Весна

Время воскресения, обновления надежды и желаний, время нового начала

На улице идет снег.

Опять.

Наконец-то наступают первые весенние дни, а на прошлой неделе уже дважды навалило целые сугробы снега. Я только что вычистил подъездную дорожку, и асфальт наконец подсох, а теперь на нем снова слой снега. Что делать с такой погодой?

Я вырос в Южной Калифорнии. На Рождество мы в шортах играли в мяч, а деревья круглый год были зелеными. Там растут пальмы, и у меня, кажется, никогда не было пиджака. Так что для меня здешняя погода реальное испытание. В Колорадо весны, в сущности, не бывает вообще. Зима всеми правдами и неправдами держится до мая. Потом неделю или две — переходный период, и вдруг наступает лето.

Я всегда считал себя неунывающим и жизнерадостным (терпеливым) человеком, но я смирился, поняв, насколько сильно влияет на меня погода. Она влияет на мое отношение. На мое мировоззрение. Три дня у нас бураны и снежная пурга, и я падаю духом. Затем выглядывает солнце, и я снова счастлив, и Бог снова рядом. Иногда я чувствую себя, как сурок, — я не выйду, пока не увижу собственной тени. Пока не засияет солнце, я не выйду из своей норы.

Но здесь особо проявляется благость Бога. Несколько недель назад я листал журнал и увидел статью о прекрасных местах для катания на лыжах. Я готов был пойти дальше, потому что на лыжах я кататься не хотел. Я хотел возвращения лета. Я решил дуться, пока оно не вернется. Но вдруг я заметил следующую цитату в рекламе: «Чтобы полюбить зиму или что-то, или кого-то, вам нужно расслабиться и полностью отдаться этому».

Я понял, что это Бог, потому что сразу почувствовал обличение. Полное обличение. Еще раз. Я полностью не отдался Богу. Я недоволен и дуюсь. Я почувствовал, словно Бог говорит: «Да, ты дуешься. А теперь прекрати это».

Тем, кто живет со мной, было бы хорошо полностью отдать меня зиме, потому что нет ничего хорошего в жизни с сурком, который постоянно слоняется по дому и ворчит на погоду (или на что-нибудь другое). Помню, однажды писатель Денис Прейгер сказал, что «счастье — это моральные обязательства». Причина того, что мы морально обязаны быть счастливыми, состоит в том, что люди вынуждены жить рядом с нами. Если я хронически несчастлив или даже несчастлив в течение двух или трех дней, им приходится за это расплачиваться. Вам бы хотелось жить с вечно унылой личностью? Или с мрачной личностью? Интересно, что чувствуют остальные члены семьи, когда я с недовольной физиономией брожу по дому? Мое недовольство отбрасывает длинные тени. Несправедливо требовать от окружающих, чтобы они жили с этим.

Недовольство — это потворство своим желаниям. Его можно сравнить с требованием, чтобы все остальные слушали только ту музыку, которая нравится вам. А вам нравятся только фуги на органе.

Хорошо. Я слышу Бога. Лучше я попытаюсь более эффективным образом использовать нынешнюю погоду. Полностью отдаться ей. У нас впереди еще три месяца снегопадов.

Погода привела меня к теме принятия и подчинения, а оттуда я отправился к более значительным, давнишним и затяжным разочарованиям в жизни. Я знаю, что они есть и у вас. Что нам делать с этими вещами? Как ходить с Богом, имея их?

Здесь я хочу предупредить вас кое о чем. Есть много объяснений наших утрат и неосуществившихся желаний. Война, в которой мы живем, сама по себе достаточное объяснение. Рядом с нами есть вор, за спиной которого стоит целая армия, и вместе со своей армией он крадет, убивает и губит, как террорист. Когда у нас возникают проблемы, нам следует быть очень осторожными и не обвинять Бога в том, что Он чего-то нам «не дает». Мы слишком быстро приходим к такому выводу, словно единственной причинно-следственной связью в этом мире является Бог, Который либо дает, либо не дает нам чего-то. Помните А + В = С? Но жизнь функционирует не по этому принципу. Люди могут не проявлять любви и доброты по отношению к вам, хотя Бог повелевает им поступать так. Разве Бог в этом виноват? И, честно говоря, мы сами саботируем большую часть радости, которую Бог приготовил для нас, тем, как именно мы подходим к жизни.

Да, конечно, есть конкретные вещи, без которых нам предлагается жить. У меня есть свой список, а у вас — свой. Что делать, приходится признать тот факт, что, несмотря на мое хождение с Богом, мою готовность следовать за Ним и решимость вести духовную брань, существуют вещи, без которых мне нужно жить.

Когда на днях я молился о своих разочарованиях и недовольстве, я заметил кое-что, не бросавшееся в глаза. Я понял, что где-то по пути я согласился кое с кем, а именно: я согласился с тем, что мне это нужно. Не то, чтобы я этого хотел, и сильно хотел. Нет, я решил, что мне это нужно. Это очень тонкий и смертельно опасный сдвиг. Именно он открывает двери для отчаяния и целой армии других врагов. Я стал думать, что одной Божьей любви и одной Божьей жизни недостаточно. Но разве не этим в Эдемском саду искусили Адама и Еву, разве им не было сказано, что одного Бога недостаточно? Он дал им так много, но в роковой момент искушения они увидели лишь то, чего у них не было. Они захотели это получить, хотя это стремление означало отвращение от Бога.

Но что же было настолько привлекательным, что Адам с Евой могли отвернуться от живого Бога, чтобы получить то, чего у них не было? Думаю, я для себя начинаю понимать ответ на этот вопрос. Мы испытываем желание или стремление к чему-то, и чем больше мы верим, что нам это нужно для достижения счастья, тем больше мы этого хотим. Приз, лежащий за пределами досягаемости, раздувается больше своей истинной значимости. Он приобретает буквально мифические пропорции. Мы уверены, что с достижением этого наступит настоящая жизнь. Мы думаем: «Если бы я только женился. Если бы у нас только появились дети. Если бы я разбогател. Если бы у меня было… (заполните пробел)». Все остальное в жизни бледнеет по сравнению с этим. Даже Бог. Мы обманываем себя и верим, что нам необходимо то, что для нас недосягаемо, и когда мы становимся жертвой этого обмана, мы превращаемся в жалких людей.

Я не преуменьшаю боль разочарований. Эта боль реальна. Но я говорю, что эта боль разбухает намного больше своих естественных пропорций, она доминирует в пейзаже нашей психики, если мы переходим от позиции «как я хочу этого» к позиции «мне это так нужно». На самом деле единственное, что нам действительно нужно, — это Бог и та жизнь, которую Он дает. Существует удовлетворение, которого нам никогда и нигде не достичь до тех пор, пока мы не придем к этому в Боге. Разве не об этом удовлетворении нам говорят в притче о богатом глупце, который планировал разрушить свои амбары, чтобы построить новые большего размера?

