ШЕСТОЙ СТАЛИНСКИЙ УДАР

«…был осуществлен войсками 1-го Украинского фронта в июле-августе в районе Западной Украины, где была разгромлена группировка противника на Львовском направлении и часть ее, понеся огромные потери, отброшена за реки Сан и Вислу».

Успешные действия советских войск в Белоруссии создали к середине июля благоприятные условия для перехода в наступление 1-го Украинского фронта маршала Конева на львовско-сандомирском направлении.

На линии протяженностью 440 км, проходившей западнее Ковеля, Тернополя и Коломыи, большей частью своих сил занимала оборону группа армий «Северная Украина» под командованием генерала Йозефа Гарпе. В нее входили 1-я и 4-я немецкие танковые, а также 1-я Венгерская армии, всего 34 пехотные, пять танковых, одна моторизованная дивизии и две пехотные бригады. В них насчитывалось свыше 600 тысяч человек, 6300 орудий и минометов, 900 танков и штурмовых орудий. При этом левофланговые соединения 4-й танковой армии противостояли войскам 1-го Белорусского фронта. Из состава 4-го воздушного флота привлекалось 700 самолетов. Этими силами германское командование рассчитывало удержать оставшуюся в его руках часть территории Украины, а также прикрыть направления, которые вели в южные районы Польши и Чехословакию, имевшие большое экономическое и стратегическое значение.

Потерпев поражение на Правобережной Украине и ожидая новых сталинских ударов, немцы настойчиво укрепляли и совершенствовали оборону, особенно на львовском направлении. Они создали здесь три оборонительные полосы, но к началу наступления полностью успели подготовить лишь две, образовавшие тактическую зону обороны. Пять танковых, одна моторизованная и три пехотные дивизии составили резерв командующих армиями и группой армий.

В состав 1-го Украинского фронта входили 1, 3-я и 5-я гвардейские, 13, 18, 38-я и 60-я общевойсковые армии, 1-я и 3-я гвардейские и 4-я танковые, 2-я воздушная армии, 4-й гвардейский, 25-й и 31-й танковые, 1-й и 6-й гвардейские кавалерийские корпуса, а также 1-й чехословацкий армейский корпус. Всего фронт имел 80 стрелковых и кавалерийских дивизий, 3 механизированных и 7 танковых корпусов, 4 отдельные танковые бригады, 18 отдельных танковых и 24 самоходно-артиллерийских полка — около 1 200 000 человек, 15 500 орудий и минометов, 1056 установок реактивной артиллерии, 1667 танков и 529 самоходных установок, свыше 3246 самолетов. Это было самое крупное фронтовое объединение из всех до сих пор создававшихся.

В связи с предстоящей операцией Верховный 23 июня 1944 года провел специальное совещание, на котором Конев доложил свое решение нанести два удара: на львовском и рава-русском направлениях. Это позволяло рассечь группу армий «Северная Украина», окружить и уничтожить противника в районе Бродов. План вызвал возражения со стороны Сталина, считавшего распыление сил на двух направлениях нецелесообразным. Он рекомендовал наносить один мощный удар — на Львов, вложив в него все силы. Конев доказывал, что удар на одном направлении позволит противнику широко маневрировать имеющимися у него в резерве танковыми и моторизованными соединениями и сосредоточить в одном месте всю авиацию. Кроме того, наступление одной ударной группировки на наиболее укрепленном направлении приведет не к прорыву, а про-грызанию обороны, выталкиванию противника от рубежа к рубежу и не даст больших оперативных выгод. В конце концов командующий фронтом отстоял свою точку зрения. 24 июня Сталин утвердил план операции, предложенный фронтом, но в напутствие сказал: «Имейте в виду, Конев, операция должна пройти безупречно и принести желаемый результат».

Цель ее состояла в том, чтобы разгромить группу армий «Северная Украина», завершить освобождение Украины и перенести боевые действия на территорию Польши. Операция осуществлялась во взаимодействии с войсками 1-го Белорусского фронта, которые развивали наступление на люблинском направлении. Общий замысел предусматривал нанести на правом крыле и в центре два мощных удара и прорвать фронт на двух направлениях, отстоящих один от другого на 60–70 км. Первый удар намечалось нанести из района западнее Луцка в направлении на Сокаль, Рава-Русская и второй — из района Тернополя на Львов с задачей разгромить львовскую группировку немцев, овладеть Львовом и крепостью Перемышль.

В ударную группировку на луцком направлении входили 3-я гвардейская армия генерала В.Г. Гордова, 13-я армия генерала Н.П. Пухова, 1-я гвардейская танковая армия генерала М.Е. Катукова, конно-механизированная группа, в которую входили 25-й танковый и 1-й гвардейский кавалерийский корпуса под общим командованием генерала В.К. Баранова. Наступление этой ударной группировки обеспечивалось четырьмя авиационными корпусами 2-й воздушной армии.

В ударный «кулак» на львовском направлении вошли 60-я армия генерала П.А. Курочкина, 38-я армия генерала К.С. Москаленко, 3-я гвардейская танковая армия Рыбалко, 4-я танковая армия Лелюшенко, конно-механизированная группа генерала С.В. Соколова в составе 31-го танкового и 6-го гвардейского кавалерийского корпусов. С воздуха их поддерживали пять авиационных корпусов.

Таким образом, были созданы сильные ударные группировки войск на обоих направлениях. В луцкой на участке прорыва шириной 12 км намечалось сосредоточить

14 стрелковых дивизий, два танковых, механизированный, кавалерийский корпуса и две артиллерийские дивизии прорыва — 3250 орудий и минометов, 717 танков и самоходных установок, 1300 самолетов. На львовском направлении на 14-километровом участке должны были нанести удар

15 стрелковых дивизий, четыре танковых, два механизированных, кавалерийский корпуса и две артиллерийские дивизии прорыва — 3775 стволов, 1084 танка и САУ, 1950 самолетов.

3-я гвардейская и 4-я танковая армии должны были глубокими охватывающими ударами севернее и южнее Львова на пятый день операции выйти на рубеж Немиров—Яворов значительно западнее города.

На левом крыле фронта по предгорьям Карпат были развернуты войска 1-й гвардейской армии генерала А.А. Гречко и 18-й армии Е.П. Журавлева. Используя успех соседей, армия Гречко, создав ударную группировку из пяти дивизий и 4-го гвардейского танкового корпуса, должна была перейти в наступление, захватить плацдарм на Днестре в районе Галича, обеспечивая этим действия войск на львовском направлении. Армии Журавлева, действовавшей южнее Днестра, ставилась задача прочно удерживать занимаемые рубежи и быть в готовности к переходу в наступление на Станиславском направлении.

В резерве фронта имелась 5-я гвардейская армия генерала А.С. Жадова, которая по указанию Ставки была переброшена из состава 2-го Украинского фронта, и 47-й стрелковый корпус.

Развернув наступление, ударные группировки должны были разгромить главные силы противостоящего противника, частью сил ударами по сходящимся направлениям окружить и уничтожить немецкие соединения в районе Бродов. Затем им предстояло, развивая успех и обходя Львов с северо-запада и юго-запада, овладеть городом. На пятый день операции планировался их выход на рубеж Грубешув, Томашув, Немиров, Яворов, Роздал. На втором этапе главные усилия переносились на сандомирское направление с целью форсирования Вислы и создания крупного оперативного плацдарма в районе Сандомира. В реальности осуществление окружения было связано с немалыми трудностями, поскольку на линии развертывания ударных группировок фронт не имел никаких изгибов.

10 июля план операции был окончательно утвержден Ставкой. При этом были даны указания использовать танковые армии и конно-механизированные группы не для прорыва обороны, а для развития успеха, а также выражены сомнения в способности пехоты поддерживать темп продвижения 35 км в сутки, который установил Конев.

Чтобы скрыть подготовку операции, штаб фронта разработал план оперативной маскировки, которым предусматривалось имитировать сосредоточение двух танковых армий и танкового корпуса на левом крыле фронта, в полосах 1-й гвардейской и 18-й армий. Для его осуществления в широком масштабе применялись ложные перевозки бронетехники по железной дороге, имитировались районы выгрузки танковых соединений, обозначался их марш в район сосредоточения и велись открытые радиопередачи. В ложных районах было выставлено большое количество макетов танков, автомашин, орудий и другой техники. Ложные аэродромы с макетами самолетов для натуральности прикрывались дежурными звеньями истребителей. В ряде населенных пунктов побывали «квартирьеры», распределявшие дома для «прибывающих штабов и частей».

Несмотря на строжайшие меры маскировки, полностью обмануть противника не удалось. Немцы ждали наступления войск 1-го Украинского фронта в первую очередь, на львовском направлении, где поставили оперативный резерв — 3-й танковый корпус. Они усилили разведку, вскрыли расположение и состав общевойсковых армий, определили направления готовящихся ударов, наметили контрмероприятия, в частности, отвод войск на вторую полосу на значительном участке фронта, однако переброску в район южнее Луцка танковой армии Катукова не выявили.

Плотность орудий и минометов на участках прорыва составила более 250 стволов на 1 км. Продолжительность артиллерийской подготовки планировалась 1 час 40 минут. Для непосредственной поддержки пехоты выделялось 349 танков и САУ. В период подготовки операции соединения фронта «получили значительное пополнение людьми, призванными из областей Правобережной Украины». Политработники помогали этим людям «полностью освободиться от последствий фашистской и буржуазно-националистической пропаганды и по-настоящему подготовиться к выполнению воинского долга». После этого необученных призывников почти сразу бросали на передовую, не считаясь ни с какими потерями, и это был самый испытанный способ освободить их от влияния «буржуазно-националистической пропаганды».

Прорыв предстояло проводить в благоприятных условиях, когда Белорусские фронты успешно преследовали противника на подступах к Неману и в верховьях Нарева, создавая тем самым угрозу обхода левого фланга группы армий «Северная Украина». Ход операции «Багратион» давал основания предполагать возможный отвод немцами своих войск в глубину перед правым флангом или во всей полосе 1-го Украинского фронта, что следовало.

