавшего участие в операции «Багратион» («Новое русское слово», №20’05, Нью-Йорк).

    Но, главное, как могло случиться, что летом 44 года целую армию, т.е. тысяч 50 или больше, морили голодом? А вот не кормили и всё, говорит, верьте мне! Боже правый, как они однообразно врут! Григорий Бакланов уверял, что сам очевидец того, как даже две армии совершенно не кормили в дни напряженных боёв по уничтожению окруженных немцев, и он лично чуть-чуть не умер от голода.

    Да почему же Сталин или Жуков, узнав об этом, тотчас не отдали под суд начальника тыла Красной Армии генерала Хрулёва? И тут ларчик с треском открывается: 10-й армии тогда не существовало. Операция «Багратион» началась 23 июня 1944 года. А 10-я армия ещё в апреле была расформирована. Хоть бы Дейч, хоть бы какая другая проститутка втемяшили мэтру: летом 1944 года 10-й армии не су-ще-ство-ва-ло. Вот такой Э.В. знаток войны хоть на Западе, хоть на Востоке.

    Конечно, не мог такой прозорливец обойти фигуру маршала Жукова. Он, говорит, совершенно не жалел солдат, заставлял загонять их на противотанковые минные поля, чтобы делать проходы, и т.п. Но поскольку Э.В. всё-таки пограмотней, чем Бондаренко, то хочет своей клевете придать наукообразный вид, ссылается на литературный источник. И у него всё-таки не Черчилль, как у Бондаренко. С достопочтенным лордом Жуков и не встречался. А вот: «Генерал Эйзенхауэр в своих воспоминаниях пишет, как он увидел под Потсдамом огромное поле, устланное трупами русских солдат. Выполняя приказ Жукова, они штурмовали город в лоб под кинжальным огнём немцев. Вид этого поля поразил Эйзенхауэра. Ему стало не по себе, и он спросил Жукова: «На черта вам сдался этот Потсдам?».

    Но вот я держу в руках эти воспоминания - «Крестовый поход в Европу», 526 страниц, и ни на одной из них ничего подобного нет. А есть такие, например, слова: «Маршал Жуков как ответственный руководитель в крупных сражениях за несколько лет войны получил больший опыт, чем любой другой полководец нашего времени. Его обычно направляли на тот участок фронта, который в данный момент представлялся решающим. Было ясно, что это опытный воин» (с.521). А однажды сказал и так: «Я восхищён полководческим дарованием Жукова и его человеческими качествами. Все мы, буквально затаив дыхание, следили за победным маршем советских войск под командованием Жукова на Берлин. Мы знали, что Жуков шутить не любит...» (М. Гареев. «Полководцы Победы». М., 2005. С.122)

    Впрочем, и без обращения к этим воспоминаниям легко понять, что Володарский и тут лжёт. Во-первых, убеждает сама его личность жертвы советской цензуры. Во-вторых, Эйзенхауэр не мог спросить, зачем вам Потсдам, ибо он, в отличие от Э.В., знал, что именно в этом районе соединились войска Красной Армии, завершив окружение огромной берлинской группировки.

    Потсдам взяли 27 апреля, а поскольку, как уверяет Э.В., там ещё лежало множество неубранных трупов, то выходит, что маршал и генерал встретились на поле боя если не в тот же день, то вскоре. Несчастная жертва цензуры не знает, что ожесточенные бои продолжались ещё десять дней и командующим было не до встреч с иностранцами. А впервые встретились они только в начале июня и не в Потсдаме, а в штабе 1-го Белорусского фронта в Венден-шлюссе. «Встретились мы по-солдатски, можно сказать дружески,- вспоминал Жуков.- Эйзенхауэр взял меня за руки, долго разглядывал, а потом сказал: - Вот вы какой!» («Воспоминания». Т.3, с.316).

    - Ничего подобного! - визжит Э.В. И продолжает: «Зачем вы столько людей за Потсдам положили?» - спросил Эйзенхауэр. В ответ Жуков улыбнулся и сказал (я запомнил точно!): «Ничего, русские бабы ещё нарожают». Да зачем же запоминать? Ты процитируй, укажи страницу.

    Между прочим, все это я однажды изложил на страницах «Завтра», и Бондаренко, скорей всего, читал мою отповедь Володарскому, но дальше произошло нечто весьма закономерное: антисоветчик не может поверить, что другой антисоветчик лжет, он ему верит, и вместо того чтобы и самому дать отпор клеветнику, он, как литературный денщик, душа которого открыта к любой антисоветчине, подхватывает грязную клевету на национального героя России и разносит её по двум газетам. Да еще говорит: «Помните жёсткую фразу Жукова?..» То есть пытается представить читателей единомышленниками Володарского и его лично. Это же ни в какие ворота! Газета печатает мою статью, в которой разоблачается клевета, а спустя время – статью заместителя главного редактора, который уверяет: нет, нет, мой друг Володарский совершенно прав, эту героическую фразу сказал именно маршал Жуков! Помните?