И сказал им притчу: у одного богатого человека был хороший урожай в поле; и он рассуждал сам с собою: что мне делать? некуда мне собрать плодов моих? И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись. Но Бог сказал ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил? Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет (Лук. 12:16–21).

Это предупреждение касается не стад в полях и не наличных под матрацем. Здесь описывается опасный поворот, который происходит в сердце человека. «Я все совершил. Жизнь прекрасна». Он радовался не потому, что обрел свою жизнь в Боге. Нет большей катастрофы для человеческого сердца, чем эта, а именно: вера в обретение жизни вне Бога. Именно об этом сдвиге я говорю, ибо я стал думать, что недостающее у меня и желаемое и есть то, что мне на самом деле нужно. Именно это и есть начальный этап катастрофы. По той или иной причине мы приходим к выводу, что одного Бога недостаточно.

Итак, какой бы ни была причина наших разочарований, нет никаких сомнений в том, что Бог использует их, чтобы привлечь нас к Себе. Чтобы оторвать наши сердца от любого кажущегося источника жизни, чтобы мы могли прийти и найти жизнь в Нем.

Именно поэтому каждый из нас хотя бы однажды переживает серьезное и глубокое разочарование в жизни. Бог знает, как опасно нам прийти к выводу, что мы получили от жизни все. Я вспоминаю одну сцену из фильма «Легенда о Беггере Венсе», где Беггер говорит Юну: «Разве может быть хоть одна душа на этой земле, которая бы не несла на себе бремя того, чего она не понимает?» Это может быть здоровье. Или взаимоотношения. Это может быть ребенок или отсутствие детей. Каждому приходится нести свой крест. Каждому. Нам нужно каждый день помнить, что мы не можем сделать жизнь такой, какой она нам нравится. Мы не можем ничего достичь. Не можем полностью. Пока нет. И если мы сможем отпустить это желание, тогда наши разочарования можно будет объяснить стараниями Бога привлечь нас к Себе.

Я знаю, что стою перед выбором. Я чувствую его у себя внутри и наблюдаю, как он находит себе место в моем сердце. Я могу позволить разочарованиям определить мою жизнь. Или я могу позволить им вернуть меня снова к Богу, чтобы обрести в Нем жизнь такими путями, каких я еще пока не знаю. Все остальное покрыто тайной. Но этого знания вполне достаточно.

«Итак, я разрываю соглашение, в которое вступил, утверждая, что я нуждаюсь в этом. Я отдаю это место в моем сердце снова Тебе, Боже. Наполни его Своей любовью и Своей жизнью».

Можно сказать еще кое-что о вещах, без которых нам приходится жить.

Но что нам делать со стремлениями и желаниями, которые остались неудовлетворенными? Потому что они, так или иначе, продолжают напоминать о себе.

Я думаю, что я просто хороню их (я вижу, что другие делают то же самое). С одной стороны, мы так и делаем. Нам кажется, что мы должны сделать это. Невозможно прожить жизнь, постоянно осознавая возвышенные желания, которые остались неосуществившимися, точно так, как невозможно прожить день, постоянно сожалея о жизни, которой у вас нет. Нужно жить той жизнью, которая у вас имеется. Но я вижу, что время от времени Бог приходит и буквально будоражит наши стремления и желания, как бы пробуждая их. Вы видите кого-то и думаете: «Интересно, а как бы сложилась моя жизнь с этим человеком (или без него)?» Однажды за обедом кто-то рассказывает вам, как сильно он любит свою работу, и вы думаете: «Может, и мне пора поменять свою? Я всегда хотел… (заполните пробел) быть архитектором или писателем».

Но зачем Бог делает это? Может, не стоило бы будить спящую собаку?

Нет. Нехорошо хоронить в себе глубокие устремления своего сердца. Такое решение приводит к тому, что наши сердца запахиваются, и тогда мы смиряемся с необходимостью как-то поладить с жизнью. Для меня такой менталитет означает необходимость сломить себя и забыться в работе. Погрузиться в дела. Но мои желания и мечты увядают, и жизнь от меня отступает. Я уже не могу вложить в свою работу азарт, как раньше, так что страдает даже моя работа. Это потому, что страдает мое сердце. Жизнь уподобляется медленной смерти от голода. Если ваше тело не получает всего необходимого, оно может функционировать еще некоторое время. Но медленно и верно разрушение начинает проявлять себя. Вы испытываете усталость, ваши мышцы болят, начинаются головные боли и тысячи других симптомов. Вам нужно полноценное питание. То же самое с сердцем. Слава Богу, мы не можем все время его насиловать. Своей болью оно требует к себе внимания. В ответ мы можем либо прислушаться к его стонам и вынести его боль на поверхность с тем, чтобы все это принести Богу, либо мы можем попытаться забыться в какой-нибудь пагубной привычке. Голодное сердце невозможно игнорировать вечно. Неожиданно вспоминается какое-нибудь обетование жизни — и вот мы снова у холодильника, доставая оттуда большую порцию мороженого, или в Интернете в поисках интимного «утешения».

Бог знает, насколько опасно игнорировать сердце, поэтому Он снова пробуждает наши желания. Вы увидели фотографию в журнале, остановились и вздохнули. Вы увидели кусочек из жизни, которая напомнила вам ваши прежние мечты. Однажды вечером вы переключаете каналы и вдруг видите человека, который делает то, что мечтали делать вы. Иногда для пробуждения мечты нужно увидеть, как кто-то получает огромное наслаждение от выполнения этого, и тогда ваше сердце вскрикивает: «Я тоже так хочу».

Бог делает это для нашего блага. Он делает это, чтобы снова пробудить наши желания, взбудоражить сердца из той глубины, на которую мы их упрятали. Он делает это, чтобы мы больше не убивали свои сердца, чтобы мы перестали играть роль жертвы, довольствуясь суррогатом, который выглядит, как жизнь, но который очень скоро станет нашей зависимостью.

Иногда Он делает это, чтобы мы искали ту жизнь, для которой мы предназначены. Разве не то же самое произошло с блудным сыном? Однажды он проснулся и сказал самому себе: «Сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода» (Лук. 15:17). Наемники живут у отца сытой жизнью. И он направляется домой. Чтобы найти жизнь. Несколько раз за свою жизнь я отказывался от дружбы, приходя к выводу, что могу обойтись без нее. Но Бог приходил и возбуждал во мне прежние желания либо через эпизод в фильме, либо через историю, которую рассказывал мне коллега, либо через фотографии, где я был снят вместе со своим другом. Это побуждало меня к возвращению и новому началу дружеских отношений с человеком. И вы не сдавайтесь.