Действительно, 10 июля Коневу стало известно о намерении противника отвести свои силы на вторую полосу обороны. Маршал в мемуарах пишет, что это его с толку не сбило: «Из опыта предыдущих операций мы учли, что противник всегда пытается обмануть нас, отведя свои силы с первой полосы обороны на вторую, чтобы сохранить силы в период артподготовки и сорвать наше наступление». Все правильно, вот только плана на этот случай у командующего не имелось. В результате немцы на рава-русском направлений, прикрываясь арьергардами 291-й пехотной дивизии, успели отойти основными силами 42-го армейского корпуса на вторую полосу, уплотнить боевые порядки и подбросить резервы. Правда, стрельбы по пустому месту удалось избежать.

12 июля Конев решил провести разведку боем силами усиленных рот от каждой дивизии первого эшелона. В 22 часа на обоих направлениях предстоящих ударов вперед двинулись разведывательные отряды. В полосе 3-й гвардейской армии было установлено, что с наступлением сумерек 88-я и 72-я пехотные дивизии начали отход с переднего края. Непосредственно перед участком прорыва части 291-й пехотной дивизии отразили атаку разведывательных отрядов. В течение 13 июля еще можно было отдать распоряжения о перемещении и развертывании ударных группировок перед второй полосой и спланировать ее прорыв и эффективное огневое поражение, но командующий не стал этого делать.

Наступление на северном фланге началось 13 июля после 30-минутной артподготовки силами передовых батальонов 3-й гвардейской и 13-й армий. В течение дня передовые батальоны продвинулись на 7–8 км. Наконец, в 18 часов после массированных огневых налетов артиллерии и ударов авиации перешли в наступление главные силы дивизий первого эшелона. Они быстро сломили сопротивление противника, что неудивительно, поскольку оборону здесь держали два полка 291-й пехотной дивизии, и устремились ко второй полосе, но прорвать ее с ходу не смогли. Основные силы 42-го немецкого корпуса — три пехотные дивизии — успели без больших потерь отступить и подготовиться к отражению атак. На направлении удара северной группировки противник подтянул также 16-ю и 17-ю танковые дивизии.

В итоге первый удар пришелся в пустоту. Теперь следовало произвести перегруппировку войск, что требовало 12–16 часов, произвести разведку и готовить новый прорыв. Командующий фронтом решил не терять на это времени. Вот на людях можно было не экономить, тем более на неблагонадежном пополнении. Атака второй полосы началась утром 14 июля при плотности 90–100 орудий, когда имелась возможность иметь по 200 стволов на километр. Переместившаяся за войсками артиллерия едва заняла позиции и не успела произвести пристрелку. Разведывательных данных о противнике и его огневых средствах на второй полосе обороны почти не имелось. Поэтому Конев решил не тратить зря снаряды: огневой налет длился всего 5 минут. Естественно, противник оказался слабо подавленным, а наступающие войска встретили упорное сопротивление. Ряд контратак предприняли немецкие танковые дивизии. Для их отражения, по свидетельству генерала И.П. Галицкого, были применены «противотанковые» собаки:

«Особо нахально лезли вперед фашистские танки. В резерве полковых саперов был взвод собак — истребителей танков лейтенанта И.Н. Жукова. Командир части полковник Покровский приказал лейтенанту уничтожить «тигры». Жуков выдвинул вперед отделение младшего сержанта Бочарова в составе четырех проводников с собаками. Подпустив танки на дистанцию 100 м, воины пустили собак. Два «тигра» были подорваны, третий повернул обратно. Полк отбил контратаку фашистов и снова устремился вперед».

В течение дня советским войскам не удалось добиться успеха. Лишь 76-й стрелковый корпус армии Гордова, не входивший в состав ударной группировки, смог нащупать слабое место в обороне неприятеля. В его полосе была введена в бой 1-я гвардейская танковая бригада. Совместно они продвинулись на глубину до 8 км. Хотя бы даже полгода назад наступление 1-го Украинского фронта на этом бы и закончилось, захлебнувшись кровью. Но теперь количественное преимущество над противником было колоссальным, что позволяло повторять попытку за попыткой до получения нужного результата.

На этот раз было решено в течение ночи привести войска в порядок, выдвинуть в первую линию вторые эшелоны стрелковых корпусов, а утром 15 июля провести мощную артиллерийскую подготовку и завершить прорыв тактической зоны обороны. Количество орудий и минометов удалось довести до 200 стволов на 1 км.

В 8.30 войска северной ударной группировки возобновили наступление. Наиболее успешно в этот день действовали соединения 13-й армии. Ее корпуса прорвали вторую полосу обороны к исходу дня. Успеху способствовало, что основные усилия армии были сосредоточены на участке наиболее потрепанной 291-й пехотной дивизии.

На следующий день прорыв второй полосы осуществила и 3-я гвардейская армия, создав условия для ввода в сражение подвижных групп. При этом Конев изменил первоначальный порядок их ввода, очень ему хотелось организовать «котел» по типу корсуньского. Сначала, 16 июля, он ввел конно-механизированную группу генерала Баранова. Она должна была уже на следующий день овладеть районом Каменка—Струмиловская, захватить плацдарм на Западном Буге и перерезать бродской группировке противника пути отхода на запад. Однако наличие в составе группы уязвимых кавалерийских соединений затрудняло ей проход в оперативную глубину через узкую брешь. Это привело к потере целых суток, необходимых для развития тактического прорыва в оперативный.

Лишь 17 июля в полосе 13-й армии в прорыв, на глубине 20 км от бывшего переднего края, вошла танковая армия Катукова, имевшая 416 танков и самоходных установок, оперативная оборона немцев была окончательно прорвана и войска правой ударной группировки получили свободу для маневренных действий. Успешно развивая наступление, танкисты с ходу форсировали Западный Буг и овладели плацдармом в районе Добричина, вступив на территорию Польши. На следующий день войска генерала Гордова преодолели реку в районе Сокаля. 25-й танковый корпус генерала Ф.Г. Аникушина, составлявший ударную силу КМГ, обогнал боевые порядки пехоты и вышел к Западному Бугу, а соединения 1-го гвардейского кавалерийского корпуса 18 июля овладели Деревлянами.

Используя успех подвижных войск, стрелковые соединения продолжали расширять и углублять прорыв.

В более сложной обстановке развивалось наступление на львовском направлении. Разведка, проведенная 13 июля, показала, что противник оказывает яростное сопротивление и оставлять позиции не намерен. Поэтому решено было начать операцию 14 июля. Но Конев все еще сомневался и не хотел тратить снаряды впустую. По аналогии с обстановкой, сложившейся на рава-русском направлении, он полагал, что и здесь немцы вот-вот начнут отвод войск. Утром без артподготовки в атаку пошли только передовые отряды дивизий. Они овладели к 9 часам первой и второй траншеями и дальше продвинуться не смогли. Наступила нелепая пауза. Желая оказать мощное огневое воздействие на противника, командующий фронтом приказал вводить в бой первые эшелоны только после нанесения ударов с воздуха. Погода же в первую половину дня выдалась совершенно нелетной. Армиям пришлось ждать улучшения метеорологических условий.

В 16 часов после артиллерийской подготовки, длившейся полтора часа, и массированных ударов авиации перешли в наступление главные силы 60-й и 38-й армий, имевшие задачу в первый день прорвать тактическую зону обороны противника на глубину до 20 км. Однако успех был незначителен, к исходу дня им удалось продвинуться лишь на 3–7 км, хотя двум армиям, имевшим 22 стрелковые дивизии, здесь противостояли четыре пехотные дивизии, а семь из десяти дивизий армии Москаленко действовали на 6-километровом участке, штурмуя оборону 357-й пехотной дивизии.

Хотя бомб и снарядов было выброшено много, эффективность артиллерийской и авиационной подготовки оказалась низкой. Уверовав в свою могучесть, пренебрегли разведкой, и огневая система противника оказалась неподавленной. Собрав все танки в ударные кулаки, пехоте для непосредственной поддержки почти ничего не дали. Так, 38-й армии выделили только 29 танков и 45 самоходных установок, которые в основном были «израсходованы» еще утром. Зато позади стояла танковая армия в ожидании, когда стрелковые войска расчистят для нее путь для действий в оперативной глубине. Потеря времени и темпа привела к тому, что немцы совершенно точно определили направление давно ожидаемого ими удара, успели перегруппировать силы и подтянуть тактические резервы, о наличии которых в этом районе советское командование не подозревало.

С целью ускорить прорыв тактической зоны обороны противника Конев утром 15 мая в полосе армии Курочкина ввел в сражение часть сил 3-й гвардейской танковой армии. Развернулись ожесточенные бои. Особенно напряженная обстановка сложилась у генерала Москаленко. Германское командование, создав ударную группировку из 1-й и 8-й танковых дивизий, нанесло здесь контрудар из района Плугов, Сборов и потеснило соединения 38-й армии на 2–4 км. Вынуждены были остановиться и отражать вражеские атаки и левофланговые соединения 60-й армии.

Вообще кажется, что, готовя операцию и собрав на одном фронте небывалые силы и средства, противника всерьез не воспринимали и особого сопротивления от него не ожидали. Маршал Москаленко признает, что контрудар во фланг его армии оказался совершенной неожиданностью: «Как это могло произойти? Полагаю, что первопричиной такого промаха являлось недостаточное изучение противостоящих вражеских сил. Как фронтовые, так и армейские разведывательные группы не сумели полностью вскрыть состав, группировку и замысел врага. Отсюда и несовершенство армейских планов наступательной операции. План 38-й армии несомненно был бы несколько иным, если бы располагали более подробными сведениями о намерениях, силах и средствах противника». В общем, так старались скрыть собственные намерения, что выяснить намерения противника времени не хватило.