    А кончает Бондаренко статью так: «Матушка родная, прости меня за всё». За что – за всё? Это слишком неопределенно. А начни-ка хотя бы с извинения за клевету на маршала Жукова. Прости, мол, матушка, что даже в статье о твоей смерти не смог удержаться от черных слов. Потом доберешься и до авторов «Дня», на гонорары которых жуируешь и вояжируешь по всему свету, как гедонист первой гильдии.

    Владимир БУШИН, писатель-снайпер

    ЧТОБ НЕ МЕШАЛА

    Подошел к разрешению длительный «культурный конфликт» между Кремлем и Белым домом. Так, еще полгода назад премьер-министр Владимир Путин поручил министру культуры Александру Авдееву готовить ликвидацию надзорного ведомства. Однако в самой Росохранкультуре этому роспуску активно сопротивлялись.

    Но Александр Авдеев все-таки «задавил» Росохранкультуру. Уже в конце декабря 2010 года стало ясно, что это надзорное ведомство все-таки будет упразднено. С учетом того, что Путин приказал сделать это 2 августа 2010 года, тот факт, что Медведев подписал свой указ об этом лишь 3 февраля 2011 года, выглядит довольно странно.

    В данном случае это объясняется конфликтом между министром культуры Александром Авдеевым и главой Росохранкультуры Алексан-дром Кибовским, а так же поддерживающими их силами в Кремле и в Белом доме.

    Комментируя ликвидацию Росохранкультуры, министр Авдеев пояснил, что эта мера предназначена для «более лучшей охраны памятников». Более того, глава Минкультуры открыто обвинил Росохранкультуру в неэффективности ее действий. Но, как выяснилось, министр был не очень-то прав.

    Так, Александр Кибовский, который в ноябре 2010 года был отправлен в «почетную ссылку» на пост главы департамента культурного наследия Москвы (Москомнаследие), опроверг точку зрения Авдеева.

    В частности, Кибовский сделал журналистам следующее заявление: «Росохранкультура фактически была создана с нуля и является самой малочисленной из существующих федеральных служб. За два года нам удалось впервые разобраться с памятниками, наладить бюджетное финансирование для их госохраны в регионах и создать правовой механизм для исполнения федерального закона «Об объектах культурного наследия» и новых требований к правилам ввоза и вывоза культурных ценностей».

    Трудно не согласиться с этими доводами главы Росохранкультуры, ведь это ведомство добилось принятия 23 нормативных актов. Более того, именно Росохранкультура при поддержке президента РФ Дмитрия Медве-дева помогла жителям Петербурга спасти исторический облик их города от строительства 403-метрового небоскреба «Охта-центр», которое вели структуры «Газпрома».

    Более того, Росохранкультура уже подтвердила в суде незаконность всей городской системы высотного регулирования. Это всерьез навредило градостроительным планам губернатора Петербурга Валентины Матвиенко.

    Так же под угрозу попал ее план по продаже исторических памятников города частным инвесторам. А федеральный закон «Об объектах культурного наследия», пролоббированный Росохранкультурой, вообще связал руки Валентине Матвиенко в области «распродажи культурных ценностей».

    В итоге губернатор Петербурга обратилась к премьер-министру РФ с просьбой освободить администрацию Петербурга от обязательного исполнения всех норм этого закона.

    Одновременно с этим деятельностью Росохранкультуры выразило недовольство Минкультуры. Все дело в том, что независимый контроль за освоением средств и соблюдением охранных обязательств со стороны Росохранкультуры обеспечивал весьма эффективный надзор за расходованием бюджетных средств на объектах Минкуль-туры, которое является крупнейшим госзаказчиком дорогостоящей реконструкции и реставрации памятников.

    Проще говоря, Кибовский просто мешал Авдееву «пилить бабло». Отметим, что в данном случае речь идет исключительно о деньгах налогоплательщиков, которые и идут на все эти реставрации, церемонии открытия, торжественные мероприятия и т.д.

    Именно по этой причине (с целью устранить контроль за расходованием бюджетных денег) Александр Авдеев и был заинтересован в ликвидации Росохранкультуры. Ведь воровать без присмотра значительно легче…

    Вот поэтому-то министр и создал вокруг Росохранкультуры «негативный фон», обвиняя это ведомств в неэффективности.

    А сам-то Авдеев эффективно работает? Интересно, о чем думал министр, когда в июле 2010 года он подписал приказ №418/339, согласно которому перечень исторических городов России был сокращён более чем в 10 раз — с 478 до 41? В частности, в перечень не вошли такие города, как Москва, Псков, Нижний Новгород и другие. Этот указ многие уже назвали «преступлением против культуры». С этим мнением был согласен и глава Росохранкультуры Кибовский.