То же самое Бог делает в браке. Одна женщина, которую мы знаем, много лет назад потеряла всякую надежду на близость с мужем. «Все могло быть гораздо хуже», — сказала она себе. Шли годы. И вдруг что-то снова пробудило в ней это желание. Может, это были романтические отношения, которые она увидела в фильме, или близость, которую проявляла знакомая ей супружеская пара. Это желание могло показаться незваным гостем, который вторгся в устоявшиеся привычки обыденной жизни. Оно могло вызвать еще больше боли. В ответ она могла бы совершить какую-нибудь глупость. Но это желание для нее стало силой, побудившей ее обратиться к специалисту за консультацией, и она сделала это вместе с мужем. Это решение открыло для них дверь в новую жизнь.

Чаще всего такое пробуждение желаний является приглашением от Бога к поиску того, от чего мы отказались, считая это безвозвратно потерянным. Это приглашение к новой попытке. То же самое произошло в моем браке. Очень легко прийти к такой стадии развития взаимоотношений, когда мы говорим себе: «Все вполне нормально. Могло быть лучше, конечно, но также могло быть хуже. Чтобы стало лучше, нужно много работать и рисковать, но мне хорошо там, где я есть». Тогда Бог приходит и говорит: «Не сдавайся».

Меня изумляет весь этот процесс пробуждения. Готовность и то, что можно назвать риском ради Бога, пробуждает во мне желание. То есть я снова испытываю желание, которое давно похоронил в себе. Вот это да. Я мог сделать неверный шаг, прийти к неверным выводам, как одна наша знакомая, которая решила, что на самом деле ей нужен другой муж.

Несколько лет назад я прочитал у К. С. Льюиса в «Весе славы» то, что время от времени помогало мне и, возможно, спасло нас в момент пробуждения желания, о котором я вам рассказываю. Льюис показал нам, что используемое Богом для пробуждения желаний не обязательно является тем, чего мы хотим. Те вещи, в которых, по нашим понятиям, «заключалась красота, предадут нас, если мы им доверимся. Красота не в них, она только пришла через них, и через них пришло наше желание. Эти вещи… являются хорошим образом того, чего мы хотим. Но если мы примем их за то, чего хотим, они превратятся в бессловесных идолов и разобьют сердца своих поклонников. Ибо они не являются тем, что нам нужно». Это не то, к чему стремится наше сердце.

Мы желаем не конкретную женщину или мужчину, но то, на что они указывают, то, что пришло через них. Они являются иллюстрацией того, чего мы хотим. Как та девушка в моем дизельном авто. Дело было не в ней. Бог использовал ее, чтобы пробудить во мне желание, чтобы достать ту давно погребенную часть моего сердца, чтобы Он смог исцелить меня. Когда желания просыпаются, не важно, каким способом, нужно помолиться: «Боже, что Ты для меня приготовил?»

Думаю, многие из нас, стремящиеся к святой жизни, выбрали путь «убиения желаний», потому что на тот момент им казалось, что другого пути нет. Иногда, может быть, на тот момент, этот выбор мог быть для нас единственным. Конечно, лучше отбросить от себя все желания, если мы знаем, что стремление к их удовлетворению означает уступку соблазнам.

Но это не лучший путь к святости, в конце концов, ибо изголодавшееся сердце обязательно будет искать для себя утешения.

Но существуют желания, которые, как мы знаем, сейчас удовлетворить невозможно.

Может, уже поздно стать профессиональным бейсболистом или музыкантом, слишком поздно родить ребенка. Это действительно опасная зона, потому что, кажется, другого выбора нет, кроме как оторвать от себя этот кусочек сердца. Но отправка своего сердца в ссылку по причине отсутствия надежды на исполнение желаний приводит также к отправке вашего сердца в ссылку подальше от Божьей любви. А Ему нужно все ваше сердце целиком. Трудно сказать, вкладывает ли Бог какое-то желание, чтобы вы искали новую жизнь, или просто для того, чтобы часть вашего сердца могла в Нем найти свое исцеление и целостность. Но как бы то ни было, нужно начать с того, чтобы вернуть Богу отдалившуюся от Него часть своего сердца. Помимо всего прочего, ваше сердце должно найти в Нем безопасное убежище.

Я так благодарен Богу за то, что услышал Его на прошлой неделе.

Завтра, в среду, я лечу в Сан-Диего, чтобы выступить на конференции. Это две сессии, одна днем и одна вечером. Нужно будет рано лечь, чтобы в четверг улететь ранним рейсом обратно в Колорадо, как раз вовремя, чтобы возглавить здесь наш четырехдневный семинар. Обычно я не планирую различные мероприятия так плотно друг за другом. На собственном негативном опыте я убедился, что ничего хорошего в этом нет. Но так случилось. На прошлой неделе эти два обязательства обрушились на меня, как громадная волна, и она становилась все больше и больше по мере приближения к берегу. Тогда я помолился: «Господь, к чему мне готовиться на следующей неделе?» Бог сказал мне взять отгул на понедельник и вторник. Какой милосердный совет. Я бы сам этого не сделал. Я бы вошел в обычную колею, пытаясь перед отъездом сделать как можно больше, и встретил бы эти мероприятия изнуренным.

Но я не стал посвящать свои выходные мыслям о том, как выполнить грядущие дела. Вместо этого я насладился неторопливым завтраком. Почитал журнал. Долго и с удовольствием молился. Сегодня тепло, и это приятная перемена после снега, который сыпал не переставая. Я с наслаждением поработал во дворе, очищая подъездную дорожку от снега. Для меня это не работа. Это удовольствие. И отдых. А отдыхать так хорошо.

Я знаю, что нарушил планы некоторых людей, у которых не было времени прислушаться к собственным сердцам. Я бросил вызов их решению провести неделю точно так, как провел бы ее я, если бы я не вопросил Бога. Не знаю, спрашивали ли они совета у Бога и прислушались ли к тому, что услышали. Но когда ты ходишь с Богом, твои планы часто нарушаются. И мне это нравится.

Что мне с этим делать? Я только что встал из-за стола, где ужинал с ребятами. Мама у нас на женских занятиях по изучению Библии. Я слышал, что на этих выходных погода должна быть хорошей, и потому с надеждой спросил сыновей (чувствуя себя при этом хорошим и добрым отцом), не хотят ли они отправиться на охоту за птицами. В сердце своем я ожидал радостного и благодарного восклицания: «Ух, ты. Я хочу!» Но ответом мне было молчание. Долгое молчание, потому что каждый из них думал, как ему сказать, что никуда идти он не хочет. Затем один за другим они привели какие-то отговорки. У меня было ощущение, что меня отодвинули в сторону.

Я сделал все, чтобы не обидеться.

Я знаю, что мои мальчики уже подростки. Знаю, что у них есть своя жизнь. И все равно мне было больно. И обидно. И даже одиноко. Все еще обижаясь, я иду к себе в кабинет и пытаюсь во всем разобраться. Всегда стремитесь разобраться в том, что происходит в вашем внутреннем мире и следите за идущими там процессами. Часть меня хотела, чтобы они увидели мою боль прямо сейчас. «Отлично. Я спрошу одного из них. Я знаю, что на самом деле они хотят пойти». Ах, это маленькие грубияны. Если бы они задумались над тем, что вокруг них есть множество молодых людей, которые мечтают о том, чтобы кто-нибудь куда-нибудь их пригласил. Они просто не задумываются над тем, на что могут нарваться.