Чтобы выправить положение, 2-й воздушной армии было приказано «сосредоточиться» на танковой группировке немцев. Как мы помним, здесь наши войска поддерживали около 2000 самолетов. В течение дня бомбардировщики и штурмовики четырех авиакорпусов совершили свыше 1800 самолето-вылетов, сбросив более 100 тонн бомб на квадратный километр. В результате ударов авиации, артиллерии 38-й армии, а также танковой и механизированной бригад, выделенных из армии Лелюшенко, немецкие войска были дезорганизованы, понесли значительные потери и резко снизили активность. Генерал Меллентин пишет: «На марше 8-я танковая дивизия, двигавшаяся длинными колоннами, была атакована русской авиацией и понесла огромные потери. Много танков и грузовиков сгорело; все надежды на контратаку рухнули». Контрудар противника был отбит, однако перспектива введения 4-й танковой армии в прорыв на данном участке оставалась призрачной.

Немцы предприняли сильные контратаки и против 60-й армии. Но здесь ее соединения совместно с частями армии Рыбалко успешно преодолели сопротивление противника и, продвинувшись 15 июля на глубину 18 км, на пятикилометровом участке в районе Колтов прорвали вторую полосу неприятельской обороны, создав так называемый колтовский коридор.

Этот проход, по предложению генерала Рыбалко, был использован утром 16 июля для ввода 3-й гвардейской танковой армии. Армия насчитывала в своем составе около 42 000 человек, 555 танков и САУ, в том числе 42 машины ИС-2, 563 орудия и миномета, 79 реактивных установок, 241 бронетранспортер. Узкая полоса прорыва, бездорожье, торфянистые почвы и проливные дожди вынуждали всю эту массу войск и техники двигаться по одному маршруту сплошной непрерывной многокилометровой колонной под артиллерийским и минометным огнем противника. Решение было рискованное, так как проход, через который предстояло протолкнуть крупнейшее танковое объединение, был в три-четыре раза уже, чем предусматривалось уставами и сложившейся практикой, но Конев, хоть и не без колебаний, принял его. По плану ударная группировка должна была уже быть у Львова, а она еще не сдвинулась с места. Для поддержки армии с воздуха командующий фронтом выделил шесть авиационных корпусов; в течение всего светлого времени над коридором висели советские истребители.

Стремясь ликвидировать колтовский коридор и не допустить прорыва танковых войск в оперативную глубину, немцы возобновили контратаки с севера частями 13-го армейского корпуса и с юга двумя танковыми дивизиями. Обстановка создалась исключительно напряженная. Однако танкам Рыбалко удалось протиснуться вперед. К исходу 18 июля они преодолели тыловой рубеж противника, по двум наведенным мостам форсировали реку Пелтев и вышли в район Дзедзилув, Красное, а части 9-го механизированного корпуса достигли Деревлян, где соединились с конно-механизированной группой генерала Баранова, завершив окружение бродской группировки противника.

С утра 17 июля через колтовский коридор, так как в полосе 38-й армии успеха достигнуто не было, начала входить в прорыв и 4-я танковая армия. Ей предстояло, обходя Львов с юга, развивать наступление на Городок. Однако в течение 17–18 июля из-за сильного противодействия немецких войск на флангах полностью ввести армию в прорыв не удалось. Половина ее сил совместно с войсками 60-й армии вынуждена была отражать неприятельские контратаки южнее Золочева. Тем не менее Конев приказал генералу Лелюшенко продолжать выполнение поставленной задачи наличными силами.

Чтобы быстрее высвободить 13-ю и 60-ю армии для развития наступления на львовско-перемышльском направлении, командующий фронтом к уничтожению бродской группировки дополнительно привлек 4-й гвардейский и 31-й танковые корпуса, авиацию и арткорпуса РГК.

С целью расширения прорыва в сторону левого крыла фронта в наступление перешла 1-я гвардейская армия. Используя участок прорыва 38-й армии, она с утра 16 июля нанесла удар в направлении Бережаны, разгромила здесь войска противника и тем самым заставила германское командование свертывать оборону перед армией к югу. Армия Москаленко, отражая контратаки с юга, продвинулась на 8–14 км.

Таким образом, за шесть дней наступления, с 13 по 18 июля, войска 1-го Украинского фронта, несмотря на исключительно упорное сопротивление противника, достигли крупного оперативного успеха. На обоих направлениях они прорвали оборону противника на фронте 200 км, продвинулись на глубину до 50–80 км, форсировали Западный Буг и окружили немецкую группировку в районе Бродов.

Одновременно с боями по ликвидации бродской группировки войска фронта продолжали развивать наступление на запад. Особенно успешно оно развивалось на правом крыле. 1-я гвардейская танковая армия 19 июля сломила сопротивление противника на Западном Буге и приступила к преследованию. В связи с быстрым продвижением 3-й гвардейской и 13-й армий по расходящимся направлениям между ними образовался большой разрыв. Поэтому конно-механизированная группа Соколова получила задачу из района Рава-Русская нанести фланговый удар на северо-запад, на Фрамполь. Выходом в тыл противника она должна была содействовать продвижению армии Гордова, установить взаимодействие с соединениями 1-го Белорусского фронта, в дальнейшем форсировать с ходу Вислу и захватить плацдармы.

К этому времени крайне благоприятная обстановка сложилась на львовском направлении. Львов являлся одним из важнейших стратегических объектов и крупным центром коммуникаций противника, во многом определявшим устойчивость его обороны. В связи с этим сам город и прилегающая к нему местность были сильно укреплены. Ближайшие селения были превращены в опорные пункты с развитой системой укреплений и инженерных заграждений. Но сил у немцев в районе Львова было недостаточно, оперативные резервы они уже израсходовали. Войска 3-й гвардейской танковой армии и 13-й армии находились в 20–30 км от города. 4-я танковая армия своим 10-м гвардейским танковым корпусом вышла в район Ольшаницы, в 30 км восточнее Львова. С севера город охватывала конно-механизированная группа Баранова. В этой ситуации ночью 19 июля Конев отдал приказ генералу Рыбалко обходным маневром с севера и северо-запада, а генералу Лелюшенко с юга овладеть Львовом не позднее утра 20 июля. Однако сделать этого не удалось. Как справедливо заметил в своих воспоминаниях Лелюшенко, которому пришлось с ходу поворачивать свои войска на 90 градусов на север: «Это была новая задача — не обходить Львов, а брать его». Причем брать чисто танковыми соединениями.

Конно-механизированная группа Баранова вместо стремительного броска на запад ввязалась во фронтальные атаки за Жолкев и не выполнила поставленной перед ней задачи. Конев торопил: «Топтание группы вторые сутки перед слабым противником — преступление». Но и 21 июля корпуса Баранова бились лбом о Жолкев.

4-я танковая армия вела безуспешные бои одним корпусом на юго-восточных подступах к Львову. Остальные ее силы были связаны обороной колтовского коридора и отражением контрудара 48-го танкового корпуса, в котором, кстати, не было ни одной танковой дивизии. Встретив у города упорное сопротивление, армия не смогла продолжить наступление, ее силы оказались разбросанными в четырех районах.

Генерал Рыбалко, стремясь скорее взять Львов, не мудрствовал лукаво и вместо обходного маневра атаковал немецкие позиции по кратчайшему расстоянию по дороге Красное—Львов. Энтузиазм командарма подстегивало то обстоятельство, что на пути к городу армия не встретила сколько-нибудь значительного сопротивления. В результате танки уперлись в торфяное болото и втянулись в затяжные бои на крайне неудобной местности.

«С первого взгляда — поле как поле, — вспоминает генерал B.C. Архипов, — а в действительности — слабый торфяник, предательски покрытый густой зеленой травой. Гусеницы танков прорывали глубокие черные колеи, которые тотчас заполняла вода… В такой обстановке на заболоченной, исключавшей всякую возможность маневра местности наши подразделения предприняли несколько атак. Они были неудачными. Пришлось доложить генералу Новикову, что танки вязнут, мы несем потери, а продвижения нет… Более двух суток мы вели бой практически на месте… все мы чувствовали очень остро, что блестяще начатый рейд танков, прошедший вопреки бездорожью и плохой погоде в хорошем темпе и с минимальными потерями, вдруг застопорился».

Из-за сильных дождей, размывших дороги, тылы отстали и не успевали своевременно подвозить боеприпасы и горючее. Несмотря на указания Конева совершить обходное движение, Рыбалко «увлекся». До города оставалось 7–8 км, и он хорошо просматривался с наблюдательных пунктов. Командиры корпусов докладывали, что нужен еще небольшой натиск, и бригады ворвутся во Львов. На отдельных участках танкисты клиньями врезались в оборону противника, но каждый раз немцы подбрасывали к участку прорыва свежие силы и стабилизировали положение.

Основные силы 60-й армии и левофланговые дивизии 13-й армии с приданными им двумя танковыми корпусами были скованы окруженной бродской группировкой противника.

Ход операции значительно выбивался из графика, немцы, навязывая затяжные бои, сбивали темп продвижения советских войск.

20 июля генерал Катуков получил приказ повернуть 1-ю гвардейскую танковую армию на юго-запад и стремительно развивать наступление к реке Сан с тем, чтобы, форсировав ее, перехватить пути отхода противника на запад.

За это время немцы успели перебросить в район Львова со Станиславского направления части трех дивизий и укрепить здесь свою оборону. Обстановка, сложившаяся под Львовом к исходу 21 июля, уже не позволяла овладеть городом с ходу силами только танковых армий.

Опасаясь флангового удара советских войск со стороны Перемышля на юг, германское командование стало отводить со Станиславского направления на запад части 24-го танкового и 59-го армейского корпусов. Войска 38-й и правого фланга 1-й гвардейской армий, сбивая арьергарды, начали преследование. Чтобы отрезать немцам пути отхода, генерал Лелюшенко получил указание немедленно нанести стремительный удар южнее Львова на Самбор, разгромить тылы противника и не допустить отхода львовско-станиславской группировки.

К исходу 21 июля наступление войск 1-го Украинского фронта развернулось в 400-километровой полосе от Грубешува до Днестра. Соединения 1-й гвардейской танковой, 13-й армий и конно-механизированной группы Баранова, обходя Львов с северо-запада, развивали наступление к реке Сан.

К 22 июля, отразив многочисленные контратаки на внешнем и внутреннем фронте окружения, советские войска расчленили окруженную группировку на две части и полностью ликвидировали ее. По оценке Конева, в «котле» было восемь немецких дивизий. Более поздние источники указывали скромнее: «до восьми», генерал армии Лелюшенко — «до шести дивизий противника». Это ДО в количественном отношении означает около пяти дивизий — 340-ю и 361-ю пехотные, частично 454-ю охранную, корпусную группу «Ц», которую засчитали за три дивизии и 14-ю пехотную дивизию СС «Галиция». Все они были разгромлены, а первые две уничтожены почти полностью. Причем «галичан» в плен не брали. По докладу опять же командующего фронтом, ставшему официальным «историческим» источником, немцы потеряли более 38 000 человек убитыми и 17 000 пленными. Если пленных нужно было сдавать под счет, то количество «убитых» в советских источниках никогда нельзя считать достоверным. Кстати, генерал армии Д.Д. Лелюшенко вспоминает, что на рассвете 20 июля «окруженные» немцы преодолели колтовский коридор западнее Золочева и «плотными боевыми порядками» ворвались в район расположения штаба и тыла 4-й танковой армии, бои здесь длились двое суток и, конечно, «лишь немногим удалось прорваться в Карпаты». Ну, например, трем тысячам украинских эсэсовцев.

Летописцы боевого пути 3-й гвардейской танковой армии мимоходом сообщают, что немцы потеряли 25 000 человек убитыми и пленными во всей Львовско-Сандомирской операции.

Ликвидировав «котел» под Бродами, командование фронта сосредоточило основные силы для разгрома львовской группировки. Штаб фронта принял решение, используя успех армий Катукова и Пухова, ускорить обход Львова танковой армией Рыбалко с северо-запада и запада, 4-й танковой армией — с юга, а войсками 60-й армии нанести удар с востока. 38-я армия должна была продолжать энергичное наступление от Перемышля на южную окраину Львова.

Конев сообщает, что несмышленый Рыбалко наконец «уяснил смысл моего требования и приступил к перегруппировке». Оставив 56-ю гвардейскую бригаду изображать активность на торфяных болотах, 3-я гвардейская танковая армия в период с 22 по 24 июля вышла из боя, совершила 125-километровый марш-маневр, по хорошим дорогам, сбивая заслоны, главными силами обошла Львов с севера и запада и развернула наступление на двух расходящихся направлениях: на Львов — с запада силами 7-го гвардейского танкового корпуса генерала С.А. Иванова и 6-м гвардейским танковым корпусом генерала В.В. Новикова, усиленным 91-й танковой бригадой, на Перемышль — с востока. Этот маневр имел для фронта исключительно важное значение. Выход танковых войск в район Яворова и юго-восточнее от него перерезал коммуникации львовской группировки противника, которые вели на Ярослав и Перемышль.

В то время как танкисты Рыбалко совершали марш-маневр в район Яворова, 4-я танковая армия штурмовала город с юга. Конев, описывая сильно затянувшиеся бои за Львов, валит все на бестолковость подчиненных: я, мол, приказывал «обходить Львов глубже с запада». Однако тут же приводит собственные директивы, направленные Лелюшенко. 19 июля командарм получает приказ «овладеть Львовом», два дня спустя — не ввязываясь в затяжные бои, снова «стремительно выходить на Городок», а 22 июля — «главными силами армии нанести немедленно стремительный удар на Самбор» и взять его к исходу 25 июля. После этого, делая из командарма законченного дурака, Конев сообщает, что «генерал Д.Д. Лелюшенко, имея задачу наступать на Самбор, чтобы не допустить отхода противника на юго-запад, решил «по пути» частью сил ворваться во Львов». Между тем, к исходу 22 июля главные силы 4-й танковой армии вели бои на южной окраине Львова, а ее 10-й Уральский гвардейский танковый корпус «по пути» ворвался в город, где был отрезан немцами.

Армия Катукова, пройдя с боями 120 км, в этот день вышла передовыми частями к Сану севернее и южнее Ярослава, оторвавшись от стрелковых соединений 13-й армии на 50 км. В ночь на 23 июля танкисты небольшими силами форсировали реку и захватили плацдарм. Однако дальнейшее продвижение застопорилось, немцам удалось втянуть советские войска на реке Сан в затяжные бои. Высокую активность стала проявлять германская авиация, нанося удары главным образом по переправам. Лишь еще сутки спустя 1-я гвардейская танковая армия форсировала Сан севернее и южнее Ярослава. Сюда же вышли 25-й танковый корпус и войска генерала Пухова. Выход крупных танковых сил на левый берег Сана, в глубокий тыл противника, оказал большое влияние на ход борьбы за Львов.

24 июля развернулось концентрическое наступление на Львов. С востока и северо-востока наступали войска 60-й армии и 4-й гвардейский танковый корпус. Уральский танковый корпус генерала Е.Е. Белова вел уличные бои. Западнее города в район Городка вышел 7-й гвардейский танковый корпус армии Рыбалко. Однако, несмотря на приказ Конева овладеть Львовом к вечеру, сражение за него продолжалось еще несколько дней. Чтобы избежать полного окружения, вечером 25 июля германское командование начало отводить свои войска из Львова на Самбор. Утром 27 июля совместными усилиями войска 4-й и 3-й гвардейской танковых армий, 60-й и 38-й армий при поддержке фронтовой авиации и авиации дальнего действия завершили освобождение Львова.

Город обороняли 168-я и 68-я пехотные и 101-я горнострелковая дивизии.

Почти одновременно части 3-й и 1-й гвардейских танковых армий ночным штурмом взяли Перемышль и Ярослав. Город-крепость Перемышль оборонял гарнизон, насчитывавший до 3000 человек, при штурмовых орудиях и двух бронепоездах. С севера и востока Перемышль прикрыли реки Сан и Вяра, вокруг города имелось кольцо из 15 старых фортов и 25 узлов сопротивления с дотами, построенными в 1939–1941 годах. Однако немцы фортификационные сооружения к обороне не готовили и сдали их без боя. В ночь на 27 июля, окружив Перемышль, части 6-го гвардейского, 11-го гвардейского, 25-го танкового корпусов и 287-й стрелковой дивизии 13-й армии ворвались в город и к полудню следующего дня очистили его от противника.

Правда, задачу выхода к Самбору армия Лелюшенко, втянувшись в бои за Львов, не решила.

Упорные бои шли также на левом крыле фронта. Широко используя выгодные для обороны условия горной местности, германское командование стремилось удержать в своих руках коммуникации, ведущие из Львова и Станислава через Карпаты в Чехословакию и Венгрию. Но с переброской частей на львовское направление оборона здесь оказалась ослабленной. Кроме того, выход танковых армий к Львову создавал угрозу флангу и тылу группировки, действовавшей северо-восточнее Станислава. Германское командование вынуждено было спешно отводить отсюда войска на запад.

1-я гвардейская армия, преследуя противника, 24 июля с ходу и на ряде участков без боя форсировала реку Гнилая Липа и освободила город Галич.

23 июля перешла в наступление 18-я армия генерала Журавлева, имевшая в своем составе десять дивизий и средства усиления, в которых насчитывалось 77 289 солдат и офицеров, 1416 орудий, 209 установок PC, 34 самоходных орудия. В полосе ее наступления действовала 1-я венгерская армия генерала Миклоша — 75 000 человек, 600 орудий и минометов, 159 танков и штурмовых орудий. Для повышения стойкости в состав венгерских армейских корпусов входили немецкие пехотные дивизии, но именно эти дивизии генералу Гарпе пришлось бросить на защиту Львова. Сосредоточив все усилия на 4-километровом участке на своем левом фланге, армия Журавлева в первый день прорвала оборону 16-й венгерской пехотной дивизии и повела наступление в общем направлении на Долину. Венгры сражались упорно, систематически организуя контратаки. В течение трех дней войска Журавлева продвинулись на 30 км, вышли на рубеж Делягин, Отыня и завязали бои за проходы в предгорьях Карпат в районе Доры, обходя Станиславскую группировку противника с юга.

Части 1-й гвардейской армии, развивая успех, 27 июля заняли Станислав.

На правом крыле фронта продолжалось наступление к Висле. К исходу 27 июля войска 3-й гвардейской армии и конно-механизированной группы Соколова вели бои на линии Вильколаз, Красник; левофланговые соединения вышли к реке Сан.

Поражением основных сил группы армий «Северная Украина» и освобождением Львова и Станислава завершился первый этап стратегической операции. Группа армий «Северная Украина» оказалась рассеченной на две части: остатки 4-й танковой армии генерала Неринга отходили за Вислу, войска 1-й танковой армии генерала Рауса и 1-й венгерской армии генерала Миклоша откатывались к Карпатам. В ходе наступления советские войска продвинулись на глубину до 200 км в полосе 400 км. Севернее армии 1-го Белорусского фронта к этому времени освободили польские города Люблин, Демблин и подходили к Висле.

Сложилась выгодная обстановка для стремительного наступления армий правого крыла к Висле и на Сандомир, а также для развития успеха армиями левого крыла в направлении Дрогобыча и разгрома войск противника в предгорьях Карпат.

Для воссоздания фронта обороны на Висле германское командование начало перебрасывать сюда управление 17-й армии, 23-ю и 24-ю танковые дивизии из группы армий «Южная Украина», две пехотные дивизии и управление 24-го танкового корпуса с других участков фронта, две дивизии и отдельные части из Германии.

Учитывая обстановку, 28 июля Ставка ВГК потребовала от командования фронта сосредоточить усилия на правом крыле и во взаимодействии с 1-м Белорусским фронтом развить наступление в западном направлении, воспрепятствовать противнику занять оборону на Висле, с ходу форсировать ее и захватить плацдармы в районе Сандомира. В дальнейшем наступать в общем направлении на Ченстохув и Краков.

Войскам левого крыла фронта предстояло воспрепятствовать выходу немецких частей из состава Станиславской группировки к Висле, овладеть районом Дрогобыча и одновременно занять перевалы через Карпаты. С этой целью 60-я армия развивала наступление на Дембицу, 38-я во взаимодействии с группой Баранова — на Кросно. 4-й танковой армии была поставлена задача форсированным маршем к утру 28 июля выйти в район Самбора, откуда стремительным ударом к исходу дня овладеть Дрогобычем и Бориславом, чтобы совместно с 1-й гвардейской армией, вышедшей к этому времени правым флангом в район Ходорова, разгромить противника и не допустить его отхода на северо-запад, за реку Сан. Однако из-за усилившегося сопротивления на Днестре армия Лелюшенко не смогла выполнить поставленную задачу. Отступившая из Львова 168-я пехотная и части 8-й танковой дивизии остановили корпуса 4-й танковой армии, не допуская их к Дрогобыч-Бориславскому нефтеносному району. Не выполнив поставленную задачу, наш полководец привычно объявляет, что его армия «сковывала на этом участке крупную неприятельскую группировку». Но очень скоро дивизии из этой группировки оказались в районе Сандомира.

Войска генерала Гречко за три дня с 28 по 30 июля смогли продвинуться на 8–15 км и вели бои на рубеже Роздол, Журавно. Главные силы 18-й армии Журавлева к 30 июля овладели железнодорожной станцией Долина, перерезав шоссейную дорогу, ведущую через Карпаты на Венгерскую равнину.

Германское командование упорной обороной на Днестре и контратаками стремилось вывести части львовской и станиславской группировок за реку Сан по наиболее удобному оставшемуся пути через Дрогобыч, Самбор, Санок. Немцы дрались упорно. В течение пяти дней, с 31 июля по 4 августа, особенно ожесточенные бои развернулись в районе Долины, Выгоды. Чтобы обеспечить отвод частей своей 1-й танковой армии и сохранить коммуникации, ведущие в Чехословакию и Венгрию, немцы предпринимали контратаки силами до пяти дивизий, в том числе 8-й немецкой и 2-й венгерской танковых.

1-я гвардейская во взаимодействии с 38-й армией продолжала наступление и 5 августа овладела важным узлом дорог городом Стрый. Войска 18-й армии, сломив сопротивление противника, форсировали реку Сьвица. Армия Москаленко взяла Санок.

Поскольку действия 1-го Украинского фронта развивались по Двум расходящимся направлениям, это намного усложнило управление войсками. Кроме того, наступление в Карпатах требовало специальной подготовки, особых способов боевых действий и методов управления. В связи с этим Ставка признала целесообразным создать новое фронтовое управление, нацеленное на преодоление Карпат с последующим развитием наступления на Ужгород, Мукачево и выходом на Венгерскую низменность.

5 августа был воссоздан 4-й Украинский фронт под командованием проверенного специалиста по ведению боевых действий в горах генерала И.Е. Петрова, которого пришлось для такого случая отозвать из санатория. Своеобразен сталинский юмор: членом Военного совета был назначен Лев Захарович Мехлис. Несколько позже здесь объявился и Георгий Федорович Захаров, он стал заместителем Петрова. В состав фронта вошли 1-я гвардейская и 18-я общевойсковые, 8-я воздушная армии, а также танковые, артиллерийские и другие части.

Продолжая продвижение, эти армии 6 августа овладели Дрогобычем, а на следующий день взяли Борислав и Самбор. Дальнейшее наступление застопорилось. Попытки советских войск с ходу захватить перевалы через Карпатский хребет успеха не имели, и бои здесь приняли затяжной характер. 15 августа Ставка приказала войскам 4-го Украинского фронта перейти к обороне и в двухнедельный срок подготовиться к новой операции.

С уходом вермахта война на Украине не закончилась.

Едва вступив на Правобережье, советские бойцы с удивлением и обидой увидели, что сражаться приходится не только с немцами, но и с освобождаемыми украинцами. Первые столкновения между РККА и Украинской повстанческой армией начались уже на Левобережной Украине. На западных землях их количество резко возросло.

В 1941–1944 годах УПА вела борьбу с немцами, отрядами польской Армии Крайовой и советских партизан. Программные установки украинских националистов на создание независимой Украинской державы неизбежно вели и к конфронтации с советскими войсками. Красная Армия, в свою очередь, не могла мириться с тем, что в ее тылах активно действуют антисоветские вооруженные отряды, совершающие нападения на ее подразделения.

Активные антиповстанческие действия начались вскоре после того, как был смертельно ранен генерал Ватутин. В марте 1944 года 1-й Украинский фронт выделил для этих целей кавалерийскую дивизию, усиленную 20 бронеавтомобилями и 8 танками. С марта на западноукраинских землях появились и специально обученные войска, имеющие опыт карательных операций. С этого времени берет начало практика проведения чекистско-армейских операций, в которых совместно с подразделениями НКВД активно участвовали боевые части Украинских фронтов. В ходе таких операций в апреле-мае были уничтожены отряды бандеровцев в северных районах Тернопольской области. После стабилизации линии фронта борьба в насыщенной советскими войсками зоне не имела перспектив. В этот период командование УПА отдало приказ не ввязываться в бои, беречь и накапливать силы, активизировать идеологическую работу с украинским контингентом в Красной Армии. Негативное влияние подполья на морально-психологическое состояние личного состава беспокоило советское командование гораздо больше, чем диверсионные акции.

Вдохновленный успешными операциями по депортации населения Кавказа и Крымского полуострова, Сталин решил, что украинский народ тоже заслуживает «наказания». Надо сказать, что поначалу Вождь пытался проявить гуманность и обойтись обычными «процедурами». 7 января 1944 года вышло распоряжение Наркомата внутренних дел, согласно которому «всех выявленных пособников на территории Украины арестовать с конфискацией имущества и направить в Черногорский спецлагерь (Красноярский край)». В связи с вступлением Красной Армии на западно-украинские земли в марте того же года в недрах все того же ведомства родился новый документ, в котором говорилось: «Семьи, в составе которых есть оуновцы, находящиеся на нелегальном положении, а также семьи осужденных оунов-цев взять на учет и выселить в тыловые районы СССР». Тогда же Н.С. Хрущев внес предложение о переселении семей активных участников украинского подполья. Уже в апреле генерал Серов докладывал, что к переселению подготовлены 2000 семей. Они направлялись в Красноярский край, большей частью на предприятия горнодобывающей промышленности Норильского района. К этому времени Сталин принял решение не мелочиться.

22 июня 1944 года появился приказ № 0078/42:

«… За последнее время на Украине, особенно в Киевской, Полтавской, Винницкой, Ровенской и других областях, наблюдается явно враждебное настроение украинского населения против Красной Армии и местных органов Советской власти. В отдельных районах и областях украинское население враждебно сопротивляется выполнять мероприятия партии и правительства по восстановлению колхозов и сдаче хлеба для нужд Красной Армии, хлеб закапывают в ямы. Во многих районах враждебные украинские элементы, преимущественно из лиц, укрывающихся от мобилизации в Красную Армию, организовали в лесах «зеленые» банды, которые не только взрывают воинские эшелоны, но и нападают на небольшие воинские части, а также убивают местных представителей власти. Отдельные красноармейцы и командиры, попав под влияние полуфашистского украинского населения и мобилизованных украинцев из освобожденных областей Украины, стали разлагаться и переходить на сторону врага. Из вышеизложенного видно, что украинское население стало на путь явного саботажа Красной Армии и Советской власти и стремится к возврату немецких оккупантов. Поэтому, в целях ликвидации и контроля над мобилизованными красноармейцами и командирами освобожденных областей Украины

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Выслать в отдаленные края Союза ССР всех украинцев, проживавших под властью немецких оккупантов.

2. Выселение производить:

а) в первую очередь украинцев, которые работали и служили у немцев;

б) во вторую очередь выслать всех остальных украинцев, которые знакомы с жизнью во время немецкой оккупации;

в) выселение начать после того, как будет собран урожай и сдан государству для нужд Красной Армии;

г) выселение производить только ночью и внезапно, чтобы не дать скрыться одним и не дать знать членам его семьи, которые находятся в Красной Армии.

3. Над красноармейцами и командирами из оккупированных областей установить следующий контроль…»

Подлинность этого документа неоднократно подвергалась сомнению сразу после его опубликования. Однако бывший нарком внутренних дел Украины генерал B.C. Рясной в беседах с Феликсом Чуевым подтвердил, что такой приказ был и поначалу деятельно претворялся в жизнь: «Мне этот приказ привез из Москвы один из заместителей наркома внутренних дел. И было сказано, что за активную деятельность против Красной Армии со стороны оуновцев, выступления «боёвок», за враждебное отношение к русскому народу товарищ Сталин приказал выселить всех украинцев к известной матери, а конкретнее — в Сибирь… Несколько эшелонов мои молодцы заполнили. Но потом этот приказ вдруг остановился». Эта, так сказать, депортация проводилась до 1952 года. За этот период, по украинским данным, из районов только Западной Украины на лесоповал и «стройки коммунизма» выселено около 200 тысяч семей, что составляет приблизительно 800 тысяч человек.

С завершением Львовской операции на Украине закончился период немецкой оккупации. Главные силы Красной Армии ушли на запад. Осенью 1944 года УПА приняла политическую декларацию, в которой заявлялось: «Мы за полное освобождение украинского народа от московско-большевицкого и немецкого ярма, за создание Независимой Соборной Державы без панов, помещиков, капиталистов, без большевицких комиссаров, энкавэдистов и партийных паразитов».

Война была объявлена. В ней УПА изначально была обречена на поражение, так как не могла в одиночку одолеть могучую тоталитарную систему.

Советская власть сразу дала понять, что она вернулась всерьез и надолго. Вскоре снова потянулись эшелоны в Сибирь и на Дальний Восток с националистами и пособниками оккупантов. Репрессиям и арестам подвергались все, кто имел хоть малейшее отношение к ОУН или УПА, работал в органах немецкой администрации, подозревался в «национализме». С целью уменьшения повстанческой «базы» проводилась массовая мобилизация в армию. На призывные пункты должны были явиться около 700 тысяч человек. Однако многие из них пополнили ряды повстанцев. Только в Галиции 150 тысяч призывников не явились на сборные пункты. Мобилизация мужского населения в районах Западной Украины приобрела характер «охоты на людей». Войсковые части оцепляли села, производили массовые облавы, затем конвоировали «призывников» в специальные лагеря.

Выполняя приказ Сталина ликвидировать националистическое движение до конца войны, правительство УССР и Наркомат внутренних дел к концу 1944 года задействовали на борьбу с УПА около 200 тысяч солдат внутренних войск, бойцов партизанских (в частности ковпаковцев) и карательных отрядов. С декабря 1944-го по июнь 1945 года было проведено три крупномасштабные антиповстанческие операции силами нескольких дивизий при поддержке артиллерии, танков и авиации. В январе 1945 года на Западной Украине побывал глава правительства и секретарь ЦК компартии Н.С. Хрущев. Он провел в Львове несколько заседаний с партийным и советским активом, а также с руководителями силовых структур, на которых потребовал принятие самых решительных мер: публично вешать пойманных повстанцев, брать заложников, репрессировать семьи участников «бандитских формирований».

Претворяя в жизнь указания Москвы и Киева, органы внутренних дел и госбезопасности развернули на западно-украинских землях массовый террор. В донесении генерала Рясного указывалось, что на протяжении 1944–1945 годов было проведено 40 тысяч операций, в ходе которых убито 103 тысячи и задержано 125 тысяч повстанцев, выявлено 83 тысячи человек, уклонявшихся от призыва в армию. Поскольку количество бойцов УПА никогда не превышало 80 тысяч, значительную часть арестованных и убитых составили мирные жители края, которые, правда, успев испытать на себе прелести социализма в 1939–1941 годах, в массовом большинстве сочувствовали идеям повстанцев.

Вернувшаяся власть вела себя не лучше немецких оккупантов и своими действиями подтверждала самые худшие опасения. Почти 90 процентов руководящих работников были присланы из России и Восточной Украины, не знали и не желали знать местных особенностей, языка (народ и его радетели говорили на разных языках, поскольку Львовщина никогда не входила в состав Российской империи и русского большинство населения не знало), допускали серьезные ошибки и злоупотребления. Новое руководство форсированными темпами проводило «унификацию» края в соответствии с советскими порядками. Весной 1945 года Сталин лично утвердил план ликвидации греко-католической конфессии, которая объединяла почти 5 миллионов прихожан, не подчинявшихся Москве. Претворяя план в жизнь, НКВД арестовал и сослал на каторгу главу униатской церкви, 10 епископов, 1400 священников и тысячи верующих.

После окончания Второй мировой войны у Москвы появились возможности наводнить непокорный край регулярными войсками и организовать широкие карательные мероприятия: на территории Западной Украины были развернуты Львовский и Прикарпатский военные округа. Из числа бывших фронтовиков формировались подвижные группы — пешие, конные и механизированные. Во всех районных центрах были размещены воинские части, из внутренних войск создавались сильные гарнизоны, из местных жителей набирались карательные батальоны («ястребки»), в состав которых входили и бывшие бойцы УПА. Повсюду вводился комендантский час, переписывалось население. Главным методом борьбы с УПА и подпольем ОУН оставались репрессии, физическая ликвидация руководителей сопротивления, создание отрядов провокаторов, акции устрашения.

В течение 1945 года отряды УПА потеряли 9 тысяч убитыми и почти 24 тысячи пленными. В «Большой блокаде» 1946 года для борьбы с «бандитами» был выставлен контингент почти в 60 тысяч человек с танками и другим тяжелым вооружением, но ликвидировать сопротивление УПА-ОУН не удалось. Несмотря на потери в живой силе, вывоз членов семей в Сибирь, накал сопротивления Советской власти не спадал. Только в 1945 году на Львовщине повстанцы провели около 3000 вооруженных акций, в ходе которых было убито около 5000 сотрудников НКВД, бойцов карательных батальонов, партийных и советских работников. Всего в результате ответного террора Повстанческой армии и подполья украинских националистов погибло почти 30 тысяч граждан и до 20 тысяч военнослужащих, милиционеров, пограничников.

В конце 40-х годов националистическое подполье сосредоточило свои силы на пропагандистской работе и саботаже. Условия борьбы становились все более сложными, движение пошло на спад. 5 марта 1950 года в стычке под Львовом погиб командующий УПА Роман Шухевич.

Лишь в середине 50-х годов было окончательно подавлено вооруженное сопротивление на территории Западной Украины. У каждой из сторон в этой истории своя правда. Сегодня в западноукраинских городах все бывшие улицы имени Ленина носят имя Степана Бандеры.

1-й Украинский фронт, овладев Львовом, правым крылом без паузы продолжал наступление к Висле. 3-я гвардейская армия получила задачу выйти к реке и в ночь на 29 июля форсировать ее и овладеть Сандомиром. В полосе армии Гордова в районе Аннополя должна была преодолеть Вислу и конно-механизированная группа Соколова. 13-й армии предстояло к утру 29 июля правым флангом выйти к Висле от Сандомира до устья Вислоки и к утру следующего дня захватить плацдармы, а соединениями левого фланга овладеть городом Жешув. Танковой армии Катукова ставилась задача с утра 29 июля нанести удар на направлении Майдан, Баранув, с ходу форсировать Вислу и к утру 1 августа захватить плацдарм. Южнее наступала армия Рыбалко, имевшая в строю 468 танков и САУ.

Таким образом, на сандомирское направление нацеливались главные силы фронта: три общевойсковые, две танковые армии и конно-механизированная группа. Туда же намечалось выдвинуть из резерва 5-ю гвардейскую армию. Остальные армии должны были продолжать наступление западнее и юго-западнее Львова с тем, чтобы прижимать противника к Карпатам, не допуская его выхода к северо-западу от Перемышля.

3-я гвардейская армия совместно с группой Соколова 29 июля разгромила группировку противника в районе Ан-нополя и вышла к реке. На следующий день ее передовые дивизии на отдельных участках захватили три небольших плацдарма на западном берегу севернее Сандомира. Но из-за недостаточной организованности переправа войск и техники проходила медленно. В первые же дни боев на Висле армия потеряла от бомбежек противника четыре переправочных парка, инженерные войска понесли большие потери. Вследствие неудовлетворительной организации работ на переправе и слабого управления войсками плацдармы не удалось расширить. Более того, части 76-го стрелкового корпуса были отброшены с плацдарма на восточный берег.

Более успешно действовали армии Катукова и Пухова. 1-я гвардейская танковая армия совершила 90-километровый марш вдоль фронта на северо-запад, а затем устремилась к Висле. Во второй половине дня 29 июля она вышла к реке на широком фронте и с ходу начала ее форсировать южнее Сандомира с использованием войсковых и подручных переправочных средств. Одновременно переправлялись передовые части 350-й стрелковой дивизии 13-й армии. К исходу 30 июля на захваченный ими плацдарм переправились основные силы 24-го стрелкового корпуса, а также подразделения мотопехоты 1-й гвардейской танковой армии. Быстрый подход армейских и фронтовых парков обеспечил переправу артиллерии и танков почти одновременно с пехотой. Не имея достаточно сил и средств, германское командование первоначально не могло оказывать сильного противодействия. В районе Баранува 31 июля стали переправляться на плацдарм войска 3-й гвардейской танковой армии, которые получили приказ, не мешкая, развивать наступление вдоль Вислы на Краков.

К исходу 1 августа плацдарм был расширен до 15 км по фронту и 10 км в глубину. Все это приходилось делать под сильным воздействием авиации противника, так как истребительная авиация еще не успела перебазироваться и действовала ограниченными силами. Во 2-й воздушной армии, кроме того, ощущался недостаток горючего. Чтобы прикрыть переправы, было принято решение слить часть горючего из баков бомбардировщиков и штурмовиков и передать истребителям.

Масштабы форсирования непрерывно нарастали. Бои за расширение плацдарма не прекращались ни днем, ни ночью. Высокую активность проявляла немецкая авиация.

В своих воспоминаниях Конев делает вид, что Сталин неуверенно подталкивал его продолжать наступление, а командующий фронтом аргументированно и твердо упирался. В качестве доказательства приводится телефонный разговор с Верховным, произошедший 2 августа:

«И.В. Сталин задал мне вопрос:

— Не собираетесь ли вы 3-ю гвардейскую танковую армию двинуть на Краков?

Я сказал, что сейчас войска фронта ведут бои за расширение плацдарма на Висле… Далее я сказал, что в таких условиях я не считаю целесообразным начинать действовать на краковском направлении и посылать танковую армию на Краков. Танковая армия сейчас главным образом имеет задачу расширить и закрепить сандомирский плацдарм и отразить танковые атаки врага.

Это удовлетворило И.В. Сталина».

Приходится сделать вывод, что по нечетным дням фронтом командовал кто-то еще помимо прозорливого Конева, поскольку 6-й гвардейский танковый корпус в это время полным ходом рвался к древней польской столице, имея впереди 53-ю бригаду Архипова, который свидетельствует:

«Генерал В.В. Новиков приказал (разговор происходит 1 августа), не дожидаясь полного сосредоточения частей корпуса, продолжить наступление вдоль Вислы на юго-запад. Общее направление — Краков. Бригада двинулась в указанном направлении, разгоняя мелкие гарнизоны противника, прошла за сутки около 40 км, форсировала приток Вислы реку Нида и овладела железнодорожной станцией Вислица к утру 3 августа. Мы были уже в глубоком тылу противника. Нас никак не ожидали встретить ни польское население, ни фашисты… летчики «юнкерсов» и «фокке-вульфов», летевшие с краковских аэродромов к сандомир-скому плацдарму, лишь приветственно покачивали крыльями в адрес нашей колонны… Стремительное продвижение захватило всех нас. На коротких остановках танкисты окружали меня: «Товарищ полковник, сколько до Кракова?» Майор Коробков — его батальон шел головным — очередной доклад заканчивал коротким: «Даешь Краков!» В свою очередь, командир корпуса приказы и указания завершал фразой: «Только вперед!» И вдруг радиограмма — повернуть обратно, вернуться в исходный район. Отметим — после мифического разговора со Сталиным и вполне реально обозначившейся угрозы на своих флангах. Именно в эти дни стало известно о варшавском восстании и остановились «уставшие» армии Рокоссовского. Немцы воспользовались паузой.

Чтобы отбить натиск 1-го Украинского фронта и не допустить расширения плацдарма, командование группы армий «Северная Украина» приказало подошедшей 17-й армии генерала Шульца нанести контрудар в направлении Майдан, перехватить коммуникации советских войск, наступавших в северо-западном направлении, и во взаимодействии с 4-й танковой армией уничтожить их. 4-я танковая армия получила задачу, обороняя участок по рекам Сан и Висла, ударом из района Сандомира как можно скорее ликвидировать плацдармы советских войск на своем северном фланге и установить взаимодействие с 17-й армией, атаковавшей с юго-запада. Германское командование стремилось во что бы то ни стало восстановить оборону по западному берегу Вислы. Однако сил для этого было пока недостаточно.

В первой половине августа положение изменилось — в район Сандомира были переброшены пять дивизий из группы армий «Южная Украина», пять пехотных дивизий из Германии и три пехотные дивизии из Венгрии. Сюда прибыли также шесть бригад штурмовых орудий и отдельный батальон тяжелых танков. По мере подхода резервов активность немецких войск нарастала. В начале августа ожесточенные бои развернулись на обоих берегах Вислы. Противник пытался встречными ударами вдоль восточного берега отрезать переправившиеся на плацдарм войска от главных сил фронта и уничтожить их.

С утра 2 августа немцы из района Мельца силами 23-й танковой и 78-й пехотной дивизий нанесли удар вдоль правого берега Вислы в направлении Баранува и на следующие сутки прорвались к переправам. Для их отражения были привлечены 9-й механизированный корпус и все имевшиеся здесь силы, в том числе саперные и понтонные батальоны и танки, находившиеся на сборных пунктах аварийных машин. Совместными усилиями они остановили противника. Несмотря на это, положение в районе сандомирского плацдарма к исходу 3 августа оставалось напряженным. Между передовыми частями 4-й танковой и 17-й немецких армий в районе Баранува оставалось 12 км. Конев понял, что предстоит упорная борьба за сандомирский плацдарм и повернул обратно танковый корпус Новикова. От удара на Краков пришлось отказаться. Обстановка требовала переброски на левый берег Вислы свежих сил. Необходимо было разгромить группировки противника, наносившие контрудары и представлявшие наибольшую угрозу для войск, действовавших на плацдарме.

Темпы переправы войск через Вислу значительно снизились. Для разгрома немецкой группировки, наносившей удар из района Мелеца, и дальнейшего расширения сандомирского плацдарма командующий фронтом решил ввести в сражение резерв — 5-ю гвардейскую армию. Перейдя 4 августа с марша в наступление, гвардейцы нанесли поражение мелецкой группировке противника, отбросили ее от переправ южнее Баранува и овладели городом Мелец. 6 августа 32-й и 34-й гвардейские стрелковые корпуса по наведенным мостам вышли на западный берег Вислы. 33-й корпус в районе Мелеца форсировал Вислоку и развивал наступление в направлении Щуцина. В это же время южнее города появились соединения 60-й армии Курочкина.

К 8 августа 5-я гвардейская двумя корпусами и 3-я гвардейская танковая армия, действуя в центре плацдарма, вышли на рубеж Шидлув, Стопнипа, Новы-Корчин и здесь вынуждены были перейти к обороне. И хотя армии не имели на этом направлении соприкосновения с противником, последовал приказ остановиться и приступить к созданию прочной обороны. Конев уже совершено ясно видел, что на его флангах концентрируются ударные немецкие группировки, насчитывавшие уже шесть танковых дивизий (около 400 танков и штурмовых орудий), уготавливая классические клещи. В этих условиях безоглядное продвижение в глубь Польши, в то время как армии Рокоссовского стояли на Висле, было бы самоубийством.

Тем временем войска 13-й и 1-й гвардейской танковой армий, находившиеся на правом фланге, возобновили наступление с целью завершить разгром главных сил 4-й танковой армии и расширить плацдарм в сторону Сандомира и Островца, но из-за переутомленности, большого некомплекта в людях, боевой технике и боеприпасах достигнуть значительных успехов не смогли. К 10 августа они вышли на рубеж южная окраина Сандомира, Лагув, Ракув, где встретили сильное противодействие введенных в сражение резервов противника и приостановили продвижение.

В целом активными действиями фронту удалось расширить плацдарм до 60 км по фронту и до 50 км в глубину. Здесь уже находились войска четырех армий, в том числе двух танковых.

Напряженные бои на сандомирском плацдарме шли до конца августа. Германское командование, стремясь восстановить оборону на Висле, продолжало усиливать 4-ю танковую армию. Конев, в свою очередь, для усиления только 5-й гвардейской армии передал генералу Жадову 31-й танковый корпус (в нем, правда, осталось всего 70 танков), 9-ю гвардейскую бригаду реактивных установок, 3-ю артиллерийскую дивизию прорыва, всего — около 1000 орудий и минометов. Рыбалко получил несколько артиллерийских полков и тяжелую самоходную артиллерию. На вероятных направлениях неприятельских контрударов велись усиленные оборонительные работы, минировались танкоопасные направления.

Утром 11 августа противник силами двух танковых (3-й и 16-й) и 20-й моторизованной дивизий 3-го танкового корпуса нанес рассекающий удар с запада, из района Хмельника, в направлении Сташув, Осек. На севере резко активизировал свои действия 42-й армейский корпус немцев. Удар пришелся в стык 5-й гвардейской и 13-й армий. Ожесточенные бои продолжались двое суток. Немецким войскам удалось потеснить стрелковые части, продвинуться на 8–10 км и овладеть районом Шидлув. Однако их попытки развить удар в направлении Баранува успеха не имели. Конев быстро перебросил в район Сташува 6-й гвардейский танковый корпус Новикова и 91-ю танковую бригаду. Жесточайшее сражение разгорелось на земле и в воздухе, но теперь советские танкисты не спешили бросаться во встречные атаки. Да и оборонявший Сташув 32-й гвардейский стрелковый корпус генерал-лейтенанта А.И. Родимцева имел сталинградскую закалку.

«Не часто доводилось мне, — вспоминает Архипов, — видеть одновременно такую массу танков и следовавших за ними бронетранспортеров. Вражеские — ряд за рядом — заполнили все видимое с НП пространство от Оглендува и далее на юг. Должен сказать, что даже на обстрелянного солдата такая массированная атака с неуклонным движением, с ревом сотен моторов, от которого звон стоит в ушах, оказывает сильное психологическое давление. К тому же солдат должен ждать, пока бронированная лавина приблизится на дальность прямого выстрела его пушки, то есть на 800–1000 метров. А мы стремились подпускать танки еще ближе, на 400–500 метров, потому что, во-первых, результативность огня резко возрастала, а во-вторых, этот огонь — внезапный, мощный, почти в упор — наносил врагу не только громадные потери, но и производил на его танкистов очень сильное психологическое воздействие… А в воздухе творилось что-то невероятное. Десятки самолетов, наших и немецких, крутились одной громадной, в несколько этажей быстроходной каруселью. Бой кипел, как говорится, от солнца до земли, и сбитые бомбардировщики и истребители, оставляя длинные шлейфы, врезались и в боевые порядки наступающего противника, и в нашу оборону».

Над плацдармом действовала 9-я гвардейская истребительная авиационная дивизия выдающегося советского аса полковника А.И. Покрышкина, получившего здесь свою третью Звезду Героя. Правда, для того чтобы эту Звезду заработать, Александру Ивановичу не надо было ничего сбивать, побед и без того хватало: Покрышкин согласился «патриотично» пересесть из любимой «Аэрокобры» в советский «Як».

Отбив атаку, советские части перешли в контрнаступление и выбили немцев из Оглендува. К исходу 15 августа положение на этом участке стабилизировалось. Армия Рыбалко перешла к обороне, имея в строю 148 танков и САУ.

В районе Сташува немцами впервые был пущен в дело 501-й отдельный тяжелый танковый батальон, имевший в своем составе 40 новейших машин типа Pz Kpfw VI Ausf В, известных в нашей литературе как «королевский тигр». Этот 68-тонный танк, имевший лобовую броню толщиной 150 мм, являлся самой тяжелой и наиболее защищенной боевой машиной Второй мировой войны. В дуэльном бою он превосходил все типы танков союзников, великолепная длинноствольная 88-мм пушка по дальности стрельбы и бронепробиваемости не имела себе равных и в сочетании с великолепной оптикой позволяла атаковать в лоб любую выбранную цель. Ценой за это были большой вес, размеры и невысокие ходовые качества.

Однако первое применение «королевских тигров» оказалось таким же неудачным, как в свое время дебют «тигров» обыкновенных под Ленинградом. Местность в полосе наступления представляла собой слабые, едва ли не зыбучие пески, в которых увязали даже средние «пантеры». Единственным проходимым местом для тяжелых машин была глубокая лощина, через которую, пересекая передний край, тянулась грунтовая дорога от Оглендува к Сташуву. По этой дороге германское командование, не обладая достоверной разведывательной информацией о начертании переднего края, й пустило 12 августа 501-й тяжелый батальон. На выходе из лощины «тигры» попали в огневую ловушку, организованную 53-й гвардейской танковой бригадой Архипова и приданными ей артиллерийскими частями усиления. Сначала вынесенная вперед засада из трех танков, замаскированных под копны ржи, пропустив колонну вперед, обстреляла немецкие танки в правые борта, подбив четыре машины. Тяжелый батальон развернулся вправо, в сторону засады, и подставился под массированный огонь танковой бригады, тяжелого самоходного артполка и гаубичных дивизионов — более 200 стволов калибром до 152 мм. Одновременно с воздуха лощину обработали советские штурмовики. По советским данным, было подбито 24 «Тигра» II, по немецким — 11. Полностью погиб штаб батальона. Три совершенно исправных «королевских тигра», завязшие при отходе в песчаном грунте, были захвачены в качестве трофеев и отправлены в Москву.