    В каком-то смысле Авдееву «подфартило», когда Путину на Кибовского пожаловалась Матвиенко. Разумеется, министр культуры рассказал премьеру о «неэффективности работы Росохранкультуры», тем самым вводя Путина в заблуждение.

    В итоге, председатель правительства «по ложному доносу» отдал приказ о ликвидации ведомства Кибовского.

    Интересно, задумывались ли Валентина Ивановна и Александр Алексеевич, что, вводя Владимира Владимировича в заблуждение, они фактически подставляют российского премьера?

    И это за год до выборов в Госдуму РФ и на президентский пост… Куда только смотрит «Единая Россия»? Почему Борис Грызлов до сих пор не попросил своих депутатов и Счетную палату разобраться в том, что происходит в Минкультуре.

    А занимаются там исключительно тем, что «пилят» деньги. Так, к примеру, недавно The Moscow Post писал о злоупотреблениях директора Музея имени Андрея Рублева (ЦМиАР) Геннадия Попова, сын которого Фёдор Рындин (генеральный директор продюсерского агентства «Гранд Интер Гала») открыл свой ресторан прямо на кладбище Спасо-Андроникового монастыря, на территории которого базируется музей.

    Для создания частного ресторана «Хлебный домъ в Андрониках» были разворочены могилы православных христиан. Так, например, было выворочено надгробие младенца Николая, почившего о Господе в 1880 г., а его прах был варварски разнесен и выброшен в коробку с надписью «останки».

    Более того, сын директора Музея имени Андрея Рублева перевел территорию ресторана, расположенного на кладбище Спасо-Андроникового монастыря, в частную собственность. Не слабо?!

    Представители профкома ЦМиАР не раз жаловались в Министерство культуры, но каждый раз, когда директор музея Попов встречался с министром Авдеевым, эти жалобы мгновенно «забывались» или «откладывались в долгий ящик». Так почему глава Минкультуры не закроет «ресторан на костях»? Или же господин Авдеев тоже в доле?..

    Далее Попов допустил, чтобы музей почти утратил права на одно из своих зданий (дом №8). Более того, другие здания были доведены до такого жуткого состояния, что МЧС добилось судебного решения о прекращении их эксплуатации. Любопытно, почему Авдеев не допустил проверки работы ЦМиАР структурами Росохранкультуры?

    И здесь снова можно задаться вопросом – а не отстегивает ли Попов Авдееву «проценты за крышу»?

    Кстати, помните, как Александр Алексеевич был сконфужен, когда журналисты спросили его о нелегальном вывозке партии старинных русских икон в США из ЦМиАР под предлогом «выставки»? Тогда Авдеев ответил, что ему, мол, ничего об этом неизвестно.

    Странно… Ведь после решения американского суда по библиотеке Шнеерсона может быть в любой момент наложен арест на коллекцию музея, расположенного в Спасо-Андрониковом монастыре. Это уже привело к крупному скандалу, связанному с информацией о тайном вывозе уникальных икон из коллекции Музея имени Андрея Рублева в США.

    На фоне того, что в культурном мире об этом скандале знает почти каждый, министр публично заявляет, что ему ничего неизвестно. Интересно, а не получал ли Александр Алексеевич процент с продажи вывезенных в США русских икон?

    Интересно, а были ли у министра Авдеева «финансово-денежные отношения» с директором ГМИИР Борисом Аракчеевым, сын которого так же не видел особой разницы между госслужбой и занятием бизнесом. В итоге Аракчеева «поймали за руку» сотрудники ФСБ. Сейчас директор ГМИИР подозревается в совершении преступления, предусмотренного ч.4 ст.160 УК РФ.

    А ведь Росохранкультура до того, как ее не начали «гнобить», всерьез ограничивала деятельность коррупционеров из Министерства культуры.

    Поговаривают, что министр Авдеев всерьез обеспокоился, когда в ведомстве Кибовского появилась новая должность - советник по вопросам взаимодействия с правоохранительными органами. Эту должность занял Алексей Петрухин – человек, которого считают «тёмной лошадкой» в «конюшне» силовиков. Выходец из структур МВД, один из руководителей Региональной организации сотрудников правоохранительных органов (РОСПО), Петрухин «засветился» в распутывании скандального дела «Трех китов» и в чистке Госнаркоконтроля. Оба дела, напомним, закончились громкими посадками.

    С учетом того, что «компромата» на Авде-ева можно накопать «выше крыши», министр заволновался – как бы дело не дошло до посадки.

    В итоге он приложил все усилия, чтобы Росохранкультура была расформирована. Впрочем, зря Александр Алексеевич надеется, что ему удастся избежать уголовной ответственности…

    С сокращением

    Олег АЛЕКСАНДРОВ The Moscow Post

    От редакции.За памятниками теперь следить некому, неужели и газеты останутся без присмотра?







     

    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх