УЛИЧНАЯ ВОЙНА

16 марта около половины седьмого вечера в центре Москвы произошло убийство. У выхода из станции метро «Китай-город» полтора десятка неонацистов с ножами напали на пятерых ребят.

Из пятерых, подвергшихся нападению, одна была девушка, так что силы были явно не равны. А главное, нападавшие оказались вооружены. По крайней мере, у одного из них был штык от автомата Калашникова. Такое оружие редко берут с собой случайно или для самозащиты.

Нападение было спланировано заранее. За два дня до события в Интернете на форуме фанатов «Спартака» была создана тема, в которой обсуждали предстоящее нападение на концерт. Сейчас эта тема удалена, но текст остался в кэше поисковых машин. Посетителей форума инструктировали четко и по-деловому:

1. Один или несколько человек пусть до воскресенья съездят к клубу, посмотрят местность.

2. Максимально беспалевно одевайтесь, как обыватели.

3. Очень близко к клубу не подходите только.

Затем предупредили: «Лучше ничего в этой теме не пишите, а воспользуйтесь этой инфой по назначению. В воскресенье тема будет удалена».

Информацией воспользовались по назначению. Молодой парень из подмосковного города Ногинска Алексей Крылов скончался на месте от многочисленных ножевых ранений. Ему был 21 год.

В обществе гибель Крылова вызвала шок. Шутка ли: в самом центре Москвы, возле метро, да еще не ночью убивают человека. Жертв могло быть больше - девушка, которая шла с ребятами с концерта, получила удар ножом в спину, но ее спасла плотная куртка. Удар пришелся по касательной.

Это не первое подобное убийство. В апреле 2006 года, также перед панк-концертом в одном из московских клубов, неонацистами был убит 19-летний Александр Рюхин. Алексей Крылов оказался шестой жертвой нацистов за последние три года среди молодых людей, относимых нацистами к антифашистскому движению. Число же раненых исчисляется десятками. Большинство дел о подобных нападениях не было расследовано в должной мере, они чаще всего классифицируются как «хулиганство». На сей раз, однако, милиция немедленно завела уголовное дело по статье 105, часть 2 УК (убийство).

Что до нападений на киргизов, таджиков, якутов и негров, то кто скажет, сколько их уже было. С начала года в одной лишь Москве убито 11 граждан Киргизии! Никто, кроме разве что специалистов, не считает общее число жертв расистского насилия.

Приходится признать, что общественное возмущение по-настоящему проявило себя лишь тогда, когда стали убивать русских. Пока резали таджиков и киргизов, публика недоумевала и огорчалась, но не более того. Настоящий гнев можно заметить лишь теперь. Проблему почувствовали и неонацисты.

Помните старый советский анекдот? Сталин предлагает членам Политбюро расстрелять всех евреев и перекрасить Кремль в синий цвет. Кто-то из соратников недоумевает: «Почему в синий?» «Я так и знал, что по второму вопросу начнется дискуссия».

Вот и среди неонацистов началась дискуссия.

Если вывешенные в блогах тексты очистить от мата и грубых орфографических ошибок (ну не любят националисты русский язык), то обнаруживается следующая переписка.

«Надо валить крупную рыбу, резонанс от убийства черножопого коммерса или негритянского студента гораздо больше». - «Белый предатель хуже чёрного врага!» - «С одной стороны, конечно, радует, что вычищают эту нечисть, но с другой - жаль, что убили русского парня. Не имею представления, кто он таков, но, зная, что убивают не просто так, могу предположить, что он получил по заслугам (за активность, ну или пассивность)…»

В общем, победителей не судят.

Такая вот дискуссия. Орфография и пунктуация, разумеется, и здесь подправлена. Но это уже мелочи.

Не удивительно, что антифашистские группы понемногу ожесточаются. «Мне всё труднее объяснять людям, - говорит один из активистов «антифа», - почему мы не можем этих мерзавцев резать так же, как они нас. Нет, я всё понимаю, у нас другие принципы… Но есть же какой-то предел!»