История первой встречи с «королевскими тиграми» после войны приобрела характер охотничьих рассказов. Несмотря на то что в боевых действиях приняли участие всего 39 машин, складывается впечатление, что их били буквально все участники боев на плацдарме, причем били запросто. Например, историографы 5-й гвардейской армии утверждают, что еще в ночь на 12 августа воины 289-го полка 97-й гвардейской стрелковой дивизии «захватили четыре тяжелых танка типа «королевский тигр», впервые примененных врагом на нашем фронте». Хотя разгрузка эшелона на станции Шидлув едва началась. Сам генерал армии Жадов утверждает, что его войска схватились с «Тигром» II еще 11 августа, до подхода танкистов Новикова: «…темпы наступления противника значительно снизились, несмотря на применение новых танков, так называемых «королевских тигров». Надо сказать, что эти танки имели целый ряд отрицательных качеств в сравнении с обычными «тиграми». Катуков, действовавший на совершенно другом направлении, не преминул прихвастнуть: «Но как и раньше, наши гвардейцы на своих «тридцатьчетверках» били обыкновенные «тигры», так и теперь столь же успешно били и «королевские», ибо 85-мм пушке, которая теперь устанавливалась на Т-34, не была страшна толстостенная броня». Его политический заместитель генерал Н.К. Попель имеет свою историю: оказывается, батальон 1-й гвардейской танковой бригады еще в ночь на 6 августа в ночном рейде захватил 13 исправных «королевских тигров» и предъявил их Катукову: «Особенно поразила Катукова броня… Командарм приоткрыл люк и присвистнул: «Ничего себе игрушечка! Даже потолок миллиметров тридцать».

Ясности ради напомним, что Звезду Героя за этот бой получил сидевший в засаде и уничтоживший три «тигра» гвардии младший лейтенант Оськин Александр Петрович, командир танка 53-й гвардейской бригады 6-го танкового корпуса 3-й гвардейской танковой армии. Комбриг полковник Архипов стал дважды Героем.

Одновременно командование фронта продолжало усиливать свои войска на плацдарме. В период с 11 по 15 августа сюда из района Санока были переброшены 4-я танковая армия, стрелковый корпус и некоторые части 3-й гвардейской армии. Армия Лелюшенко, совершив в течение четырех ночей 200-километровый форсированный марш, к утру 15 августа сосредоточилась восточнее Сташува, имея в строю 141 танк и самоходное орудие.

Но и противник продолжал подтягивать и бросать в бой свежие подразделения. Не добившись существенного успеха в районе Сташува, он 13 августа частями 3, 24-й и 1-й танковых и 371-й пехотной дивизий ударил в направлении Стопница, Поланец. И на этом участке «враг бросал в бой десятки танков, в том числе «королевские тигры» (?). Генерал Жадов сосредоточил в районе Стопницы три истребительно-противотанковые и одну пушечную бригады, два противотанковых полка, полк гвардейских минометов. В ходе шестидневных ожесточенных боев немцы к 18 августа сумели потеснить войска 5-й гвардейской армии и 31-го танкового корпуса на 6–10 км, овладели Стопницей, но ликвидировать плацдарм им не удалось. Утром 19 августа Жадов при поддержке 10-го гвардейского танкового корпуса нанес контрудар и отбросил противника в исходное положение.

Одновременно с отражением контрудара в районе Стопницы Конев решил провести наступление с целью окружения и уничтожения 42-го немецкого армейского корпуса, нависавшего над правым флангом и действовавшего в районе Сандомира. В операции участвовали соединения 13-й и 1-й гвардейской танковой армии, имевшей еще 184 танка, а также стрелковый корпус 3-й гвардейской армии. 14 августа после полуторачасовой артподготовки и ударов авиации войска фронта прорвали оборону противника и, развивая наступление, нанесли серьезный урон трем немецким дивизиям. 18 августа части 13-й армии овладели Сандомиром, что придало большую устойчивость правому флангу плацдарма.

Потеря Сандомира вынудила германское командование прекратить атаки под Стопницей и перебросить часть танковых дивизий в район Ожарува, откуда 19 августа последовал новый контрудар в южном направлении на помощь блокированным 72-й и 291-й пехотным дивизиям 42-го армейского корпуса. Войска Пухова и Катукова, испытавшие недостаток в боеприпасах и горючем, не смогли удержать занимаемые рубежи. Немцам удалось соединиться со своей окруженной группировкой. Однако развить удар на Сандомир их танковые дивизии не смогли. Совинформбюро два дня спустя, как обычно, объявило о полном уничтожении немцев в «котле»: «…севернее города Сандомир наши войска завершили ликвидацию окруженной группировки… ввиду отказа сдаться, большая часть окруженных войск противника уничтожена…»

Упустивший немцев, знающий правду Катуков и двадцать лет спустя утверждал, что окруженная группировка была полностью ликвидирована, ссылаясь при этом… на сообщение Совинформбюро. Кукушка хвалит петуха за то, что хвалит он кукушку.

С 20 по 23 августа соединения 33-го стрелкового корпуса 5-й гвардейской армии, усиленные 4-м гвардейским танковым корпусом, во взаимодействии с 60-й армией овладели важным узлом железных дорог и крупным промышленным центром городом Дембица и прилегающими к нему районами.

Новую попытку ликвидировать сандомирский плацдарм немцы предприняли в районе так называемого лагувского выступа. Ударами четырех танковых и двух пехотных дивизий по сходящимся направлениям противник намеревался окружить советские войска в районе Лагува. Особого' ожесточения бои достигли 26 августа. Немецким войскам удалось захватить горный кряж северо-западнее Опатува и вклиниться в оборону 13-й армии на 6–7 км. В результате ответных ударов 4-й танковой, 5-й гвардейской и 13-й армий положение было восстановлено, часть сил 16-й танковой и 97-й горнострелковой дивизий противника окружена и уничтожена. На этом закончились попытки германского командования сбросить советские войска с западного берега Вислы.

Таким образом, войска фронта отразили все контрудары и прочно закрепили плацдарм, который имел в ширину до 75 км и 55 км в глубину. Наличие этого важного плацдарма обеспечивало возможность развернуть на нем крупную ударную группировку для последующего наступления на запад, в Силезию.

В то время когда шла напряженная борьба на Висле, войска левого крыла фронта в составе 60-й и 38-й армий и конно-механизированной группы Баранова продолжали наступление на запад. Развивалось оно крайне медленно. Противник оказывал упорное сопротивление. Войскам приходилось действовать на сильно пересеченной местности, изобилующей водными преградами. Германское командование энергично вело борьбу за сохранение коммуникаций, ведущих в Чехословакию и Венгрию. Передовые части армии Москаленко в середине августа вышли к реке Вислока и на двух участках преодолели ее, но в результате настойчивых контратак 8-й и 18-й танковых дивизий вынуждены были пятиться назад. К концу месяца фронт стабилизировался на рубеже Щуцин, Дембица, Кросно, Санок.

На этом Львовско-Сандомирская операция закончилась.

29 августа войска 1-го Украинского фронта перешли к обороне. 1-я гвардейская танковая армия была выведена в резерв фронта, 3-я гвардейская танковая армия до сентября отражала неприятельские контрудары на северном участке плацдарма, затем была также выведена из боя. 4-я танковая, приняв от соседей всю оставшуюся бронетехнику, составляла второй эшелон фронта, усиливая наиболее угрожаемые направления при удержании сандомирского плацдарма.

В итоге операции были достигнуты важные стратегические результаты: войска 1-го Украинского фронта нанесли тяжелое поражение группе армий «Северная Украина», очистили от захватчиков западные области Украины и юго-восточные районы Польши, форсировали Вислу, захватили крупный плацдарм западнее Сандомира и создали благоприятные условия для проведения новых операций. Вся территория Украины в довоенных границах, за исключением небольших малонаселенных районов, была возвращена в лоно «семьи народов свободных». Понесенные противником в этой операции тяжелые потери вынудили его перебросить в полосу 1-го Украинского фронта из группы армий «Южная Украина» до восьми дивизий, что облегчило войскам 2-го и 3-го Украинского фронтов разгром неприятельских сил в районе Ясс и Кишинева.

Вместе с тем генерал Радзиевский считал, что КПД операции оказался невысок: «Вместе с тем следует отметить, что большие затраты сил и средств 1-м Украинским фронтом на прорыв тактической зоны обороны и развитие его в оперативную глубину ограничили его возможности по использованию результатов стратегического прорыва. Общая глубина продвижения его войск оказалась в два раза меньше, чем в Белорусской операции, хотя подвижных соединений у него было больше, чем во всех фронтах, наступавших в Белоруссии севернее Полесья. Кроме того, вблизи полосы наступления 1-го Украинского фронта действовали четыре танковых корпуса левого крыла 1-го Белорусского фронта». Ну да для нас любые потери оправданны, если есть результат.

Потери фронта составили 289 296 человек убитыми и ранеными, 1269 танков и САУ, 1832 орудия и миномета, 289 самолетов. Группа армий «Северная Украина», согласно советским источникам, лишилась 200 тысяч убитыми, ранеными и пленными.

Армейские и энкавэдэшные части незамедлительно приступили к «нормализации жизни» на занятых территориях: «Для нормализации жизни на освобожденной советской и польской земле была усилена борьба против гитлеровской агентуры — националистических банд. Не имея никакой опоры среди населения, бандиты занимались террором: убивали местных активистов, пытались срывать призыв в Красную Армию и Войско Польское, разрушали коммуникации и линии связи, нападали на тылы и мелкие гарнизоны… В результате принятых мер вооруженные банды в прифронтовой полосе были в основном ликвидированы».