Хорошо. Я знаю, мне больно, и теперь меня занимает один вопрос. А может, моя боль — результат того, что я теряю моих мальчиков, ибо они вырастают из-под моего контроля. Мамы тоже страдают, когда их мальчики уезжают в колледж или просто вырастают и им «нужно вести мужские разговоры» с папой. Честно говоря, я упустил этот момент. Было время, когда общие занятия с папой были для них большим удовольствием. «Я иду мыть машину — кто-нибудь хочет со мной?» «Я!» — кричали они хором и бежали к двери. Поход в сарай был для них большим приключением. Выходные на природе могли показаться им сафари в Мозамбике.

Но теперь все изменилось.

Я знаю, надеюсь, что наступит день, когда они поймут, как много я дал им как отец. Когда день, проведенный со мной, снова будет для них удовольствием. Я подумал, что и это тоже относится к процессу роста. Сначала в твоем подростковом возрасте наступает этап, когда тебе намного интереснее с друзьями, чем с отцом. Затем ты уезжаешь в колледж, и там происходит множество событий, намного более интересных, чем охота на птиц со стариком. Помимо этого твое внимание к отцу отвлекают девушки. Затем появляется работа.

Но затем наступает день, когда ты чувствуешь потребность и желание увидеться с отцом. Для некоторых молодых людей этот момент наступает тогда, когда они заканчивают колледж, сталкиваются с реальной жизнью и осознают, что нуждаются в совете и поддержке. Или это происходит через несколько лет после женитьбы или рождения ребенка. А может, после нескольких лет работы. Все друзья разъехались, вечеринки закончились, и теперь ты понимаешь, что тебе нужен источник мудрости, силы и любви, который всегда был рядом, но ты этого просто не ценил. То же самое произошло со мной и со многими людьми, которых я консультировал. Правда, у большинства из нас к этому времени отца уже нет в живых. Только тогда ты реально понимаешь, что ты упустил.

Когда мои мальчики поймут это? Не знаю. Я могу только молиться. Но что мне делать до этого? Если я не разберусь с этим, я буду лелеять обиду на них, пусть даже незаметную на первый взгляд. Но они это почувствуют, и это повредит нашим отношениям. В следующий раз я не захочу их никуда звать. И тогда возникшая между нами пропасть начнет расширяться. Они увидят, что папа ведет себя, как маленький ребенок, и они не захотят обсуждать с ним даже родственные темы, если разговор зайдет об этом. Все так и начинается, с чувства неловкости между поколением родителей и детей. И все потому, что мы сами не разобрались в своих внутренних проблемах. Этот мусор будет нагнаиваться внутри, если мы не разберемся с ним, если запустим и оставим так, как есть.

День клонится к вечеру. Я пытаюсь с Божьей помощью вывести свое сердце из этой проблемы. Скоро я пожелаю моим мальчикам спокойной ночи. Но с каким настроением?

«Что мне нужно в этот момент, Боже? Я знаю это, я знаю, что мне нужно Твое присутствие, чтобы Ты послужил мне здесь. Иисус, приди и помоги мне в моей обиде и боли, что я испытываю. Я хотел, чтобы мои дети порадовались. Я хочу, чтобы они воспринимали время, проведенное со мной, как нечто особенное. Больно видеть, как дети вырастают и отдаляются. Больно видеть, что тебя променяли на фильмы, девочек и тому подобное. Помоги мне.

Я также знаю другое. Я знаю, что не хочу наказывать их за то, что они не выбрали меня. Иисус, помоги мне любить их даже тогда, когда они отвергают меня. Помоги мне любить их и ценить, даже когда они выбирают увлечения и интересы, отличные от моих. Помоги мне любить их, когда они уходят от меня.

И теперь, в конце этой записи в дневнике мои мысли обращаются к Тебе как моему Отцу. Мне стыдно и больно подумать о том, насколько истинно все то, о чем я писал здесь, по отношению к Тебе с моей стороны. То есть Ты предлагаешь мне так много Себя, а я выбираю совсем другое. Я замолкаю. Я останавливаюсь. Единственное, что я могу сказать — прости меня. Ты намного более милосерд и терпелив, чем я могу сказать о себе. Я хотел бы быть лучшим сыном».

Как я говорил в начале этой книги, жизнь за одну только неделю предоставит нам сотни возможностей взглянуть на собственный внутренний мир, чтобы пройтись по нему с Богом, и в большей мере принадлежать Ему. Не позволяйте внутреннему миру остаться без присмотра.

Последние четыре дня были суровыми. Эмоциональные атаки. Война в джунглях — перестрелка во мраке и тумане вместе с искушениями, обвинениями, гордыней, унижениями, и Бог знает, с чем еще. Я спрятался в засаде, и мое сердце все еще пытается оправиться.

Я вернулся с конференции, которая проходила на Востоке. Некоторые важные отношения оказались в рискованном положении, как и будущее того послания, которое я пытаюсь донести. Я чувствовал себя подготовленным, но думаю, что недооценил предстоящие события. По крайней мере так я теперь думаю, потому что враг выступил против меня со всей своей мощью.

Первые сессии конференции проходят нормально. Мне кажется, что все идет хорошо. Но потом что-то меняется. Я замечаю едва уловимое искушение и похоть по отношению к женщине, которая там задействована. Я отвергаю это и продолжаю работать. Через несколько минут все это возвращается, но теперь уже приправленное гордостью. Я снова отвергаю это. Я пытаюсь сфокусироваться на работе, сохраняю твердость, оказываю почтение к коллегам и хожу с Богом. Но вся эта мерзость возвращается и бьет с новой силой.

Казалось, враг ощупывает границы моей территории в поисках слабого места. Похоть. Затем высокомерие. А теперь рассеяние внимания. Снова и снова. Думаю, конференция дала мне достаточно оснований для сосредоточения внимания, словно я сидел за рулем в штормовую погоду. Ты напрягаешься, концентрируешься и крепко держишься за руль. Но после того как напрягся, я почувствовал себя полным неудачником. После того, как я отбросил тех, кого он наслал на меня, мне показалось, что теперь против меня выступили настоящие гиганты.

Меня охватывает глубочайшее отчаяние. Надо мной вершится суд. Не в виде слов, но я полностью окунаюсь в это ощущение: «Посмотри на себя. Ты называешь себя мужем Божьим. Ты абсолютно порочен внутри, И Бог теперь далеко от тебя».