На самом деле, уличная война идет уже больше года. Сначала в основном в Петербурге, теперь она перекидывается на Москву и другие города. И очень нередко уже антифашистские группы набрасываются на собрания крайне правых.

17 сентября 2006 года в Петербурге на Пионерской площади напротив ТЮЗа в воскресенье днем порядка 30 сторонников Движения против нелегальной иммиграции (ДПНИ) собрались на митинг, посвященный событиям в карельском городе Кондопога. Как только начался митинг коричневых, к ним подбежали несколько десятков человек в масках и устроили драку. Правда, митингующие были к ней вполне готовы.

Итог: госпитализированы три человека, один из которых с проникающим ножевым ранением и двое - с открытыми черепно-мозговыми травмами. После оперативно-розыскных мероприятий милицией были задержаны и привлечены к ответственности 18 человек.

Несмотря на то что ультраправые настроения нарастали в России постепенно на протяжении 1990-х и начала 2000-х годов, события в Кондопоге оказались в некотором смысле переломными. Власть, чувствуя усиление националистических тенденций в обществе и опасаясь новых погромов, пошла на уступки требованиям правых. Рынки были «очищены» от иностранных граждан, розничная торговля картошкой и бананами стала привилегией полноправных россиян. Однако эти решения, которые праворадикальные группы могли бы считать своим успехом, имели совершенно неожиданные последствия.

С одной стороны, они выявили всю бессмысленность подобных требований. Цены и ассортимент товаров на рынках не улучшились, а наоборот, ухудшились. А на транспорте, в строительстве, сфере услуг и муниципальных службах нелегальных иммигрантов сменили столь же бесправные и низкооплачиваемые легальные. Обойтись без них всё равно невозможно, поскольку демографическая ситуация в стране в одночасье не изменится. А опросы общественного мнения демонстрировали перемену тенденции: число людей, позитивно или нейтрально относящихся к мигрантам, начало расти.

И даже те, кто на бытовом уровне недолюбливают «чурок», всё чаще негативно реагировали на агитацию ультранационалистов: вас могут раздражать акцент и манеры приезжих, но если у вас под окном избивают людей и крушат ларьки, это вам вряд ли понравится. Выяснилась неприятная для правых истина: как бы плохо ни относился обыватель к «черным», он испытывает еще большую неприязнь к коричневым.

С формальной точки зрения программа ДПНИ была в значительной мере выполнена, и это нанесло сокрушительный удар по данной организации. Выявилось очевидное противоречие. Ведь в силу юридических ограничений активисты ДПНИ требовали не совсем того, чего хотели. Если ваша цель - убить или выселить всех инородцев, но говорите вы про необходимость регулировать миграцию, не удивительно, что по мере того, как регулирование миграции усиливается, вы к своей цели не приближаетесь, а наоборот, отдаляетесь от нее.

Нелегальная миграция была питательной средой ДПНИ не только в идеологическом плане. Ни для кого не секрет, что ультраправые штурмовики, терроризировавшие иностранных рабочих, были важным инструментом контроля, который использовался самими работодателями. За это владельцы строительных компаний нередко финансировали деятельность «борцов с миграцией», которые, в свою очередь, помогали им держать нелегалов в страхе и подчинении. По мере того как «легальный» контингент мигрантов увеличивался, а «нелегальный» сокращался, уменьшалась и заинтересованность спонсоров в развитии ультраправых «проектов».

К концу 2007 года ДПНИ находилось в очевидном кризисе. Относительная неудача Русского марша в 2007 году (по сравнению с его успехом в 2006 году) вызвана была не только более жестким отношением властей, но и внутренней слабостью ультраправых. Среди них начались расколы. А ведущий идеолог правых, теоретик «русской республики» и «оранжевой революции по-русски» Дмитрий Рогозин, почувствовав изменение конъюнктуры, предпочел роли «непримиримого врага Кремля» средней руки чиновничью должность за границей.