В «Путешествии Пилигрима» есть сцена, которая поможет нам понять все это:

Один момент я не хочу упустить, я заметил, что теперь бедный Христианин так смутился, что не узнал собственный голос, и я увидел это. Как раз тогда, когда он подошел к краю горящей ямы, один из нечистых духов незаметно подошел к нему сзади и стал нашептывать множество отвратительных и богохульных мыслей, а Христианин думал, что они зарождались в его разуме. Это огорчило Христианина больше, чем что-либо другое, с чем он сталкивался прежде. Ему было страшно оттого, что он способен хулить Того, Кого он так любил прежде. Если бы он мог, он бы не допустил этого, но у него не было различения и способности ни заткнуть уши, ни понять, откуда это богохульство исходит.

Христианин не мог распознать собственный голос. Он не знал, откуда идут эти богохульства. Он верил, что они происходят из его сердца, и потому чувствовал полное отчаяние. Я чувствовал себя точно так же. В полном отчаянии. Как я мог сделать такое моему Господу? Я был в ужасе, полагая, что именно таким было истинное положение моего сердца. И когда я погрузился в отчаяние, враг обрушил на меня презрение и осуждение, а также уверенность в том, что Бог меня оставил.

В такие моменты очень трудно расставить все по местам. Что такое истинное обличение, и что такое атаки? Где моя вина и где война? И откуда ведется эта война? Начните вот с чего: по плодам их познаете их. Истинное обличение несет покаяние — но не презрение и не осуждение. Истинное обличение возвращает нас обратно к Богу. Оно не скажет нам: «Ты проиграл, и потому Он покинул тебя». Мне нужно было начать с плодов в моей ситуации, но я был в глубоком отчаянии. Я испытывал мучительные страдания. И я чувствовал себя отделенным от Бога. Но все это не от Духа Святого. На тот момент это было единственное, что я понимал.

Поэтому я стал призывать труд Христа против атаки. Но, Боже, это было так тяжело. Мне приходилось молиться каждые полчаса или около того. Эта мерзость имела там твердую точку опоры. Чтобы бороться эффективно, мне нужно было взять ответственность за ту часть, которая была реально моей. Я открыл дверь для гордости. Я взлелеял ее. Теперь я видел, как враг пытался проникнуть через мою защиту, нарушив мою целостность любым возможным для него способом. Он обнаружил согласие с гордыней. Она пришла, когда я увидел, как все идет хорошо и я имею влияние. Я позволил моему сердцу возомнить о себе — «а ведь я реально что-то значу». Поэтому я исповедал и отрекся от гордыни и высокомерия. Я воздал Богу славу за все, происходившее там.

Гордыня была всего лишь открытой дверью, которой воспользовался враг. Я только на миг повернулся к ней и насладился ею. И вот тогда в меня вошла настоящая цель врага — глубокое отчаяние, а вместе с ним презрение и осуждение.

Но погодите минутку, если мое сердце такое злое, почему я в таком глубоком отчаянии от осознания этого? Если я действительно охвачен похотью, подвержен искушениям, высокомерию и всякой этой заразе, почему осознание этого так меня огорчает?

Никакой логики в этом нет. Если я действительно хочу отступить от Бога, почему одна эта мысль приносит мне страдания? Нет, это не мысли моего сердца. Это не мои истинные желания. Мне пришлось выступить против отчаяния, презрения и осуждения. Вот где идет настоящая битва. Если я сдамся в этом месте, я утрачу близость с Богом. И я упаду духом и получу все, что сопутствует упадку духа. Но я абсолютно беспомощен против отчаяния, пока я думаю, что заслужил его, пока я ошибочно принимаю его за обличение.

Я зашел глубоко в джунгли атаки, и теперь единственный стих, который я помню и за который держусь, это: «Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем» (Рим. 6:11). Я повторяю его про себя. Снова и снова. Он дает мне силы сражаться с отчаянием, презрением и осуждением.

Четвертый день. Враг, похоже, ослабевает.

Мне приходится помнить это: суть всегда не в грехе. Суть в капитуляции нашего сердца, пусть даже едва заметной. Открытая дверь, соглашение. А вот дальше последует настоящая цель врага — наше отделение от Бога и от нас самих, от нашей истинной личности. Думаю, многие христиане никогда не видят за подобными событиями духовной битвы. Они думают, что вожделеют злые вещи, и в результате соглашаются с презрением к собственному сердцу, принимая осуждение за истинное обличение. Конечно, они верят, что Бог действительно отдаляется от них, и живут в таком состоянии годами. «У меня злое сердце. Я жалкий человек. Конечно, Бог от меня далеко». Они думают, что это и есть христианская жизнь.

Но это не так.

Или, по крайней мере, так не должно быть. Не забывайте Христианина в Долине горящих ям. Помните, откуда приходит к нам вся эта мерзость. Она не приходит из вашего настоящего сердца, ибо все это делает ваш враг. Отбросьте его назад. Храните свое сердце. Если вы будете твердо держаться, атака захлебнется.

Лет четырнадцать назад мы посещали церковь, которая праздновала Великий пост. Тогда мы ходили в епископальную церковь и получали от этого большое удовольствие. Там мы узнали о посте, сорокадневном периоде личной подготовки к Пасхе. Это было время, когда многие люди отказывались от кофе, просмотра некоторых телевизионных передач, уподобляясь Христу, Который сорок дней постился в пустыне. Когда к посту подходишь с желанием выделить Богу больше места в жизни, в противоположность отказу от кофеина или телевизора, тогда пост становится действительно значимым явлением.

Как я уже говорил, мы давно не соблюдали сорокадневный пост. Поэтому когда на вчерашнем собрании Морган предложил нам отдать все то, что попросит у нас Господь в связи с Великим постом, я был застигнут врасплох. Мы задали Богу этот вопрос и через несколько минут спросили: «Господь, что мне отдать тебе в Великий пост в этом году? И что нам принять от Тебя?» Следует сказать, что в предыдущие годы соблюдения поста главным претендентом на роль жертвы был алкоголь. Я не хотел от него отказываться, и потому считал, что от него-то я и должен отказаться. Но теперь я понимал, что Господь не потребует от меня отказа от алкоголя, потому что он уже не был для меня проблемой. Пока я пытался успокоить внутреннее волнение и сидел, повторяя про себя вопрос, вот что я услышал от Него: — Себя.

— Себя? — переспросил я, пытаясь убедиться, что я все правильно понял.

— Себя.

Вполне соответствует библейским понятиям того, что следует отдать Богу, но мне было не совсем ясно, что Бог подразумевает под этим словом. Я попытался понять, осмыслить сказанное Им. Сосредоточенность на себе? Эгоцентризм? Больше ничего не приходило в голову, и тогда возник второй вопрос:

— А что Ты хочешь дать мне?

— Мою любовь.

Вот это да! Отдать себя. Принять любовь. Это не то, чего я ждал. Глубоко внутри меня что-то отозвалось. Я отметил про себя, что позже мне нужно будет больше размышлять об этом, и продолжил свой рабочий день. Сегодня утром я вернулся к этой мысли снова. Бывает, что когда я пытаюсь сосредоточить свое внимание на Боге и на том, что Он говорит, я записываю свои мысли и вопросы в дневнике. Затем я слушаю ответы Бога и принимаю Его водительство. Затем я записываю и это тоже.

«Что именно в себе я должен отдать Тебе, Господь? Акцент на себе?» Хорошо, это сосредоточенность на себе. Я знаю, что это значит, это то чрезмерное внимание, которое я уделяю себе. Мне нравится идея отдать это Богу. Однако это почти невозможно. Я продолжаю записывать и слушать. «Да, Господь, я обожаю Тебя. Да. Но как мне отдать сосредоточенность на себе? Посредством сосредоточения на моей любви в Тебе». Мне это очень понятно. Это настолько соответствует всему, что говорил и делал Бог, чтобы помочь мне переместиться к Его любви. «Я очень, очень, очень хочу возвратиться к Твоей любви во мне. Скажи еще, Господь — как мне это сделать? Как это выглядит? На что мне теперь смотреть?»

Минуточку внимания. Когда Бог начинает проливать Свой свет на какие-то вопросы в моей жизни, будь то внутренние или другие аспекты, происходящие вокруг меня, я часто догадываюсь, куда все это может привести. Вы знаете, что я имею в виду, — я вижу, как христиане все время так делают. Мы видим проблеск того, что Бог хочет сделать, начинаем размышлять об этом, заполняем все белые пятна, используя здесь все свои склонности и тенденции вместо того, чтобы просто послушать Его дальше. Например, вы чувствуете, что Бог побуждает вас помочь финансами своим родителям, при этом вы сами уже хотели это сделать, поэтому вы просто идете и делаете это, не останавливаясь, чтобы спросить, когда и сколько. Либо вы чувствуете Божье обличение относительно укоренившегося греха в вашей жизни. Будучи склонны к самообличению и самобичеванию, вы вскакиваете и начинаете угрызать и обвинять себя, строите планы и принимаете решение измениться (хотя вы уже убедились в том, что это не работает). Но если бы вы послушали Бога дальше, возможно, вы услышали бы Его слова о Своей любви к вам и нежности, а также Его совет относительно других способов справиться с вашей проблемой.

Заполнение пробелов. Вот в чем дело. Мы постоянно заполняем пробелы в том, что мы считаем Его желаниями, вместо того чтобы спросить, чего же хочет Он. Это бесполезно. Мы выхватываем у Него из рук мяч и бежим, оставляя Бога далеко позади себя. Помните, нужно задать следующий вопрос.

Итак, я останавливаюсь, утихомиривая внутри себя свои догадки относительно того, куда ведет меня Бог, не игнорируя, но и не позволяя им продолжать мое повествование. «Скажи еще, Господь, как мне это сделать? Как это выглядит? На что мне теперь смотреть?» Что я имею в виду под выражением «на что смотреть»? Здесь я спрашиваю, если я не смотрю на Его любовь, то на что я смотрю тогда? У меня есть отличная мысль по этому поводу, но я хочу услышать Его ответ.

«Ты ориентируешься на свою способность контролировать ход дел».

Правильно. Бог загнал меня в угол. Поймал с поличным. Мне так нравится, когда Бог делает это. Это приятная нагота, когда Он открыто называет то, что мы делаем и пытаемся спрятать, или делаем и даже не понимаем, потому что слишком долго делали, и оно стало для нас нормой. Такого рода обличение не стыдит. Я знаю, что Он назвал именно то, что я делаю. Я всегда полагаюсь на свою способность «делать дела», «делать правильно» и «контролировать ход дел». Неудивительно поэтому, что я чувствую, что «лишь немного» хожу с Богом. «Прости меня, — записываю я, — это проявление неверности, безбожия и самонадеянности».

В дополнение к красоте этой истории могу сказать, что два утра подряд, когда я открывал за завтраком Библию, то оба раза «случайно» натыкался на Псалом 40. И вот что каждый раз бросалось мне в глаза: «Я сказал: Господи! помилуй меня, исцели душу мою, ибо согрешил я пред Тобою» (Пс. 40:5).

Вы видите подход Давида к Богу? Он не ждет от Бога удара или наказания. Он не обещает покаяться и больше так не делать. Он знает, что отвернулся от Бога, но он также знает, что ему нужно исцеление. Поэтому я молюсь так: «Я прошу Тебя исцелить во мне то, что понуждает меня к концентрации на самом себе, к акцентированию моей способности делать дела, делать их правильно и контролировать выполнение этих дел. Прости меня. Я хочу сконцентрироваться на Твоей любви во мне. Ты во мне. Исцели меня».

Мне нужно понять, ехать ли в этом году в Моав. Но пока это неясно. В течение последних семи лет мы группой мужчин устраивали своего рода паломничество в пустыни Моава, штат Юта. Мы уезжали туда в конце апреля или в начале мая, потому что в это время нам было трудно выдержать еще одни выходные с холодной погодой в Колорадо. К тому времени в Моаве уже тепло, и там мы проводили четыре-пять дней, взбираясь на скалы, катаясь на горных велосипедах и слоняясь без дела. Классический мужской отдых. Лагерная обстановка. Никакого душа. Спортивные игры. Купание голышом. Потрясающие истории у костра. Это путешествие стало символом нашей мужской дружбы. И определенно ярким событием года. Но перспективы поездки туда в этом году не радуют. Некоторые из ребят, которые обычно ездили, в этом году поехать не могут. По календарю мы можем выделить только одни выходные, и те раньше, чем мы привыкли ездить. И мы все, действительно все, очень и очень заняты.

Похоже, Моав в этом году не состоится. По определению. Я молюсь об этом и пытаюсь получить какое-нибудь водительство. Мой первый вопрос: «Нужно ли бороться за поездку, Господь, или отказаться от нее в этом году?» Отказаться легко. Даже разумно отказаться. Как я уже говорил, у нас всех есть действительно важные дела. И когда в нашей жизни накапливаются важные дела, разве не разумно отказаться от таких легкомысленных занятий, как эта поездка? В настоящий момент я, например, просто не могу высвободить несколько дней. У меня слишком много работы. Несмотря на то, что все мы любим поездки в Моав. Очень любим. Несмотря на то, что это то самое, что может спасти нас от чрезмерной занятости. Помните — нам всем нужна радость. Много, очень много радости.

Минутку внимания, пожалуйста. Разве не так мы все спонтанно реагируем, когда жизнь начинает давить на нас? Мы начинаем выкидывать за борт лишний груз, облегчая наше судно, чтобы не утонуть вместе с ним? Но все дело в том, что мы можем выкинуть за борт не то, что нужно! Мы не задумываясь выкидываем радость, цепляясь за те самые вещи, которые давят на нас.

Поэтому я ищу Бога в этом вопросе. Однако ясность ко мне приходит не сразу.