Увы, расколы в рядах ультраправых означали не только ослабление позиций публично выступающих националистических политиков, но и усиление активности мелких неонацистских групп. Если первые могли только орать, то вторые предпочитают резать.

В идеологическом плане уже Кондопога показала сдвиг в националистической среде от «державно-патриотических» настроений к откровенному фашизму. На организационном уровне это привело к появлению нелегальных организаций, которые уже не оглядываются ни на законодательные нормы, ни на формальные запреты. Они говорят то, что думают, и делают то, что говорят. Нападают, убивают.

Мало того что подобные группки уже не скрывают своей идеологии (они всё равно нелегальны, зачем им сдерживаться), но их трудно контролировать. Пока все были собраны в коалиции ДПНИ, власти могли за ультраправыми присматривать, держать ситуацию под контролем, влиять на нее, запрещая одно и разрешая другое. Теперь, когда на место легального национализма пришло стихийное фашистское подполье, контролировать ситуацию стало сложнее.

Среди левых и антифашистских активистов распространено мнение, что националистические группы действуют с попустительства милиции. Однако легко заметить, что милиции (даже если в ее рядах немало расистов) отнюдь не интересно получать растущее количество нераскрытых дел и оправдываться по поводу того, что людей убивают средь бела дня, иногда в центре столичных городов.

Агрессивность неонацистских групп усилилась из-за того, что они отнюдь не выигрывают борьбу за улицы. Новым явлением со времени Кондопоги стал и рост антифашистского движения, порой вполне стихийного. Неонацисты нападают только тогда, когда имеют численный перевес, причем двукратный или трехкратный. После того как «антифа», «красные скины», панки и различные левацкие группы стали сбиваться в значительные толпы и научились со своей стороны действовать агрессивно, ситуация изменилась. В свою очередь, наци не нашли ничего лучше, кроме как начать нападения на антифашистов и панков, которые отбились от своих.

Однако действие рождает противодействие. Если наци надеялись запугать своих противников, то, похоже, они добились обратного. Мало того что движение «антифа» растет, оно начинает привлекать внимание и сочувствие общества.

Акция памяти Алексея Крылова вечером 19 марта вылилась в одну из самых заметных несанкционированных манифестаций в Москве за несколько лет. На Пушкинской площади стояло несколько автобусов с ОМОНом, а милиция задерживала всех «подозрительных». Манифестацию тут же перенесли на «Кропоткинскую», откуда пошли по Гоголевскому бульвару. Всего было задержано 13 человек, но серьезных попыток рассеять манифестантов не предпринималось. Всем было ясно, что люди имеют причину протестовать, не дожидаясь положенных 10 дней, необходимых для официальной подачи заявки.

Около 300 человек выдвинулись от метро «Кропоткинская» в сторону Старого Арбата. Они несли зажженные файеры и полотнища с надписями: «Фашизм не пройдет», «Фашизм убивает - власть покрывает», «Победили в 45-м, победим и сейчас!», «Ваше безразличие - наши смерти», «Для власти фашизм хулиганство» - и скандировали: «Пока мы едины, мы непобедимы!»

Колонна шумно прошла по бульвару, свернула на Старый Арбат и добралась до метро «Смоленская». Первые милиционеры встретились антифашистам только у входа в метро, да и те не успели понять, что к чему. Многие прохожие активно поддерживали демонстрантов. Шествие закончилось мирно, никто задержан на нем не был.

Сдержанное отношение милиции к демонстрантам свидетельствует об определенном изменении политического климата и просто о здравом смысле офицеров, понимавших общественный смысл происходящего. Однако для власти дело Крылова выглядит серьезным предупреждением. Если официальные структуры не проявят готовности решительно и эффективно бороться с подпольными неофашистскими группами, уличная война будет только нарастать. А стихийно растущее антифашистское движение, как показали уже лозунги на шествии 19 марта, будет становиться всё более оппозиционным.

В любом случае, последние события - явно происходящие по собственной, естественной логике - в очередной раз свидетельствуют: время политических технологий кончается. Близится время политики.







 

Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Наверх