Когда мы ищем у Бога ясности и она не приходит, нам нужно в первую очередь обратить внимание на собственное положение. Что мы чувствуем? Чего хотим? Само собой разумеется, что наше положение повлияет на нашу способность слышать Бога или окрасить в определенные цвета то, что мы услышим от Него. Мне не дает покоя эта наша поездка в Моав. С одной стороны, я действительно хочу ехать. Я люблю Моав, люблю первое тепло лета, первую настоящую зелень, красоту пустыни, приключения и время, проведенное с друзьями. Мы никогда не жалели о таких поездках, даже два года назад, когда там шли дожди. С другой стороны, это непросто. Я действительно занят. Мне нужно закончить эту книгу. Похоже, никто больше не сражается за эту поездку. Намного легче было бы отказаться от нее.

Как часто мы отказываемся от действительно ценных вещей в своей жизни, потому что нам кажется, что мы слишком заняты и слишком сложно бороться за осуществление того, что мы хотели бы получить. Либо мы полагаем, что понимаем, что лучше или что неизбежно, и даже не останавливаемся, чтобы спросить об этом Бога. Нам нужно замедлить бег и спросить, особенно если нам кажется, что неизбежным следствием нашей занятости будет отказ от радости. Бог может с этим не согласиться.

Видите ли, темпы жизни в этом мире создают импульс для нашей жизни. Как машины на дорогах. И истина заключается в том, что Бог хочет для нас того, что противоречит естественному потоку жизни. «Выйди на следующей остановке». Его водительство иногда (часто?) кажется противоречивым. Было бы легче отказаться от Моава в этом году. И дальше бежать по своим делам. Все очень заняты. И поездка уже не будет прежней без всех этих ребят, которые ездили с нами раньше. С другой стороны, Сэм и Джесси осенью отправятся в колледж и вряд ли смогут на следующий год позволить себе эту поездку. Возможно, наши путешествия вообще прекратятся. И как нам реально отказаться от этой поездки, когда на дворе конец апреля, а на улице снега по колено и нам так хочется встряхнуться?

Но даже сейчас я пытаюсь заглянуть в будущее, чтобы вычислить лучший вариант. Я снова заполняю пробелы. Мы все это делаем. Мы пытаемся все вычислить сами. Но это не означает хождение с Богом. Мы просто не видим того, что видит Бог. Бог говорит: «Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути — пути Мои» (Ис. 55:8). Он знает, что нас ждет впереди. Он знает, что нам нужно. Поэтому спрашивайте у Него. Я спрашиваю, но прием в данный момент неосуществим. В моем приемнике нет сигнала. Поэтому на листочке я записываю по одному вопросу за раз:

«Сражаться ли нам за Моав в этом году? Или отказаться?»

Таким образом, я могу представить свой вопрос перед Богом, молиться, слушать Его именно по этому вопросу, и мои мысли не будут затуманены всякими другими аргументами за и против. По одному вопросу за раз, и в своем разуме я не взвешиваю все факты и имеющиеся доводы. Я ничего не пытаюсь вычислить. Я пытаюсь услышать Бога. Между нашим пониманием есть разница. «Мои мысли — не ваши мысли», помните?

Иногда такой клочок бумаги лежит на моем столе в течение недели, и я время от времени молюсь над ним, прежде чем получу уверенность в том, что я услышал ответ от Бога. Но сегодня через несколько мгновений я слышу, как Он говорит: «Сражайтесь за Моав». На самом деле я слышал это от Него еще несколько дней назад во время молитвы, пока ехал на работу. Но мне такой ответ показался противоречивым, и я не поверил ему. А может, на тот момент он показался мне просто сложным, и я не захотел услышать его.

— Сражаться? Правда?

— Правда.

— Хорошо. Сражаться за Моав.

Обратите внимание на свою реакцию, когда вы решаете, что вы услышали от Бога. Если Его ответ производит радость, вы получили что-то интересное. Если ответ производит печаль (страх или разочарование), остановитесь и спросите, почему. Не игнорируйте свое сердце в этом процессе. Я заметил, что моя реакция была хорошей, и в сердце стала подниматься надежда на осуществление поездки. Я записал это. Я понимаю, что, хотя отказаться от нее было бы легче, на самом деле я действительно хотел поехать. Не знаю, вернул бы я свое истинное желание, если бы молился об этом. Оно было похоронено под самыми разными делами.

Итак, я получил первую часть водительства. Мы должны сражаться за эту радость. И, друзья, вам тоже придется сражаться за радость. Помните это. Но загадка до конца не разрешилась. Разговор на этом не заканчивается. Очень важно также, когда нам следует ехать. Об этом тоже нужно спросить, иначе я все решу заранее и ошибусь точно так, как если бы вообще не спрашивал Бога о поездке. Не останавливайтесь на первом вопросе. Задайте следующий вопрос.

Конец апреля всегда удивляет капризами погоды. Когда мы ездили в Моав в апреле, несколько раз там было прохладно, а когда ездили в мае, всегда было тепло. Мы хотели тепла. Есть смысл ехать в мае. Однако я не понимаю, как мы сможем организовать поездку в мае. Опять я пытаюсь все вычислить сам. Тогда я записываю еще один вопрос: «Апрель? Май?»

Я слышу: «Апрель 21–24», а это выходные и вполне приемлемый вариант. Хорошо. Мы едем в Моав, и мы едем в апреле. Что-то во мне немного обеспокоено тем, куда это может нас завести. Я осознаю, что мне нужно довериться Богу в этом. Я улыбаюсь. Разве не в этом дело? Разве мы не должны доверять Богу в достаточной степени, чтобы следовать за Ним? Ведь мы живем верой. Христианская жизнь — это не жизнь со здравым смыслом. Освальд Чемберс сказал, что единственное объяснение христианской жизни заключается в существовании Бога. Иначе никакого смысла в нашей жизни нет. Меня это реально утешает. Мне часто кажется, что в моей жизни нет смысла.

Тем самым я не призываю вас подходить к жизни без смысла. Я не говорю, что вам нужно следовать за каждой мыслью, которая вам придет в голову. Существует мудрость, и существуют откровения. Они идут вместе, рука об руку. «[Прошу] чтобы Бог Господа нашего Иисуса Христа, Отец славы, дал вам Духа премудрости и откровения к познанию Его» (Еф. 1:17). Именно от Духа Святого приходит к нам мудрость и откровение одновременно. Нам нужны они, чтобы ходить с Богом, и нужны они нам в щедрой дозе, чтобы передвигаться в опасных водах этого мира. Если вы склонны опираться на откровения (просто прося Бога дать вам водительство), тогда вам нужно уравновесить ваш подход мудростью. Если вы склоняетесь к мудрости в своем подходе к жизни, вам нужно осознанно и намеренно включить в свой подход откровение. Спрашивайте Бога.

Но если вы по большей части оперируете без обоих понятий, тогда вы в настоящей беде.

Осознавая это, нам нужно признать, что существует определенная доля риска в призыве, обращенном к другим людям, ходить с Богом. Люди совершают множество воистину глупых вещей во имя следования за Иисусом. По этой причине в церкви есть люди, которые не хотят призывать окружающих к этому рискованному «хождению с Богом». В течение многих веков они пытались избавиться от путаницы в личных взаимоотношениях с Иисусом посредством установления правил, программ, формул, методов и процедур. Все это, возможно, действительно избавляет от некоторых глупостей, которые происходят, когда люди решают следовать за Богом сами. Но они также уничтожают ту самую близость, к которой призывает нас Бог.

Что имеет в виду здесь Иисус?

«Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить, ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить» (Лук. 12:11, 12).

«У пророков написано: и будут все научены Богом. Всякий, слышавший от Отца и научившийся, приходит ко Мне» (Иоан. 6:45).

«А входящий дверью есть пастырь овцам. Ему придверник отворяет, и овцы слушаются голоса его, и он зовет своих овец по имени и выводит их. И когда выведет своих овец, идет перед ними; а овцы за ним идут, потому что знают голос его» (Иоан. 10:2–4).

«Утешитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам» (Иоан. 14:26).

«Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой «отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Отк. 3:20).

Не отказывайтесь от этого сокровища близости с Богом только потому, что вы можете запутаться, Ходите с Богом — с мудростью и откровением — все время стремясь к святости, которую, как мы знаем, Он хочет видеть в нас.

В моем блокноте следующим шел вопрос: «Кто?» Мне нужно было знать, кто едет. Думаю, мне нужно подойти к ребятам, которые сказали, что не могут поехать, и попросить их молиться об этом. Пусть они спросят Бога. Я буду сражаться за радость.

Вчера вечером за ужином Стейси сказала: «Думаю, пора завести щенка».

Неловкий момент и очень рискованный шаг с ее стороны. Мальчики молчат. Застигнуты врасплох. Моим первым побуждением было сказать: «Этого только нам не хватало. Ты сначала любишь кого-то, а потом он уходит. Я не хочу пройти через это снова». К счастью, я этого не сказал вслух. Она смотрит на меня, надеясь увидеть позитивную реакцию. Я киваю головой, и она рассказывает, что у нее на сердце, и говорит о своих поисках в Интернете. Затем показывает потрясающие фотографии щенков. Я убежден, Бог дал миру щенков для того, чтобы смягчить наши сердца. Когда мы рассматриваем фотографии ньюфаундлендов и сенбернаров, мое сердце уже не пытается обороняться. Если щенок не может смягчить твое сердце, тогда не знаю, что способно на это.

«Иисус?» — спрашиваю я в своем сердце. Это простой вопрос, означающий: «Что Ты думаешь по этому поводу? Что Ты хочешь сказать? Каковы Твои соображения по этому вопросу?»

Медленно, но верно в качестве своей первой реакции по любому поводу я все чаще выбираю именно такой подход. Если я осознанно и быстро не спрашиваю Иисуса о том, что Он думает, я просто поражаюсь, как мгновенно мое сердце реагирует на разговор или событие. За доли секунды я могу прийти к выводу, согласиться с чем-то или отказать людям. Мы все так делаем. Потом мы просто продолжаем уже начатое. Однако мы можем быть абсолютно неправы. У нас может быть плохое настроение. Мы имеем явные предпочтения и предубеждения. И кто знает, что еще влияет на нас в конкретно взятый день?

«Иисус?»

В последние дни я делаю это все чаще. Это позволяет мне говорить в жизнь по мере ее развития. Это дает Богу шанс стать частью процесса вместо того, чтобы мне обратиться к Нему позже, часто после того, как ущерб уже причинен.

— Иисус?

— Да, это было бы хорошо.

Щенков, которых показывала Стейси, можно будет забрать через пару месяцев. Я наблюдаю за своей внутренней позицией. Приму ли я щенка? Буду ли я открыт для него? Позволю ли своему сердцу раскрыться? Ведь это не просто щенок. Это моя приверженность Богу, и это надежда. Я не хочу жить в обороне, постоянно прячась от будущего, уставший, чтобы доверять, и уставший верить. Я хочу быть открытым для всего, что Бог приготовил для меня. Я хочу жить жизнью, которой Он хочет, чтобы я жил. И все это проигрывается прямо здесь, когда я смотрю на фотографии щенят. Именно здесь все это переживается. В данный момент.

Я уверен, что христианство по сути своей является Евангелием жизни. Я уверен, что нам доступны серьезные прорывы и исцеление. Я уверен, мы можем не допустить, чтобы вор рылся в нашей жизни, если мы станем делать то, что велит нам делать наш Пастырь. И когда нам кажется, что мы не находим исцеления или прорыва, когда вору все же удается ограбить нас, я уверен, что нам принадлежит Евангелие воскресения. Какими бы ни были потери, это не конец истории. Иисус пришел, чтобы мы имели жизнь.

Похоже, что скоро у нас будет щенок.

Сегодня утром мои мысли возвратили меня к «Моей любви». На этой неделе я купил новый дневник, потому что старый был заполнен, и сегодня утром у меня появилось больше времени, чем обычно, чтобы посидеть с Богом до начала трудового дня. Я налил себе чашку кофе, сел на диван и вытащил новый дневник. Я всегда теряюсь, когда мне нужно писать на первой странице нового дневника, на этой белой, чистой страничке, где пока еще ничего нет. Этот момент кажется монументальным. Словно закладывается новое начало. Или по крайней мере новый этап. Что он откроет для нас? И что мне написать на первой странице? Мне всегда кажется, что там должно быть что-то значительное. В конце концов это вступительная страница в новую книгу моей жизни, в новую главу с Богом. Она заслуживает чего-то весомого. Чего-то значимого.

Глядя на пустую страницу, я тихо спрашиваю Бога в своем сердце: «Что мне здесь написать?»

Вы знаете, что Он сказал: «Моя любовь».

Я это и написал. Это все, что я написал на первой странице. Два слова. «Моя любовь». Но этого больше чем достаточно. Все, что будет написано в этом дневнике потом, все истории, какие будут рассказаны, все молитвы и события жизни пойдут под этим заглавием. Пусть они все станут продолжением этих слов. Его любовь. Я сидел и смотрел на эти слова — пусть Его любовь войдет глубоко в меня. Я поверну сердце к Его любви. Пусть Его любовь станет для меня реальностью. Пусть Его любовь станет моей жизнью. — Что еще, Господь?

— Верь Моей любви.

— Да, я верю. Я верю Твоей любви.

И что-то во мне сдвинулось. Я начинаю верить в это больше, чем когда-либо раньше. Она меняет меня. Я уже не чувствую желания куда-то бежать и торопиться. Я не чувствую желания успеть и выполнить. Мне все меньше хочется контролировать и управлять. Я уже не такой опустошенный. Я чувствую, что мне хочется остаться здесь. Чтобы жить в Его любви.